В развитии сербской государственности XIX - начала XX в. можно выделить три основных этапа:

1. Начало борьбы за национальную независимость в 1804 г., что было тесно связано с процессом замены турецкого аппарата управления сербским. В 1835 г. была обнародована конституция, в 1838 г. принята так называемая "турецкая" конституция, а в 1869 г. - новая конституция. В 1878 г. Берлинский конгресс подтвердил государственный суверенитет сербского княжества, а его территория расширилась за счет присоединения четырех новых округов: Нишского, Пиротского, Враньского и Топлицкого.

2. 80 - 90 годы XIX в. характеризуются становлением и развитием трех основных политических партий страны (радикальная, напредняцкая и либеральная), провозглашением в 1882 г. Милана Обреновича королем Сербии и принятием в 1888 г. новой сербской конституции.

3. Начало XX в. знаменовалось принятием новой сербской конституции 1901 г., вводившей двухпалатный парламент, состоящий из Скупщины и Сената; одновременно происходит нарастание внутрисербского конфликта, вылившегося в убийство короля Александра Обреновича 29 мая 1903 г., что привело к приходу к власти Петра Карагеоргиевича (1903 - 1921). Тогда же с небольшими изменениями была восстановлена конституция 1888 г., формально превратившая страну в конституционную парламентскую монархию.

Таким образом, можно говорить о том, что с начала XIX в. в Сербии шел достаточно сложный процесс становления государства и его институтов, тесно связанный с развитием национально-освободительного движения. Это естественным образом наложило определенный отпечаток на характер развития сербского государства и на его особенности. Как справедливо в этой связи заметил английский исследователь Эйзенштадт, "для всех революционных обществ были характерны попытки выдвинуть новые цели, символы и центры; учредить новый политический и культурный порядок, расширить, по крайней мере в символическом плане, участие широких слоев в этих порядках и включить политический и культурный порядки в новую институциональную деятельность" [1. С. 288]. Для молодого сербского государства выдвижение "новых символов" имело свои специфические последствия: так, например, исчезновение прежнего

Вишняков Ярослав Валерианович - канд. ист. наук, доцент МГИМО.

стр. 15

правящего османского класса, поставило на повестку дня вопрос о переустройстве всех общественных отношений и утверждении новых гражданских и политических структур, а провозглашение в 1878 г. государственного суверенитета кроме всего прочего внесло вопрос о способе включения сербского общества в новую европейскую систему. В этой связи отметим, что одним из важных факторов, влияющих на характер изменения любого общества, является степень развитости государственных элит, их взаимосвязь как с другими элитами, так и с широкими слоями населения. Сербия же, однако, к началу XX в. представляла собой совершенно патриархальную аграрную страну, где крестьянство составляло более 80% населения. Это была единственная в Европе страна, где практически отсутствовали железные дороги, а промышленность состояла всего из 28 предприятий, на которых было занято около 2 тыс. рабочих. "По роду занятий население современного сербского государства представляет картину весьма слабой дифференциации: земледелием и скотоводством занято свыше 84 процентов жителей, фабричная же промышленность находится в зародыше, интеллигенции мало, и почти вся она состоит на государственной службе, причем в силу парламентского строя, связанного с обычаем менять вместе с кабинетом министров и весь состав бюрократии, в зависимости от принадлежности к той или другой партии, весьма много лиц находится в отставке, получает сравнительно большие пенсии и этим сильно отягощает народный бюджет" [2. С. 205] - отмечал историк А. Л. Погодин. Все это накладывало глубокий отпечаток как на характер власти и бюрократии, так и на отношение общества к формирующимся властным структурам. "Консервативная крестьянская сила, возможно, придавала Сербии, несмотря на все политические катаклизмы, большую устойчивость, но, сохраняя традиционный уклад жизни, она, естественно мешала более быстрой модернизации страны" [3. С. 8 - 9]. В этой связи проблема функционирования сербской политической системы, влияния на нее "внешних" сил представляется нам весьма интересной. Не претендуя на комплексное исследование этой, далеко не простой и во многом дискуссионной проблемы, постараемся вычленить лишь отдельные тенденции политического развития Сербии и влияния на них "внеконституционных" факторов.

Провозглашение независимости Сербии естественным образом поставило задачу формирования правящей элиты и политических партий. Однако специфика Сербии как раз и состояла в том, что условия ее развития не создавали возможности для формирования управленческого слоя. "Ведь у нас полковники - министры юстиции, философы - министры полиции, таможенные чиновники - министры строительства. Разве тут нужны знания? Нет, для того чтобы быть министром, достаточно иметь свою программу", - заметил классик сербской литературы Бронислав Нушич [4. С. 24]. А сербский историк П. Сречкович - приверженец идей либеральной партии, в письме вице-директору Азиатского департамента МИД России прямо указывал, что чиновники набирались прямо с улицы: "На упреки новому министру внутренних дел г-ну Рибарацу (министр внутренних дел в 1892 - 1893 гг. - член либеральной партии. - Я. В.), зачем он увольняет подобных чиновников, он отвечал: "Я никого не гоню, а только каждого возвращаю к его ремеслу. Кто был мясником, пускай снова им будет, кто был сапожником, пускай снова тем же занимается"" [5. Л. 3об.].

"Иметь свою программу" - вот, что определяло политическую жизнь Сербии в конце XIX - начале XX в. Именно в этот период Сербия вступила в новый этап своего политического развития, характеризующийся обострением борьбы

стр. 16

различных политических сил - радикалов с Николой Пашичем во главе, боровшихся за усиление роли Скупщины, напредняков (М. Пирочанац), выступавших за сильную королевскую власть, и либералов (Й. Ристич). Зарождалось и социалистическое движение. Отметим в этой связи, что после Берлинского конгресса 1878 г. на Балканах значительно усилились позиции Австро-Венгрии, особенно после оккупации Боснии и Герцеговины, что естественным образом привело к усилению политического и экономического давления Вены, а в 1880 г. сербский князь Милан Обренович окончательно связал будущее своего государства с австрийскими интересами. Однако это событие имело более глубокие последствия, чем просто смена внешнеполитических приоритетов. А. Л. Шемякин в ряде своих работ (см., например: [6]), анализируя деятельность, как правящих кругов Сербии того периода, так и их оппонентов, сделал интересный вывод о том, что в "основе внутрисербского конфликта как раз и лежало отношение к Европе, ее ценностям и образцам". При этом именно Австро-Венгрия и олицетворяла собой европейские ценности и должна была "стать для Белграда "окном" в Старый Свет" [7. С. 230]. Такую политику после 1880 г. и стали проводить напредняки, пытаясь превратить Сербию в государство "централизованное, основанное на власти закона, с парламентской системой (но ограниченной ровно настолько, насколько она могла бы обеспечивать законодательную гегемонию новой интеллектуальной олигархии), сильным аппаратом (как бы проводником реформ сверху) и исключительно политическими функциями. Внутренняя индустриализация, для проведения которой правительство активно привлекало иностранный капитал, становилась основой его экономической стратегии, а свобода личности и этика индивидуализма объявлялись высшими общественными добродетелями" [7. С. 230 - 231]. Основным противником нового режима стала сербская радикальная партия во главе с Н. Пашичем. "Рассматривая сербский народ как единый социальный и национальный организм, они полагали, что посредством системы тотального самоуправления снизу доверху, он, как таковой сможет сам непосредственно осуществлять свою волю, т.е. осуществлять свой суверенитет" [7. С. 233]. Особо при этом следует подчеркнуть, что в данной ситуации королю не удалось встать над партийной борьбой, выступить гарантом сохранения прав и свобод граждан. "Вместо того чтобы стать инициатором "рационализации конфликта" и взять в свои руки процесс гармонизации опасно разошедшихся интересов, монарх открыто выступил на стороне сербских ультралибералов (напредняков)" [7. С. 247]. Причем политические столкновения происходили не только на страницах газет или заседаниях Скупщины. Осенью 1883 г. в восточных районах Сербии вспыхнуло восстание, получившее название Тимокское (по р. Тимок). Это выступление было использовано Миланом для удара по лидерам радикальной партии, которая перешла на нелегальное положение, а ее лидер Н. Пашич вынужден был уехать за границу. Дальнейшее развитие событий только усугубило внутренний структурный кризис в сербском обществе, и привело к кризису режима Милана Обреновича. В 1885 г. Сербия напала на Болгарское княжество. Через месяц война закончилась ее поражением. В этой ситуации Милан вынужден был пойти на компромисс с оппозицией. В 1888 г. в Сербии была принята новая конституция, провозглашавшая страну наследственной конституционной монархией, а Скупщине была предоставлена законодательная инициатива.

Однако в этом, на первый взгляд вполне естественном для формирующегося государства процессе, вполне ясно угадывается противоречие: в Сербии конца

стр. 17

XIX в. не было политических партий как выразителей настроений определенной части или слоя общества, но зато были политики, каждый из которых выступал со своим видением будущего развития страны. Конечно, становление любого общества немыслимо без развития личности и появления социальных лидеров. Политология, однако, знает два типа общественного лидерства. Есть собственно социальные лидеры, которые четко и понятно формулируют интересы определенных социальных групп и ведут эти группы за собой. Такие лидеры появляются на сравнительно поздних этапах общественного развития. Ранним этапам более свойственны так называемые "сильные персоны". Это заметные люди, которых игра случая вознесла выше их собратьев и дала им на время возможность распоряжаться судьбой других людей. В отличие от настоящих социальных лидеров "сильная персона" озабочена более всего своей личной судьбой, но она может случайно или осознано "обслуживать" и часть социальных интересов. Иногда эта фигура является яркой, харизматической личностью, но может быть и человеком, случайно обласканным фортуной. Сербия достаточно долго не имела истинных социальных лидеров, зато суррогатных вождей в лице "сильных персон" в период борьбы за независимость появилось великое множество. Все они были далеки от мысли сделать строящееся государство выразителем социальных интересов, их деятельность свелась к стремлению "приватизировать" de facto часть государственной власти. Яркой иллюстрацией этому является пребывание у власти радикального кабинета (1889 - 1892). "За четыре года своего правления радикальное министерство ничего не сделало для облегчения участи низших классов населения, несмотря на все свои обещания. Бюджет с 40 млн. вырос до 60. В обществе повсюду воцарилась настоящая анархия. Общинная власть перешла в руки дурных людей. Администрация состояла только из приверженцев радикальной партии. Государственный долг вырос еще на 140 миллионов", - отмечал тот же Сречкович [5. Л. 1об. - 2].

Это привело к противоречию политической жизни Сербии: с одной стороны, отсутствие авторитета или сакральности королевской власти, а с другой - отсутствие консолидированной и образованной политической элиты, способной сплотить общество, а также традиций парламентаризма западноевропейского образца и культуры политической борьбы. Достаточно указать на типичный для Сербии институт регентства, прошедший через всю историю существования двух сербских династий (см., например [8]), а также на то, что в течение XIX в. насильственное смещение монарха было скорее правилом, чем исключением. Да и сам факт, что с 1878 по 1903 г. в Сербии сменилось 20 кабинетов министров, говорит о многом. Многочисленные исследования как российских, так и сербских ученых блестяще это подтверждают.

На этом фоне политическую активность начинает проявлять армия, ставшая к началу XX в. еще одной реальной политической силой. Отметим, что одной из особенностей национального движения в Сербии было его зарождение задолго до того, как сформировались гражданское общество или какой-либо конституционный порядок. Османское завоевание не только отразилось на социально-экономическом и политическом развитии Сербии, но и немало способствовало становлению особого "военного" ("четнического") сознания сербского народа, что привело к формированию в обществе конфронтационной психологии, вполне естественной для постоянно воюющей страны. В начале XX в. она получила новое преломление, вступив в конфликт с формирующимися новыми государственными институтами, что усилило внутриполитическую нестабильность.

стр. 18

В тоже время сербские правители прекрасно понимали роль армии в формирующемся государстве. И именно в 80-е годы XIX в., на фоне сближения с Австро-Венгрией, произошло становление сербской армии как политической опоры власти. Милан Обренович провел в конце 80-х годов XIX в. комплексную реорганизацию вооруженных сил страны, сделав г. Ниш военным центром Сербии. В 1882 г. была введена всеобщая воинская повинность, армия перешла на новую организационно-штатную структуру, появились новые рода войск, в том числе и жандармерия. В 1884 г. были открыты "Курсы генерального штаба". В 1896 г. был принят закон об устройстве армии, а Милан стал ее фактическим главнокомандующим. Тем самым к началу XX в. сербская армия, по справедливому замечанию СИ. Данченко, превратившись в один из "важных компонентов государственности" [9. С. 397 - 398], стала реальной политической силой, способной влиять на развитие страны. Режим Обреновичей во многом зависел от ее лояльности. При этом уровень политической культуры сербского офицерства отражал реалии трансформирующегося традиционного сербского общества. Вот, например, как описывает российский военный агент в Белграде Леонтович причины отставки в апреле 1901 г. военного министра М. Васича: "Застав неожиданно у себя Маринковича в положении, не оставляющем сомнений в близких отношениях с m-me Васич, военный министр тут же, при пособии своего адъютанта, избил министра народного просвещения и выбросил его буквально из окна" [10. Л. 1 - 1 об]. А Б. Нушич весьма тонко подметил: "если бы меня назначили военным министром, я ввел бы в армии новый головной убор" [4. С. 27].

На этом фоне развитие политического кризиса конце XIX - начале XX в. было неизбежно. Решение Александра Обреновича жениться на своей фаворитке Драге - вдове инженера Машина (в девичестве Луневица) и бывшей фрейлине королевы Натальи (жены Милана), женщине значительно его старше, и к тому же имевшей весьма сомнительную репутацию, только способствовало его углублению. Этот шаг Александра отвернул от него значительную часть сербского общества, вызвал в 1900 г. отставку кабинета Владана Джорждевича. Даже Милан Обренович отвернулся от собственного сына. Вскоре после объявления помолвки он порвал с ним и уехал за границу, где и умер в январе 1901 г. В апреле 1901 г. Александр провозгласил новую конституцию, вводившую двухпалатный парламент - Скупщину и Сенат, которую можно рассматривать как последнюю попытку компромисса лидеров основных политических партий Сербии и Александра. Однако этот акт не снял внутренней напряженности в стране. Сербский король усиливал личный деспотический режим, сформировав в ноябре 1902 г. новое "нейтральное" правительство генерала Цинцар-Марковича, начав проводить при этом политику, направленную на дальнейшее сближение с Австро-Венгрией¹ . Оппозицию режиму Обреновичей составила радикальная партия.

¹ В начале XX в. взаимоотношения России и Сербии значительно улучшились. Стали расширяться не только политические, но и экономические связи. Но женитьба короля Александра не могла не отразиться и на российско-сербских отношениях. Весной 1901 г. предполагалось посещение Александра и Драги С. -Петербурга. Однако этот визит неоднократно откладывался, и в конце концов, сербская королевская чета так и не была принята российским императорским двором, что еще больше уронило авторитет сербского короля в глазах общества и способствовало активизации деятельности заговорщиков - сторонников провозглашения королем Сербии Петра Карагеоргиевича. Стремясь укрепить свое положение, король Александр пытался переориентировать свою политику в сторону Австро-Венгрии.

стр. 19

Политизированные сербские офицеры не могли остаться в стороне от происходящих в стране событий, однако, не имели своей четкой политической платформы и программы, и именно поэтому использовались оппозицией режиму Александра Обреновича как преторианская сила. Их поднимали и вели "сильные персоны" оппозиции (прежде всего радикалы во главе с Н. Пашичем), о целях которых рядовые военные были часто слабо информированы. Неизбежность переворота была очевидна. В ночь на 29 мая (11 июня) 1903 г. офицерами шестого пехотного полка, расквартированного в Белграде, король Александр Обренович и его жена Драга были убиты, а престол достался Петру Карагеоргиевичу. Переворот 1903 г. был одним из редких случаев, когда вместо установления военной диктатуры, власть была передана демократически избранным государственным структурам [3]. Сразу же после осуществления переворота была созвана Скупщина, с небольшими изменениями восстановлена конституция 1888 г., заметим, кстати, одна из самых демократических европейских конституций.

Так можно ли смотреть на Сербию после 1903 г, как на новое молодое демократическое государство западноевропейского типа? На наш взгляд скорее нет, чем да. Попытка Обреновичей через Австро-Венгрию "втянуть" Сербию в Европу окончилась провалом, что уже само по себе означало победу сил сохранения традиционного уклада, да и "самая демократическая" сербская конституция являлась больше документом политическим, нежели реально отражала потребности традиционного общества и патриархального сербского крестьянства.

1903 год принес в политическую жизнь страны новые черты. Наряду с "сильными персонами" сформировались подлинно социальные государственные лидеры, где главную роль на себя взяли Н. Пашич и руководимая им радикальная партия. И именно радикалы возглавили борьбу с офицерами-заговорщиками, занявшими влиятельные посты в военном ведомстве. Конфликт перешел в новую стадию, грозя материализоваться во вполне конкретных политических событиях. Депутаты Скупщины, печать, да и сами военные требовали скорейшего удаления заговорщиков из армии, ставя им в вину попрание всех моральных норм. Центрами борьбы против "заговорщиков" стали города Ниш и Крагуевац, где оппозиционное движение возглавил капитан Милан Новакович. С другой стороны, часть "заговорщиков", руководимых Д. Димитриевичем, также встала в оппозицию к своим бывшим товарищам, которые искали в перевороте только личную выгоду, создав новое тайное общество - "Объединение или смерть", более известное как "Черная Рука". Этому способствовал аннексионный кризис 1908 - 1909 гг., рассматриваемый сербами как национальное унижение. Само название организации говорит за себя - объединение славян под властью сербского монарха. Революционизации сербской армии способствовали омоложение офицерского корпуса и внедрение нового оружия - пулемета, что кардинально изменило тактику и стратегию войны. В этой связи молодые офицеры, конфликтуя со своими командирами - приверженцами старой тактики ведения боя, вступали в ряды "Черной Руки". С данной организацией были связаны многие государственные чиновники королевства, в частности М. Милованович - министр иностранных дел и премьер-министр страны, а военный министр (1911 - 1912) генерал С. Степанович был прямым ее ставленником. Королевской власти не удалось взять ситуацию под контроль, выступить надпартийной силой, консолидирующей общество. К тому же и вокруг престолонаследника Александра Карагеоргиевича сложилась еще одна преторианская офицерская

стр. 20

группа, соответственно и названная - "Белая Рука". Во главе ее стоял П. Живкович - также участник майского переворота 1903 г. Внутрисербский конфликт нарастал.

В заключение отметим, что среди других "внеконституционных" факторов можно также выделить влияние на внутриполитический курс Сербии других государств - прежде всего России и Австро-Венгрии, которые пытались вмешиваться в политику страны через своих дипломатических и военных агентов. Большую роль в этой связи, играло новое развитие балканского кризиса, который усугубила аннексия Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в 1908- 1909 гг. Однако эти вопросы являются темой специального исследования.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.

2. Погодин А. Л. История Сербии // История Сербии и Черногории. М., 2002.

3. Никифоров К. В. Парламентаризм в Сербии в XX веке // Славяноведение. 2004. N 3.

4. Нушич Б. Из записок // Избранные сочинения. Белград, 1968. Т. 4.

5. Архив внешней политики Российской империи. Ф. 340. Оп. 584. Д. 32.

6. Шемякин А. Л. Идеология Николы Пашича. Формирование и эволюция (1868 - 1891). М., 1998

7. Шемякин А. Л. Сербия на переломе. Обретение независимости и проблема модернизации // Славянские народы: общность истории и культуры. М., 2000.

8. Никифоров К. В. Четыре этапа сербской истории // Югославянская история в новое и новейшее время. Материалы научных чтений, посвященных 80-летию со дня рождения профессора В. Г. Карасева (1922 - 1991). М., 2002.

9. Данченко С. И. Развитие сербской государственности и Россия. 1878 - 1903. М., 1996. 10. Российский государственный военно-исторический архив. Ф. 2000. Оп. 1. Ед. хр. 822.

Permanent link to this publication: