ТЕОРИИ "ДВУХКОЛЕЙНОГО ПЕРЕХОДА" И РЕАЛИИ "МНОГОКОЛЕЙНОГО" ЦЕНООБРАЗОВАНИЯ

1990-е гг., в особенности середина и вторая половина десятилетия, стали в китайской экономической науке периодом попыток построения обобщающих теоретических моделей рыночной трансформации в КНР. В основу этих моделей были положены несколько сходных теоретических трактовок "двухколейной системы" ценообразования¹. Причем "двухколейность" рассматривалась авторами и сторонниками этих моделей уже не просто как метод реформы цен, но и как своеобразная система координат для всей социально-экономической трансформации Китая, а также как основание для ее теоретического осмысления и констатации ее международного значения. Именно отсюда пошли теоретические и публицистические выкладки о "китайском чуде" [Линь Ифу и др., 1994], "победившем рыночном социализме" [Чжан Юй, 1997], особой китайской "политэкономии рыночных реформ" [Ли Цзюнь, 2006; Фань Ган, 1995, 1996; Чжан Юй, 1997; Шэн Хун, 1996]. Эти выкладки оказали определенное влияние и на ряд зарубежных экспертов, выдвинувших, к примеру, концепции "вырастания рынка из плана" [Naughton, 1994, 1995], "пекинского консенсуса" (в противовес "вашингтонскому") [Ramo, 2004] и "системного самоотвода" [Csanadi, 2006].

Определенная нестыковка проявилась с самого начала в том, что китайские экономисты и публицисты приступили к столь далекоидущим теоретическим обобщениям "двухколейной модели" как раз в то время, когда, согласно официальной периодизации реформ, эта модель, во всяком случае в области ценообразования, отошла в историю. Впрочем, это можно объяснить тем, что, как уже отмечалось, "двухколейность" на сей раз понималась не в относительно узком контексте реформы цен, а широко экстра-

Статья первая см.: [Восток (Oriens), 2011, N 3].

¹ Шэн Хун, объясняя, почему в основу теоретических моделей рыночной трансформации экономики КНР легла реформа цен, пишет: "В 1980-е гг. реформа системы ценообразования была центральной и наиболее трудной среди других рыночных реформ. Как правительство, так и экономисты-теоретики рассматривали ее в качестве ключевого шага рыночной трансформации... Большинство специалистов пришли к консенсусу относительно необходимости замены планового ценообразования рыночным. В силу того, что система цен - это не только информационное руководство по распределению ресурсов, но и определенная модель распределения интересов, главная трудность в реформе ценообразования состояла в том, как, внедряя рыночные цены, одновременно свести к минимуму нарушение существующего баланса интересов [в системе]. В противном случае... протесты [против реформ] могли бы вызвать торможение преобразований или - через влияние на монетарную политику - высокую инфляцию, которая сделала бы невозможной реформу как таковую. В процессе изучения реформы ценообразования немало специалистов в полной мере осознали, что вопрос о модели распределения интересов является для реформы ключевым. Поэтому, экономические теории перехода Китая [к рынку] мы концентрируем вокруг дискуссий о теории реформы ценообразования" [Шэн Хун, 1996, с. 76 - 77]

полировалась на всю общественно-экономическую систему КНР и в этом смысле, по мнению ряда авторов, продолжала существовать. Таким образом, в китайской науке и публицистике эпохи реформ можно выделить, по крайней мере, три значения термина "двухколейная модель": "двухколейное" ценообразование в широком смысле (секторный вариант ценообразования), "двухколейное" ценообразование в узком смысле (пропорциональный вариант ценообразования) и "двухколейность" как переходное (от плана к рынку) состояние социально-экономической системы страны в целом². Такая многозначность вкупе с отмеченным выше тесным переплетением на практике секторного и пропорционального вариантов ценообразования, а также с искусственностью многих теоретических построений 1990-х гг., о чем речь пойдет ниже, сделали применение термина "двухколейная модель" методологически довольно затруднительным. По крайней мере, со времени начала обобщающего теоретизирования в китайской литературе в середине 1990-х гг.

ОСНОВНЫЕ ТЕОРИИ "ДВУХКОЛЕЙНОГО ПЕРЕХОДА"

В первой половине 1990-х гг. ряд китайских экономистов выступили с концепцией "внесистемных реформ"  тижи вай гайгэ) [Мяо Чжуан, 1992; Шэн Хун, 1992; Фань Ган, 1993; Линь Ифу, 1994]. Суть ее сводилась к тому, что реформы в КНР не пошли путем быстрого и целенаправленного демонтажа "старой" системы плановой экономики со всеми ее политико-административными и хозяйственными институтами и практиками, а начали создавать "новую" рыночную среду на внесистемном поле, рядом и параллельно с "плановой системной" средой. По мнению этих специалистов, такой путь преобразований позволил существенно снизить возможные издержки реформ: свести к минимуму сопротивление "плановой системы", сохранить социально-политическую стабильность, создать новый баланс внутри элитных интересов и т.д. Каркасом этой модели явилась "двухколейная" практика ценообразования. Механизм формирования цены является одним из ключевых факторов, определяющих модель поведения хозяйствующих субъектов в экономической среде. Параллельное существование "плановых" и "рыночных" цен в экономике КНР способствовало формированию двуединого хозяйственного пространства. Более того, "двухколейное" ценообразование и связанные с ним "внесистемные реформы" сформировали новую структуру собственности. Если в пространстве "плановой системы" сохранялось абсолютное доминирование государства, то в новом "внесистемном" пространстве преимущества получали альтернативные формы собственности - индивидуальная, кооперативная, частная, - а также новые производственные формы и хозяйствующие субъекты. В частности, индивидуальные крестьянские хозяйства (в контексте подворного подряда на селе), бесчисленное количество мелких и средних производителей в сфере обслуживания и торговли, сельские и поселковые предприятия³. Нетрудно заметить, что концепция "внесистемных реформ" является теоретическим обобщением секторной модели "двухколейного" ценообразования.

Практически одновременно китайские эксперты выдвинули концепцию "реформ по нарастающей"⁴  цзэнлян гайгэ) - по сути, теоретическое обобщение про-

² В контексте широкой социально-экономической экстраполяции терминологии "двухколейной модели" во второй половине 1990-х гг. некоторые китайские экономисты указывали, к примеру, на "двухколейный" характер реформ в промышленном госсекторе [Чжан Юй, 1997, с. 293 - 299].

³ Известный китайский экономист У Цзинлянь в этой связи образно писал: "[Суть не в том] чтобы, зубами вцепившись в госсобственность, сохранять ее во что бы то ни стало, а в том, чтобы действовать в обход ее, находить новые точки производства в негосударственной экономике, направляемой рынком" [У Цзинлянь, 1994, с. 51].

⁴ Удачный перевод на русский язык термина  "Incremental reform" как "реформа по нарастающей" был предложен российским китаеведом-экономистом О. Н. Борох в ее переводе статьи Фань Гана [Фань Ган (пер. О. Н. Борох), 1995].

порциональной модели "двухколейного" ценообразования [Ху Жуинь, 1992; Фань Ган, 1993]. Речь здесь шла о том, что предприятия, находящиеся в пределах "системного планового" поля, после выполнения установленных государством заданий могут реализовывать сверхплановую продукцию на рынке. Постепенное уменьшение плановой и увеличение рыночной доли продукции и услуг в изначально плановом "системном" поле должны привести в итоге к значительному сокращению его объемов в экономике страны. В перспективе - к окончательному доминированию рыночного пространства. Предполагалось, что соответствующие изменения будут постепенно происходить и в сферах собственности, трудовых отношений, в принципах политического и административного регулирования и т.д.

В первой половине 1990-х гг. отмеченные концепции предлагались и обсуждались в малом и отчасти фрагментарном формате журнальных статей. Однако в середине и во второй половине десятилетия в КНР вышло несколько монографий, претендующих на теоретическую фундаментальность в плане осмысления китайского пути "постепенных реформ". На двух из них следует остановиться более подробно.

Первая книга под названием "Анализ политической экономии постепенных реформ" ("Чжуцзинь гайгэ дэ чжэнчжицзинцзисюе фэньси") принадлежит китайскому экономисту с мировым именем - Фань Гану и вышла в свет в 1996 г. Фань Ган трактует политическую экономию в категориях общественного выбора и мотивации и в этом отношении вполне может считаться последователем неоинституциональных подходов в духе Д. Норта [North, 1990], на которого активно ссылается [Фань Ган, 1996, с. 152]. Вместе с тем Фань Ган не выступает как институционалист-теоретик, используя элементы неоинституционализма лишь в контексте анализа экономических реформ в КНР. С его точки зрения, выбор "постепенной", или "радикальной", стратегии реформ определяется не столько руководством страны - правительством (хотя внешне неизбежно принимает форму высшей политической санкции), сколько соотношением различных групп интересов в системе и наличием того или иного общественного (внутреннего) запроса. Правительство выступает не более чем модератором интересов различных групп и ответчиком по общественному запросу ⁵. Более того, Фань Ган считает, что сами понятия "постепенные" или "радикальные" реформы не более чем описательные категории, употребляемые постфактум для характеристики тех или иных преобразований [Фань Ган, 1996, с. 190]. Указывая на отличия реформ в КНР от реформ в СССР и соцстранах Восточной Европы, Фан Ган пишет: "Основная особенность постепенных реформ в нашей стране [Китае] состоит в том, что, учитывая большое сопротивление старой системы, мы не трогали ее, а рядом с ней, вокруг нее стали развивать новую систему, или новые экономические уклады. По мере их расширения, постоянных изменений в экономической структуре и совершенствования системной среды [мы] постепенно начали переходить к реформированию старой системы. В бывшем СССР и странах Восточной Европы... было необходимо (единственно возможно) с самого начала приступить к реформе старой системы... Основной смысл постепенных реформ в том, что это реформы по нарастающей. Используемое

⁵ Здесь Фань Ган вступает в полемику с известным китайским экономистом Линь Ифу, автором монографии по реформам в КНР "Китайское чудо: стратегия развития и экономическая реформа" ("Чжунго дэ цицзи: фачжань чжанлюе юй цзинцзи гайгэ"), опубликованной в 1994 г. Линь Ифу утверждал, что успех реформ в КНР в решающей степени определялся продуманной политикой руководства страны. Фань Ган полемически замечает: "Возможно, некоторые полагают, что вступление Китая на путь постепенных реформ обусловлено большей мудростью китайцев. Соответственно это означает, что те, кто принимал политические решения в бывшем СССР и Восточной Европе, не были мудрыми. Я ни в коей мере не отрицаю ключевую роль политических лидеров в общественных преобразованиях. Однако принятие решения - это одно дело, а пространство для выбора этого решения - совсем другое. В условиях глубокого общественного кризиса и нестабильности, когда проводившиеся много лет постепенные реформы результатов не дали, самое мудрое решение приходится выбирать из очень узкого круга альтернатив. В таком случае всякий выбор будет болезненным, пусть мудрым, но далеко не идеальным" [Фань Ган, 1996, с. 175].

Д. Нортом понятие incremental reforms ("реформы по нарастающей". - М. К.) гораздо точнее подходит для их определения, чем понятие gradual reforms ("постепенные реформы". - М. К.), указывающее в большей мере на скорость [проведения реформ]" [Фань Ган, 1996, с. 152 - 153].

Фань Ган тесно увязывает успех "нарастающих реформ" в КНР с успешным внедрением "двухколейного" ценообразования, признавая, впрочем, его серьезные издержки, и использует терминологию "двухколейности", характеризуя другие реформы⁶. Особое внимание он уделяет возникшему на новом поле негосударственному сектору, непосредственно связывая конечный успех "двухколейного перехода" с его развитием.

Для понимания логики Фань Гана, равно как и других адептов "двухколейной трансформации", необходимо иметь в виду, что для описания "старой плановой" системы употребляется термин "сохраняющийся объем" (также возможен вариант перевода "остаточный объем")  "цуньлян"), а для нового "рыночного поля" - термин "нарастающий объем"  "цзэнлян"). Очевидно, это следует понимать, как констатацию постепенного, но неизменного расширения нового поля и сокращение старого. Фань Ган, в частности, отмечает, что все точки эффективного экономического роста находятся в новом поле и под влиянием этого обстоятельства госсектор, почти целиком относящийся к старому полю, просто не может не меняться. Автор признает, что "двухколейный переход" будет достаточно длительным, но в любом случае произойдет в течение жизни одного поколения.

В то же время автор явно противоречит себе, когда в другом месте указывает, что старая система в условиях "двухколейного" состояния вполне способна к успешной регенерации и даже к расширенному воспроизводству. Еще в одном месте Фань Ган вообще пишет, что, коль скоро новый сектор дает столь хорошие поступления, то "потребность в реформировании старой системы становится, в некотором смысле, даже менее насущной, чем прежде" [Фань Ган, 1995, с. 64]. Автор перечисляет проблемные "родимые пятна" старой системы, которые продолжают сохраняться и в условиях "двухколейного" состояния: неполная либерализация цен и банковского процента, монополизм, субсидирование убыточных производств, мягкое бюджетное ограничение для большинства госпредприятий и низкая финансовая дисциплина, снижение нормы прибыли и т.д. Отмечает Фань Ган и появление групп лоббистов, паразитирующих на "двухколейной модели" и заинтересованных в сохранении возможности максимально долго извлекать ренту из такого "переходного" состояния. Обращает на себя внимание также и то, что "старое плановое" поле Фань Ган неизменно именует "системой"  "тичжи"), а новое рыночное пространство - когда "системой", когда "новым экономическим укладом"  "синьдэ цзинцзи чэнфэнь"), а когда - просто "рыночной экономикой"  "шичан цзинцзи"). В целом можно сказать, что монография Фань Гана - своего рода консолидированный теоретический манифест "двухколейного перехода" и "реформ по нарастающей".

Второй крупной монографией по теории "двухколейного перехода" стала работа экономиста Чжан Юя "По дороге трансформации: анализ политической экономии постепенных реформ в Китае", вышедшая в свет в 1997 г. В отличие от Фань Гана, Чжан Юй не связывает свою работу с зарубежными "теориями систем" или неоинституционализмом. Он полностью поглощен "политэкономией китайской реформы". Кроме того,

⁶ В частности, он пишет о "двухколейной" реформе собственности в смысле параллельного существования государственной и негосударственной собственности. В сфере трудовых отношений практикуется одновременное сочетание пожизненного найма для действующих сотрудников и введение системы трудовых соглашений для вновь нанимаемых. В области жилищного строительства наблюдается совмещение распределения (продажи по заниженным ценам) жилья для очередников с возможностью покупки жилой площади по полной стоимости, ипотечного кредитования и т.д.

книга Чжан Юя заметно более "политкорректна", местами звучит почти официозно. В частности, он не устает повторять, что в отличие от "радикальных реформ" в бывшем СССР и странах Восточной Европы "двухколейный переход по-китайски" предполагает сохранение верности "социалистическому выбору" и идейно-политическое руководство правящей компартии [Чжан Юй, 1997, с. 89, 97, 159, 171 - 172]. Это, по мнению Чжан Юя, способствует сохранению "системной стабильности, укрепляет авторитет партии и создает благоприятную общую атмосферу для дальнейших преобразований" [там же, с. 158]. Тем не менее в ходе своего анализа автор делает ряд весьма важных замечаний и уточнений. Так, он подчеркивает, что было бы большой теоретической ошибкой полностью отделять "старое плановое поле" от "нарастающего пространства рынка". Реформы, по его мнению, идут одновременно как вне "сохраняющейся системы", так и внутри нее. Развитие подворного подряда на селе, негосударственной собственности, отказ от верхней границы ценовых колебаний на сверхплановую продукцию - это реформы "вне системы". А реформа госсектора, внедрение там директорского подряда и акционерной собственности, преобразования в бюджетной, финансовой и налоговой сферах - это реформы "внутри системы". Таким образом, "старое и новое связано друг с другом и наследует друг у друга". При этом, однако, "прежняя экономическая структура, политическая структура и структура [общественных] интересов сохраняют относительную стабильность, не утрачивают полностью своего исторически сложившегося основания" [Чжан Юй, 1997, с. 93 - 94]. Вместе с тем автор недвусмысленно подчеркивает необходимость реформирования "старой системы". Одновременно он признает, что в настоящее время "реформы по нарастающей" не в состоянии создать достаточных условий для рыночной трансформации "планового пространства". Чжан Юй отмечает глубокую внутреннюю противоречивость постепенных реформ, указывает на колоссальные трудности в области административного реформирования, отделения политического руководства от экономического, на рост коррупции и непрозрачного лоббизма [там же, с. 197 - 198, 215].

Вслед за Фань Ганом и другими сторонниками "двухколейного перехода" Чжан Юй понимает "двухколейность" широко - это не только реформа цен, но и реформа собственности, административная реформа (степень охвата рынком различных регулирующих и контролирующих учреждений неодинакова), региональные различия в соотношениях "старого" и "нового" экономических полей. Переход от "старого" к "новому" - длительный процесс, и "двухколейность" будет сохраняться долгое время. Автор подчеркивает, что сердцевиной "постепенных реформ" является допущение, что государственная собственность и рыночная экономика совместимы [Чжан Юй, 1997, с. 100]. В итоге в Китае должна сложиться "целостная двуединая планово-рыночная экономическая система, в основе которой лежит модель направляемой правительством рыночной экономики". При этом действия правительства должны быть обусловлены "сдержками и противовесами" как планового, так и рыночного свойства [там же, с. 244].

В целом Чжан Юй рисует довольно противоречивую картину. Уверенность в правильности "социалистического выбора" и в пользе однопартийного правления для углубления реформ соседствует с констатацией их длительности и сложности и - самое главное - с признанием того, что системный прорыв "реформ по нарастающей", по сути, пока не состоялся. Вместе с тем чрезвычайно важно, что, в отличие от Фань Гана, Чжан Юй не только четко указывает на важность расширения "рыночного поля", но и акцентирует необходимость рыночных преобразований в "старом плановом" системном пространстве.

В зарубежном китаеведении изучению особенностей "двухколейного перехода" в КНР отведено гораздо более скромное место, чем в китайской литературе. К тому же немногочисленные западные публикации на эту тему, в том числе и те, которые претендуют на теоретические обобщения, в целом следуют в русле концепций китайских

адептов "двухколейной политэкономии", сохраняя или воспроизводя их внутреннюю противоречивость⁷ [Chen, Jefferson, Singh, 1992; Csanadi, 1998, 2006; McKinnon, 1993; Naughton, 1995].

"МНОГОКОЛЕЙНАЯ МОДЕЛЬ" В ЦЕНООБРАЗОВАНИИ: ОСНОВНЫЕ СТРУКТУРНЫЕ И ДИНАМИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Базовая теоретическая и практическая проблема (некорректность) всех без исключения концепций "двухколейного перехода", с моей точки зрения, состояла в том, что их авторы имплицитно стремились отделить "плановое" пространство от "рыночного" и представить сам "переход" как постепенное, но неуклонное расширение "рынка" и сужение "плана". Даже признание серьезных трудностей и противоречий на этом пути в целом никак не влияло на такую логику описания процесса трансформации. Между тем, как было показано мною в предыдущей статье, еще в конце 1980-х гг. в китайской научной периодике отмечалось, что в реальности отделить плановую составляющую от рыночной было практически невозможно, причем как на микро-, так и на макроуровне [Дяо Синьшэнь, 1989, с. 14 - 18]. Представляется, что следует говорить не столько об "отступлении плана под напором рынка", сколько о динамическом и нерегламентированном, непрозрачном взаимодействии и взаимопроникновении "планового" и "рыночного" пространств. В пользу именно такого подхода свидетельствуют также путаница и противоречия в работах адептов "двухколейного перехода", которые вынуждены признавать "нелинейность трансформации" [Csanadi, 2006, p. 201], способность "старой системы" к самосохранению, к "регенерации" и даже к "расширенному воспроизводству" [Фань Ган, 1996, с. 188]. Моя позиция состоит в том, что "двухколейность" в "чистом виде" если и существовала, то лишь на уровне конкретного предприятия (производственного объединения), причем на начальной стадии реформ и очень непродолжительное время. На более агрегированных системных уровнях сразу же пошел быстрый процесс формирования динамического симбиоза "планового и рыночного" пространств. Попытка "контрреформ" в 1989 - 1991 гг. в смысле "рецентрализации" ценообразования в ряде отраслей тяжелой и добывающей промышленности, столкнувшись с сопротивлением и саботажем отраслевых и региональных лобби, административно и экономически заинтересованных в сохранении "симбиоза", имела на деле обратный эффект. Произошла дальнейшая фрагментация механизмов ценообразования, как в отраслевом, так и в региональном разрезе. Нет никаких оснований полагать, что эта фрагментация привела к фундаментальной либерализации цен⁸.

⁷ Наиболее заметные, обобщающие работы принадлежат перу Б. Нотона [Naughton, 1995] и М. Чанади [Csanadi, 1998; Csanadi, 2006]. Американский китаевед-экономист Барри Нотон сформулировал концепцию "вырастания рыночной экономики из плановой системы" в ходе реформ в КНР. Под "вырастанием" понимается, с одной стороны, появление нового рыночного сектора, а с другой - его опережающий рост по сравнению с традиционным плановым сектором. В основе этой концепции лежит расширительная трактовка пропорциональной модели "двухколейного" ценообразования. Взгляды Нотона получили высокую оценку у китайских сторонников теорий "двухколейного перехода" [Чжан Цзюнь, 2006, с. 293 - 294].

⁸ В. В. Жигулева в этой связи отмечает: "...реформы в ценовой сфере не носят в Китае (в отличие от России и прочих стран Восточной Европы) необратимого характера. Практически все проводимые мероприятия в области ценовой политики предполагают временный возврат к старой практике в случае осложнения социально-экономической обстановки в стране. Не следует исключать вероятность того, что многие мероприятия по расширению сферы реформ носили на местах декларативный характер и цены по-прежнему оставались под контролем местных административных и партийных органов. Если бы на практике были осуществлены все объявленные центральным правительством мероприятия по либерализации ценообразования, это означало бы практически полную свободу цен и создавало бы реальную опасность сорваться в инфляционный "штопор", обычный выход из которого в экономике переходного типа практически не работает" [Жигулева, 2006. с. 114]. С точки зрения моего исследования не столь важно, "во благо" или "во зло" реформа цен в КНР носила отчасти "декларативный характер" и не стала необратимой. Главное - что не стала!

Произошло во многом стихийное, вынужденное и непрозрачное перераспределение полномочий по регулированию "планово-рыночного фронтира" в ценообразовании в пользу местных партийно-государственных органов (местных правительств всех уровней). В связи с этим характерным выглядит признание Чжан Гуанюаня о том, что "еще предстоит понять, каковы функции [центрального и местных] правительств в области ценообразования" [Чжан Гуанюань, 2002, с. 95]. На рубеже уже нового столетия китайские эксперты отмечали, что структура и соотношение цен в экономике КНР по-прежнему нерациональны и извращены. Реформа коснулась регулирования уровня цен, однако не изменила самого механизма ценообразования (читай - "планово-рыночный фронтир" остается в руках у правительств). "Отпуск" цен на многие товары и даже некоторые виды сырья не привел к увеличению рыночной составляющей в экономике страны [Хэ Сяодун, 2000; Чжан Гуанюань, 2002]. На местах множились структуры, в обязанность которых входил контроль за уже "освобожденными" ценами: "советы по рациональному ценообразованию", "отраслевые советы по ценообразованию", "сельские и поселковые комитеты по ценообразованию", "контрольные управления по ценам на уровне микрорайонов", "управления по ценообразованию на предприятиях и в объединениях предприятий". В 2000 г. на базе 42 провинциальных и городских "научных обществ по ценообразованию" были созданы "консультативные советы по ценообразованию". Все эти органы так или иначе подчинялись местным правительствам разных уровней и осуществляли "контроль над стабильностью и порядком в ценообразовании", оказывали "консультационные услуги" местным властям в сфере ценообразования, "совершенствовали механизмы ценообразования непосредственно на производстве" "путем совмещения законодательных, административных и хозяйственных методов, а также через общественное мнение" [Чэнь Чжипин, 2006, с. 596 - 604].

Принятый в 1998 г. в КНР "Закон о ценообразовании" был воспринят китайским экспертным сообществом в целом весьма критически. Отмечалось, что он является в большей степени результатом обобщения опыта борьбы с перегревом экономики в 1993 - 1997 гг., нежели дееспособным механизмом по регулированию рыночного ценообразования. В частности, в законе отсутствовали четкие определения ценовых манипуляций и методов их пресечения, не разъяснялась разница между "правительством, устанавливающим цены, и правительством, которое управляет [ценообразованием]"⁹, не было проведено четкое разграничение полномочий между ответственными за ценообразование органами местных правительств и предприятий и т.д. [Хэ Сяодун, 2000, с. 123 - 132; Чжан Гуанюань, 2002, с. 98 - 100; Чэнь Чжипин, 2006, с. 420 - 471].

Одновременно с принятием "Закона о ценообразовании" центральное правительство выдвинуло установку для местных властей в области регулирования цен: "устанавливать принципы, быть арбитром". По сути, это был призыв реформаторской части пекинского руководства к местным властям осуществить на деле максимально возможную либерализацию цен, отказаться от скрытого, "ненормативного" манипулирования ими. Оценивая результаты внедрения этой установки, руководящий сотрудник управления Госсовета КНР по ценообразованию Ван Ян в своих выступлениях на всекитайских рабочих совещаниях по ценовому регулированию, проходивших в Шэньчжэне в декабре 2000 г. и в Нанкине в июле 2001 г. отмечал: "В вопросе о ценообразовании мы по-прежнему сталкиваемся с "превышением" [правительствами] своих полномочий в смысле нежелания отпустить те цены, которые [уже давно] надо было отпустить" [Чжан Гуанюань, 2002, с. 114].

Такое положение вещей, когда центральное правительство сохраняет за собой право директивного ценообразования в сфере естественных монополий и по ограниченному кругу иных сырья и товаров, когда местные власти широко практикуют самые различные "регионально-отраслевые" формы "планово-рыночного симбио-

⁹ Данные формулировки взяты непосредственно из текста "Закона о ценообразовании".

за", а цены на продукцию экспортного производства и его капитализация зависят от конъюнктуры мирового рынка, я предлагаю называть "многоколейной " моделью ценообразования. С одной стороны, данную модель можно условно рассматривать, как "переходную форму", в силу ее объективной "планово-рыночной" двойственности. С другой стороны, мне представляется, что "многоколейная" модель сама по себе является вполне сложившейся и достаточно устойчивой системой координат. Она отличается как от "планово-распределительной", так и от "рыночной" ("либеральной" и "кейнсианской") моделей. В рамках "многоколейности" сформировались вполне определенные политические, административные и хозяйственные институты, социально-экономические практики, устойчивые коалиции "общественных интересов". В этом смысле проблема "рыночной трансформации " в современной КНР - это уже не вопрос перехода "от плана крынку ", а вопрос перехода от "многоколейной " модели крынку. В области реформы цен - это переход от "многоколейного " ценообразования к рыночному. Условия, характер и динамика такого перехода, очевидно, не могут быть описаны в категориях "двухколейной трансформации" в духе Фань Гана, Чжан Юя, Б. Нотона и М. Чанади. Концепции "двухколейного перехода" многое объясняют в том, как происходило становление "многоколейной" модели, однако явно недостаточны для понимания логики и путей ее развития и трансформации. Следует прежде всего определить базовые несущие конструкции "многоколейной " модели, которые, собственно, и объединяют такое разнообразие "планово-рыночных механизмов", неизбежно генерирующее центробежные силы, в единое целое. Необходимо также разобраться с ее основными структурными и динамическими характеристиками, с соотношением в ней "плана " и "рынка ". Далее речь об этом пойдет через призму механизмов ценообразования в той части китайской экономики, которая не ориентирована на экспорт¹⁰.

Во второй половине 1990-х гг. между двумя видными китайскими экономистами, специалистами по "двухколейной модели" - Шэн Хуном и Чжан Цзюнем возникла полемика, которая в то время не вызвала широкой дискуссии в китайской экономической науке. В зарубежном китаеведении она вообще не удостоилась никакого освещения и осмысления. Тем не менее основные материалы этой полемики вновь были опубликованы в КНР в 2006 г. Авторы, очевидно, полагали, что поднятые вопросы не утратили своей актуальности и в наступившем десятилетии. Используя предлагаемую мной терминологию, суть этой полемики можно свести к описанию и анализу механизмов становления и функционирования "многоколейной" модели.

Шэн Хун указывал, что в классической плановой экономике ее основные субъекты - как политико-административные, так и хозяйствующие - выстроены в "иерархическую вертикаль", каждый из уровней которой имеет свои "плановые обязанности" и "плановые права". Первые подразумевают обязанность вышестоящих звеньев обеспечить нижестоящие определенным (плановым) объемом ресурса. Вторые означают права нижестоящих звеньев этот объем ресурса получить. В реальности каждый из уровней и элементов системы имеет свои круг таких "прав" и "обязанностей". В условиях "двухколейного ценообразования" как обязанности, так и права получают стоимостное

¹⁰ Мне представляется весьма корректной и продуктивной образная характеристика общей структуры экономики современной КНР, данная британским экспертом по иностранным инвестициям в Китае Дж. Стадвеллом: "Китай вступил в XXI век не с одной, а с двумя экономиками... С одной стороны, существует экспортная экономика, сконцентрированная в южной приморской провинции Гуандун и в дельте реки Янцзы... С другой стороны - традиционный государственный сектор, весь в синяках от наскоков частного предпринимательства, но, в сущности, не тронутый, благодаря [своим] правам, привилегиям, лицензиям и доступности кредита, которые его надежно защищают" [Studwell, 2003, p. 219]. Используя образы Дж. Стадвелла, можно, по-моему, сказать, что "многоколейная" модель сформировалась в поле "традиционного госсектора" в ходе "выяснения отношений" между ним и "частным предпринимательством". Вместе с тем в общесистемном контексте экспортный сектор представляет собой одну из "колей" "многоколейной" модели, поскольку его деятельность регулируется правительственными органами КНР, а доходы поступают в распоряжение государственных финансов.

(денежное) измерение. Поскольку получить ресурс субъекты стремятся по "плановым" ценам, а реализовать по "рыночным", то это измерение привязано к разнице между "плановой" и "рыночной" ценой на ресурс. Шэн Хун полагал, что решить проблему перехода на рыночные цены можно, не прибегая к болезненной всеобщей их "либерализации". Следует просто прибегнуть к монетизации "плановых обязанностей и прав", т.е., по сути, путем денежного выкупа каждым нижестоящим уровнем иерархии своих "прав" у вышестоящего и получения - от нижестоящего уровня - денежной компенсации за исполнение своих "обязанностей" плавно перейти к полному доминированию рыночного ценообразования. В частности, предприятия имеют в таком случае право закупать и реализовывать всю свою продукцию по рыночным ценам, однако обязаны в той или иной денежной форме вернуть вышестоящим административным звеньям разницу между "плановой" и "рыночной" ценой на ту часть ресурса, которую - по плану - должны были от них получить. Эта разница, развивал свою мысль Шэн Хун, становится "паем" административных органов в подчиненных им предприятиях и превращает эти органы из "плановых распорядителей" в "субъектов рынка". Вместе с тем он подчеркивал: "ключевым системным условием монетизации [плановых прав и обязанностей] является открытость рынка. Основной смысл [открытости рынка] в том, что все процедуры купли-продажи, ценообразование, количественные и качественные индикаторы являются открытыми". [Чжунго дэ..., 2006, с. 25].

Возражения Чжан Цзюня сводились к тому, что в плановой, или "двухколейной", экономике "права и обязанности" как административных, так и хозяйствующих субъектов "юридически определены" [Чжан Цзюнь, 2006, с. 230] (читай - встроены в политическую систему "ленинского типа"). При этом оба типа субъектов имеют определенный объем неформальных возможностей. Ресурс, полученный благодаря этим возможностям, никто и никогда не будет продавать на "свободном рынке", а использует в спекулятивных целях для расширения своих неформальных возможностей в пределах данной "юридической определенности" [Чжан Цзюнь, 2006, с. 231 - 233]. Чжан Цзюнь имплицитно приходит к выводу, что настоящий переход к рыночному ценообразованию возможен лишь при условии изменений в этой "определенности".

Мне думается, что каждый из участников этой дискуссии был, что называется, "прав по-своему". Выкладки Шэн Хуна проливают немалый свет на внутреннюю механику процессов фрагментации ценообразования, которые начались после провала "контрреформ" 1989 - 1990 гг. Общесистемная сделка в форме монетизации "плановых прав и обязанностей" в ходе перераспределения полномочий по контролю над механизмами ценообразования (в сущности - по реструктуризации прав на изъятие ренты) имела место. Недаром сам экономист считает, что монетизация наиболее активно прошла в 1991 - 1994 гг. [Шэн Хун, 1996, с. 74 - 75]. Чжан Цзюнь же, по сути, указывает на то, что эта монетизация не могла привести и не привела к переходу на "свободные рыночные цены", ибо не изменила характера "юридической определенности" отношений между элементами "вертикали". Иными словами, несущей конструкцией "многоколейной модели " по-прежнему остается партийное государство "ленинского типа ". Именно политико-административные подразделения этого государства, хотя и децентрализованного, сохраняют в своих руках механизм контроля над "планово-рыночным фронтиром" в "многоколейном" ценообразовании, т.е., в конечном счете, определяют условия "выхода на рынок" основных хозяйствующих субъектов. Эмпирические данные свидетельствуют о том, что описанная Шэн Хуном монетизация "прав и обязанностей" административных и экономических субъектов проходила абсолютно непрозрачно и ни о какой "открытости рынка" как "ключевом условии" речи здесь быть не могло¹¹. Сделка

¹¹ Характерно, что ни Шэн Хун, ни кто-либо другой из числа экономистов, касающихся этой проблематики, нигде не приводят в своих работах конкретных примеров из практики предприятий и организаций. Кое-что, впрочем, удается почерпнуть из китайской деловой прессы, но об этом речь у меня пойдет ниже.

по монетизации носила явно спекулятивный характер для всех ее участников. Закрытость и спекулятивный характер монетизации в целом привели, как представляется, к регенерации "юридической определенности" партийного государства. Эти обстоятельства определили также основную структурную характеристику "многоколейной " модели ценообразования, которая состоит в нерасчленимом, нерегламентированном и непрозрачном "симбиозе плана и рынка ". Эта особенность была вполне унаследована "многоколейной" моделью у "двухколейной" образца 80-х гг. XX в. Причем "план" здесь органически связан с "юридической определенностью", т.е. с партией-государством, а "рынок" - спекулятивная по свой природе практика производства-получения и распределения ресурсов и ренты. Вместе с тем описанная общесистемная сделка создала дополнительные стимулы у ряда элементов системы, прежде всего у хозяйствующих субъектов-предприятий, прорваться за рамки "юридической определенности" к "рынку как системе". Такое стремление с особой силой проявилось у предприятий негосударственной формы собственности. С моей точки зрения, именно динамическое соотношение между масштабами регенерации партийного государства и стремлением ряда субъектов системы выйти за рамки "многоколейных договоренностей", т.е. за рамки этого государства, на всех системных уровнях является базовой динамической характеристикой "многоколейной " модели. Изменение динамики этого соотношения в решающей степени определяет будущее "многоколейного" ценообразования.

"МНОГОКОЛЕЙНАЯ" МОДЕЛЬ В ДЕЙСТВИИ, ИЛИ ПРИМЕРЫ ИЗ ПРАКТИКИ КИТАЙСКОГО "ЭКОНОМИЧЕСКОГО ЧУДА"¹²

Яркой и содержательной иллюстрацией того, как работает "многоколейное" ценообразование на практике, являются ежегодные "весенние обострения" ценового противостояния между угольщиками и электроэнергетиками в КНР. Цены на уголь официально "отпущены", т.е. их теоретически могут определять сами производители. Цены на электроэнергию по-прежнему зависят от директив из Пекина. Как в угольных, так и в электроэнергетических холдингах контрольный пакет принадлежит государству, однако в первом случае - в лице местных (провинциальных) правительств, а во втором случае - в лице компаний, образованных при Госсовете КНР. "Обострение" начинается, как правило, с того, что где-нибудь в январе-марте ощутимо поднимаются цены на уголь для электростанций. В феврале 2009 г. единовременное повышение, к примеру, превысило 40% (составив 385 юаней за тонну). Инициаторами повышения выступают правительства угледобывающих провинций Шэньси, Шаньси, Хэбэй и Шаньдун. Инициатива принимает форму "срочного уведомления о корректировке цены на уголь", публикуемого департаментами промышленности и информации провинциальных правительств. Одновременно правительства обращаются непосредственно к руководству шахт и электростанций с призывом "в кратчайшие сроки договориться о новой долгосрочной цене на уголь", заостряя их внимание на том, что "до тех пор, пока сами производители не договорятся, будет действовать та новая цена, которая указана в правительственном уведомлении".

Производители между тем вовсе не торопятся достигнуть долгосрочного ценового соглашения, ибо в контексте общей ситуации оно имеет мало смысла. Как "провинциальные" шахтеры, так и "пекинские" энергетики прекрасно понимают, что для того, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, договариваться между собой должны не они, а центральное и местные правительства, держащие производителей на разных поводках одной партийно-государственной вертикали. Холдинги не имеют советов акционеров,

¹² Данный раздел статьи подготовлен на основе публикаций в выходящих в КНР деловых еженедельниках "Чжунго цзинъин бао" ("Деловой Китай") и "Цзинцзи гуаньча бао" ("Экономическое обозрение"), а также материалов журнала "Цзягэ лилунь юй шицзянь" ("Теория и практика ценообразования") за 2005 - 2006 и 2008 - 2010 гг.

лишь советы директоров, председатели которых являются одновременно секретарями партийных организаций КПК в данных холдингах и высокопоставленными работниками аппаратов местных правительств (в случае с угольщиками) или Госсовета КНР (в случае с электроэнергетиками). Провинции и Пекин ведут каждый свою игру. Местные правительства настаивают на новой повышенной цене на уголь, а электрохолдинги центрального подчинения формируют "союз покупателей угля", запрещают своим электростанциям закупать уголь по новым ценам и взывают к государственно-патриотическому сознанию провинциальных правительств. Ключевая проблема, однако, в том, что как угольщики, так и электроэнергетики "в долгах, как в шелках". Очередное повышение цен лишь усугубляет убытки и задолженность, сформировавшиеся при прежнем уровне цен.

К середине лета 2009 г. общий объем задолженности электростанций перед угольщиками провинции Шэньси, например, превысил 1 млрд. юаней. Убытки угольщиков исчисляются сотнями миллионов юаней, что приводит к накоплению внушительной задолженности по налогам и прочим платежам местному правительству. Провинциальное правительство - основной учредитель, инвестор и во многих случаях последний кредитор большинства крупных и средних предприятий местного подчинения. Деньги в бюджете провинциального правительства - основной катализатор темпов экономического роста. В целом по Китаю внутренний спрос обеспечивает менее трети темпов роста, остальное - госинвестиции и экспорт [Чжунго цзинцзи..., 2009, с. 58] В 2008 г. ВВП провинции Шэньси вырос на 15%. Объем угледобычи превысил показатели 2007 г. на 30%. Согласованные с Пекином контрольные цифры на 2009 - 2010 гг. (учитывая мировой кризис) - 13%. Однако для того чтобы уложиться в эти показатели, объем угледобычи в 2009 г. должен был быть увеличен как минимум на те же 30%. Обеспечение высоких темпов роста, тем более в условиях мирового спада, - ключевая социально-политическая задача, за выполнение которой местное партийно-государственное руководство несет административную, дисциплинарную и иную ответственность перед Пекином. Одновременно именно инвестиции и темпы роста в КНР (прежде всего в сферах капитального строительства, недвижимости, экспорта) создают основные источники бюрократической ренты.

В этих условиях правительства угледобывающих провинций провели расчеты и пришли к выводу, что если "новая" цена на уголь будет ниже 385 юаней за тонну, то при существующих объемах задолженности и уровне финансовой дисциплины угольные компании просто не смогут внести в местные бюджеты требуемые налоги и платежи. Следовательно, выполнение планов по темпам роста (согласованных с Пекином) и планов по инвестициям и формированию "рентной базы" (сугубо местных, согласованных внутри провинциальных политико-административных и экономических элит) под большим вопросом. Характерно, что Госсовет КНР в итоге, по сути дела, встал на сторону провинциальных правительств, обязав "свои" электростанции закупать уголь у местных шахтеров по новым повышенным ценам. Темпы роста - превыше всего! О том, что при этом происходит с объемом совокупных долгов и - де-факто - консолидированного бюджетного дефицита (как в центре, так и на местах), можно только догадываться. На этом системном примере отчетливо видно, что механизм ценообразования находится в руках партийно-государственных органов различных уровней. Однако он подвержен влиянию как рыночных факторов (монетизация экономики, оценка объемов налоговых поступлений и потенциальных инвестиций, задолженности и уровня финансовой дисциплины и т.д.), так и нерыночных обстоятельств (партийно-государственная ответственность за обеспечение темпов экономического роста). В случае с тяжелой промышленностью и добывающими отраслями нерыночные обстоятельства в конечном счете по-прежнему берут верх в механизме ценообразования.

Другой, условно "более рыночный" пример из сферы производства и торговли топливом в столице южной провинций Гуандун г. Гуаньчжоу. Управление ценообра-

зования городского правительства рассчитывает "среднюю цену" на мазут, исходя из цены контракта на его импорт и цены на внутреннем рынке, которая определяется правительством провинции. Если в течение 10 дней данная "средняя цена" меняется в ту или иную сторону более чем на 10%, то местные производители топлива имеют право подать заявление в управление ценообразования городского правительства с предложением пересмотреть цены на свою продукцию.

Всевозможные коэффициенты и "средние арифметические" применяются в "многоколейном" ценообразовании очень широко, в частности при разрешении ценовых противоречий между угольщиками и теплоэнергетиками. В ряде провинций на севере страны если колебания в разнице между ценой на уголь (цена поставки) и ценой на тепло (по последней коррекции) превышают 6%, то производители тепла имеют право обращаться в соответствующие органы местных правительств с предложениями по коррекции уровня цен.

Везде, однако, расчет коэффициентов остается прерогативой служб правительства, и свои предложения по "коррекции цен" производители направляют в адрес служб правительства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ПОРТРЕТ "МНОГОКОЛЕЙНОЙ" МОДЕЛИ

Реформа ценообразования в КНР является ключевым сюжетом для понимания логики, последовательности и динамики "китайского пути" трансформации маоистской модели государственного социализма. Существовавшая в дореформенный период в КНР децентрализованная иерархия властных полномочий партии-государства по изъятию и аккумулированию ресурсов, социальная и демографическая ситуация в стране, экономическая структура, исторически сложившиеся практики борьбы с дефицитом на внутреннем рынке, идейно-политическая мифология власти КПК вкупе с ценностями традиционной политической культуры определили приоритетность и "двухколейный" характер реформы ценообразования. "Двухколейность" здесь следует понимать двояко. С одной стороны, это многомерное и непрозрачное сочетание "секторного" и "пропорционального" вариантов соотношения "плановых" и "внеплановых" цен. С другой стороны, это весьма жесткая, как открытая так и "подковерная", борьба между центральными и региональными партийно-государственными органами за преимущественные права по регулированию "планово-рыночного фронтира" в ценообразовании. Хозяйствующие субъекты, вне зависимости от формы собственности, также активно лоббировали свое "место под солнцем" в этой "планово-рыночной" ценовой дихотомии. К началу 1990-х гг. "поле битвы" по преимуществу осталось в руках региональных партийно-государственных органов и связанных с ними экономических лобби. Центральное правительство, сознательно проводившее в ходе реформ политику "делегирования полномочий вниз" и ослабленное социально-политическим и макроэкономическим кризисом 1989 г., провалило контррефоматорскую по своей сути попытку вернуть централизованное ценообразование в ряде отраслей промышленности. Резко ускорились процессы регионализации и фрагментации механизмов ценообразования. Вместе с тем центр сохранил за собой политико-административный контроль над собственностью и ценообразованием в сферах естественных монополий и ключевых инфраструктурных проектов. Началось формирование того, что я предлагаю называть "многоколейной " моделью.

Фрагментация и регионализация механизмов ценообразования не привели к фундаментальной либерализации цен. Утверждения некоторых китайских экономистов о том, что "большинство цен уже освобождено" или что "главную роль в ценообразовании ныне играют сами производители", не находят в полной мере эмпирических подтверждений. Оперируя категориями Шэн Хуна, "монетизация плановых прав и плановых обязанностей" как в центре, так и на местах происходила по абсолютно непрозрачным

схемам. По сути, состоялась многоуровневая и многоканальная общесистемная сделка с участием центрального правительства, региональных властей и связанных с ними хозяйствующих субъектов всех форм собственности по выкупу "плановых прав" и продаже "плановых обязанностей". В основу цены этой сделки была положена разница между "плановыми" и "внеплановыми" ценами, реально существовавшими в экономике страны. Однако эта разница очень сильно колебалась по отраслям и регионам и неизбежно становилась предметом торга между участниками "обмена прав и обязанностей". Иными словами, региональные власти в закрытом порядке и в жесткой, подчас ультимативной борьбе договаривались с центральными властями о "выкупе" расширенного объема полномочий в сферах управления собственностью и ценообразованием. Центр, таким образом, "продавал" свои "обязанности", а места "покупали" свои новые расширенные "права". Размер выкупа неизменно становился предметом торга, был привязан к разнице между "плановыми" и "внеплановыми" ценами и учитывал реальные и потенциальные объемы бюрократической ренты для каждой из сторон - участниц контракта в будущем, срок которого, судя по всему, также оговаривался в ходе торга. Кроме того, объем выкупа непременно учитывал задачу поддержания темпов экономического роста как главного фактора, создающего "рентно-ресурсную базу".

Именно поэтому в Китае не особо "пилят" инвестиционные бюджеты. Как в центре, так и на местах бюджеты консолидируются под определенные и согласованные контрольные цифры роста. "Пилить" такой бюджет - значит объективно сокращать собственную "рентно-ресурсную базу". Гораздо продуктивнее и безопаснее заранее жестко договориться об объемах "выкупа" и его сроках и далее "снимать пенку" с выкупленных полномочий, манипулируя, скажем, коэффициентами в ценообразовании и курсами подконтрольных акций, реализуя недвижимость и стимулируя экспортом приток "горячих денег". "Выкуп" между тем приватизируется вышестоящими уровнями партийно-государственной власти. Принципиально важно то, что "выкуп" ни в коем случае не являлся одноразовым актом. Это, по сути, условия срочной аренды полномочий по созданию "рентно-ресурсной базы" и изъятию ренты. По истечении оговоренного срока вышестоящий партийно-государственный аппарат может "вернуться", и торг о размерах и сроках "выкупа" возобновится в новых условиях. Более того, есть серьезные основания полагать, что вышестоящие органы стремятся по мере возможностей контролировать объемы ренты, изымаемые на нижестоящих уровнях. Периодически всплывающие громкие антикоррупционные дела - тому пример. Таким образом, "верхи" пытаются обеспечить целостность децентрализованной вертикали, гарантировать расширение "рентно-ресурсной базы", сводить счеты с оппонентами.

Конкретные формы уплаты "выкупа" бывают самыми различными. В зависимости от ситуации речь может идти о налогах, всевозможных "белых", "серых" и "черных" платежах, о согласованном уровне цен на тот или иной вид сырья или готовой продукции, о механизмах (коэффициентах) в ценообразовании и т.д.

"Обмен прав и обязанностей" между партийно-государственными органами (правительствами) всех уровней и находящимися в их зоне территориально-производственной ответственности хозяйствующими субъектами (предприятиями) был типологически сходным с описанным выше "обменом" между политико-административными уровнями. По сути, это был "выкуп" предприятиями по возможности наилучших условий выхода на рынок в смысле выгодного ценообразования, "мягких" условий кредитования, возможности получения всевозможных субсидий, повышения административного статуса и т.д. Основу мотивации действий предприятий (как и большинства прочих участников сделок "договорного обмена") составляло стремление к максимизации не прибыли, а дохода. Это - один из ключевых моментов для понимания в целом политэкономии "многоколейной" модели. В основу цены сделок на этом уровне опять-таки ложились разница между "плановыми" и "неплановыми" ценами, а также объемы реальной и потенциальной ренты (дохода) участников торга с учетом необхо-

димости обеспечить определенные параметры экономического роста. Так или иначе описанная многоуровневая, многоканальная и непрозрачная общесистемная сделка, по моему мнению, заложила структурные основы "многоколейной " модели и к середине - второй половине 90-х гг. XX в. привела к ее относительной консолидации.

Формирование основ "многоколейной" модели происходило в ходе распада "двухколейного" ценообразования в том виде, в каком оно существовало в КНР в 1980-е гг. Поэтому первоначально отчетливо выраженная "многоколейность" проявилась именно в сфере ценообразования. Однако затем, на протяжении всех 1990-х гг., принцип "многоколейности" (т.е. многоуровневых и непрозрачных "рентно-ресурсных" сделок) становился определяющим для многих других направлений реформ в КНР. Механизмы акционирования собственности, фрагментированная (а по сути - "многоколейная") структура китайского фондового рынка, формы и характер контроля над оборотом акций, практики перевода акций одного типа в другой, включая манипуляции с контрольными пакетами госпредприятий, преобразования в кредитно-банковской сфере - все это в начале XXI в. стало функционировать по логике и "законам" "многоколейной" модели.

Базовой несущей конструкцией этой модели по-прежнему является идейно-политическая монополия на власть китайской компартии, организационно и практически слитая с ее до сих пор по большей части прямым монопольным контролем за национальной финансово-кредитной системой и структурообразующими финансовыми потоками. Партия-государство регулирует перелив капитала в национальной экономике, характер и цену сделок в сфере собственности. Именно она по-прежнему контролирует естественные монополии, ключевые отрасли промышленности и инфраструктуры, выступая их "последним кредитором". Партийно-государственные органы всех ступеней определяют формы и условия выхода на рынок ключевых хозяйственных субъектов-предприятий, в том числе как цены, так и механизмы ценообразования на подконтрольном им пространстве территориально-производственной ответственности. Чрезвычайное многообразие характера и условий внутрисистемных договорных отношений в партийно-государственной бюрократии и между ней в целом и хозяйствующими субъектами всех форм собственности по вопросам приватизации ренты, доходов и прибылей, по моему мнению, как раз и дает возможность назвать такую модель "многоколейной ".

Важнейшей структурной особенностью "многоколейной " модели является непрозрачный и нерасчленимый на практике "симбиоз плана и рынка ". Попытки некоторых экономистов в КНР жестко противопоставить их в пределах данной модели представляются не более чем умозрительными выкладками. Однако сама данная модель вполне может и должна быть противопоставлена рыночной (капиталистической) экономике как в "либеральном", так и в "кейнсианском" понимании. Глубоко правы были те китайские экономисты, которые еще в середине - второй половине 1880-х гг. указывали на то, что в такой модели имеет место ничем не регламентированное вмешательство плана в рынок, а рынок видоизменяет план. При этом в условно "рыночном поле" "невозможно стихийное становление системной поддержки рыночной экономики и тем более... формирование соответствующих ей организационных структур" [Дяо Синьшэнь, 1989, с. 14]. Конечно, такой "симбиоз плана и рынка", - по определению, более гибкая структура, нежели директивное планирование "в чистом виде". Тем не менее описанная модель договорных отношений под жестким контролем и при посредничестве политико-финансовой монополии партийного государства "ленинского типа" в каждом конкретном случае задает участникам данной сделки вполне ясные пределы "становления рыночных структур". Рынок здесь - не "система", а "практика", неравномерно и без внешне понятного регламента применяемая на разных уровнях сильно децентрализованного государства "ленинского типа", которое по-прежнему как раз и представляет собой "систему". Будут ли участники сделки стремиться эти пределы

обойти и, если да, то каким образом - это отдельный большой вопрос о возможности ненормативного поведения элементов "многоколейной" модели и потенциальных последствиях такого поведения для системы в целом.

Здесь мы непосредственно подходим к последней в моем списке базовой характеристике "многоколейной " модели - к важнейшим особенностям ее внутренней динамики. Таковых, по моему мнению, две. Первая - это постоянное стремление и способность "системы " в лице политико-финансовой монополии партийного государства к регенерации и к расширенному воспроизводству. Представления сторонников "двухколейного перехода" о постепенном, но неуклонном сокращении "старой колеи" не выдерживают критики, ибо не согласуются с реальностью. Вторая динамическая особенность "многоколейной" модели сводится к тому, что различные участники договорных отношений, преимущественно из числа хозяйствующих субъектов разных форм собственности¹³, постоянно стремятся обойти поставленные партией-государством ограничения на "становление рыночных структур". Таким образом, они стремятся покинуть пределы существующего системного поля договорных отношений (выйти за пределы "многоколейной " модели) и прорваться к "рынку как системе ". В этом случае у "системы" в лице партии-государства есть три варианта действий: покончить с "ренегатами", заключить с ними новый рентный договор и таким образом вернуть их в лоно "многоколейной" модели или, наконец, отпустить "на вольные хлеба". Эмпирические факты свидетельствуют, что "кончают", как правило, с малыми и средними формами негосударственной собственности, с "нарушившими конвенцию" представителями партийно-государственной бюрократии и с откровенными политическими вольнодумцами. Отпуск "на вольные хлеба" происходит преимущественно по понятиям теневой или, в крайнем случае, "серой" экономики. В большинстве случаев, однако, "система", в принципе, стремиться перезаключить непрозрачное рентное соглашение. Практикуется и промежуточный вариант: перезаключить соглашение таким образом, чтобы одновременно частично отпустить. Здесь все зависит от потенциала формальных и неформальных возможностей "ренегата" и его "субъективной воли к освобождению".

В целом динамическое соотношение между масштабом регенерации партийно-государственной "системы ", стремлением ряда участников договорных отношений выйти за их пределы к полноценному рынку и выбором "системой" варианта того, как поступить с "ренегатами", определяет динамику существования и развития "многоколейной " модели. Можно сказать, что воспроизводство "многоколейной " модели есть, в сущности, воспроизводство общесистемной, многоканальной и непрозрачной сделки по "обмену прав и обязанностей " в процессе создания и использования "рентно-ресурсной базы ". Это воспроизводство, в свою очередь, зависит от успешности реализуемой модели экономического роста, т.е. в значительной мере от того, насколько этот рост - при данном уровне совокупных издержек - обеспечивает расширенное воспроизводство "рентно-ресурсной базы" как для "системы", так и для прочих участников "многоколейных " договорных отношений. Дело, однако, в том, что установка на экономический рост не сопровождается адекватным вниманием к расчету его финансовых и иных издержек. Впрочем, в условиях преимущественного стремления к максимизации дохода (ренты), а не прибыли иначе и быть не может. Таким образом, внутренние финансово-экономические и социально-политические проблемы "многоколейной"модели типологически вполне сходны с таковыми в классических системах "ленинского типа "¹⁴. Бесспорно существующие в современной КНР элементы

¹³ Наиболее радикальны и последовательны в этом отношении, по естественным причинам, предприятия негосударственных форм собственности.

¹⁴ Эти проблемы, связанные с "мягким бюджетным ограничением" в экономической и политико-административной сферах, предметно изложены и описаны в трудах "венгерской школы политэкономии государственного социализма", в частности в классических монографиях Я. Корнай [Корнай, 1990; Kornai, 1992] и относительно недавних работах М. Чанади [Csanadi, 1998, Csanadi, 2006].

"восточноазиатской" модели экспортной экономики, значительно интегрированные в глобальные хозяйственные процессы, не в силах отменить этот факт. Более того, в общесистемном контексте эти "восточноазиатские экспортные" элементы представляют собой не что иное, как одну из "колей" (вероятно, даже целую совокупность "колей"!) "многоколейной" модели. Их деятельность регулируется санкционированными "системой" рентными договоренностями, а доходы от экспорта поступают в распоряжение государственных финансов и сплошь и рядом идут на регенерацию и расширенное воспроизводство "системы".

"Рыночная трансформация" в современном Китае означает не переход от "плана" к "рынку", а переход от "многоколейной" модели к "рынку как системе". Эта трансформация вряд ли будет линейной и бескризисной, ибо предполагает не просто социально-экономическую перестройку, но изменение формата современной китайской государственности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Борох О. Н. Современная китайская экономическая мысль. М.: Восточная литература, 1998.

Дяо Синынэнь. Гуаньюй чжунго шуангуй цзинцзи дэ фэньси (Об анализе двухколейной экономики в Китае) // Чжунго: фачжань юй гайгэ (Китай: развитие и реформа). 1989. Февраль.

Жигулева В. В. От плана крынку: опыт КНР в области реформы ценообразования. М.: ИДВ, 2006.

Корнай Я. Дефицит. М.: Наука, 1990.

Линь Ифу и др. Чжунго дэ цицзи: фачжань чжанлюе юй цзинцзи гайгэ (Китайское чудо: стратегия развития и экономическая реформа). Шанхай: Народное издательство, 1994.

Мяо Чжуан. Чжиду бяньцянь чжун дэ гайгэ чжаньлюе сюаньцзэ вэньти (Вопрос выбора стратегии реформ в условиях системной трансформации) // Цзинцзи яньцзю (Экономические исследования). 1992. N 10.

У Цзинлянь. Чжунго цайцю ле "чжуцзинь" гайгэ чжаньлюе ма? (Принял ли Китай стратегию "постепенных реформ" // Цзинцзисюе дунтай (Форум экономических наук). 1994. N 9.

Фань Ган. Чжуцзинь гайгэ дэ чжэнжи цзинцзисюе фэньси (Анализ политической экономии постепенных реформ), Шанхай: Издательство "Юань Дун" ("Дальний Восток"), 1996.

Фань Ган. Реформы по нарастающей и "двухколейный переход" // Проблемы Дальнего Востока. 1995. N3.

Хэ Сяодун. Сюаньнян: шицзы лукоу дэ чжунго цзинцзи (Тревога: китайская экономика на распутье). Харбин: Городское книжное издательство, 2000.

Чжан Гуанюань. Цзинцзи шуангуй чжун дэ цзягэ цзичжи (Механизмы ценообразования в процессе экономической трансформации). Пекин: Издательство литературы по ценообразованию, 2002.

Чжан Цзюнь. Шуангуйчжи цзинцзисюе: чжунго дэ цзинцзи гайгэ 1978 - 1992 (Экономика "двухколейной модели": китайские экономические реформы в 1978 - 1992 гг.). Шанхай: Народное издательство, 2006.

Чжан Юй. Году чжи лу: чжунго чжуцзиньши гайгэ де чжэечжи цзинцзисюе фэньси (По дороге трансформации: анализ политической экономии постепенных реформ в Китае). Пекин: Издательство литературы по общественным наукам, 1997.

Чжунго цзинцзи синь гуаньча (Новое обозрения экономики Китая) / Ред. Лу Яньфан. Пекин: Народное издательство, 2009.

Чэнь Чжипин. Цзягэ гайгэ сань ши нянь (Три десятилетия реформы ценообразования). Пекин: Издательство "Китайский рынок", 2006.

Чжунго дэ году цзинцзисюе (Изучение переходной экономики в Китае) / Ред. Шэн Хун. Шанхай: Народное издательство, 2006.

Шэн Хун. Гуаньюй чжунго шичанхуа гайгэ дэ году гочэн дэ яньцзю (Об изучении переходных процессов в ходе рыночных реформ в Китае) - Цзинцзи яньцзю (Экономические исследования). 1996. N 1.

Chen K., Jefferson G., Singh I. Lessons from China's Economic Reform // Journal of Comparative Economics. 1992. N 16(2).

Csanadi M. Party-states and their Legacies in Post-communist Transition. Chetlenham, UK; Northampton, MA, USA: Edward Elgar, 1998.

Csanadi M. Self-consuming Evolutions. Budapest: Akademiai Kiado, 2006.

Kornai J. The Socialist System. The Political Economy of Communism. Oxford University Press, 1992.

McKinnon R. Gradual versus Rapid Liberalization in Socialist Economies: The Problem of Macroeconomic Control // Proceedings of the World Bank Annual Conference on Development Economics, 1993.

Naughton, B. Growing out of the Plan: Chinese Economic Reform 1978 - 1993. N.Y.: Cambridge University Press, 1995.

Ramo J.C. The Beijing Consensus. London: Foreign Policy Center, 2004.

Studwell J. The China Dream. The Quest for the Last Untapped Market on Earth. N.Y.: Grove Press, 2003.

Permanent link to this publication: