Статья посвящена первому русскому востоковеду-индологу Герасиму Лебедеву, который в конце XVIII в. предпринял путешествие в Индию. На протяжении 13-летнего пребывания в Индии он собрал богатейший материал по индийской культуре, религии, философии и науке. Однако из всех его индологических сочинений свет увидели лишь две работы, содержание и принцип составления которых разбирается в статье. Одна из них, посвященная описанию калькуттского разговорного диалекта хиндустани, вышла на английском языке в Лондоне в 1801 г., а вторая - "Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии брамгенов, священных обрядов их и народных обычаев, всеавгустейшему монарху посвященное" - была издана в 1805 г. в личной типографии автора в Петербурге. Особый интерес для Лебедева представляли многочисленные индийские языки: во время пребывания в Индии он изучал хиндустани, бенгали, санскрит и др., составил (полностью или частично) грамматики этих языков, словари и разговорники. Некоторые рукописи (например, грамматика бенгали) были полностью подготовлены к изданию, но так и не были изданы. В работе используются неопубликованные материалы из архива Герасима Лебедева, хранящегося в РГАЛИ.

Ключевые слова: Герасим Лебедев, русский путешественник, индийская культура, языки народов Индии.

Письменные литературные источники и народные сказания свидетельствуют, с одной стороны, об огромном интересе русских к далекой Индии, а с другой стороны, об отрывочности, недостаточности знаний о ней. Отсутствие связей между Россией и Индией, несомненно, способствовало тому, что вместо реальных сведений о народах Индии, их культуре, религии и литературе долгое время в русском обществе бытовали фантастические образы загадочной страны.

Долгое время все проекты установления торговых и дипломатических отношений с Индией, несмотря на многочисленные попытки со стороны русских, не имели успеха. Редкие путешествия в Индию продолжались по частной инициативе1. Одним из таких предприятий было путешествие русского музыканта Герасима Степановича Лебедева (1749-1817) в Индию в конце XVIII века.

Герасим Лебедев родился в 1749 г. в Ярославле2 - значительном торговом центре России, который посещали заморские купцы (в том числе и индийские). Возможно,

1 Стоит отмстить, например, знаменитое "Хождение за три моря" Афанасия Никитина в XV веке, путешествие Филиппа Eфрсмова в Тибет и Индию в XVIII в. и др. По возвращении на родину оба путешественника описали свое знакомство с далекой Индией, их воспоминания сразу стали широко известны, что свидетельствует об интересе к Индии в русском обществе.

2 Место рождения Лебедева точно не установлено. На основании того, что Лебедев в письмах называет ярославца Федора Совкова своим земляком, исследователи предлагают считать Ярославль родиной

стр. 114
интерес к путешествиям в восточные страны возник у Лебедева еще в юности. Осуществить путешествие на Восток Лебедеву - сыну священника, не получившему специального образования (он был обучен лишь грамоте и музыке), было весьма непросто. Однако музыкальные способности одаренного юноши (прекрасного виолончелиста) были оценены известным меломаном - графом Андреем Кирилловичем Разумовским3, который в 1777 г. был назначен полномочным министром и чрезвычайным посланником в Неаполь и выехал в Европу, пригласив с собой талантливого молодого человека. Лебедев посетил Неаполь, Вену, Париж и Лондон, изучал европейские языки и музыку, переживающую в конце XVIII в. один из блестящих периодов своего развития. В автобиографии он сообщает, что именно благодаря своим музыкальным способностям мог свободно путешествовать по европейским городам.

Однако мечтой Лебедева оставалось путешествие на Восток, и, когда 12 февраля 1785 г. ему предоставилась такая возможность, он отправился в Индию. Лебедев стремился познакомиться с самобытной культурой Индии, но самым заветным его желанием было изучение неизвестных в Европе и России многочисленных индийских языков. Можно без преувеличения сказать, что цель путешествия была сугубо научная - собственно лингвистическая. Изучение местных языков Лебедев справедливо считал непременным условием знакомства с индийской культурой, историей, религией, т.е. своеобразным ключом к индийской цивилизации:

"Не позабавить только человеческого рода друзей, а больше для пользы возрастающих во обширно-цветущей России юношей... старался... научиться Бенгальскому... Гиндостанскому языкам и сколько мог шанскрицкому [санскритскому]4... Дабы чем напомянуть и уверить, что без знания оных странствующий как и я в разных государствах Гиндостанской земли о многом никогда не допытается, и о поселившихся в них в разные времена о народах верного известия... обрести не может" [цит. по: Гамаюнов, 1956, с. 91].

