«Запусти, прусак, Париж»   Манекену стало плохо У пустеющих витрин И дверей давно без вздоха После входа дивных прим.   Он головушку повесил На паркеты не глядя В распозлающейся прессе От нечистого мытья.   Торопившийся рабочий Шапкой грязной наградил Между почестями прочих «Не костюмов» на груди.   Как и все живые, просит Низко кланяясь – рабы ж (По застопоренной позе): «Запусти, прусак, Париж».   «Ленты тают серпантина»   Ленты тают серпантина На иголках не держась, Уже лезут под ботиное, Словно к лыжам липнет мазь.   Дней от нового отсчёта Только хлынуло пяток, Часть горелых гильз (до чёрта) Плавят, будто кипяток.   Снег, сварившийся невольно, Звёзд добавку подождёт, Их потушит “мукомольня”, Наполняя свой живот.   От рожденья, шапка зёрен Дула с прзденством бока, Так пора зиме сеньёре Дань отплачивать богам.   «На весь год»   На пяток минут по тише Буря снежная неслась К ели вольнице, да к пище Из иголок, лопать всласть.   Просветлели, не мигают С проводами фонари, Их ещё цепляли к маю Дел светлейших кустари.   Цепь ослабла и прогнулась Вновь не спящих светлячков Без единого прогула И ремонта из сачков.   Вскорь с порывами запляшет, Ветра, солнечная нить, Лишь без дыма бы и сажи, Чтоб подольше не чинить.   «Любопытства тянет жлоб»   Парк давно шатры завесил Белой, мягкой пеленой, Доставая, аж, до кресел С ножкой чистой и «лепной».   Как всегда, ушли со сцены Боги мифов, бытия, Отдыхают после пены В тёплом зале от мытья.   Не видать им муфт и шапок, Искажая сериал Прошлогодний, но и набок Лечь никто не разрешал.   Бег в каморке таракана Освежится от углов Стен – где обморок и драма, Любопытства тянет жлоб.   «Письмо пленённого под Сталинградом Ханса Ф. «После пушкиных огней»   Тут и зарево позвало От порусских блиндажей Отходить, полабызало Счастье, хватит с нас, ПаШЕЙ.   Танки с Волги грохотали После пушкиных огней, Наступали, Хайль, на грабли Вёрст и палка не гнилей.   Всё в тумане, будто снится Мне на шею узелок Красный бойкая зарница Повязала, давит Блок.   То ... Читать далее