Памяти академика Али Хадри късмет - судьба, рок, фатум

Космет - что это такое? С одной стороны - уродливое обрезание двух исторических названий сербских областей. С другой - напоминает бормотание Кассандры. Немного из исторической памяти. Обращаясь к судьбе Метохии, нетрудно проследить ее албанизацию только на примере топонимики. В XIX в. к топонимике обращался А. А. Башмаков, который в своей статье о славянском характере этого края приводит список из 539 названий населенных пунктов. Подавляющее преобладание "чисто сербских имен" этих пунктов, где албанских названий набирается лишь 20 - 30, позволяло утверждать автору о древнесербском характере Метохии [1. С. 113.] Такая же ситуация была и в Косово [2. С. 167].

Теперь напоминание первое: после 1912 г. Космет был разделен на 4 округа: призренский, метохийский, косовский и звечанский, последний в 1923 г. стал именоваться рашко-звечанским. После королевской реформы 1929 г. территория Космета была разделена между тремя бановинами - Вардарской (приштинский, гниланский, качаничкий, призренский, подгорский (Драгаш), урошевачкий срезы (районы), Зетской (источкий, джаковичкий, подримский, печский, дреничкий, косовомитровачкий срезы), Моравской (лапский и вучитрнский срезы). При этом ни в одной бановине албанцы не составляли большинства населения. Напоминание второе: в 1921 г. в Косове проживало 552664 человека, из которых 331549 указало, что их родным языком является албанский ("арнаутский") (60.1%), 189170 - сербский (32.6%). 40345 человек принадлежали к другим национальностям. По вероисповеданию: 379981 человек - исповедовали ислам (68.9%), 150745 - православную веру (27.3%), 20568 - римско-католическую веру (3.7%) [3. S. 259]. Далее, судя по статистике 1920 г., албанцы в косовском округе составляли 63.9%, в звечанском - 60.5%, в призренском - 65.9%, в метохийском - 80.8%. Самая неблагоприятная для сербов ситуация сложилась на косовской равнине: в дреничком срезе - 8.1%, лабском - 9.6%, качаничком - 2.2%. В пограничных районах положение было и того хуже:

Косик Виктор Иванович д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 54

"Хас - 100% арнаутов, в Джаковице - 3.2% сербов". Число всех "арнаутов" в косовском округе составляло 102270 человек, а сербов - 47185. В метохийском округе "арнаутов" было на 35 тыс. больше, чем сербов. При этом в Белграде понимали, что плодовитость албанок только возрастет, когда в Космете воцарится "мир" [3. S. 261]. Еще немного статистики. По переписи 1939 г., проведенной срезскими начальниками, Косово насчитывало 645017 жителей, что превышало на 92943 человека результат переписи 1931 г. При этом неславянских жителей было 422827 человека (65.6%), славянских 162896 (25.2%), переселенцев - 59294 (9.2%). [1. S. 260]. По другим данным, приведенным в докторской диссертации М. Обрадовича "Аграрная реформа и колонизация в Косово 1919 - 1941", в Косово до 1939 г. переселилось 11383 семьи (53884 человека). Больше всего было из Черногории - 7432 семьи (53, 32%), потом - из Сербии, Герцеговины, Лики и пр. Они получили 5028950 га земли. К этому следует добавить, что еще 2721 семья получила 8027,01 га земли как испольщики, арендаторы и т. д. До 1936 г. с помощью государства было построено новыми землевладельцами 8700 домов. У албанцев было откуплено или отнято 228080 га земли [3. S. 263 - 264]. Безусловно и то, что колонизация и насилия над "шиптарами" толкали многих на эмиграцию. Так, начальник Звечанского среза П. Кузманович в письме к королю (10 марта 1930 г.) сообщал, что за время его начальства выселилось невозвратно в Азию 32 тыс. арнаутов, "опасных для нашей страны", и около 6 тыс. выехало в Албанию [3. S. 260]. Напоминание третье: проблема Космета напрямую связана и вплетена в историю Албании. В ноябре 1921 г. было принято решение о ее независимости в границах 1913 г. Определение границ между Королевством сербов, хорватов и словенцев (Королевство СХС) и Албанией было завершено в 1925 г. Югославские военные части ушли с ее территории только в декабре 1921 г.

При этом следует помнить, что Белград в Албании поддерживал ее властелин Ахмед Зогу, который в 1923 г. образовал правительство. Однако в середине 1924 г. новый кабинет сформировал епископ Фан Ноли, выступавший за политические и социальные реформы. Король Зогу был вынужден искать защиты у сербов и русских. 17 декабря 1924 г. отряд русских офицеров - две боевые роты под командой полковника Миклашевского - вместе с отрядом короля Зогу (ок. 300 человек) разбили мятежников и 24 декабря вошли в Тирану [4. С. 163]. И тем не менее влияние в Албании надо было делить с Римом, имевшим свои виды и утвержденные международным соглашением "особые права" на эту средиземноморскую страну. Тем более, что сам Зогу все больше ориентировался на Италию, от которой ожидал более щедрой экономической и финансовой помощи, чем от бедного славянского Белграда. В ноябре 1926 г. был подписан акт "О дружбе и безопасности", по которому Италия заявляла права хозяйки Албании.

