Кафка Ф. Созерцание. Письма к Максу Броду СПб.: Азбука-классика, 2009 Австрийский писатель Франц Кафка (1883 - 1924) умер от чахотки, как и Чехов, не дожив трех лет до чеховского возраста. Но не это повод для их сопряжения. Кафка как художник вырос из Чехова. Он словно бы сгустил, довел до "остраненных" искривлений четкие и сухие очертания чеховского реалистического письма. Зеркало обыденной жизни с ее прозой и нудью незаметно - с эффектом "волшебного фонаря" - превратил в магические отражения с их жутью и нежитью. Этих писателей сближает и статистика. Как Чехов - самый ставимый драматургXX века, так Кафка - самый издаваемый этого века прозаик. Мог ли мечтать об этом живший в начале XX века мелкий клерк, задавленный нуждой, неуверенностью в себе, неизбывным одиночеством, страхом перед жизнью? Как ни странно - мог. Временами Кафка вдруг ясно осознавал, что пробился пером на ту высоту, с которой ему открылось больше, чем кому-либо из его коллег и даже великих предшественников. И тогда этот с виду жалкий раб возглашал голосом пророка: "Я есмь цель и начало". Это было не пустое самомнение графомана. Нет в литературе большего признания, чем восхищение самых авторитетных коллег. Еще при жизни Кафки куда более популярный и признанный в то время Герман Гессе называл его "тайным королём немецкой прозы". Со временем тайное стало явным. И слава, и влияние Кафки на протяжении десятилетий нарастали. Очевидно мелкий клерк из пражского еврейского гетто, записывавший, в основном, по ночам, поток своего отлитого в причудливые формы сновидческого сознания, оказался как никто другой созвучен недавно истекшему в конвульсиях и судорогах веку. Алогичная, бредово-абсурдистская проза Кафки во многом угадала и предсказала катаклизмы XX века. Перед лицом неправо судящей и казнящей невинных бюрократической машины, покрывшей полмира колючей проволокой концлагерей, человек и впрямь съежился до размеров винтика или ничтожного насекомого. Как и всякое состоявшееся художеств ... Читать далее