Индийская земля встретила путешественника гостеприимно: едва высадившись в Мадрасе, он получил предложение от местного градоначальника - большого любителя музыки -устраивать музыкальные представления. Лебедев заключил контракт, получил возможность зарабатывать на жизнь в чужой стране и сразу же принялся за изучение местного языка - "малабарского" или, как назвал его Лебедев, "мальбарского народного языка"5. В кратчайший срок он освоил этот язык, и решил приняться за изучение санскрита - "духовного языка" Индии. Однако в Мадрасе Лебедеву не удалось найти человека, хоть сколько-нибудь сведущего в священном языке индусов: "К распознанию брамгенских наук определиться я не мог в Мадрасе для того, что основания оных, писанные духовным их языком, никто из индейцев не был в состоянии истолковать мне на английском языке" [Лебедев, 1805, с. III]. Санскрит интересовал Лебедева как

Лебедева. Вообще жизнь и деятельность Лебедева, а также его рукописное наследие изучены недостаточно. Биографические данные о Лебедеве весьма скудны, лучше всего оказалось отражено время его пребывания в Индии, потому что сам Лебедев подробно описал этот период своей жизни. Основной источник информации о жизни и деятельности Лебедева предисловие ("Предуведомление") к его сочинению "Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии брамгенов, священных обрядов их и народных обычаев", изданному в Петербурге в 1805 г. по возвращении на родину. В этом предисловии Лебедев описывает свое пребывание в Индии, сообщает некоторые подробности о себе. В 2001 г. появилось исследование A.M. Куликовой "Российское востоковедение XIX века в лицах", где в главе, посвященной Лебедеву, автор, опираясь на архивные материалы, уточняет некоторые события жизни великого путешественника и отдельные спорные даты (был уточнен год рождения Лебедева и год его отъезда в Европу из России) [Куликова, 2001, с. 13-14].

3 Известно, что А.К. Разумовский лично был знаком с Моцартом, Гайдном и Бетховеном (последний посвятил Разумовскому три квартета).

4 Замечу, что санскритские слова у Лебедева, по словам Булича, "носят отпечаток туземного (бенгальского) традиционного произношения" [Булич, 2011, с. 622]. Так, санскрит называется "шомскритским", или "шанскрицким". языком.

5 Трудно достоверно установить, что это был за язык. Булич полагает, что это был малаялам, другие исследователи считают, что это мог быть тамильский - один из местных дравидийских языков.

стр. 115
основа великой древней культуры, язык многовековой индийской литературы и науки, объединяющий разноязыкую Индию.

По истечении срока контракта Лебедев переехал в Калькутту, где настойчиво пытался найти преподавателей, которые могли обучить его санскриту для ознакомления с "книжной ученостью брамгенов (брахманов)". В течение двух лет он занимался самостоятельно, используя имеющиеся работы по индийским языкам. О необыкновенных трудностях, с которыми сталкивается европеец, задавшийся целью изучить санскрит, Лебедев писал:

"Затруднительно же сие предприятие потому, что при всех в разные времена покушениях любопытных исследователей не токмо о Брамгенских Системах, но и о свойстве древнейшего их шомскритского [санскритского] языка точного сведения по сие время Европа еще не имела. Да и в самой Индии, ни от кого сих предметов не можно занять, кроме брамгенов, которые на прибывающих там европейцев не инако смотрят, как на бесчеловечных гонителей, или как на презрительнейших своих париев, которые употребляются у них для выносу и вывозу всякой нечистоты из домов и из дворов" [Лебедев, 1805, с. I-II].

Наконец, поиски Лебедева увенчались успехом: он познакомился с бенгальцем Голок-натх Дасом, который знал санскрит, бенгали и калькуттскую форму хиндустани. Индус согласился обучать Лебедева известным ему индийским языкам взамен на занятия европейской музыкой. На следующий же день под руководством преподавателя Лебедеву удалось "усвоить санскритскую азбуку", чему он был несказанно рад, так как получил "ключ к неоценимым сокровищам восточных наук и знаний". В результате увлеченного изучения санскрита Лебедев "под руководством почтенных Брамгенов и ученых пандитов выразумел... Брамгенскую Азбуку6, Словарь, Грамматику, Арифметику, Календарь". Из этих слов видно, что Лебедева интересовала вся совокупность культурного наследия Индии: литература и религия, астрономия и математика и т.п., хотя, как уже было сказано, преимущественно его интересы были сосредоточены в области языкознания.

Голок-натх Дас обучил Лебедева основам санскритской грамматики и лексики в бенгальском произношении, однако полностью освоить санскрит Лебедеву так и не удалось. Брахманы, к числу которых принадлежал и учитель Лебедева, считали тяжким грехом обучение иностранцев священному языку индусов7. Показательным в этом отношении является тот факт, что, когда в 70-х гг. XVII в. индийскими брахманами был составлен свод индийского традиционного права Вивадарнавасету "Мост через океан споров", то во всей Индии не оказалось человека, знакомого с санскритом и способного перевести этот текст на английский язык. Пришлось индийцам переводить свод законов на персидский язык, а с персидского Н.Б. Халхэд8 перевел его на английский язык.

Лебедев с горечью отмечал, что англичане не владеют местными языками и не стремятся их изучать: "весьма мало европейцев за тяжелостию разумеют бенгальский язык", они "не доразумевают азбучного ясного блеску; клювчи не могут и этих словесных гиндустанских язычных жемчужин" [Гамаюнов, 1956, с. 101]. Справедливости ради надо сказать, что не все англичане были столь равнодушны к языкам и культуре

6 Об этой азбуке Лебедев писал: "Азбука, называемая Шомскрито, или пранкрито и иначе Дсбъ накъборъ, то есть богоначертанная" [Лебедев, 1805, с. V] имеет "великое сходство и сближение в числе букв" с Славянороссийской Азбукой [Лебедев, 1805, с. IX].

7 Ч. Уилкинс (1750-1833) - первый англичанин, которому удалось выучить санскрит, смог найти себе учителя в Бснсрссс за большие деньги. Это было столь необычным явлением в конце XVIII в., что У. Джонс писал ему в 1787 году: "Вы - первый европеец, который когда-либо понимал санскрит, и будете, возможно, последним" [цит. по: Воробъсв-Десятовский, 1956, с. 45].

8 Н.Б. Халхэд - автор первой в Eвропс грамматики бенгальского языка: Halhcd N.B. A Grammar of the Bengali Language. Bodhaprakasan: Printed at Hoogly in Bengal, 1778.

стр. 116
покоренной страны: первые работы об Индии, ее культуре и местных языках принадлежали именно им9.

Вполне вероятно, что Лебедев был знаком с докладом У. Джонса10, прочитанном в 1786 г. на заседании Азиатского общества в Калькутте, о родственных связях между санскритом и европейскими языками. В своем выступлении, как известно, Джонс указал на связь санскрита с греческим, латинским, кельтским, готским и древнеперсидским языками, на регулярные совпадения между различными формами этих языков.

Лебедев полностью поддерживал эту идею, он также обратил внимание на сходство европейских языков с санскритом, пытался сравнивать изучаемые им языки: "Национальный шомскритский язык, не довольно со многими Азиатскими, но и с Европейскими языками имеет весьма ощутительное в правилах сближение" [Лебедев, 1805, с. I].

Знакомство с индийской культурой для Лебедева являлось важным еще и потому, что он считал Индию прародиной человечества, колыбелью европейской культуры. Следовательно, индийская культура, по его мнению, была наиболее близка к древнейшей форме человеческой культуры в целом, а древнеиндийский язык - санскрит - к праязыку (т.е. общему предку) всех европейских языков. Лебедев пояснял, что изучение Индии важно, "поелику Восточная Индия, кроме ее изобилия и сокровищ, на кои не только Европа, а может быть и целый свет завистными взирает очами: есть та первенствующая часть света, из которой по свидетельству разных бытописателей, род человеческий по лицу сего земного круга расселялся" [Лебедев, 1805, с. 1]. Эти слова Лебедев написал за три года до появления работы Фридриха Шлегеля (1772-1829) "О языке и мудрости индийцев", в которой Индия была провозглашена колыбелью европейской цивилизации11.

B дальнейшем, однако, Лебедев эти идеи не развивал, так как его внимание было целиком поглощено практическим изучением индийских языков. Он считал санскрит родоначальником множества индийских языков: "...Как я отдавал им [брамгенам] справедливость в их знаниях, то сею признательностью получил от них сведение о Шомскритском языке... из которого произошли Бенгальский язык... и тот общенародной диалект... употребляемой не токмо во всей Индии, но и между рассеянными в свете цыганами, происшедшими от племян Индийских" [Лебедев, 1805, с. IV]. Под руководством своего наставника Голок-натх Даса Лебедев изучил бенгали и бенгальский алфавит, употреблявшийся в Бенгалии и для санскрита, а также разговорную калькуттскую

9 Первый генерал-губернатор Индии Уоррен Гастингс (1772-1785), владевший несколькими индийскими языками, принял активное участие в основании "Азиатского общества Бснгалии", которое должно было объединить усилия изучающих Индию ученых. В Азиатском обществе обсуждались самые разные работы: по истории, биологии, математике, астрономии, литературе и языкам Индии. Были изданы, например, статьи У. Джонса "Рассуждение о написании азиатских слов латинскими литерами", "О мистической поэзии персов и индусов", Г.Т. Кольбрука "О санскрите и пракрите", Д. Ричардсона "Список цыганских и хиндустанских слов" и др.

10 Уильям Джонс (1746-1794) по праву считается подлинным основателем научной индологии. Это был блестяще одаренный человек, наделенный незаурядными лингвистическими способностями. В Индию он приехал, уже владея многими языками: основными европейскими (живыми и мертвыми), а также древнееврейским, арабским, персидским и турецким.

Работы У. Джонса Лебедеву были хороню известны. Лебедев, например, критически разбирает статью Джонса "Рассуждение о написании азиатских слов латинскими литерами". Лебедев также признавал недостатки английского алфавита при попытке передать фонетические особенности отдельных индийских языков, однако русский путешественник высказал по этому вопросу особенное мнение: наиболее подходящим алфавитом для передачи индийских звуков на письме он считал русский.

11 Ссылаясь на идеи У. Джонса, Фр. Шлсгсль считал, что в глубочайшей древности в центре Азии должен был существовать исключительно одаренный и просвещенный народ, распространивший среди других народов основы цивилизации. При этом Фр. Шлсгсль утверждал, что "наиболее вероятной колыбелью человеческого рода была Индия", что "священный" древнеиндийский язык в наибольшей степени сохранил черты языка-предка, и что именно в Индии могут быть обнаружены особенности древнейшей культуры человечества.

стр. 117

Рис. 1

форму языка хиндустани. Очевидно, что Лебедев не упускал ни одной возможности ознакомиться с разнообразными индийскими языками.

Он стал собирать материал для учебника бенгальского языка и хиндустани, составлять разговорник и разнообразные словари (списки отдельных слов, фраз, пословиц и т.п.) изучаемых языков. При этом Лебедев разработал собственную систему подачи лексического материала индийских языков. Вот как выглядит страница его рукописи: в первом столбике записаны слова и фразы на хиндустани, во втором - на русском и английском, в третьем - на бенгальском. Знаменательно, что перечень фраз, переведенных на индийские языки, открывается следующим: "Творец неба и земли, и всего есть Бог" (рис. 1).

Во время пребывания в Индии Лебедев не просто изучал индийскую культуру и языки, но и решил познакомить индусов с европейским искусством, а именно с театром. Лебедев впервые перевел на бенгали две комедии: "Притворство" В.П. Джордрелла и "Любовь - лучший врач". Лебедев творчески подошел к переводу европейских пьес: перенес действие в индийские города Калькутту и Лакхнау, дал персонажам индийские имена, добавил фарс и мимические сцены. После того как перевод Лебедева был одобрен Голок-натх Дасом и другими образованными бенгальцами, Лебедев с энтузиазмом принялся за организацию театра и постановку пьес. О своей деятельности он писал так: "Между многочисленными заботами успел также научить комедиальному действию дикокажущихся бенгальцев; трех женщин и десятерых мужчин. И такое же число научил петь гиндустанскими словами и играть музыку, сочиненную мною на

стр. 118

Рис. 2

тот случай их любимыми инструментами" [цит. по: Гамаюнов, 1956, с. 97]. Лебедев сам составил на бенгальском языке приглашение на премьеру с подробным описанием представления (рис. 2).

Впоследствии Лебедев использовал текст переведенных им пьес в качестве учебного материла по совершенствованию навыков перевода на бенгали и предполагал включить этот текст в соответствующее пособие (рис. 3).

Премьера состоялась 27 ноября 1795 г. в переполненном театре с огромным успехом. Окрыленный победой, Лебедев расширил помещение театра и пригласил новых актеров. Лебедева горячо поддерживало местное население, однако английские чиновники выступили против деятельности Лебедева, театр был закрыт, а его руководитель разорен12. На этом неудачи Лебедева не закончились: против него ополчилось все английское общество Калькутты. Лебедев пытался бороться, он обращался за помощью

12 Подробнее об этом трудном для Лебедева периоде жизни можно прочитать в работе B.C. Воробьсва-Дссятовского "Русский индианист Герасим Степанович Лебедев" [Воробьсв-Дссятовский, 1956].

стр. 119

Рис. 3. Последняя страница рукописи пьесы на английском и бенгальском языках

к английским чиновникам и в суд, но все было напрасно. Для англичан сама мысль ставить представление на бенгальском языке была предосудительной. Лебедева стали преследовать, донимать судебными тяжбами и в конце концов арестовали по ложному доносу. Лебедев проявил немало мужества и упорства, сумел оправдаться во всех предъявленных ему обвинениях, однако бесконечные тяжбы истощили его сбережения и подорвали здоровье. Разоренный, озлобленный, вынужденный прервать научные занятия, Лебедев покинул страну. Он мечтал вернуться в Россию, чтобы применить для пользы отечества полученные в Индии знания.

Творческий поиск Лебедева не имеет аналогов ни в отечественной, ни в мировой индологии: русский путешественник занимался современными индийскими языками (составлял учебники, грамматики и словари), древнеиндийской мифологией, религиозной философией, математикой, астрологией, бенгальской литературой и др.13

В 1797 г. Лебедев направился в Англию, где в 1801 г. издал грамматику "чистых и смешанных восточно-индийских диалектов, собранных и систематизированных в Калькутте согласно брамгенской системе санскритского языка" [Lebedeff, 1801] (рис. 4).

13 Например, он перевел поэму-благодарснис бенгальского почта XVIII в. Бхарота Чондро Райя (рукопись перевода хранится в Российском государе!венном историческом архиве). Текст на бенгальском языке сопровождается русской транскрипцией и пословным переводом, дополнительно приводятся списки слов и комментарии к реалиям индийской культуры.

стр. 120

Рис. 4

Это была грамматика калькуттского разговорного диалекта хиндустани - межобластного разговорного языка, сложившегося в результате объединения некоторых городов северной Индии (в том числе Калькутты, где жил Лебедев) под властью тюркских, афганских и монгольских династий [Зограф, 1961, с. 4]. Калькутта была в то время быстро растущим городом, в который приезжали не только бенгальцы, но и другие жители Индии, поэтому калькуттский разговорный хиндустани постоянно изменялся под воздействием родного языка переселенцев.

"Это, с одной стороны, вызывало употребление огромного количества однозначных форм, с другой стороны - сильно упрощало грамматический строй хиндустани. Эти языковые явления и отражает грамматика Г.С. Лебедева лучше, чем какая-либо предшествующая или последующая грамматика этого языка. Именно в этом и заключается то научное значение, которое она сохраняет до наших дней и не утратит никогда" [Воробьев-Дееятовский, 1956, с. 54-55].

Калькуттский вариант хиндустани, описанный Лебедевым, испытал значительное влияние бенгальского языка, что проявилось в особенностях фонетики и грамматики. Например, в отличие от стандартного хиндустани в калькуттском варианте, как и в бенгальском, отсутствует категория рода. Лебедев в грамматике называет тем не менее три

стр. 121
рода имен, однако при этом он имеет в виду не грамматический род, а принадлежность одушевленных существ к биологическому полу. Так к среднему роду он причислил все неодушевленные существительные [Зограф, 1963, с. 146].

Обладая незаурядными способностями, Лебедев смог самостоятельно изучить и описать язык хиндустани, разработал лингвистическую терминологию: приводил санскритские грамматические термины, их варианты на хиндустани, а иногда сам придумывал названия грамматическим явлениям (например, глагольным временам). Так, Лебедев описывает имеющиеся в хиндустани особые глагольные формы, которым дает следующие названия:

• Совершенное или исполненное: я готов

• Уповательно исполненное: думается, я готов

• Точно исполненное: я точно готов

• Преходящее: я было поспевал

• Давно исполненное я бывало поспевал и т.п. [РГАЛИ, ф. 195, оп. 1, № 6081, с. 50].

"Не ограничиваясь европейской терминологией, Лебедев в большинстве случаев дает и местные наименования грамматических форм, хотя единой выдержанной системы у него нет. За основу принимается санскритская терминология, приводимая в бенгальском произношении. Наряду с ней попадаются термины собственно хиндустани, а также заимствованные" [Зограф, 1961, с. 13].

Интересно обратить внимание на то, что Лебедев использует развитую лингвистическую терминологию древнеиндийских грамматистов, в частности, тщательно разработанную классификацию согласных звуков по месту и способу образования, отраженную в алфавите санскрита (рис. 5).

Стремясь передать европейцам истинное калькуттское произношение, Лебедев дает транскрипцию. В качестве достоинства своей работы он указывает, что в транскрипции придерживается индийского произношения:

"Все Индийския в сей книге речения, писал я не Европейскому, а Индийскому последуя произношению; за небрежением которого, во многих Европейских изданиях самых священных древностей, настоящий смысл коренных языка сего речений так утерян, что собственного их знаменования, с великою трудностию доискиваться должно" [Лебедев, 1805, с. IX].

В своей работе Лебедев критически разбирал грамматики Дж. Хэдли и Дж. Фергюссона [Hadley, 1772; Fergusson, 1773], ставя авторам в вину искаженное, как ему казалось, произношение. Позднее исследователи обращали внимание на то, что критика Лебедева основывалась на недоразумении: Лебедев учился у бенгальца, от которого перенял особенности бенгальского произношения и распространил их на хиндустани и на санскрит [Зограф, 1963, с. 144].

Лебедеву безусловно не хватало специальной подготовки для теоретического осмысления разнообразного языкового материала, стоит лишь удивляться тому, что гениальный самоучка сумел не потеряться в океане нахлынувшего на него лингвистического материала14. В грамматике Лебедева содержится ряд неточностей и ошибок, которые, к сожалению, вызывали у исследователей недоверие к изложенным в работе фактам. Но грамматика Лебедева - первый труд русского автора по индийской филологии, основанный на непосредственном наблюдении и изучении языкового материала, - до сих пор является ценным источником по разговорному варианту хиндустани конца XVIII века. Эти языковые данные позволили исследователям описать определенный

14 "Для меня же сие предприятие [изучение языков и написание грамматик] было тем затруднительно, что я до времени моего путешествия, своих национальных словссностсй пособиями не довольно был снабжен" [Лсбсдсв, 1805, с. II].

стр. 122

Рис. 5

этап развития одного из индийских языков и учесть социальный фактор при формировании языков Индии.

Вернувшись в Россию в 1801 г., Лебедев с энтузиазмом принялся за издание своих работ об Индии, стремясь познакомить соотечественников с культурой и языками этой далекой страны. Во время почти 14-летнего путешествия Лебедев собрал много интересного материала об Индии, который он предполагал обрабатывать, готовить к изданию и публиковать на родине. Кроме того, Лебедев привез в Россию первую коллекцию индийских рукописей: знаменитый словарь синонимов "Амаракоша", сборник басен "Хитопадеша" и другие ценные рукописи15.

Лебедев приступил к устройству типографии с индийским шрифтом, в которой можно было издавать работы об Индии. Он послал Александру 1 в дар изданную в Лондоне грамматику и проект типографии, получил деньги на устройство типогра-

15 После смерти Лебедева привезенные им рукописи поступили в Азиатский музей Академии наук и П.Я. Петров опубликовал первое описание этой коллекции.

стр. 123

Рис. 6

фии и именной указ о присвоении Лебедеву звания профессора восточных языков при Академии наук. По неизвестным причинам это назначение не состоялось, Лебедев "во уважение приобретенных им сведений в восточных индийских письменах" получил чин коллежского асессора и был причислен к Азиатскому департаменту в Коллегию иностранных дел.

Лебедев приступил к осуществлению своих замыслов по изданию книг об Индии: купил дом для типографии, отлил наборный бенгальский шрифт, который использовал для печати индийских слов16. К сожалению, грандиозным планам Лебедева не суждено было осуществиться17. Единственная работа Лебедева, опубликованная в 1805 г. на русском языке - это "Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии брамгенов, священных обрядов их и народных обычаев"18 (рис. 6).

16 Открытие в 1805 г. типографии Лебедева первой в Европе типографии с наборным индийским шрифтом является одной из славных страниц русского востоковедения. Типография Ч. Уилкинса в Лондоне выпустила первую книгу с индийским шрифтом лишь в 1808 г., однако в его типографии была и другая разновидность индийского шрифта - дсванагари.

17 В то время в России не было учебных заведений, в которых преподавались бы восточные языки, поэтому Лебедев не имел возможности передать свои знания и воспитать учеников. Даже созданная им типография с бенгальским шрифтом после его смерти была закрыта, а большая часть рукописей Лебедева была утрачена.

18 После выхода этой книги Лебедев неустанно готовил к печати свои труды. Например, рукопись "Арифметические восточных Индийцев Таблицы..." - краткое пособие для изучения русскими основ

стр. 124
Это была четко выстроенная индийская модель мира: Лебедев впервые сформулировал систему индийской культуры, основанную на достоверных сведениях об Индии, добытых во время многолетнего путешествия.

Книга состоит из Предисловия, содержащего автобиографические сведения, и трех объемных частей.

В первой части Лебедев подробно повествует о вере и религиозных обрядах индийцев, об устройстве и украшении индийских храмов и т.п. Он постоянно сравнивает религию индусов с христианством, пытаясь найти черты, которые, по его мнению, доказывали бы общее происхождение религии. Например, знаменитую триаду Брахма-Вишну-Шива он называет "Святой Единосущной и Нераздельной Троицей", а различные божества индийского пантеона считает "ангелами, индийцами распознаваемыми". В том числе он описывает обряд помазания, который "употребляется у них вместо нашего крещения". "На место же обыкновенного у христиан причащения тела и крови Христовой, преподаваемого им под видом хлеба и вина, раздается у индийцев освященное сорочинское пшено, называемое на их языке Чаль. Есть ли у них подобная христианской исповедь, того заметить мне не удалось" [Лебедев, 1805, с. 137].

В книге содержатся иллюстрации внутреннего убранства храмов, при этом автор поясняет символические изображения: "Странными кажутся для пришельцев аллегорические их изображения, в которые вникать не могут они за неведением первоначального их Шомскритского языка: но Индийцы более имеют права сим пришельцам издеваться, когда они хвалясь своим православием, забывают, по-видимому, что и сам Спаситель притчами учение свое предлагал" [Лебедев, 1805, с. 156].

По свидетельству Лебедева в каждом храме имеется изображение богини Дургхи: "Она представляется с 10-ю руками, обозначающими вседействующую оныя силу и крепость, с готовым напряжением к излиянию яростнейшего гнева. В первой правой руке она держит секиру в наказание преступников; во второй - скипетр, означающий самовластие высочайшей премудрости; в третьей - бердыш или щит на оборону от посмеяния; в четвертой кольцо или венец

индийской арифметики. Одновременно он готовил пособие по бенгальскому письму, которое содержало подробные объяснения простых слоговых знаков и лигатур. К сожалению, рукопись эта не сохранилась. Остались в рукописи и, по-видимому, не сохранились словарь "на бенгальском и народном индийских языках с переложением оных на российский и английский языки", а также бенгальская грамматика Лебедева, включающая некоторые правила санскритской грамматики. Сохранились материалы для этой грамматики: парадигмы спряжения бенгальского глагола, склонения имен и т.п., а также небольшая часть бенгальскорусского словаря [Крючкова, 2007, с. 189-197].

Неизданные материалы Лебедева (тетради с дневниковыми записями, переводами и путевыми заметками и др.) хранятся в Центральном государственном архиве литературы и искусства.

До самой смерти Лебедев надеялся, что ему удастся опубликовать свои работы и принимал для этого разнообразные действия. В письме к Александру 1 он объяснял причины, задержавшие издание его трудов: "поврежденное от долголетних трудов зрение, слабость здоровья и бедное...состояние, едва служащее к пропитанию" [цит. по: Воробьсв-Дссятовский, 1956, с. 70]. Издание работ Лебедева обогатило бы русскую востоковедную литературу пособиями по бенгальскому языку, тем более что и в Европе таких учебников не было. Однако наступившая вскоре тяжелая болезнь на позволила ученому осуществить свои планы. Лебедев скончался 15 июля 1817 г. и был похоронен на Георгиевском кладбище на Большой Охте (ныне Болыисохтинскос кладбище) в Петербурге. Могила и памятник Лебедева не сохранились, но в музее городской скульптуры в усыпальнице Суворова хранится мраморная надгробная плита, на которой выбиты слова:

"Сей муж с названием согласно
три части света пролетел
Полет он делал не напрасно
В отдаленнейший предел
Он первый из сынов российских
Восточну Индию проник
И списки нравов сняв индийских
В Россию их принес язык
Вез всех ума образований
Толь важный совершил полет
Состав от индийских мудрований
Не без успешно выдал в свет..."

стр. 125

Рис. 7

на украшение славою; в пятой руке копье, которым она поражает противуборника, именуемого Ошур, народно называемого Моисасур или Моишашур. В левой руке она держит черный шар, означающий помрачение достоинства противоборствующего ей; во второй - жезл на поражение его; в третьей - колокольчик для созвания на сие позорище союзников; в четвертой - лук; в пятой пущает змею, которой связаны руки Ошура" (рис. 7).

Очень осторожно Лебедев пытается сравнить Дургху с Богородицей. Он неоднократно указывает на то, что индийцы не могут быть причисляемы к язычникам, считает достойным восхищения то, что "при всех однако же чинимых им притеснениях и тиранствах, при всех вносимых к ним соблазнах, удерживают они достойную подражания непреклонность во благочестии" [Лебедев, 1805, с. 156].

Во второй части книги излагается индийская космография, астрономия и приводится бенгальский календарь с комментариями. Лебедев пишет о светилах небесных, о "счислении времен у индийцев", т.е. об индийском календаре, приводя бенгальские названия месяцев и дней. Стремясь к точности, Лебедев предупреждает читателей, что

стр. 126
предлагаемый им календарь не может быть совершенно безошибочным, поскольку "все календарные замечания у индийцев обозначаются одними буквами или сокращенными словами... сокращения можно толковать различно или по сходству одного имени, принадлежащего ко многим предметам, или по различию многих имен приличествующих одному предмету" [Лебедев, 1805, с. 132] Таким образом, автор отмечает яркую особенность индийского языка: с одной стороны, одно и то же слово может употребляться для названия разных предметов и явлений, с другой стороны, каждый предмет имеет множество синонимичных обозначений. Понятно, что явления омонимии и синонимии встречаются в любом языке, но именно для индийских языков (в частности, санскрита), это особенно характерно.

В третьей части книги Лебедев пишет об обрядах и главных праздниках, о "чинах и званиях" индийцев, о народных обычаях, об "изобилиях Восточной Индии" и о торговле. Эта глава наиболее интересна, потому что Лебедев описывает увиденное в далекой Индии и делится своими впечатлениями.

Например, в специальной главе Лебедев пишет о кастовом устройстве индийского общества, подчеркивает кастовую замкнутость ремесла, наследственность определенного рода занятий:

"Каждого класса чины не имеют обычая из одного в другой род жизни переходить; то Брамгены и все духовенство стараются научать своих детей глубочайшим познаниям, как то: закону Божию, Грамматике, Риторике, Философии, Математике, Физике, Астрономии, Астрологии и прочим важнейшим познаниям; и по сему в их роде более ученых, нежели в других классах отыскать можно... Чины военные кетри [кшатрии]... по древнему обычаю приспособляют также своих детей к свойственному им воинскому упражнению" [Лебедев, 1805, с. 157].

Лебедев отмечает, что индийцы живут по строгим законам, они благочестивы и послушны:

"Дети из пределов повиновения и почтения к родителям выходить не смеют, под опасением строгих наказаний... Сему подобный наблюдается порядок между начальниками и подчиненными, между хозяевами и служащими, между старшими и младшими... А сие самое доказывает, что системы и нравы Индийския не суеверными какими-либо управляются преданиями, но основанными на откровении и на здравом рассудке правилами" [Лебедев, 1805, с. 157].

Автор указывает на прочность брачных союзов, на свойственную индийцам супружескую верность: "Святость супружеского обязательства... строго у благонамеренных соблюдается". Лебедев восхищается верностью данному слову, принесенной клятве: "данную присягу весьма свято они наблюдают" [Лебедев, 1805, с. 156]. Отмечает, что индусы "совесть имеют весьма нежную" и "чужого похищать они не расположены, ни завидовать" [Лебедев, 1805, с. 162].

Любопытны многочисленные сведения этнографического характера: «От кровопролития Индийцы так удалены, что не токмо животных, но и пресмыкающихся и насекомых убивать почитают за грех, чего ради никогда они не употребляют ни мяс, ни рыбы, а довольствуются токмо земными произрастениями и плодами" [Лебедев, 1805, с. 158]. И далее: "Европейцы стараются противу воли Индийцев определить их к торговле мясами... однако ж из сего предприятия не редко рождается более огорчений и неустройств, нежели желаемого единообразия" [Лебедев, 1805, с. 159].

Лебедев отмечает, что индусы непривычны к спиртным напиткам, и этим пользуются недобросовестные европейцы, которые спаивают местных жителей и склоняют их к заключению невыгодных сделок.

"Индийцы столько отвращаются от пьянства, что не токмо простого вина или водки, но и виноградных вин никто из них не употребляет... А вместо сего довольствуются они соком изъемлсмым из дерева Норсль. Сей сок покуда свеж, нимало индийцам необременителен, но как скоро постоит день или более закупоренный, то он окрепнет и охмеляет их не менее как вино и водка" [Лебедев, 1805, с. 161].

стр. 127
"У них также в великом употреблении курение табаку смешенного с опиумом, коего и самыя женщины столь много курят, что от того упадают в обморок и от того остаются на несколько времени бесчувственными" [Лебедев, 1805, с. 162].

В главе "Об изобилиях" [Лебедев, 1805, с. 163-170] Лебедев замечает: "Все землеописатели единогласно утверждают, что Восточная Индия есть одна из богатейших стран света, с которою едва ли какая другая поравняться может". Далее он подробно описывает природные богатства страны:

• произрастают разнообразные деревья, кустарники и цветы, в том числе "белые и красные сандаловые деревья (чаруль), финиковые пальмы" и т.п.;

• водятся тигр, леопард, буйвол, слон, "разные красивые и удивительные птицы" и т.п.;

• имеются драгоценные камни, жемчуг, золотые руды и т.п.;

• производятся разные сорта тканей: гладкие и тканые, шитые золотом и серебром, кисеи (например, мольмуль), полотна (бальта и бафта) и т.п.

Лебедев впервые сообщает подробные сведения о торговле европейцев с Индией, отмечая, что русские товары поступают через английских, датских и шведских купцов. Тем самым он доказывает необходимость налаживания непосредственной морской торговли между Индией и Россией.

Сочинение Лебедева было абсолютно оригинальным. Книга явилась первым описанием Индии, ее культуры и языков на русском языке и сыграла большую роль в ознакомлении русского читателя с культурой далекой и загадочной Индии. При этом Лебедев не имел серьезной подготовки к научным изысканиям, а также благоприятных условий для занятий, которые были у английских исследователей. Он жаловался в дневниках на то, что испытывал трудности с поиском учителей, не имел доступа к ценным рукописям, не получал возможности публиковаться в английских журналах. Однако благодаря искреннему интересу к культуре и языкам Индии, огромному трудолюбию и наблюдательности, Лебедев стал первым русским исследователем Индии, а его жизнь может служить примером самоотверженного служения науке. Согласно его убеждениям, наука "соделывает в рассеянном по лицу земли человеческом роде союз... подкрепляет взаимную связь желаемою между народами дружелюбия и соединяет способности к восстановлению всеобщего и всемирного блага" [цит. по: Воробьев-Десятовский, 1956, с. 73]. Герасим Лебедев - ученый-самородок, посвятивший изучению Индии много лет, вошел в историю как первый русский востоковед, основоположник русской индологии.

СПИСОК ЛИТНРАТУРЫ

Вулич С.К. Очерк истории языкознания в России XIII-XIX вв. М., УРСС, 2011.

Воробьсв-Дссятовский B.C. Русский индианист Герасим Степанович Лебедев // Очерки по истории русского востоковедения. М., 1956.

Гамаюнов Л.С. Из истории изучения Индии в России (к вопросу о деятельности Г.С. Лебедева) // Очерки по истории русского востоковедения. М., 1956.

Гуров Н.В., Бросалина Е.К., Васильков Я.В. У истоков российской индологии: научное наследие Г.С. Лебедева (1749-1817) // Индоиранское языкознание и типология языковых ситуаций. Сборник статей к 75-летию проф. А.Л. Грюнберга (1930-1995) / Отв. редактор М.Н. Боголюбов. СПб.: Наука, 2006.

Зограф Г.А. Хиндустани на рубеже XVIII и XIX вв. М., 1961.

Зограф Г.А. Калькуттский хиндустани конца XVIII века в освещении Г.С. Лебедева // Краткие сообщения Института народов Азии. Вып. 61. М., 1963.

Крючкова E.Р. Неизданная грамматика бенгальского языка Г.С. Лебедева // Индоевропейское языкознание и классическая филология XI (чтения памяти И.М. Тронского). СПб., 2007.

Куликова A.M. Российское востоковедение в XIX веке в лицах. СПб.: Петербургское востоковедение. 2001.

Лебедев Г. Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии брамгенов, священных обрядов их и народных обычаев, всеавгустейшему монарху посвященное. С.-Петербург: Типография Герасима Лебедева. 1805.

стр. 128
Fcrgusson J. A Dictionary of the Hindostan Language, I - English and Hindostan. II - Hindostan and English. To Which is Prefixed a Grammar of the Hindostan Language. L., 1773.

Hadley G. A Compendious Grammar of the Current Corrupt Dialect of the Jargon of Hindostan. L., 1772.

Halhed N.B. A Grammar of the Bengali Language. Bodhaprakasan: Printed at Hoogly in Bengal, 1778.

Lebedeff H. A Grammar of the Pure and Mixed East Indian dialects..., Methodiacally aranged at Calcutta, according to the Brahmenian System, of the Shamscrit language ... L., 1801.

стр. 129

Permanent link to this publication: