Ход и результаты русской революции, как и ее предшественницы во Франции почти за 130 лет до нее, немыслимы без участия крестьян. Они являлись тем взрывчатым веществом, которое разрушило старый порядок. Поведение крестьян не вписывается при этом в схематическое представление о революционной смене формаций - от феодализма, через капитализм, к социализму. Дело в том, что их участие в политическом процессе противоречило буржуазно-либеральным чаяниям как французских привилегированных слоев, так и русского цензового общества1 . Та же судьба ожидала надежды, которые социалистические партии и, возможно, рабочее движение связывали со свержением монархии в России. Во Франции крестьяне боролись против последствий свободного рынка. В России же они не были заинтересованы также и в тех социалистических производственных ассоциациях, которые поддерживались пролетарской властью путем "неэквивалентного обмена". Для большевистских революционеров крестьянин оставался "Янусом в лаптях" (Троцкий) и "непонятным, как чудо морское" (К. Федин), к нему относились с недоверием2 . "Жаждущее собственности крестьянство, получив землю, отвернется от революции, после того как оно разорвало на портянки знамя Желябовых и Брешковских", - пророчествовал М. Горький в мае 1917 года. Писатель видел в большевиках "беспомощную жертву в когтях бешеного, исстрадавшегося в прошлом, зверя"3 и опасался, что "все численно незначительное, качественно мужественное войско политически сознательных рабочих и честной революционной интеллигенции падает жертвой русского крестьянства". Он сравнивал индустриально-городскую цивилизацию России с "горстью соли, брошенной в застойное болото деревни", констатировал "вечное противостояние" интеллигенции крестьянству, "органически чуждому" прогрессу4, противостояние городского меньшинства деревенской массе. На основании численного преобладания сельского населения, которое в 1914 г. еще составляло более 80% населения России, Горький заключал, что крестьянская революция, которую ... Читать далее