Напоминание четвертое и последнее: проблема Космета увязана с революцией, национально-освободительным движением, с мечтой о создании Великой Албании. И здесь главную роль, как мне представляется, играли не столько более или менее организованные силы албанского сопротивления, сколько сама албанская "почва", на которой в то смутное время особенно пышным цветом взрастали "свободные" "главари", испытывавшие наслаждение от "поэзии собственной силы", позволявшей творить суд и расправу во время набегов на сербские территории и схваток с противником. Революционеры были представлены такими личностями как Хасан Приштина и Байрам Цури. Пер-

стр. 55

вый в 1924 г. выступал в Лиге Наций о терроре над албанцами белградского режима. Написал две книги об этом. В феврале 1933 г. для координации действий он встречался в Будапеште с будущим главой "независимой" Хорватии А. Павеличем, а затем в апреле в Софии или близ болгарской столицы имел встречу с известным В. Михайловым из Внутренней македонской революционной организации (ВМРО). По мнению сербского историка П. Дж. Иванова, названные здесь лица обсуждали планы нападения на королевскую Югославию [5. С. 105, 110]. В августе того же года Х. Приштина был убит в Солуни агентами Зогу. Его останки в 1977 г. были перенесены из Греции в Албанию и преданы земле с высшими государственными почестями. Второй - Б. Цури - переписывался с Лениным, а С. Радич характеризовал его как "неустрашимого защитника албанской независимости" [3. S. 251 - 252]. Эти борцы за новую Албанию, за права албанского населения в королевстве Александра Карагеоргиевича были в числе тех, кто играл видную роль в основании и руководстве Комитета национальной обороны Косова (далее - КК), который был основан в Албании в начале XX в.

Достижение своих целей, судя по всему, увязывалось ими с разрушением власти Белграда в многонациональной стране, где было много недовольных сербской властью. Так, ВМРО поддерживало дружественные отношения с КК, "закрепленные договором о взаимной поддержке" [6. С. 123]. В ноябре 1920 г. они заключили соглашение о совместной борьбе с Белградом за присоединение Космета к Албании, а Македонии - к Болгарии. В январе 1924 г. был уже подготовлен план по поднятию восстания в Космете и Македонии, но потом болгары отказались от этой идеи [5. С. 104].

Теперь о "почве", рождавшей качаков, этих своеобразных албанских робингудов, но без романтического ореола. Качак - это и мятежник, и грабитель, и защитник. Это - и профессия. Все вместе - гремучая смесь, угрожавшая сербскому миру в Космете и не раз его взрывавшему. При этом надо помнить три мотива.

Первый: нападения и убийства, чинимые качаками или немирными албанцами, были зачастую не столько мщением тому или иному личному врагу, сколько средством сопротивления племенному неприятелю - государству, персонализированному в сербстве, в органах власти, жандармах, армии. Второй: стремление к славе самого сильного, самого смелого, самого удачливого: "Садик Рама хочет плату, и чтобы никто не совался в его район. Хочет сам быть пашой. Мехмед Коньухи думает, что он не слабее в Лабе, по сравнению с Бейтом в Дренице. Бечир Реджа думает, что он в Метохии сильнее обоих". Третий: защита личной свободы, своего "я", своего выбора: "Как только кто-нибудь вызывается в суд или в администрацию, он бежит в качаки, призывают в армию, он уходит в качаки, когда он недоволен общиной, когда ему надоедает есть свой хлеб и сидеть дома, он тоже уходит в качаки" [5. С. 98].

Период первых послевоенных лет характерен не только качакскими акциями, но и их так называемой "пацификацией". В 1921 г. МВД объявило им общую амнистию, но настоящие качаки сдавались трудно. Большинство их перебежало в Албанию. Потом последовала операция по зачистке, во время которой было много невинных жертв. По сути это была акция по разоружению населения. Но она не дала немедленных результатов [5. С. 93 - 94]. С целью "умиротворения" населения власти шли даже на введение своеобразного заложничества всей семьи, села за "антиправительственные действия" одного из

стр. 56

членов семьи или жителя деревни. В 1919 г. был жестоко подавлен мятеж в окрестностях Печи, сопровождавшийся массовыми арестами и выселением албанцев.

Самыми знаменитыми качаками на Косове были Азем Бейта Галица (1889 - 1924) и его вторая жена Шота Галица (1895 - 1927), ставшие героями албанского населения. Он, у которого полиция убила жену и детей, боролся с армией, с жандармами, но не против сербов, среди которых имел много друзей. Когда в 1923 г. Н. Пашич временно амнистировал качаков, благодаря им сербская радикальная партия победила на тогдашних выборах в Косове. Тогда Галица получил под свою опеку от власти три села, а также для себя дом-башню, который раньше был разрушен бомбардировкой [3. S. 249].

Качаки были в Космете почти везде, больше всего в Печском срезе, Джаковице и окрестностях, в Метохии и др. местах. При этом жандармы, набранные из арнаутов, сами занимались грабежом. Так, один из районных начальников писал: "Таф Казия, майор и командир одного батальона, собрал около себя всех разбойников и грабителей... при этом все они собрались под его начало, чтобы избежать наказания за преступления" [5. С. 97]. Ситуация была такова, что фарс в Космете превращался в фарс в Белграде. Так, каждый март газеты в Белграде предупреждали о готовящихся новых выступлениях "комитско-разбойничих элементов". Используя страх перед ними, два молодых кинематографиста Б. Токин и Д. Алексич по идее писателя Б. Чосича задумали снять немую комедию "Качаки в Топчидере". В 1923 г. съемки начались, но вскоре были прекращены по техническим причинам [3. S. 249]. Только летом 1924 г., когда был принят очередной декрет об амнистии, охватывавшей широкий ряд преступлений, качакское движение пошло на спад. Этому содействовали и корректные отношения с Албанией, ликвидация нейтральной зоны на границе с Албанией, в которой укрывались качаки, а также жесткая, грубая политика властей, имевшая свои методы борьбы с врагами государства. Неприятелей Королевства СХС поддерживали только Коминтерн и коммунисты, которые на своем VI съезде в 1928 г. (Дрезден) подчеркнули, что албанский народ в стране находится "под властью великосербской буржуазии" [3. S. 252]. Но само их влияние в Космете было незначительным: патриархальность жизни, замкнутость устоев, определенная ксенофобия плохо уживались с коммунистическими идеями и их проводниками сербами. Албанцами они воспринимались прежде всего как соплеменники их угнетателей. Именно о таких в начале 1920-х годов сказал депутат Народной скупщины Любомир Куюнджич из Джаковицы, что лучше быть жандармом в южных краях, нежели министром полиции в Белграде. Одним из тех, кто остро негодовал против террора над албанцами, был и небезызвестный Пуниша Рачич, который в 1928 г. убил Степана Радича [3. S. 253]. Для него тогда, в 1921 г., "дикий" албанец был менее опасен, нежели "культурный" хорват.

Хотя у "дикого арнаута" тоже были свои причины для недовольства своим положением в новом государстве сербов, хорватов и словенцев. Колонизационная политика, связанная с "обрезанием" земли, рождала только ненависть к власти Белграда. Так, в 1920 г. власти в ходе аграрной реформы пошли на выделение 62991 га колонистам, расселявшимся в Космете и в Македонии [7. S. 38]. Спустя почти двадцать лет в докладе министерства армии и морского флота Королевства Югославии (апрель 1939 г.) констатировалось: "Арнауты недовольны положением, в котором находятся в нашем государстве. Это

стр. 57

факт, который не может быть опровергнут... Изъятие земли у албанцев, как и сознание того, что они на нашей территории являются постоянно нежелательным элементом, непременно повлечет за собой расширение пропаганды в пользу Италии... Эта ситуация могла бы быть нейтрализована двумя способами: скорейшим выселением с нашей территории или удовлетворением их требований в материальной сфере". Однако ни один из этих методов так и не был реализован по причинам внешне- и внутриполитического характера. Соответственно, проблема оставалась. Спустя год генерал Б. С. Илич в своем докладе от 10 сентября 1940 г. мягко писал, что "недовольство" этого народа, хотя следует говорить о его озлобленности, в основном было вызвано как "бессовестным, неспособным и частично коррумпированным чиновничеством", так и несправедливостями, допущенными в ходе решения аграрного вопроса [3. S. 284 - 285]. Тем не менее у албанского населения в Космете были свои, родные по крови, духу и языку, защитники. Здесь можно назвать Джемаистскую партию, которая вначале даже сотрудничала с сербскими радикалами, заинтересованными в электоральных голосах албанцев. Однако эта неестественная коалиция довольно быстро распалась, а сама партия была запрещена в середине 1920-х годов якобы из-за своей подрывной деятельности. Один из ее лидеров Ферхат-бег Драга, резко критиковавший политику сербского Белграда по отношению к албанскому населению, был осужден на 100 лет, но все же это было угрозой, так как прошло совсем немного времени и он был выпущен из тюрьмы [3. S. 253]. Позже он сотрудничал с итальянской тайной службой, в 1938 г. встречался в Италии с Б. Муссолини. По приказу из Италии Драга поддерживал на выборах в 1939 г. М. Стоядиновича [3. S. 271]. Необходимо подчеркнуть, что Италия наиболее приуспела в приручении албанцев. Многие соглашались сотрудничать с ней, понимая это как патриотический поступок в борьбе за объединение Косова с матерью-родиной. Сами итальянские политики, в частности, министр иностранных дел Чиано, полагали, что Косово - это "нож, нацеленный в хребет Югославии". Связанный с итальянской секретной службой албанский дипломат в Белграде Ш. Джеджули в 1935 г. инициировал создание в Белградском университете (в нем училось тогда около 20 албанцев) тайной организации "Беса" с оказанием ей материальной поддержки. Ее активисты Ш. Мустафа и И. Лютвич имели задачу наладить связь со студентами-коммунистами [3. S. 278]. После оккупации в 1939 г. Албании Италией, Рим через разведслужбу использовал членов "Бесы" для сбора информации из Космета [5. С. 111]. В 1941 г. "Беса" распалась, надобность в тайне и тайной организации миновала: на сцену выступили мощные национальные силы. По сути дела "Беса", судя по имеющимся сведениям, все же не представляла собой серьезной политической силы. Да и не могла быть таковой по той причине, что Белград все же был сербским городом, а Белградский университет не был албанским. В подтверждение сказанного можно привести небольшой сюжет о том, что во время прославления 550-летия годовщины Косовской битвы ("Князь Лазар 1389 - Король Петр 1939") раздавали листовку "Наше слово обществу", подписанное "Арнаутская молодежь". На самом деле ее составили студенты-коммунисты Белградского университета (Л. Рибар, Р. Бурджевич, С. Джакович и др). В листовке упоминалось о репрессиях над албанцами, говорилось об отнятии земли, о конвенции с Турцией по насильственному выселению арнаутов [3. S. 276].

стр. 58

На тайном совещании в Сербском культурном клубе 7 марта 1937 г. о "выселении арнаутов" историк В. Чубрилович, встревоженный тем, что с 1921 по 1931 гг. прирост албанцев - "самой живучей и плодовитой расы" - составил 68060 человек, а сербов 58745, пришел к выводу, что власть может добиться успеха в своей колонизационной политике, если будет применять суровые меры. Для "исправления" создавшегося положения и была заключена конвенция от 11 июля 1938 г. между Стамбулом и Белградом по выселению в Турцию 40 тыс. мусульманских семейств из южной Сербии в течение 1939 - 1944 гг. При этом за каждую семью югославское правительство обязывалось выплачивать 500 турецких лир, из которых 30 % в валюте. По конвенции не только турки, но и албанцы, примерно из 50 мест Космета могли быть выселены. Конвенция не была ратифицирована в турецком парламенте, вследствие смерти Кемаля Ататюрка (албанца по происхождению) [3. S. 261 - 262].)

Но, как ни парадоксально, "новые албанцы" только начинали взрастать на родной почве, с помощью сербов, вернее, ненависти к ним. Сербы думали иначе. Просвещение было тем средством, с помощью которого Белград рассчитывал создать свою элиту в албанской среде. В 1924/25 учебном году в Скопле (совр. Скопье) было открыто государственное медресе "Король Александр" в ранге гимназии, в которую был откомандирован сильный состав преподавателей с целью воспитания преданных государству людей. Однако случилось обратное ожиданиям: многие ученики этой школы из числа албанцев в 1930-х годах уходили в коммунистическое подполье. Они доминировали в первом поколении интеллектуалов-албанцев в межвоенной Югославии. Большинство их участвовало в народно-освободительной борьбе против нацистов. После Второй мировой войны эти люди занимали видное положение в сферах просвещения и культуры [3. S. 255, 257]. В то же время просвещение "арнаутов" в массовом масштабе не приветствовалось. В служебной записке, датированной 1938 г., подчеркивалось: "Раньше появление албанцев в гимназиях было редкостью. Но уже десять лет как они словно пробудились от сна. Произошел наплыв албанцев в гимназии. Цель - создать кадры интеллектуалов-албанцев. Великое медресе в Скопле ежегодно выпускает 20 выпускников. Все те, кто заканчивает средние школы, идут в университет. Большое количество молодежи переместилось в Албанию, где получили стипендию Албании или Италии. Цель этого обучения состоит в том, чтобы из албанцев, рожденных на нашей территории, создать фронт борцов за освобождение арнаутов в Югославии". Поэтому власть не только запрещала книги на албанском языке, но и наказывала их владельцев. Было строго запрещено и публичное пение на албанском языке [3. S. 267].

Касаясь начального и среднего образования, надо все же сказать, что если в 1927/28 учебном году в школу ходили 7655 албанцев, в том числе 232 девочки, то в 1939/40 учебном году албанских детей было - 11 876 [3. S. 255]. Динамика, конечно, могла быть значительно лучше, но "винить" во всем государство было бы несправедливо. Хотя именно оно не выполняло условия Сен-Жерменского договора о защите прав национальных меньшинств. По мнению историков из бывшей СФРЮ, политические организации албанцев, их лидеры, беги, мало вкладывали труда в дело улучшения культурно-просветительного положения албанского населения. "Вторжения качакских отрядов с их грабежами и разбоями, терроризм, ирредентизм с одной стороны, репрессивные акции властей, с другой", вели к ухудшению общей ситуации, что отражалось и на

стр. 59

культуре. Тяжелое положение, в котором обвинялось государство, должно было быть использовано как мощное средство для присоединения Космета к Албании [8. С. 120].

Однако Белград тогда был сильнее и действовал злее и жестче. Хотя политика "пряника" также не забывалась. "Приручение" Космета шло не только через молодежь со ставкой на будущее, но и через людей опытных, авторитетных, включенных в политическую жизнь Королевства, знающих историю, "связывавшую" два народа. Членом радикальной партии и личным другом Н. Пашича был глава Печской общины Неджип-бег Башич (фанатики-мусульмане его презирали за то, что позволил дочери снять зар и фередж, т.е. паранджу и чадру). С радикалами были связаны Ш. Воца, глава общины Шалье, и Ч. Цури, глава общины Джаковицы. Двор оказывал большое внимание Ш. Воце, который в 1915 г. спас короля Петра во время перехода через Албанию. Он и его отец Бечир помогали властям в отражении или обуздании качакских акций. Когда король Александр женился на румынской принцессе Марии в июне 1922 г. они послали в качестве свадебного подарка 100 баранов с золочеными яблоками на рогах. Однако в 1930-х годах Ш. Воца был разочарован политикой властей по отношению к своим соотечественникам. Так, в Народной скупщине 1938 г. он критиковал правительственный план о насильственном выселении албанцев. Опасаясь репрессий должен был бежать из страны - жил в Албании, Италии, Египте и в Греции. Вернулся в Югославию накануне войны, предварительно заручившись защитой королевы Марии, к которой он обратился с письмом о помощи. Уже тогда Воца был связан с итальянской секретной службой. После нападения в 1941 г. Германии на Югославию он, опасаясь ликвидации со стороны югославской армии, пытался незаметно покинуть Косовскую Митровицу переодетым в мусульманскую женскую одежду, однако при встрече с патрулем побежал и был убит [3. S. 270 - 271].

Радикалов поддерживал и депутат Народной скупщины Ченан Зия-бег из Битоли, потомок Али-паши Янинского по материнской линии. В рядах Демократической партии, а потом радикальной, был Сефедин-бег Махмутбегович, который следовал в жизни пословице "сила Бога не просит". В списке Югославского радикального объединения, созданного в 1935 г. было несколько политиков-албанцев, среди которых - А. Мармулакович из Истока, М. Дургутович из Ораховца, И. Агуши из Приштины. Они выступали против изъятия земли у албанцев, но не смогли добиться от правительства конкретных мер по изменению ситуации (во время Второй мировой войны большинство албанских политиков сотрудничали с оккупантами. И. Агуши стал членом правительства в Тиране. После войны некоторые эмигрировали, а те, которые не успели, были убиты или осуждены. "Приручали" не только должностями, но и наградами. Так, орден Югославской короны 5-й степени получили: глава общины Добре Воде Ю. Шлакович, глава общины Србица Р. Фенович, глава общины Джаковица С. Црноглавич [3. S. 271 - 272].

Космет интересовал не только сербов. Его территория стала местом деятельности итальянской, немецкой, английской, советской разведслужб. Все старались "приобрести и подкупить" авторитетных албанцев, которые могли быть им полезны. Главным агентом абвера стал К. Плавшич, к которому присоединился сотрудник ведомства адмирала Канариса с 1936 г. Д. Дева из Косовской Митровицы. На службе у Великобритании состояли Чани-бег Црноглавича и Ч. Кокоши [3. S. 278; 5. С. 112]. И все они работали, надо полагать,

стр. 60

за идею, которая для них, как и для многих албанцев, воплощалась в Великой Албании, новом центре мусульманского царства на Балканах.

Однако больше всех преуспела Италия, активно готовившая пятую колонну в королевстве Югославия. 7 апреля 1939 г. Италия оккупировала и аннексировала Албанию. С этого времени начинается новый этап в истории пограничного Космета. Активизируется качакское движение. При согласии Италии проводится запись добровольцев для будущих походов в Космет. Так, Ахмед-ага Бериша из Джаковицы записал в Скадре и окрестностях 500 человек, М. Барьяктар собрал 700 человек; М. Биба из села Ника около 700 добровольцев. Каждый из них получал по килограмму кофе и сахара и три килограмма риса с условием, что будут готовы (в 1940 г.) выступить в поход, когда поступит приказ [5. С. 108].

Готовились, кстати сказать, и в Королевстве. К весне 1941 г. в Югославии находилось около 300 албанских политэмигрантов, которые в начале апреля собрались в Джаковице и Дебре. 5 и 6 апреля в Албанию было заброшено несколько групп, которым удалось поднять население на восстание против итальянской оккупации в нескольких районах. Вошедшая туда Югославская армия рассматривалась своеобразной освободительницей [3. S. 285]. Однако последовавшая вскоре повсеместная сдача страны прекратила эту трагикомедию. Но война диктовала свои законы и сербы, пока были хозяевами, действовали по отношению к албанцам в Космете жестко. Комендант военного округа в Косовской Митровице полковник В. Каличанин расстрелял в казарме большую группу военнообязанных албанцев из-за их якобы дезертирства [3. S. 285]. Албанцы Космета действовали не менее жестко - уже по отношению к мирному населению! Враги югославов - немцы и итальянцы - были встречены албанцами Космета как долгожданные освободители. Албанские "вулнетари", т.е. добровольцы, начали жечь сербские и черногорские села, прежде всего колонистские. По городам Космета прошли многочисленные демонстрации с лозунгами "Rnoft baba Hitler" ("Да здравствует отец Гитлер"), "Rnoft dajka Musolini" ("Да здравствует дядя Муссолини"). Настало "черное время" и для королевских солдат, возвращавшихся домой в Косово; их убивали, грабили, а те, которые добирались домой невредимыми, заставали только развалины, пахнущие дымом, на месте своих домов. "На грабеж и выселение сербов поднялось все албанское население при помощи многочисленных качаков, которые ранее, скрываясь от наказания за свои преступления, бежали в Албанию, а сейчас нагрянули назад..." [9. С. 12].

Дреничский священник Д. Шекуларац в своих свидетельских показаниях от 20 июля 1941 г. говорил следующее: "Приход покинул после того, как был ограблен до нитки арнаутами. Бежал с женой и шестью детьми в тот момент, когда меня должны были убить... Арнауты военнообязанные бежали из армии с оружием - кто переоделся, а кто и в форме уже "при деле": нападают на сербских солдат, жандармов и остальных. Дома сжигают, убивают известных граждан... Слышатся вопли женщин и детей. Вопль за воплем. Помочь никто никому не может. Немецкая армия еще не прибыла, наша - в развале. Анархия ликует. Арнауты не имеют милости. Избивают, убивают, грабят. Сербский народ в панике... Бежим в Печ... Получаем ответ (от немцев), что они не имеют достаточно сил для защиты сел, и могут гарантировать только городские поселения... возвращаюсь в Дреницу... Сейчас здесь итальянцы вместо немцев. Кто-то вернулся на пепелище, но убийства еще продолжаются, теперь

стр. 61

по ночам. Моя церковь обезображена, мой приходский дом разрушен. Существование невозможно" [9. С. 15]. В 1941 г. было уничтожено 65% домов колонистов в Печском районе, и 95% - в других районах Метохии [9. С. 13].

Сам Космет в середине мая 1941 г. был разделен на три зоны: немецкую, итальянскую (самую большую) и болгарскую. Италия после разгрома Королевства Югославии под своим протекторатом сразу создала так называемую Великую Албанию (этническую Албанию). В августе 1941 г. по указу итальянского королевского наместника в ее состав вошли большая часть Космета, западная Македония и пограничные районы Черногории. В этом государстве жило 1905277 жителей, из них в границах Албании 1105903 [3. S. 285]. Албанцы из Космета вошли в албанский парламент и правительство в Тиране. Осуществлена была великая мечта о "Великой Албании".

Оставалось только одно: "убрать" из новой Албании сербов, прежде всего колонистов. И здесь те же самые оккупанты - и итальянцы, и немцы - пытались как-то ограничить и прекратить произвол и насилия, творимые над сербами. Так, после убийства в Призрене сербов в 1941 г. и образования албанско-итальянской полиции в 1942 г. в городе вплоть до капитуляции Италии больше не было сербских жертв. Шли аресты и интернирование, например, в лагерь Порто Романо, близ Драча (там содержалось около 900 сербов) [9. С. 19]. Но убийств, которым препятствовали итальянские военные власти, не совершалось.

При этом следует отметить, что из сел в окрестностях Призрена сразу была предпринята высылка всех сербов-колонистов в Сербию и Черногорию [9. С. 17]. Как пишет современный исследователь П. Имами, из итальянской оккупационной зоны выселилось свыше 40 тыс. человек [3. S. 288]. После ухода итальянцев в 1943 г. из Космета и замены их господством немцев началась новая волна атак на сербское население. Албанцы по соглашению с немцами тогда стали считать свои владения "Новой Албанией" [9. С. 13].

В болгарскую оккупационную зону вошли: одна часть Гниланского района, Витина, Качаник и Сириничка жупа. В оккупированных краях болгары открыли школы на болгарском языке, болгарский язык звучал в органах управления новыми владениями, подлежавшими болгаризации [10. С. 568]. Однако центральное место все же занимала албанизация Космета.

В той же немецкой зоне влияния в составе Недичевской Сербии, оказался Косовский округ (часть Косова), который албанцы называли тогда Малой Албанией, с административным центром в Косовской Митровице. Вначале он состоял из четырех районов с центрами в Новом Пазаре, Косовской Митровице, Вучитрне и Подуеве, а с декабря 1941 г. из пяти, с добавлением центра в Рашке. По оценкам там жило 189252 жителя. В соглашении от 21 апреля 1941 г. между комендантом 60-й пехотной дивизии Немецкого рейха генерал-подполковником Ф. Г. Эберхартом и албанскими лидерами в Югославии подчеркивалось, что руководители албанцев "должны взять власть в стране и тем самым нести полную ответственность за безопасность жизни и имущества всех людей, которые живут в стране. Самовольные акты мщения и нападения, как и грабежи, должны быть немедленно прекращены" [3. S. 286]. От албанцев этот договор подписали Джафер И. Дева (Митровица), Омер Чини и Эмин Черкези (Сеница), Ачих Хаджи Ахмети (Нови Пазар), Яхья Хаджи Джемали (Вучитрн), Ильяз Хаджи Джемали (Приштина), Шачир Халили, званый Ходжа Висока (Подуево), Юсуф Градица, Муфтар Хусейни, Зейнел Садик и Мустафа

стр. 62

Ибрахими (Дреница), Садик Рама (Исток), Сейфедин Беголи, Джеват Беголи, Петар Лоренчин и Пауль Лоренчин (Печ) [3. S. 287].

Однако новый порядок имел ярко выраженный проалбанский характер. Немецкий спецдипломат Герман Нойбахер в своем донесении в Берлин писал, что "албанцы поспешили изгнать как можно больше сербов из страны. При этом за разрешение на выселение местные тиранчики часто брали бакшиш, точнее, взятки золотом" [3. S. 287]. Из немецкой зоны "разрешение на выселение" запросило свыше 30 тыс. человек [3. S. 288]. После интерпелляции генерала Недича к Нойбахеру, а последнего к Дж. Деве ситуация несколько изменилась, но страдающей стороной все равно оставались сербы.

Грабежи и убийства продолжались. Только в Липлянском приходе с 1941 г. по 1945 г., судя по неполному списку, было убито 62 человека [9. С. 22 - 23]. По утверждению П. Имами, в годы Второй мировой войны в Космете погибло 6200 человек всех национальностей. Так, из 550 косовских евреев выжило только 210 [3. S. 297].

От рук простых албанцев, албанских фашистов, албанской полиции, албанских борцов за национальную идею, мусульман, партизан, болгар погибло немало и белого и черного православного духовенства. Не пощажены были церкви и кладбища. Так, от монастыря Девич в Дренице, преданного огню в октябре 1941 г., не осталось камня на камне. Были ограблены обители Грачаница и Соколица. Церковь монастыря Гориоча служила тюрьмой при массовых арестах сербов. Как пишет сербский исследователь А. Евтич, число беженцев достигало в годы войны 100 тыс. человек [9. С. 23 - 26]. При этом бытуют утверждения о переселении в Косово за время оккупации из Албании от нескольких десятков тысяч до 300 тыс. человек. Однако, по данным Инспекции Союзного Секретариата внутренних дел, в Югославию за время войны прибыли 3 604 лица, рожденных в Албании, 501 югослав (неалбанец) из числа еще еще до войны эмигрировавших в Албанию, 4 тыс. албанцев, рожденных в Королевской Югославии и перебежавших ранее в Албанию [3. S. 298].

В Космете началось албанское время сторожей "Великой Албании". Так, уже Ферхат-бег в августе 1941 г. заявил, что под "косовским солнцем" больше не должно быть сербов, и если не удастся их выселить мирным путем, необходимо использовать "массовый террор" [10. С. 570]. Другой "сторож" - авторитетный политический деятель Б. Пеяни, трудившийся с Ферхат-бегом и Дж. Девой над созданием Великой Албании, считал, что Косово - гнездо албанизма, постепенно занятое сербами, расселявшимися в южном направлении. "По его мнению, шиптари-албанцы без Косова и Метохии не смогли бы выжить". Судьбу албанцев Космета он связывал с гитлеровской Германией [10. С. 571].

"Сторожем" должен был быть каждый албанец. Особая роль в этом предназначалась созданной в Албании после занятия ее итальянцами в 1939 г. организации Национальный фронт или "Бали комбтар". Именно балисты из Космета сумели объединить вокруг себя других националистов - "вулнетаров", албанскую полицию, албанские добровольные местные вооруженные формирования и др. Свою задачу балисты видели в охране границ "Великой Албании" со всеми соответствующими задачами. Позднее, в преддверии провала в Югославии своих "освободителей" немцев балисты развили активную пропаганду, говоря, что примут любую армию кроме Народно-освободительной армии Югославии. Они уверяли население в скором нападении Англии и Америки на СССР, что обеспечит существование "Великой Албании" [5. С. 120].

стр. 63

Свою роль играла и албанская фашистская милиция, которая действовала в итальянской оккупационной зоне. Она производила аресты сербов и черногорцев (учителей, священников, богатых граждан, бывших чиновников, т.е. людей, пользовавшихся влиянием в обществе), отправляя многих как политически неблагонадежных в концлагеря. Из регулярных воинских частей в обороне Космета от партизан участвовали полуторатысячный карательный полк "Kosovo", сформированный еще одним "сторожем Великой Албании" Дж. Девой, части албанской армии, десятитысячная 21-я дивизия СС "Скендербег", основанная в апреле 1944 г. и уничтоженная в мае 1945 г. Первая ее акция (14 марта 1944 г.) была связана с арестом почти трех сотен приштинских евреев. Неудачи в боях компенсировались расправами над неалбанским сельским населением [5. 130]. Помимо чисто воинских формирований, ставивших перед собой задачи охраны "мира и покоя" в Космете, и в целом в "Великой Албании", на его территории развернулся процесс создания различных "комитетов" по защите Космета. Так, в префектурах, общинах, селах формируются шиптарские национальные демократические комитеты, сыгравшие большую роль во время мятежа в 1944 - 1945 гг. [5. С. 118 - 119]

Всюду тогда развевалось албанское национальное знамя. Албанцы получили право обучения на родном языке. При этом если в итальянской оккупационной зоне сербские дети могли учиться в школах только на албанском языке, то в немецкой зоне сохранялись и сербские учебные заведения.

Но была и другая система образования - гражданская война, шедшая вперемешку с народно-освободительной борьбой. И в рядах партизан Тито были и албанцы-коммунисты. Первый албанский отряд, названный в память погибшего коммуниста-албанца "Зейнел Айдини", был основан в конце сентября 1942 г. под командованием Ф. Ходжи [3. S. 289]. В дальнейшем число партизанских отрядов увеличивалось, в основном за счет сербов и черногорцев. При этом сербы и черногорцы предпочитали создавать свои отряды и не вливаться в албанские партизанские части. Так, Косовский партизанский батальон был составлен в основном из сербов и черногорцев, бежавших из Косова. Албанские партизанские части особенно успешно пополняли свои ряды в 1944 г. Например, в конце сентября 1944 г. близ Подуева был сформирован батальон "Мето Барьяктари" (в память о погибшем товарище-коммунисте), который в основном состоял из албанцев. В октябре-ноябре в основном из албанцев были набраны 4-я (в Албании) и 7-я (в Джаковице) косовские бригады. Стоит отметить, что албанцы избегали входить в другие бригады, из-за страха, как пишет П. Имами, быть убитыми "сербскими и черногорскими реваншистами". Всего к концу войны в рядах Народно-освободительной армии Югославии насчитывалось свыше 50000 албанцев. Символом совместной борьбы сербов и албанцев в Косове и Метохии стали народные герои Б. Вукмирович и Р. Садику, расстрелянные близ с. Ландовице, около Призрена. Осталась легенда, что перед казнью они так крепко обнялись, что итальянским карабинерам не удалось потом разнять их тела. Останки героев впоследствии были перенесены в Печ по просьбе семьи Вукмировича. Один похоронен на православном кладбище, другой на мусульманском [3. S. 289 - 292]. Есть и много других примеров того, как албанцы во время войны помогали сербам и черногорцам. Когда после крушения Югославии албанские "вулнетари" хотели добить находившихся в Призренской больнице раненых королевских солдат, в их спасении участвовали вместе с медицинским персоналом и некие албанцы, которые принесли

стр. 64

им гражданскую одежду. Еще один пример связан с именем албанского национального деятеля Гани-бега Криезиа, который в июле 1944 г. обратился с воззванием к албанцам Косова, призывая их вместе с другими антифашистами вступить в борьбу против немцев и бороться за "святую албанскую землю". Титовская власть его арестовала и посадила в тюрьму в Сремской Митровице как якобы немецкого коллаборациониста, где он был убит в результате "организованного инцидента" [3. S. 297].

Результаты развернувшейся борьбы за "святую землю" были с военной точки зрения предрешены: с 17 по 23 ноября, несмотря на жестокое сопротивление балистов, города Космета были освобождены. Однако поражение не означало прекращения борьбы. Так, проведенная новыми властями общая мобилизация в Космете была практически сорвана: одни албанцы быстро дезертировали, другие поднимали мятежи. Были случаи, когда вся бригада переходила на сторону балистов [5. С. 121]. Со 2 декабря 1944 по 21 февраля 1945 г. длились повстанческие акции балистов, собравших под свои знамена около 80 тыс. человек [5. С. 146]. После разгрома во второй половине февраля 1945 г. ядра восстания в Дренице тактика балистов изменилась. Одни ушли в Грецию, в Албанию, другие вошли в новые органы власти в Космете. Так, Х. Спахия был председателем районного народно-освободительного комитета в Призрене и одновременно председателем центрального национал-демократического "шиптарского" комитета [5. С. 122]. Именно эта организация с центром в Призрене, не оставлявшая планов соединения Космета с Албанией, успешно внедрилась в милицию, имела своих сторонников в рядах КПЮ, в армии, в местных органах власти [5. С. 150].

Безусловно, новая власть, понимая всю трудность ситуации в Космете, старалась показать отличие прежней политики королевских властей от своей, нацеленной на удовлетворение насущных требований албанцев, прежде всего в земельном вопросе. 6 марта 1945 г. власти приняли "решение о временном запрещении возврата колонистов на прежние места жительства", а 7 июля того же года было объявлено сходное сообщение о запрете самовольного возвращения колонистов, обращенное к тем, которые во времена королевской Югославии в запланированном порядке расселялись в Космете на землях беглых или изгнанных албанцев. Все спорные имущественные вопросы обсуждались в аграрной ревизионной комиссии. Она признала полное право на землю 4829 сербских семейств. Согласно ее решениям, 5 744 прежних владельцев частично потеряли землю. 595 бывших собственников утратили право на землю. Албанцам было возвращено 15 784 га [3. S. 288].

В репортаже "Обещанная земля" ("Борба", 20 VI 1989) революционер и бывший высокий руководитель в Косове сказал следующее: "Для нас, ради упорядочивания ситуации на Косове и Метохии, было самым важным обсудить и справедливо решить все споры вокруг земли. Все это длилось два года. Тем решением была отнята у поселенцев только та земля, которую годами обрабатывали крестьяне-албанцы... около 15 - 16% всей земли, которой поселенцы владели до войны... Когда были решены все эти споры вокруг земли, были созданы благоприятные условия для нормальной жизни и работы в Области, а это, между прочим, проявилось в том, что после того быстро были в основном ликвидированы и мятежники" [3. S. 289].

По мнению уже не политика, а сербского историка Евтича, в Космет никогда не вернулось 1638 сербских семейств, а в Воеводину тогда было Пересе-

стр. 65

лено 2064 семьи. По материалам Областного комитета, землю тогда в Косове потеряли частично или полностью 5744 сербских семьи (т.е. идут совершенно иные данные, чем у П. Имами!), и только некоторые из них получили назад свою кормилицу. Так началась послевоенная "этническая чистка" Косова и Метохии, которая продолжается и по сей день [9. С. 27].

С последним выводом коллеги трудно не согласиться. В сущности, Космет "потерян" для сербов, превратившихся в "национальное меньшинство", в то время как "большинство" в самой "отаджбине" занято своими не менее важными проблемами по сохранению собственно Сербии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Славянские известия. 1913. N 9(2).

2. Ивиh П. О узроцима етничких промена на Косову // Становништво словенског пориjекла у Албаниjи (Зборник радова са мегhународного научног скупа одржаног у Цетиньу 21, 22 и 23 jуна 1990) Титоград, 1991.

3. Imami P. Srbi i albanci kroz vekove. Beograd, 1999.

4. Кадесников Н. З. Краткий очерк русской истории XX века. Нью-Йорк, 1967.

5. Иванов П. Ц. Ко су и шта хоhе шиптари. Београд. 1998.

6. Македонский вопрос в документах Коминтерна. Скопjе, 1999. Т. 1.4. 1: 1923 - 1925 гг.

7. Vrcinac J. Kraljevina srba, hrvata i slovenaca jd ujedinjenja do vidovdanskog procesa. Beograd, 1956.

8. Димиh Ль. Културна политика Кральевине Jугославиjе 1918 - 1941. Треhи део. Београд, 1997.

9. Jевтиh А. Страданьа срба на Косову и Метохщи од 1941. до 1990. Приштина, 1990.

10. Фолиh М. Окупациони систем и колаборациjа на Косову и Метохиjи 1941 - 1945 // Други свjетски рат - 50 година касниjе. Радови са научног скупа. Подгорица, 20 - 22 септембар 1995. Подгорица, 1997. Т. 1.

Permanent link to this publication: