В статье рассматриваются источники разных жанров, относящиеся к истории хорватского феодального семейства Шубичей конца XIII - первой половины XIV в. и содержащие сведения о попытке строительства хорватского независимого государства и его идеологии.
The article consideres sources of different provenience related to the history of Croatian feudal family of Subic in the late thirteenth - first half of the fourteenth century and containing references to the attempt to build an independent Croatian state and its ideology.
Ключевые слова: Хорватия, Далмация, Средние века, государственное строительство, идеология.
Раннесредневековое хорватское государство, существовавшее почти три столетия, в конце XI в. перешло под власть венгерской короны. За его территорией сохранялся статус и название "королевство", а представители венгерской династии Арпадовичей в течение долгого времени короновались, помимо венгерской, еще и хорватской короной, демонстрируя этим непрерывность хорватской династической истории. Политическая история средневековой Хорватии не знала борьбы за возрождение собственной независимой монархии и соответственно - восстановление в прежнем объеме собственной государственности. Вместе с тем о некоторых тенденциях такого рода могут свидетельствовать документы и тексты разных жанров, прежде всего относящиеся к истории семейства Шубичей конца XIII -первой половины XIV в. Выявлению в этих текстах понимания возможных путей государственного строительства, основанного на особой идеологии, и посвящена настоящая статья.
На фоне относительно слабой центральной королевской власти в Хорватии на протяжении XII- XIII в. происходил естественный процесс стабилизации, укрепления и борьбы феодальных родственных коллективов, аналогичных западноевропейским линьяжам. Одним из них было семейство из исторической области Брибир в срединной части Далматинской Хорватии, за главной ветвью которого к середине XIV в. закрепилось родовое имя Шубичи (впоследствии - Зринские). История этого рода привлекала внимание исследователей, поскольку его представители ярко проявили себя во всех значимых событиях средневековой
Акимова Ольга Анатольевна - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.
Хорватии1. С ними связана и попытка объединения земель Далматинской части Хорватии под их независимой от венгерского короля властью.
В 70 - 80-е годы XIII в. власть Шубичей распространилась на большинство далматинских и хорватских городов-коммун адриатического побережья, а в борьбе с другими феодальными семействами они сумели занять почти все средневековые хорватские земли до границ со Славонией и остановились только перед владениями кркских князей по побережью Кварнерского залива. Возвышение семейства было связано с именами братьев Павла, Юрая и Младена. В 1273 г. по распоряжению венгерского короля на Павла были возложены обязанности "приморского бана" (vicem gerit pro bano maritimo), подчиненного бану "всей Славонии" (полномочия которого распространялись на хорватские и славонские земли), но впоследствии он фактически приобрел независимый статус. Послания венгерского короля Владислава (Ласло) IV свидетельствуют, что действия Шубичей оценивались центральной венгерской властью как сепаратистские и нацеленные на достижение политической самостоятельности. Король сетовал на "хорватов, которые пожелали выйти из-под нашей юрисдикции" [6. Vol. 6. Р. 385 - 386], говорил о необходимости "усмирения необузданного народа хорватского, упорно сопротивляющегося нашему достоинству" [6. Vol. 6. Р. 430 - 431].
В 90-е годы XIII в. Павел со своими братьями приложил много усилий, чтобы привести на венгерский престол Анжуйскую династию. Показательно послание признательного за поддержку неаполитанского короля Карла II Анжуйского и его жены Марии Венгерской от 1292 г., определяющее объем власти и территориальных прав Шубичей. Король "признает и дарует" Павлу и его родственникам земли "Хорватии и Далмации, которые располагаются от границ комитата Кливно до Сеня, Гацки и Модруше со всеми баронами, вассалами, крепостями и весями, а также всеми расположенными в море островами и со всеми правами" [6. Vol. 7. Р. 104 - 105]. В 1300 г. Юрай и Павел сопровождали сына Карла II, будущего венгерского короля Карла Роберта, из Неаполя в Загреб, где тот был встречен сторонниками Анжуйской династии. Однако отношения Шубичей с новым венгерским двором не отличались ожидаемой активностью и, напротив, выстраивались, исходя из их политических амбиций.
Зафиксированные в документах сведения о полномочиях представителей семейства Шубичей и их титулатуре показывают эволюцию представлений о политическом статусе занимаемой ими территории и ее правителе в сторону оформления независимой политической структуры. К 90-м годам XIII в. положение Павла и его братьев на своих территориях видится им настолько прочным, что неаполитанский король Карл II в одной из грамот 1291 г. предоставляет торговые привилегии "господам всей Словонии и Далмации" ("dominorum tocius Sclavonie et Dalmacie") [6. Vol. 7. P. 57]. В 1293 г. Павел провозглашается "баном хорватов", причем банство даруется венгерским королем "навечно" всему семейству [6. Vol. 7. Р. 145, 173], т.е. является не должностью, как у присылаемых из Венгрии банов, а в сущности наследственным титулом, которым Шубичи впоследствии и пользовались. Определяется и политико-административная структура подвластной им территории. Своему брату Юраю Павел выделил в управление область приморских городов с центром в крепости Клис, где находился и двор Юрая, сам же он именовался князем (comes) этой области [6. Vol. 7. Р. 174]. Когда в 1302 г. власть Шубичей распространилась на Боснию, она была передана в управление Младену, ставшему "боснийским баном". Земли и соответствующие титулы получили впоследствии от Павла и его сыновья - "князья Триполья, Кливно и Дувно" [6. Vol. 8. Р. 3]. После завоевания на следующий год Хума Павел поставил
1 Подробнее об истории рода Шубичей см. [1 -2; 3. S. 407 - 53; 4 - 5].
управлять им своего сына МладенаП. Он и занял после смерти Павла в 1312 г. место главы семейства.
Показательно использование брибирскими князьями, прежде всего в титулатуре, терминов "хорваты" и "Хорватия" - "бан хорватов", "господин Хорватии" и пр., что также отражало стремление к консолидации хорватских территорий и их независимости. Полный титул Младена II выглядел следующим образом: "Мы, Младен Второй, бан хорватов и Боснии, а также верховный господин Хума" ("Nos Mladinus secundus Croattorum et Bosne banus terreque Him dominus generalis") [6. Vol. 8. P. 497]. В грамотах имеются сведения о сословных собраниях хорватской знати, где, в частности, говорится, что Младен II решал спорные земельные вопросы "советуясь с нобилями и знатью Хорватии", "согласно обычаям Хорватии" (secundum consuetudinem Croacie), причем синонимом к слову "Хорватия" выступало слово "отечество" (patria) [6. Vol. 9. P. 21 - 23]. В средневековых хорватских и далматинских источниках термины chroati (chrouati), slavi (sclavi), соответственно Chroacia (Chrouatia) и Slavonia (Sclavonia) могли выступать в качестве синонимов. Однако зафиксированный на ряде печатей Павла его титул "banus tocius Sclavonic" касался не только Хорватии, но имел явно более широкое географическое и семантическое наполнение, схожее со значением венгерской должности "бана всей Славонии" (см. выше) [7. S. 162 - 163]. Шубичи создавали слой преданного дворянства, именуя их "наши дворяне и бароны под нашей властью" (nobis servientes ас sub nostra dominatione barones constituti) [6. Vol. 8. P. 308], которых награждали за заслуги и верность землями из собственного патримония (de nostro proprio patrimonio) [6. Vol. 8. P. 309].
Политическое образование Шубичей оказалось непрочным: неповиновение далматинских городов, недовольство хорватской знати, противоречия внутри самого рода Шубичей, стремление короля Карла Роберта вернуть Хорватию под власть венгерской короны привели к тому, что в 1322 г. оно пришло в упадок, а Младен II был свергнут. Глубоко враждебное и конкурентное отношение к Шубичам в хорватской и далматинской среде нашло отражение в сохранившемся значительном фрагменте хроники середины XIV в. сплитского автора Михи Мадия де Барбазаниса, которая хотя и была посвящена деяниям правителей Священной римской империи и римских пап, но не обходила вниманием и наиболее значительные, с точки зрения автора, события местной истории [8. Р. 535 - 654; 9. S. 159 - 183]. Хронист принадлежал к старой патрицианской фамилии Сплита, а его сочинение является одним из немногих средневековых литературных текстов, созданных светским автором. Хроника написана с точки зрения безусловного апологета власти Анжуйской династии как защитницы городских свобод. Здесь, в частности, представлены события, связанные с выступлением далматинских городов Шибеника и Трогира против суверенитета Шубичей. Причем восстание городов поддержали тогда не только ранее преданные Младену II рыцари и вассалы, но и его близкие родственники: прежде все они "служили ему из страха" [8. Р. 646], подчеркивал Миха Мадий, предлагая тем самым приемлемое для себя объяснение былой их приверженности брибирским князьям. Автор дал уничтожающую характеристику Младену и в целом правлению Шубичей: "О, благодать Божья [...] не желающая терпеть то зло, которое в королевстве хорватов и далматинцев ежедневно вершили управляющие и служащие самого бана. Они забирали церковные доходы, не почитали браков, нападали на торговцев, силой забирали земли и владения приморских городов, присваивая себе то, что принадлежит нам" [8. Р. 647]. Поэтому его так радовала победа над Шубичами войска венгерского короля и его сторонников, которая описывается как лишение власти суверенного правителя: "Бог, праведный Судья [...] поднял против них свет для сопротивления их власти [...] и пожелал отнять у них королевство и могущество (regnum et dominationem)" [8. P. 647 - 648].
При всем признании автором верховной власти венгерского короля, даже апологии этой власти, хроника фиксирует характерную для этого времени неустойчивость властных приоритетов как в среде хорватских феодалов, так и в далматинских городах. Так, автор сообщает, что после возвращения в Венгрию королевского войска "все вместе хорватские магнаты заключили договор с венецианцами и далматинскими городами против венгерского короля и направленного к ним бана, намереваясь противостоять королевской мощи и тем, которые были посланы королем". "Это была, - обращается хронист к хорватской знати, - злобная и отвратительная затея в отношении короля, который вас по вашей же просьбе освободил от тиранической власти, свергнув бана Младена с банства в Далмации и Хорватии, который бросил его самого в тюрьму, и дал вам привилегии на ваши земли и свободу" [8. Р. 650 - 651].
Неустойчивость ситуации и политических предпочтений в городах подтверждает и актовый материал. В договоре Венеции с городом Нином о признании верховной власти дожа говорилось, что коммуна Нина меняет суверена, поскольку хочет жить под такой властью, которая могла бы обеспечить ей мирную жизнь [10. S. 373 - 376]. В одной из грамот, составленной жителями Шибеника в 1322 г., содержалась обращенная к дожу просьба нобилей и коммуны города принять их под свою власть как своих верных подданных, но при условии, что "сохранятся все права в городе, которые имеет или если потребуется, то может иметь господин король Венгрии" [10. S. 330 - 335].
Несмотря на противодействие короля, хорватских феодалов и расхождений в самом семействе Шубичей, они в течение ряда лет еще оставались хозяевами некоторых прежних владений, сохраняя при этом политические амбиции. В задарском памятнике середины XIV в. "Осада Задара" [11] рассказывается о военном походе 1345 г. сына Карла Роберта венгерского короля Людовика (Лайоша) I, имевшего целью "подчинить своей власти города и крепости провинции Далмация и Хорватии". Неизвестный автор этого текста, сторонник венгерского короля, подчеркивал открытый сепаратизм членов рода Шубичей. "Все хорваты, - писал он, - пришли [к королю], выражая ему должное почтение и предлагая ключи от крепостей и всех своих владений". Королю не подчинились лишь три укрепления, которые принадлежали Шубичам - князю Павлу (город Островица) и князю Младену (крепость Клис и город Скрадин). Автор подчеркивал стремление этих двоих противостоять властной феодальной структуре, ориентированной на венгерского короля: по взаимному сговору "они восстали против святой власти [...], не желая выказывать королевскому величеству какого-либо знака верности" [11. S. 27].
Упомянутый в этом тексте Младен, противившийся венгерскому суверенитету, - это продолжатель династической линии Шубичей Младен III (1329 - 1348); он умер от чумы в Трогире, который находился тогда под властью Венеции. Сохранилась стихотворная эпитафия на его захоронении в соборе Трогира [12. S. 56 - 59]. Хотя Младен представлял лишь остатки остатков прежней власти, набор его достоинств показывает, как мыслился в идеологии политической структуры Шубичей образ идеального правителя и его выдающееся место в Хорватии. В первой же строке Младен назван "сверкающим драгоценным камнем". Он - "своего народа единственная надежда" (suis sola spes), ушедшая столь рано. Младен - "славный князь Клиса", "господин Омиша и Скрадина". Титул князя Клиса носил и его отец Юрай, который тоже упомянут в эпитафии в качестве "князя доброй памяти" (bone memoriae comitis). Ниже Младен назван внуком банов, так что династическое родословие наследственной власти играло важную роль. Младен, как и большинство других членов рода, вел постоянные войны, и первыми в ряду его достоинств называются качества, маркирующие рыцарский идеал - сила, храбрость, причем ниже эти качества будут усилены ("сильнейший из всех" - "inter omnes fortior" и т.п.). Более того, он называется "могучим щитом хорватов" (Croatorum clipeus
fortis). Здесь важна еще одна сентенция, подчеркивающая общественную значимость фигуры усопшего: "Плачьте, славяне (Slavi), о благородном внуке банов, вашем щедром залоге мира и славы" [12. S. 57 - 59].
Примечательно, что эпитафия не обезличена, в ней есть намек на диалог с ее гипотетическим читателем, благодаря которому авторское осмысление происходящего акцентируется, становится более определенным. На вопрос "Ты хочешь знать, как это случилось", т.е, как умер Младен, автор отвечает: "Я вижу, что его смерть произошла из-за грехов славянского народа (pro peccatis Slavoniae gentium)" [12. S. 59]. Что касается "грехов", которые привели к гибели Младена, то, возможно, имелись в виду жесткие действия против Шубичей хорватских, славонских, боснийских феодалов и далматинских коммун, которые в конечном итоге (вместе с военными действиями против Шубичей венгерских королей) не позволили осуществиться планам Младена. Учитывались, возможно, и принципиальные, сопряженные с предательством, разногласия внутри самого рода Шубичей. Представленное в эпитафии осмысление печальной участи хорватского народа, потерявшем из-за своих преступлений идеального правителя, который был гарантом его будущего процветания, соответствует по своей основной идее ряду текстов XIV в., посвященных смерти короля раннесредневекового Хорватского государства Звонимира. И на этой связи следует остановиться особо.
Звонимир (1075 - 1089), один из наиболее ярких хорватских правителей, получивший корону от папы Григория VII, умер, не оставив наследников. После недолгого периода правления его преемника Стефана, страну охватили междоусобные раздоры и борьба за власть. И в результате военных походов венгерского короля Владислава (Ласло) I, а затем Коломана Хорватское королевство перешло под управление династии Арпадовичей. Женой Звонимира была Елена, сестра Владислава, так что династическое право венгерского короля на хорватский престол стало основой описания соответствующих событий в официальной венгерской хронистике. Звонимир при этом назывался последним хорватским королем, а обращение Елены за помощью к брату объяснялось ее притеснениями со стороны хорватской знати. Изображение Звонимира последним хорватским королем присутствует и в различных вариантах повествования об установлении венгерской власти в далматинской и хорватской историографии, а сюжет о неких насильственных действиях хорватов против представителей местной знати перерастает в рассказ об убийстве Звонимира его же приближенными2.
Для сопоставления с эпитафией Младена интерес представляют два источника. Один из них - так называемая "Большая история Салоны" (Historia Salonitana maior)3. Здесь имеется рассказ о Звонимире, который призывает своих вассалов принять по призыву папы участие в некоем мифическом крестовом походе, и недовольные этим воины убивают Звонимира. После чего король Венгрии, мстя убийцам мужа своей сестры, занимает Хорватию [17. С. 110 - 112]. Далее рассказывается о том, что в память о Звонимире была составлена эпитафия, и приводится ее текст: "Кто был бы в силах унять стенания этого народа при виде великого множества рыдающих истиннами слезами? [...] Смерть [короля] нельзя назвать страшней, чем она была на самом деле в результате гнусных преступлений зло-
2 Реальность этого убийства и, соответственно, историческая или легендарная основа различных версий жизнеописания Звонимира обсуждалась и продолжает обсуждаться в исторической литературе. Наиболее весомый аргумент в пользу легендарности версий об убийстве Звонимира и возникновения их не раньше конца XIII-XIV в. состоит в том, что в источниках конца XI - середины XIII в. смерть Звонимира описана как естественная. Историографические обзоры и анализ средневековых легенд о Звонимире см. в: [13. С. 229 - 270; 14. S. 169 - 286; 15. S. 73 - 92; 16. С. 42 - 56].
3 Этот текст, сохранившийся в рукописях XVI-XVIII в., по мнению многих исследователей, был создан приблизительно в XIV в. на основе начальных глав хроники XIII в. сплитского архидиакона Фомы с добавлением текстов других источников [17].
счастного народа (populi nephandi). Они позволили увлечь свой рассудок низменными порывами и жестоко убили короля, чье мужество было неколебимым, а рука сильной, блаженного Звонимира, бесконечно смиренного, который был для них щитом от врага (qui clipeus fuerat pro eis in hostes4) [...] Плачьте же, знатнейшие, старцы и юноши земли хорватов, по государю чести. Прежде было торжество королевства, ныне же честь его и слава разом повержены" [17. С. 111 - 112].
Идея упадка государства после предательства и убийства достойнейшего правителя от рук его подданных и вины вследствие этого самих подданных за грядущие несчастья страны еще более определенна в рассказе о Звонимире из созданной предположительно также в XIV в. хорватской редакции южнославянского памятника XII в. "Летописи попа Дуклянина" [20. S. 66 - 68; 21. С. 412 - 416]. Сюжет о хорватском короле приобрел здесь выраженный житийный характер и одновременно в нем усилился патриотический подтекст - осмысление судьбы народа и причин потери независимости. Звонимир здесь совершенный правитель, который после восшествия на престол "стал церкви почитать и любить, и стал добрым помогать, а злых изгонять". При нем Хорватия переживала "золотой век", когда "вся страна была весела, потому что полна была всяким добром, а города - серебром и золотом" [20. S. 70]. В связи с призывом Папы к крестовому походу определяется важное место Звонимира в христианском мире и среди христианских правителей: Папа обращается к нему как к "дорогому брату и почитаемому королю среди христианских королей" и просит "брата нашего Звонимира со знатными людьми и народом его королевства быть с нами вместе и помочь другим христианским правителям". Но не пожелавшие покидать родину хорваты набросились за Звонимира и "пролили кровь своего доброго короля и господина, который, лежа в крови, с глубокими ранами, проклял тогда неверных хорватов [...], чтобы хорваты больше никогда не имели господина своего языка (gospodina od svoga jazika), но всегда были подчинены языку чужому (tuju jaziku)" [20. S. 70 - 75]. Тогда, продолжает автор, пришел венгерский король и занял их земли и стал он их "господином, так как своего они убили [...] и подчинялись его неволе по своей воле, и из свободных сделались рабами. И расплатились проклятые и неверные хорваты за свой грех, так как погубили своего доброго короля Звонимира как евреи Иисуса Христа" [20. S. 76].
Присутствующая в приведенных текстах о Звонимире оценка венгерской власти как рабства и проклятья хорватского народа за грехи предательства и убийства своего правителя, а также стилистика рассказов в целом соответствовала идеологии Шубичей5. Показательно, что противопоставление в тексте собственного правителя и венгерского короля как господина своего и чужого языка соотносилось с терминологией латинских документов, выходивших из хорватской среды этого времени6.
Таким образом, развитие представлений о Звонимире как идеальном правителе совершенного хорватского государства и размышления о трагической судьбе этого государства, лишившемся правителя "своего языка", находятся в контексте
4 Ср. определение из эпитафии Младена III - "Croatorum clipeus fortis". О стилистическом сходстве двух эпитафий см. [18. S. 235 - 240]. Об эпитафии Звонимира как примере латинского стихосложения XIII-XIV вв. см. [19. S. 557 - 558].
5 Имеется и еще одно обстоятельство, позволяющее привязать рассказ о Звонимире из хорватской редакции "Летописи попа Дуклянина" к землям Шубичей с их традиционно сильными глаголическими корнями и развитой глаголической книжностью. В нем обнаруживается прямое влияние чешской житийной легенды о святом Вацлаве, наиболее ранняя (X в.) версия которой имела хождение в хорватских землях и сохранилась в составе шести хорватскоглаголических бревиариев XIV-XV вв. [22. S. 29 - 3].
6 Так, в документе 1326 г., сообщавшем о выступлении против венгерского короля ряда хорватских феодалов и далматинских городов, венгры выступали под термином "lingua extranea" [6. Vol. 9. P. 305 - 306].
определенных тенденций государственно-политического строительства в Хорватии XIV в. Нет данных о том, что Шубичи стремились к установлению династической преемственности от правителей прошлого, однако хорватский исследователь Д. Карбич обнаружил факты, свидетельствующие о включении Звонимира в их политическую идеологию [23. S. 33 - 51]. Так, имеются сведения о ныне утраченных надписях в церкви св. Марии в Брибире с именем Звонимира, сама церковь представлялась местом захоронения Звонимира, а место его гибели определялось в окрестностях Брибира. Церковь св. Марии, видимо, мыслилась как особое сакральное место для рода Шубичей. Во всяком случае, там был захоронен бан Павел. Сохранился также сокращенный список XVIII в. письма бана Павла и его брата Юрая Папе Бонифацию VIII, в котором говорилось о том, что Хорватия являлась владением святого престола со времен Звонимира [24. Р. 97 - 99].
Создание идеологии централизованного самостоятельного государства, продолжающего традиции королевства Хорватии и управляемого национальным, наделенным многими достоинствами, монархом, укладывалось в рамки деятельности семейства Шубичей по строительству такого государства, которое они, однако, не смогли достроить и удержать. Общеевропейская схема централизации предусматривала опору монархии на свои наследственные земли, вовлечение в процесс централизации городов при выделении одного из них в качестве центра страны. Шубичи явно шли по этому пути, пытаясь подчинить сильные центры адриатического побережья, развивавшие собственные структуры коммунального управления. Но ситуация здесь была во многом похожа на соседнюю Италию, где города-коммуны, будучи носителями собственной государственности, не желали объединяться в единый политический организм. Далматинские города, отстаивая свободу и подвластные им земли от местных феодалов, предпочитали опираться на внешние силы - Венгрию и Венецию. Реальной опорой Шубичей оставалась небольшая территория патримониальных владений, а сами они не были достаточно сильны, чтобы сдерживать хорватские феодальные семейства и противостоять усиливающемуся венгерскому давлению. Сохранение единства страны в качестве составной части иного государства и с опорой на иноземную династию оказалось тогда исторически более востребованным.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Klaic V. Bribirski knezovi odplemena Subic do god. 1347. Zagreb, 1897
2. Antoljak St. Ban Pavao Bribirski "Croatorum dominus" // Radovi Instituta JAZU u Zadra. 1972. Br. 19.
3. Klaic N. Pqyijest Hrvata u razvijenom Srednjem vijeku. Zagreb, 1976.
4. Karbic D. Subici Bribirski do gubitka nasljedne banske casti (1322) // Zbornik Odsjeka za povijesne znanosti Zavoda za povijesne i drustvene znanosti HAZU. 2004. Br. 22.
5. Karbic D. Zlatni vijek Bribira // Hrvatska revija. 2007. God. 7. Br. 2.
6. Codex diplomaticus regni Croatiae, Dalmatiae et Slavoniae. / Ed. T. Smiciklas. Zagreb, 1907 - 1909. V. 6 - 8.
7. BelosevicJ. Pecatnik hrvatskog bana Pavla I Bribirskog iz Zadra // Diadora. 1965. Sv. 3.
8. Michae Madii de Barbazanis de Spaleto. Historia de gestis Romanoram, Imperatoram et summorum Pontificum // Schwandtner J. Scriptores rerum Hungaricarum, Croaticarum et Sclavonicaram veteres ac genuini. Vindobonae, 1768. Vol. 3.
9. Miha Madijev de Barbazanis. Historija / Prev. V. Rismondo // Legende i kronike / Ured. V. Gligo, H. Morovic. Split, 1977.
10. Listine о otnosajih izmedu juznoga slavenstva i Mletacke republike / Ured. S.Ljubic. Zagreb, 1868. Knj. 1. (=Monumenta spectantia historiam Slavorum meridionalium. Vol. 1).
11. Obsidio Iadrensis / Opsada Zadra. Zagreb, 2007. (=Monumenta spectantia historiam Slavorum meridionalium. Vol. 54. Scriptores, Vol. 6.
12. Inscriptio sepulcri comitis Mladini // Hrvatski latinisti. Croatici auctores qui latine scripserunt. Zagreb, 1969. Vol. 1. Iz latiniteta 9 - 14. stoljeca.
13. Klauh Н. О легендарноj смрти крала Звонимира // Историйки записи. Титоград, 1963. Год. 16. Св. 20. Д. 2.
14. Gunjaca S. Ispravci i dopune starijoj hrvatskoj istoriji. Zagreb, 1975. T. 3.
15. Nemet D. Smrt hrvatskog kralja Zvonimira - problem, izvori i tumacenja // Radovi Zavoda za hrvatsku povijest. Zagreb, 2006. Vol. 38.
16. Акимова О. А. Образ хорватского короля Звонимира в позднесредневековых источниках // Анфологион: Власть, общество, культура в славянском мире в Средние века. К 70-летию Б. Н. Флори. М., 2008.
17. Kaauh H. Historia Salonitana maior. Београд, 1967.
18. Bratulic J. Legenda о kralju Zvonimira // Zvonimir kralj hrvatski. Zagreb, 1997.
19. Katicic R. Litterarum studia. Knjizevnost i naobrazba ranoga hrvatskog srednjovjekovlja. Zagreb, 1998.
20. Ljetopis popa Dukljanina / Prir. V. Mosin. Zagreb, 1950.
21. Летопис попа Дуюьанина / Уред. Ф. ШишиЬ. Београд; Загреб, 1928.
22. Sbornik staroslovanskych literarnich pamatek о sv. Vaclavu a sv. Ludmile / Usp. J. Vajs. Praha, 1929.
23. Karbic D. Mythological and real heritage use of genealogy and history in political schemes of the counts of Zrin/Zrinyi/Zrinski and their medieval ancestors // Militia et litterae. Die beiden Nikolaus Zrinyi und Europa/ Hrsg. von W. Kuhlmann und G. Tuskes. Tubingen, 2009.
24. Kerchelich Adam B. Historiarum cathedralis ecclesiae Zagrabiensis. Zagreb, s.d. T. 1. P. 1.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Serbian Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.RS is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Serbia |