Балканская политика Екатерины II как составная часть борьбы России за выход на южные моря и освобождение южных славян от турецкого ига имела продолжение, в различных формах и в разной обстановке, еще и спустя 100 лет. Ниже рассматривается тот этап этой политики, который мы считаем ключевым, во многом определившим ход последующих событий: период русско-турецкой войны 1768-1774 годов. Он неоднократно рассматривался в общей и специальной литературе ¹ . Но конкретно именно екатерининская политика на Балканах, ее направленность и специфика остаются слабо освещенными, их характеристика требует уточнений, а оценка в литературе не всегда верна. Попытаемся показать программу действий Екатерины II и способы ее реализации, в частности мотивы и цели отправки российского флота из Балтики в Средиземноморье, а также раскрыть соотношение екатерининской политики в этом регионе с общеисторическими задачами России и чаяниями южнославянских народов.

С объявлением Турцией в октябре 1768 г. войны России Екатерина II и ее окружение пришли к мысли о необходимости и целесообразности привлечения к поддержке России подвластных Османской Порте христианских народов Балкан. Екатерина II разработала конкретную программу действий в этом направлении. В рескрипте от 11 (22) августа 1769 г. генерал-поручику графу А. Г. Орлову, находившемуся в Италии, императрица писала, что российское правительство имеет "главным предметом поднятие и ополчение противу неприятеля нашего собственных его христианских подданных". Содержание программы сводилось к организации восстания славян и греков против Турции.

Конкретизируя это положение, Екатерина II обращала внимание Орлова на необходимость сплоченности христиан. "Прежде всего надобно принять за неоспоримую истину и за непременное начало всего дела, которого потому, что крайней возможности, всегда и держаться надобно будет, что восстание каждого народа порознь, и прежде нежели смежные оному приготовлены и подвигнуты будут к равному в одно время, или по крайней мере весьма скоро после, поднятию оружия, не может для нас быть полезно, ибо ни который из них сам по себе столько не силен, чтоб иное что произвести мог кроме одного набега и, так сказать, мимоходного на оном опустошения частицы ближней земли, следовательно же всякий такой набег,

Лещиловская Инна Ивановна- доктор исторических наук, член-корр. РАЕН, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 29

не нанося неприятелю чувствительного ущерба, а еще менее причиняя ему какую-либо для нас полезную диверсию, в чем одном прямая наша цель быть долженствует, послужил бы только к открытию туркам глаз и к поспешному ограждению себя нужными и достаточными осторожностями против дальнейших покушений, ибо им всемерно легче будет упредить распаление одной искры, нежели после противиться и утушать целое, в силу пришедшее пламя" ² . Исходными принципами программы были всеобщность и одновременность вооруженного выступления славян и греков против Порты. В возможном распылении сил и разрозненности действий виделась угроза вырождения широкомасштабной акции в мелкие, провоцирующие турок стычки. Только массовое вооруженное выступление христиан на Балканах способно было нанести сокрушительный удар по Турции.

Поэтому в качестве первой задачи выдвигалось приведение всех балканских народов или их большей части "в тесное между собою единомыслие и согласие видов". Для организации и развития восстания предполагалось создать плацдарм для складирования вооружения и боеприпасов и укрытия на случай наступления превосходящих сил турок. Подходящие для этого местности Екатерина II видела на Майне в Морее или Черногории, "яко по положению своему, крепких местах". "Приготовление, распоряжение и руководство всего сего подвига" было возложено на Орлова. Он стал военно-политическим организатором и направляющей фигурой всех действий. В январе 1769 г. ему были предоставлены широкие полномочия и свобода рук ³ . Местом его пребывания до начала военных операций стал Ливорно, вольный порт герцогства Тосканского.

Екатерина II подчеркивала необходимость подготовки восстания в строжайшей тайне, "ибо секрет всем делам душа", тем более что российское правительство не было уверено в позиции Венецианской республики. Орлову предписывалось пользоваться в переписке со двором специальным шифром. Всеобщее антиосманское восстание на Балканах должно было развернуться при помощи и под общим руководством России. Вялотекущий ход войны на Дунайском направлении в 1769 г. укрепил Екатерину II во мнении о первостепенном значении всебалканского выступления славян и греков как способа сокрушительного удара по Турции.

Балканский план Екатерины II возник не случайно. Он опирался на общность государственных нужд России и интересов подвластных Порте христианских народов в ослаблении Турции и был подготовлен историей давних отношений России с балканскими славянами и греками. На протяжении конца XVII - первой половины XVIII в. российскому правительству и российским официальным лицам направлялись обращения видных лиц с Балкан с просьбой о поддержке и защите сербов под властью Турции, Австрии и Венеции ⁴ . В 1753 г. черногорский митрополит Василие Петрович высказывал в письмах канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину мысль об издании Елизаветой Петровной грамоты, "что оной черногорский принципат никому не подвластен, как точию самой ея и.в., самодержице всероссийской", и о включении его в императорский титул. "Почему бы к оному нашему народу в случае с турками войны все окрестные славяно-сербские народы присовокупились, и отдали б себя под протекцию всероссийскую". Пафосом важности Черногории была проникнута книга Василие Петровича "История о Черной Горы", изданная в России в 1754 году. В 1766г. черногорские власти и старейшины, прося Екатерину II о покровительстве и материальной поддержке Черногории, обещали "кровию нашею заслужить" это ⁵ .

Российское правительство шло навстречу просьбам о помощи, насколько позволяла международная обстановка. Оно материально поддерживало православную церковь на Балканах, в Австрийской монархии и Венецианской республике. Петербург путем дипломатического давления пытался облегчить положение единоверцев. С началом русско-турецкой войны на имя Екатерины II и русских официальных лиц поступали предложения, как авантюрные, так и дельные, о планах освобождения в ходе войны христиан. Князь Ю. В. Долгоруков сподвижник А. Г. Орлова, в те годы отмечал, что граф в Италии, "разговаривая с славянами, венецианскими подданными

стр. 30

и нашими единоверцами, уверился, что они недовольны своим правлением; также их соседы черногорцы, турецкие подданные, и все греки в Архипелаге преданы двору российскому. По сему граф Орлов писал ко двору, дабы на сии народы и обстоятельства делать свое внимание, и он представляет свои услуги, если прислан будет флот и войско" ⁶ . Это создавало у Екатерины II и ее окружения впечатление готовности балканских славян и греков вместе с Россией к активной борьбе за освобождение от власти Турции.

Черногорец по происхождению, российский генерал И. М. Подгоричани (Подгоричанин), отличившийся в Семилетней войне, представил в начале 1769г. Екатерине II план вовлечения Черногории в вооруженные действия с приложением карты и выразил готовность выехать в Цетине для организации выступления черногорцев против Турции. Хотя план Подгоричани вызвал интерес у императрицы, генерал в Черногорию не поехал и действовал на Дунайском фронте, где блестяще проявил себя в военной кампании 1770 года.

Российское правительство располагало достоверными сведениями общего характера о настроениях славян и греков на Балканах, их заслуживающими внимания предложениями. Однако ему не хватало конкретных знаний о состоянии дел на местах, данных о населении, географических сведений, карт. Екатерина II в рескриптах и письмах Орлову в 1769 г. постоянно подчеркивала, что она определяет только направление его действий, но не может назвать конкретные формы, так как нет ясности в положении балканских христиан. Все это сказалось на развитии событий.

Еще Петр I, предпринимая Прутский поход 1711 г., обратил внимание на балканских христиан и направил им манифест с призывом поддержать российские войска. Екатерина II тоже осознавала стратегическое значение союза балканских угнетенных народов и России перед лицом враждебной Турции и превратила расплывчатую идею совместных действий в конкретную программу активизации населения Балкан и привлечения его к военному сотрудничеству с Россией. Самый план опереться на антиосманское восстание славян и греков оказался новой, невиданной дотоле внешнеполитической инициативой петербургского правительства. Во исполнение намеченного Екатерина II подписала 29 января (9 февраля) 1769 г. грамоту к греческому и славянским народам Балкан: "Вы же, благочестивые греческие и славенские народы, естьли хотите низринуть с себя и попрать несносное иго злочестивых агарян, естьли хотите воздвигнуть для себя и для потомков своих церковь христову на камени твердом и привесть ее в совершенную на будущие времена безопасность и естьли еще хотите не только оградить остатки древней и драгоценной вашей вольности, но и распространить еще оную до высочайшей степени, какая приличествует древним завоевателям и обладателям большой части известнаго тогда света, от коих вы все нисходите родом, языком и мужеством, - имеете теперь случай удобнейший, а, может быть, буде ныне тщетно упустится, и никогда уже не возвращаемый, достигнуть сих трех верховных предметов общей нашей целости и благополучия под покровом оружия нашего в здешней части неприятельских владений и под сению нашей помощи в собственных наших жилищах" ⁷ . Екатерина II призвала славян и греков сбросить турецкое иго, обеспечить безопасность святой церкви и восстановить былую их самостоятельность вооруженным путем при военной поддержке со стороны России.

Императрица подчеркивала необходимость единомыслия, согласия и объединения сил народов для достижения успеха. Она выдвинула даже идею овладения колыбелью православия - Константинополем. "Изжените оттуда остатки агарян со всем их злочестием и возобновите православие в сем ему посвященном граде! " - взывала она. По предложению Орлова Екатерина II торжественно объявила "верными и неложными друзьями" России "все те народы, кои в настоящей войне составят ради собственной своей пользы, вольности и благополучия общее с нами дело", и обещала представлять их интересы при заключении мира с Турцией.

Призывая славян и греков к борьбе за освобождение, Екатерина II довольно туманно представляла себе политические судьбы Балкан.

стр. 31

В рескрипте Орлову от 19 (30) июля 1770 г., когда уже развернулась Морейская операция, в целях сохранения и утверждения справедливого образа России в глазах христианского мира она настаивала на том, "чтоб все наши меры и предприятия действительно ограничивались в пределах видимаго правосудия и собственной безкорыстности", особенно в Греции. Важным шагом на этом пути стало бы соединение греков под предводительством Орлова в "новый и целый корпус" с заявлением "публичным актом" о своем политическом бытии. Екатерина II набросала проект обращения греков к европейским государствам с просьбой о признании в качестве нового члена "в республике христианской" и о поддержке. Она рассматривала появление греческого политического образования и как способ давления "к скорейшему вынуждению от Порты прочнаго и славнаго мира ⁸ . Зародился так называемый "Греческий проект".

В представлениях Екатерины II забрезжили тогда, пока еще слабые, наметки возможной государственности греков и славян на Балканах при поддержке России. Только в начале 1780-х годов они получили развитие в так называемом "Греческом проекте", предусматривавшем изгнание турок из Европы и образование под эгидой России полунезависимых христианских государств на Балканах - Греческой империи и Дакии. Проект заключал в себе явно новый принцип решения балканского вопроса, при всей его утопичности в той международной обстановке и несостоятельности относительно национальных судеб славян ⁹ . В грамоте императрицы получило выражение идеологическое обоснование юго-западного направления внешней политики России в виде постулата защиты христианских народов и святой церкви от уничтожения и поругания магометанством. Религиозный фактор являлся мощным мобилизующим средством подъема православного населения на борьбу с турками. Слова об угрозе православной церкви были близки и понятны южнославянскому населению Балкан, в сознании которого на протяжении пятивекового турецкого ига отстаивание веры сливалось с защитой самого существования народа. Ведь приниженное положение райи - покоренных турками жителей Балкан - определялось их религиозной принадлежностью.

Екатерина II поручила Орлову тайно направить по одному экземпляру грамоты к каждому народу, однако только тогда, когда граф убедится, что данный народ "действительно готов уже к возстанию противу турков". В ходе войны командующий 1-й российской армией П. А. Румянцев и адмирал Г. А. Спиридов обращались к сербским кнезам и вообще к христианскому населению Балкан с призывами вступать добровольцами в российскую армию и подниматься на борьбу против турок, "чтобы возстановить в прежнее достоинство свое отечество". Эти воззвания создавали пропагандистское обеспечение балканской кампании. Для организации и поддержания восстания Екатерина II выделила солидные материальные средства. На первых порах Орлов получил 200 тыс. руб. через поверенного в делах при Венецианской республике маркиза Маруцци. Еще 300 тыс. руб. было подготовлено на случай необходимости. В следующем году Орлову было выделено 1 688 373 рубля. В январе 1769 г. в Голландии в полной готовности к отплытию находился зафрахтованный корабль с пушками, снарядами, ружьями и прочей военной амуницией. Предполагалось также закупать оружие на местах или в ближайших районах ¹⁰ .

Пропагандистская и организационная работа на местах была возложена на эмиссаров. Еще в декабре 1768 г. в Черногорию и ближайшие к ней земли были направлены черногорцы на российской службе гусарский полковник Я. М. Ездимирович и поручик Е. Белич. Последний приехал в Петербург по поручению правителя Черногории Степана Малого, самозванца, выдававшего себя за императора Петра III, просить о помощи, ибо в преддверии войны с Россией турки предприняли разрушительный поход против Черногории. В Албанию был послан венецианский грек И. И. Петушин, в Молдавию, Валахию и внутренние провинции Турции - болгарии подполковник российской армии Н. А. Каразин. Последний еще накануне войны побывал в Турции с целью осмотра ее балканских крепостей и снятия

стр. 32

плана с них. Он, с опасностью для жизни выполнив поручение российского правительства, к тому же привел с собой три тыс. эмигрантов ¹¹ . Руководство дальнейшими действиями эмиссаров было возложено на Орлова.

Миссия Белича и Ездимировича оказалась безуспешной. Хотя они не являлись случайными людьми, но не были подготовлены для сложного и деликатного дела. Раздосадованная Екатерина II расценила их отправку как неосторожный проступок. Каразин же благополучно добрался до назначенных мест и действовал по намеченному плану. Во время военных действий он командовал добровольческим отрядом в 1000 человек, среди которых было большое число болгар. Особое внимание петербургское правительство проявляло к Черногории в связи и с внутренней ситуацией там, и с возможным превращением ее в плацдарм для повстанческих действий. Сначала, в преддверии войны, Екатерина II в манифесте объявила Степана Малого "обманщиком". Но, поскольку до Петербурга доходили сведения, что он проявил себя в Черногории сильным правителем, было решено "его употребить, запретя ему обман" ¹² . Эта миссия была возложена на Ю. В. Долгорукова.

Летом 1769 г. Долгоруков приехал в Италию под видом купца с группой переодетых офицеров. Они стали дожидаться российской эскадры, об отправке которой Екатерина II уже сообщила Орлову. Поскольку прибытие флота задерживалось, граф направил Долгорукова в Черногорию, пообещав прийти к нему на помощь с эскадрой. На греческом судне Долгоруков, сопровождавшие его офицеры и отряд из 26 славян-добровольцев прибыли в порт на турецко- венецианском пограничье. Имея проводника, они с трудом преодолели горный хребет, неся на себе "деньги, медали, порох, свинец и прочее". В Цетинском монастыре Долгоруков распорядился собрать черногорцев. Им была прочитана на их языке грамота, и они были приведены к присяге Екатерине II. "Потом я их накормил, - писал Долгоруков, - и распустил по домам, объявив, что впредь они получать будут мои повеления" ¹³ .

Однако в это время появился Степан Малый, девять месяцев скрывавшийся в горах от турок. При виде его черногорцев охватило волнение, и Долгоруков, чтобы пресечь беспокойство, потребовал от Степана признания, что он не является российским императором. "Тут с превеликою робостию, даже, что мы его водой отпаивали, - писал Долгоруков, - он стал говорить, что он никогда их не уверял". Ошеломленные черноргорцы, услышав это, пришли в неистовство. Российский генерал насилу заставил их замолчать, сказав, что он один имеет право судить. "И потому сего преступника, опасаясь, чтобы своевольство не дошло до того, чтобы его стали рубить, вслед посадить его в келье; от моей кельи чрез сени" ¹⁴ . Долгоруков арестовал Степана, исходя из необходимости не только обезопасить его, но и нейтрализовать на случай непредвиденной ситуации.

В Черногории Долгоруков пробыл несколько месяцев в ожидании флота. Пребывание русской миссии из-за враждебных действий венецианцев и турок становилось там опасным. "Впрочем, что можно было, то моя экспедиция произвела. Паши окрестностей Черной Горы в армию не пошли, даже и босняки отговаривались, что неприятель при их границах. Верных людей имел я только двадцать шесть человек; на черногорцев без нашего войска полагаться не мог, а притом и немного оставалось до зимы, где в горах заносит так снегом, что из одного двора в другой ни под каким видом прохода не бывает". Решив покинуть Черногорию, Долгоруков прежде всего решил судьбу Степана. "Потом из-под караула призвал я Степана Малого, дал ему патент российского офицера, нарядив его в русский мундир; отдал ему привезенный мною порох, сукно и прочее, оставив письменное повеление, что поручаю управление Черной Горы Степану Малому" ¹⁵ . Именно Степан проводил Долгорукова и его сопровождение через горы до морского берега. "Я бы верно в пропасть свалился, если бы привычный к сим местам Степан Малый, так сказать на руках, меня не вынес; хотя мы все шли под гору, прыгая с камня на камень, держась за терны". Переход продолжался всю ночь. На ветхом суденышке экспедиция

стр. 33

вернулась в Италию. Екатерина II высоко оценила деятельность Долгорукова в Черногории, наградив его орденом св. Анны.

В 1770г. Румянцев на основе мандата, выданного бывшему сподвижнику Степана архимандриту Григорие Дрекаловичу, направил его на Балканы для набора добровольцев и мобилизации православного населения на борьбу с турками. Подготовка "душеспасительного предприятия", в естестве которого, по выражению Екатерины II, лежала "великая затея", проводилась в пропагандистском, материальном, организационном и военном направлениях. Важная роль отводилась российскому флоту. В январе 1769г., по предложению Г. Г. Орлова, в Петербурге решили направить военную эскадру из Балтики в Средиземноморье. Екатерина II, сообщая А. Г. Орлову об отправке кораблей, подчеркивала, что они "существенно назначиваются к подкреплению сухопутных операций ваших, кои непременно главный предмет всего нашего подвига составлять должны". Исходным мотивом посылки флота в Средиземное море и главной его задачей была поддержка восстания балканских народов.

Проявляя осмотрительность и дальновидность, императрица для получения необходимых сведений о береговой линии Адриатики, выбора гаваней и приискания искусных кормчих, хорошо знающих итальянские и греческие берега, направила в Италию к Орлову маркиза Кавалькабо. В 1770г. он был назначен поверенным в делах на Мальте. Морская экспедиция готовилась тщательно и основательно. Орлов настаивал на присылке ему военных кораблей и писал: "А как святое намерение Вашего Императорского Величества, ввести в свое дело, если не всех, то сколь можно более народов, для сего я флот наш нужным и необходимым почитаю. Кроме сего, оставя мне врученное дело, эскадра наша, от восьми до десяти линейных судов, и на которой несколько войск наших посажено будет, великий страх причинит туркам, если достигнет до наших мест; чем скорее тем лучше. Слыша о неисправности морской турецкой силы, о слабости их с сей стороны, надежно донести могу, что оная, не только великия помехи причинит им в военных преуготовлениях, поделает великое раззорение, но нанесет ужас всем магометанам, в кураж и ободрение православным, и более страшна им быть может, нежели все сухопутное войско" ¹⁶ . А. Г. Орлов полагал, что эскадра поднимет "благочестивые" народы против Порты, нанесет удары в неожиданных для нее местах и окажет моральное давление на турок.

Эскадра под командованием адмирала Спиридова снялась с якоря в Кронштадте 18 (29) июля 1769 года. Она включала семь линейных кораблей, один фрегат, один бомбардирский корабль и семь других судов. Команда состояла из 5 582 человек. В рескрипте Орлову от 11 (22) августа 1769г. в связи с принципами плавания в Средиземном море в условиях войны и готовностью вольных арматоров нападать на суда и подданных Турции Екатерина II указывала: "Собственная наша польза требует неотменно делать различие между турками и подвластными им народами, дабы первых последними дома упражнять, следовательно же и надобно будет всячески остерегаться, дабы они нигде и ни под каким видом от нас озлобляемы не были". Императрица требовала при проведении операций строго различать турок и подвластных им христиан, с тем чтобы не допускать ни малейшего недовольства со стороны последних. То же касалось судов нейтральных стран. В рескрипте Спиридову от 13 (24) января 1770 г. императрица предписывала проявлять "наиточнейшее уважение к коммерции и мореплаванию судов и кораблей всех христианских держав" ¹⁷ . В сложной международной обстановке военных лет Петербург проводил политику предельной осторожности в отношениях с нейтральными государствами, чтобы не спровоцировать, в частности, блокирования российской эскадры в Средиземном море.

Экспедиция, смелое предприятие в отдаленных и практически не известных россиянам водах, подверглась тяжелым испытаниям. Команду косили болезни, суда ломались, садились на мель. По прибытии в Англию на кораблях насчитывалось 700 больных. А. Г. Орлов сообщал в Петербург, что подготовка восстания идет полным ходом. Он полагал, что оно начнет-

стр. 34

ся одновременно в Майне, Акарнании и Черногории. Граф располагал сведениями, что в этих местах готовы выступить с оружием соответственно 2500, 20000 и 12000 человек. Екатерина II торопила Спиридова. 31 июля (11 августа) 1769г. она писала: "Я получила курьера 28-го числа сего месяца, от графа Алексея Григорьевича Орлова, с уведомлением, что вся Греция почти в готовности к принятию оружия, и что он, весьма опасаясь, чтоб сей огонь не загорелся прежде времени, просит, чтоб флот как возможно поспешал своим к нему приездом, дабы тем поставить его в возможность употребить с пользою жар тамошних, нам единоверных народов, и не допустить их до вящщей гибели". Екатерина II недоумевала по поводу медлительности эскадры: "И так в знакомых местах и портах мешкали, бог весть, для чего!" ¹⁸ . В свою очередь Орлов послал навстречу флоту генерала Тарагана в Гибралтар, а брата Федора - в Порт-Магон.

В октябре 1769 г. императрица направила на юг вторую эскадру, под командованием контр-адмирала Дж. Эльфинстона, англичанина, поступившего на российскую службу. Она состояла из трех линейных кораблей, двух фрегатов и трех других судов. В команде было 3000 человек, в том числе около 400 штыков десантных войск. Хотя перед Эльфинстоном стояла другая задача - блокировать морские коммуникации Константинополя, он вез людские резервы, артиллерийские орудия с боеприпасами, ружья, деньги для сухопутных операций Орлова. Это плавание тоже сопровождалось болезнью и потерями людей, поломками судов. Эскадра вынуждена была зазимовать в Портсмуте и покинула его лишь 2 (13) апреля 1770 года. В конце мая она подошла к греческим берегам и, после ряда сражений с турецкими кораблями, соединилась с эскадрой Спиридова в критический для той момент. Екатерина II сумела из плачевных уроков плавания эскадр сделать конструктивный вывод. "Ничто на свете нашему флоту столько добра не сделает, как сей поход, - писала она Орлову. - Все закоснелое и гнилое наружу выходит, и он будет со временем круглехонько обточен" ¹⁹ . Действительно, флот пришел к решающим сражениям в Средиземноморье со слаженной командой, проверенным в морских невзгодах личным составом, закалившимися в трудностях многомесячного похода капитанами.

А Екатерина II уже помышляла о превращении России в средиземноморскую державу. Признавая немногочисленность сухопутного войска Орлова, которое, полагала она, "служить будет всегда подпорою тем народам, кои желают себя освободить от ига нечестивого", императрица тем не менее поставила задачу овладеть средиземноморским портом и удержать его "на острове или на твердой земле". Она исходила из его важности для России не только в данной кампании, но и в перспективе. Такой порт в 1770 г. будет освоен: Ауза на о. Парос в Эгейском архипелаге. Эскадра Спиридова подошла к греческим берегам в феврале 1770 года. Это должно было стать сигналом к восстанию славян и греков. Но события в разных местах развернулись неодинаково. В северных районах Балкан славянское население находилось под влиянием боевых действий в Молдавии и Валахии. В Сербии еще в преддверии войны было неспокойно. С ее началом турки, не без оснований опасаясь волнений христиан, принимали меры для разоружения населения. Они сопровождались насилиями и грабежами. Передвижения турецких войск в свою очередь приносили сербам неисчислимые бедствия. Сербские крестьяне, монахи, священники искали прибежища на австрийской стороне ²⁰ .

В январе 1770г. князи А. Рашкович и И. Хаджилазаревич, узнав о решении Екатерины II освободить христианские народы от "тиранства поганского", обратились к ней от имени сербского народа с просьбой ввести российские войска в сербские земли. Они выражали готовность не только обеспечить их провиантом, но и пролить "последнюю каплю крови" за церковь, православную веру и императрицу ²¹ . Известия о победах российской армии вызывали у сербов чувство радости и укрепляли веру в Россию. Однако присутствие повсюду турецких войск, проведенное властями разоружение райи, отдаленность театра военных действий от территории проживания сербов сдерживали их готовность и возможность включиться

стр. 35

в борьбу против Турции. К тому же Сербию в 1772 г. поразила эпидемия чумы.

Прорусские настроения проявляли православные монахи, священники, граничары в пограничных с Турцией районах Австрийской монархии, в частности в далекой от театра военных действий Лике в хорватской части Военной Границы. Связи с русскими поддерживали православные монахи через Триест и Котор. Австрийские власти, опасаясь усиления влияния России на их подданных и их политической активизации, сурово карали за бунтарские речи в поддержку русских. В Среме, расположенном по соседству с Белградом, сербы с надеждой встречали известия о победах российской армии. Имели место случаи бегства граничар из Срема и Баната, а также жителей Земуна в Сербию и далее в российскую армию в Валахии. В целях предотвращения дезертирства из граничарских частей австрийские власти ужесточили контроль на границе с Турцией и Валахией, расквартировали в Банате регулярные немецкие и венгерские части и приняли меры по усилению надзора за православным населением на Военной Границе. Пойманные перебежчики сурово наказывались ²² .

С прибытием российского флота в Средиземноморье южные славяне, проживавшие на северо-восточном побережье Адриатики, особенно в Боке Которской, несмотря на противодействие венецианских властей, пришли в движение. Участие южных славян в десантных операциях и морских сражениях российского флота получило широкий характер. Некоторые добровольцы перешли в русское подданство. В 1769г. на российскую службу перешел Марко Ивелич из Боки Которской. Он собрал 900 добровольцев в Рисане. Однако венецианцы рассеяли эту группировку, подвергнув разорению дома ее участников. В 1770 г. капитаны И. Войнович (Кнежевич) и И. Белич проявили готовность вывезти из Боки на двух кораблях волонтеров, пожелавших сражаться против турок ²³ .

Наиболее серьезные события развернулись в Морее. Эскадра Спиридова вошла в порт Витуло на полуострове Майне 18 (29) февраля 1770 года. По свидетельству участника экспедиции командора С. К. Грейга (выходца из Шотландии, только что поступившего в российскую службу капитаном), появление русского флота вызвало у местных жителей восхищение. Был высажен десант, и греки со всех сторон стали стекаться к нему. Они составили два легиона - восточный численностью 8000 человек и западный под командованием армейского капитана Баркова и майора П. П. Долгорукова. На Майне начались вооруженные действия против турок ²⁴ .

В морейских событиях принимали участие православные подданные Венеции, а также албанцы. По прибытии российской эскадры в Витуло уже стоял на якоре купеческий корабль, капитаном которого был славянин Палекутий (Паликутти), перешедший на российскую службу по приглашению Орлова. Корабль, располагавший 20 орудиями, получил название "Св. Николай". Славяне были также командирами ряда галер. В Морее многочисленные отряды добровольцев действовали под начальством русских офицеров. Однако крайняя недисциплинированность волонтеров, нежелание их подчиняться командирам, неумение обращаться с огнестрельным оружием, панический страх перед вооруженными турками и одновременно жестокость в обращении с мирными мусульманами делали исход операции в Морее непредсказуемым.

Военные действия начались успешно с капитуляции Миситрии (бывшей Спарты). Однако разъяренные греки-добровольцы устроили резню в сдавшемся городе, уничтожив свыше 8000 мирных мусульман и гарнизон. Это событие имело тяжелые последствия для дальнейших операций, так как турки не желали больше сдавать крепости и отчаянно сражались. В бою за Триполице греки без сопротивления бежали. Так закончил свое существование восточный легион. Безрезультатно продолжалась осада крепости Корона. В Морейской операции крупную победу одержал 10 (21) апреля 1770г. западный легион, овладев стратегически важной крепостью и портом Нава-рин. Это позволило Орлову и Ю. В. Долгорукову прибыть из Ливорно на Майну. По распоряжению графа осада Короны была снята. Войска оставили и Миситрию. Для удержания Наварина необходимо было взять крепость

стр. 36

Модон, прикрывавшую подход к нему с юга. На Модон двинулся отряд под командованием князя Ю. В. Долгорукова в составе 500 человек десанта и 2000 добровольцев. При осаде крепости занимавшие стратегически важные высоты греки, узнав о приближении турецких войск, ночью тайно покинули свои позиции. Это поставило русский отряд в безвыходное положение. Потеряв 150 человек убитыми, 250 ранеными и всю артиллерию, Долгоруков, сам дважды раненый, приказал отступать. Сражение за Модон, продолжавшееся с 19 (30) апреля по 4 (15) мая 1770 г., закончилось поражением ²⁵ .

Остатки десанта и корабли вернулись в Наварин. Поражение под Модоном вселило уверенность в турок и вызвало страх у добровольцев. "Греки, и в особенности майноты, - писал Грейг, - которые с таким усердием присоединились к русским при первом появлении и успехах их в Морее, видя, что дела приняли оборот, не отвечавший их надеждам, думали теперь только о спасении и личной безопасности, и потому передавались туркам или удалялись в горы. Число их в Наварине ежедневно уменьшалось". К Наварину, сильно теснимому турками с суши, шла турецкая эскадра в составе 12 линейных кораблей, а также фрегатов и более мелких судов. Над эскадрой Спиридова нависла угроза быть запертой в Наваринском заливе. Именно в это время пришло известие о действиях Эльфинстона. Эскадры соединились и двинулись навстречу турецкому флоту ²⁶ .

В Наварине остался Орлов с одним линейным кораблем, одним фрегатом и мелкими судами "между страхом и надеждою, что последует". Тем временем турки наступали на город, отрезав водопровод. 23 мая (3) июня 1770г. Орлов распорядился подорвать крепость и пошел на соединение с эскадрами. Так закончилась Морейская операция. 11 (22) июня он соединился с ожидавшим его флотом и нашел управление им расстроенным ввиду конфликта между Спиридовым и Эльфинстоном, а команду - деморализованной. На борту было 480 больных, кончалась вода. Решительный Орлов принял на себя общее командование флотом и поднял на корабле "Три иерарха" кейзер-флаг генерал- адмирала. 19 (30) июня флот пустился на поиски турецкой эскадры ²⁷ .

Поражение в Морее Орлов и Грейг объясняли прежде всего поведением добровольцев. "Рабство и узы правления турецкаго, на них наложенные, в которых они родились и выросли, также и грубое невежество обладает ими, - писал Орлов Екатерине II.- Сии то суть причины, которыя отнимают надежду произвесть какое-нибудь в них, к их общему благу, на твердом основании сооруженное, положение". Местное население при всем его воодушевлении и стремлении к борьбе было тем не менее морально и организационно неподготовленным к серьезным планомерным операциям, требующим сплоченности, четкости действий и строгого порядка. При неуемной жажде мести отсутствовало чувство ответственности, а языковый барьер между русскими офицерами и местными волонтерами усиливал беспорядок. На исходе Морейской операции сказалось и запоздалое прибытие российского флота. Грейг писал по этому поводу: "Если б можно было русскому флоту прийти несколькими месяцами ранее, пока это всеобщее одушевление народа еще было в полной силе, турки же малочисленны и рассеяны, то весьма вероятно, что вся Морея в короткое время была бы очищена от турок и осталась в полной власти греков" ²⁸ . Энтузиазм греков, кульминация которого пришлась на 1769 г., пошел на убыль, и временный всплеск нетерпения с поздним приходом флота, на фоне усиления турецких войск, сменился паникой и хаосом.

Российские регулярные силы в лице десанта были малочисленны для самостоятельного проведения крупномасштабной операции, поскольку были рассчитаны на поддержку их действий местным населением. Но и после ухода из Морей Орлов допускал возможность, в случае сокрушения турецкого флота, вновь вернуться к совместным действиям на суше с местными добровольцами. В разгар событий в Морее Екатерина II направила в Средиземное море третью эскадру, под командованием контр-адмирала Арфа, датчанина на русской службе. В рескрипте на его имя от 5 (16) июня 1770г. императрица указывала: "Не должны вы никогда упускать

стр. 37

из глаз главнейшую цель нашего намерения, которое состоит в возмущении живущих под владением турецким греческих и славянских народов против турок, и вы должны устраивать всегда по сей цели все ваши поступки в исполнении всякой экспедиции, какая б ни была на вас возложена" ²⁹ . Эта экспедиция тоже была рассчитана на поддержку балканского восстания.

30 июня (11 июля) 1770г. эскадра Арфа вышла из Ревеля в море. Она включала три корабля и транспортные судна, на которых было 2690 человек десанта. Ей не пришлось сражаться в Морее, и 23 декабря 1770 г. (3 января 1771 г.) она вошла в порт Аузу. Тем временем эскадры Спиридова и Эльфинстона под главным командованием Орлова обнаружили турецкий флот в бухте у крепости и порта Чесма на побережье Малой Азии. 24-26 июня (5-7 июля) 1770 г. произошло знаменитое морское сражение. Русский флот насчитывал девять линейных кораблей, один бомбардирский корабль, три фрегата и 17 мелких судов; турецкий - более 100 судов, в том числе 16 линейных кораблей и шесть фрегатов. В донесении Орлова Екатерине II говорилось: "Сие чрезвычайное явление толь ужасно было, что и берега стонали, и по истечении малаго времени весь неприятельский флот обращен в пепел". Чесменский бой закончился полным уничтожением турецкого флота. Это была грандиозная победа военно-морских сил России после многих десятилетий бесцветного существования. "Но блистая в свете не мнимым блеском, - отмечалось в рескрипте Екатерины II Орлову, - флот наш, под разумным и смелым предводительством вашим, нанес сей раз наичувствительнейший удар оттоманской гордости" ³⁰ . Чесменская победа обеспечила русскому флоту господство в водах Архипелага и открыла дорогу к Константинополю.

Екатерина II одарила командиров и рядовых участников сражения высокими наградами. Орлов получил титул Чесменского, чин генерал-аншефа, орден св. Георгия I степени; позднее ему были дарованы украшенная бриллиантами шпага, серебряный столовый сервиз и 60 тыс. рублей. Спиридову были пожалованы звезда Андрея Первозванного и деревни с крепостными. Грейг, произведенный еще в апреле в контр-адмиралы, за проявленные мужество и отвагу был отмечен орденом св. Георгия II степени. Офицеры и нижние чины удостоились денежного вознаграждения, специальной серебряной медали и пр.

После Чесменской победы главнокомандующий российскими морскими силами в Средиземноморье Орлов, еще раньше склонявшийся к самостоятельным действиям флота, принял решение "запереть подвоз в Царьград". Екатерина II в рескрипте ему от 22 марта (2 апреля) 1771 г. назвала задачей флота "блокирование Дарданелл". Раздосадованная недостаточной поддержкой местным населением действий российских эскадр, она писала Орлову: "Нельзя более считать на диверсию и содействование в праведной нашей войне греческих туркам подвластных народов, по причине свойственной им, или, лучше сказать, врожденной уже склонности к рабству и совершеннаго в характере их легкомыслия" ³¹ . Спустя три десятка лет сербы первыми на Балканах на деле доказали ошибочность екатерининской этнохарактеристики.

После Чесмы программа всеобщего восстания на Балканах утратила в политике российского правительства самостоятельное значение. Перед флотом в Средиземноморье были поставлены задачи разрыва морских коммуникаций Константинополя, изоляция островов Ионического и Эгейского архипелагов от сообщения с турками и нанесения им чувствительных ударов на море. Однако постоянную изоляцию Константинополя организовать не удалось, а блокада Дарданелл оказалась слабой и недостаточной. В 1771 г. Орлов предложил новый план действий флота: для отвлечения турецких сил от Дунайского фронта пройти вдоль берегов Эгейского архипелага с регулярными и нерегулярными войсками. Усиленные флотские соединения (в 1770-1773гг. в Архипелаге находилось пять эскадр) предпринимали также локальные действия десантными и добровольческими силами на суше. В них принимали участие греки, славяне и албанцы. Как следствие этого в январе 1771 г. по просьбе населения были приняты в российское подданство 18 островов, на которых отсутствовали турецкие

стр. 38

войска либо их гарнизоны были малочисленны. Вскоре присоединилось еще несколько островов. Среди них - Парос с Аузой, который Спиридов рассматривал как "надежное, военное, сборное у себя место" ³² . Однако вследствие сопротивления западных государств России при заключении мира с Турцией удержать его за собой не удалось.

В морских сражениях командирами нередко выступали перешедшие в российскую службу южные славяне. В 1770 г. аттестаты российских офицеров получили И. Войнович, М. Войнович, И. Чувлич, Н. Кружавац. Блестяще проявили себя в морских операциях черногорцы Иван и Марко Войновичи, выходцы из Боки Которской. Майор И. Войнович в кампании 1771 г., временно замещая Спиридова, принимал участие в сражениях в Эгейском и Средиземном морях, был награжден орденом св. Георгия IV степени. В 1772-1774гг. он командовал небольшой эскадрой. Лейтенант М. Войнович отличился в морских операциях 1771 г. со своим фрегатом "Слава". В следующем году он уничтожил под Лагосом шесть неприятельских судов, а три взял в плен. Он также был отмечен орденом св. Георгия IV степени. В дальнейшем ему было суждено стать адмиралом российского флота ³³ .

В архипелагской кампании продолжалось участие славян-добровольцев. В 1773 г. неутомимый Ивелич выбрал в Боке 100 человек, но венецианцы конфисковали купленное им для перевозки волонтеров судно. Тогда Ивелич нанял венецианский корабль и тайно прибыл с волонтерами в эскадру Спиридова. Добровольцы под командованием Ивелича участвовали вместе с регулярными частями в высадке десантов и тяжелейших сражениях с турками при Станчио и Будруме. По окончании этих боев люди замертво падали от физического и нервного перенапряжения и нестерпимой жары ³⁴ .

Черногория на рубеже 1760-1770-х годов оказалась в сложной ситуации. Еще в сентябре 1768 г., накануне русско-турецкой войны, она подверглась нападению 60-тысячного турецкого войска. Поход не принес желаемого для османов результата: Цетине взять не удалось. Но Черногория пережила жесточайшее опустошение. В свою очередь и Венеция заняла ряд мест на юге страны. Тем не менее во время русско-турецкой войны черногорцы провели операции в сторону Герцеговины и Северной Албании, заняв Подгорицу, две крепости и несколько населенных пунктов в Албании. В 1773 г. Степан Малый, незадолго до того ослепший в результате несчастного случая, был убит слугою-греком, подкупленным турками, и в Черногории началась борьба группировок за власть. Во время русско-турецкой войны Черногория сковала турецкие силы на своих границах, но не оправдала полностью надежд, возлагавшихся на нее Россией ³⁵ .

На северо-востоке Балкан русско-турецкая война привела в движение болгар. В добровольческие соединения вступали болгары не только из северных районов Болгарии и Добруджи, но также и из южных округов. Они в составе добровольческих отрядов и российских регулярных полков приняли участие в сражениях за Галац, Фокшаны и на р. Кагул. Надежды на освобождение активизировали действия гайдуцких дружин. С появлением русских войск на Дунае болгары стали помогать им поставками продовольствия. Весной 1773 г. в Видине и его округе велась подготовка к восстанию. Здесь действовала дружина под руководством Атанаса и Стояна Бициных. После их безуспешной попытки взять Видин турки развернули кровавый террор в крае. Спасаясь от него, болгары бежали за Дунай. В 1774г. российские войска, форсировав Дунай, вели успешные военные действия в Северо-Восточной Болгарии и Добрудже. Это вынудило Порту искать мира. А движение болгар в поддержку российской армии приобрело в 1773-1774гг. массовый характер. Их добровольческие отряды взаимодействовали с русскими частями в боях при Силистрии, Хаджиоглу, Пазарджике, Русе, Козлудже, других местах. То было стихийное или частично организованное движение болгарского народа в прямом контакте с российской армией. Одержанные победы стали свидетельством прогрессирующего упадка Османской империи. После блестящих ударов российской армии и флота в кампании 1770г. в Молдавии, Валахии и на Средиземноморье Екатерина II стала искать пути использования побед в переговорах

стр. 39

с Портой, уполномочив Орлова стараться насчет заключения мира. Уже в прелиминарные пункты императрица полагала необходимым включить генеральную амнистию христианам - участникам войны на стороне России ³⁶ .

Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774г. содержал пункты, касавшиеся греков и славян. Он устанавливал общую амнистию подданным султана, участвовавшим в войне вместе с Россией. Порта обязалась признать свободу христианской веры и церкви. Населению занятых российскими войсками во время войны и возвращаемых Турции областей было предоставлено право на эмиграцию. Российские министры при Порте могли отныне ходатайствовать в пользу Дунайских княжеств. Вопрос о покровительстве России Екатерина II понимала расширительно. В рескрипте Орлову от 11 (22) августа 1774 г. в связи с возвращением флота она указывала: "Надобно вам будет разгласить пристойным образом, но без всякаго, однакож, лица публичнаго обнародования, между тамошними жителями, что мы, возвращая их Порте, не упустили обезпечить для переду состояние их и доставить им весьма важныя выгоды, кои они в самом трактате видеть могут, к точному и совершенному их навсегда удостоверению, что покровительство России было им в самом существе нужно и полезно" ³⁷ . Покровительство России подвластным Порте христианским народам было возведено в принцип внешней политики петербургского правительства.

Четырехлетнее пребывание российского флота в Средиземноморье, действия эмиссаров на Балканах, добровольческое движение южных славян и греков в контакте с российскими регулярными частями и военная победа над Турцией способствовали национальному пробуждению угнетенных народов Юго- Восточной Европы. Балканский же проект Екатерины II, состоявший в сочетании русско-турецкой войны с освободительной борьбой подвластных Турции народов Юго-Восточной Европы, был реализован лишь частично, несмотря на его обеспечение со стороны России. Действия российских вооруженных сил на море и на суше получили все же, как мы видели, ограниченную поддержку со стороны южнославянских и греческого народов Балкан.

Балканский проект Екатерины II с его центральной идеей всебалканского народного восстания как бы опередил свое время. Петербурское правительство переоценило степень готовности христианского населения Балкан к массовому вооруженному выступлению против турок. Угнетенные народы, при всем психологическом неприятии ими турецкого господства, не имели еще ни должной сплоченности этноса, ни способного к самоорганизации слоя населения, ни национального лидера. Показательно, что монах-историк Паисий Хилендарский в своей "Истории славяноболгарской" (1762 г.), получившей огромный резонанс в национальной среде, призывая соплеменников к сплочению и единению, выступал за освобождение болгарского народа лишь от духовной гегемонии греков-фанариотов.

В принципе же программа Екатерины II была отмечена государственной проницательностью. Предвосхищая историческую перспективу, она была реалистично ориентирована как с точки зрения выбора стратегических союзников России для обеспечения ее геополитических интересов в бассейне Черного и Средиземного морей, так и с точки зрения решения балканского вопроса путем всенародного восстания при военной его поддержке Россией. Именно так, в результате совпадения государственных интересов России и интересов угнетенных народов перед лицом Турции, пошло политическое развитие Юго-Восточной Европы в XIX веке. Первое сербское восстание 1804- 1813 гг., получившее общебалканское значение, сочеталось с русско-турецкой войной 1806-1812 гг.; греческая революция, потрясшая всю Европу, завершилась русско-турецкой войной 1828-1829 гг.; Восточный кризис 1875- 1878гг. разрешился русско-турецкой войной 1877-1878 годов, открывшей путь развитию ряда независимых государств на Балканах.

стр. 40

Примечания

¹ Из работ последних лет назовем: История СССР. Т. III. M. 1967; Балканский исторический сборник. N 2. Кишинев. 1970; Etudes balkaniques, N 2. Sofia. 1975; БАЖОВА А. П. Русско-югославянские отношения во второй половине XVIII в. M. 1982; Политические и культурные отношения России с югославянскими землями в XVIII в.: документы. M. 1984; История на България. Т. 5. София. 1985; Jугословенске земле и Русиjа у XVIII веку. Београд. 1986; Историjа српског народа. Кн. IV, т. 1-2. Београд. 1994.

² Сборник Русского исторического общества (РИО). Т. 1. Спб. 1867, с. 23, 6, 9, 10. См. также: ТАРЛЕ Е. В. Соч. Т. X. M. 1959.

³ Сборник РИО. Т. 1, с. 2, 9, 12.

⁴ Политические и культурные отношения России, с 21-22, 25-26, 36-37, 75, 98-99, 111, 138, 248-249, 252.

⁵ Там же, с. 186, 221,285.

⁶ Там же, с. 51-53, 138-139, 215-217, 252, 256; Сказания о роде князей Долгоруких. СПб . 1840, с. 301.

⁷ Сборник РИО. Т. 1, с. 7, 10, 17, 37; Политические и культурные отношения России, с. 292.

⁸ Сборник РИО. Т. 1, с. 423.

⁹ История, культура, этнология: доклады российских ученых к VII Международному конгрессу по изучению Юго-Восточной Европы (Салоники, сентябрь 1994). M. 1994, с. 104-105.

¹⁰ Сборник РИО. Т. 1, с. 7, 10, 17, 37; Политические и культурные отношения России, с. 296-297, 300-301.

¹¹ История на България. Т. 5, с. 199.

¹² Сборник РИО. Т. 1, с. 16.

¹³ Сказания, с. 302-304.

¹⁴ Там же, с. 307.

¹⁵ Там же, с. 309-310; Сборник РИО. Т. 1, с. 33.

¹⁶ СОКОЛОВ А. Архипелагские кампании, 1769-74 года. - Записки Гидрографического департамента Морского министерства, СПб., 1849, ч. VII, с. 234-235.

¹⁷ Морской сборник, т. II, СПб., 1849, N 10, с. 646; Сборник РИО. Т. 1, с. 23, 122.

¹⁸ СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 232-242; Морской сборник, с. 653; Сборник РИО. Т. 1, с. 29.

¹⁹ СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 261; Сборник РИО. Т. 1, с. 26, 30, 31.

²⁰ Сборник РИО. Т. 1, с. 32; ГАВРИЛОВИh С. Вести о руско-турском рату 1768-1774 и ньегови одjеци мету православнима на Балкану и у Хабсбуршкоj монархиjи. - Jyгocловенске земле и Русиjа, с. 144-147, 159.

²¹ Политические и культурные отношения России, с. 295-296.

²² ГАВРИЛОВИh С. Ук. соч., с. 151сл.

²³ Политические и культурные отношения России, с. 318; ХИТРОВА Н. И. Черногорцы в России во второй половине XVIII в. - .Jугословенске землье и Русиjа, с. 70.

²⁴ Морской сборник, с. 655; СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 249, 251.

²⁵ Сборник РИО. Т. 1, с. 129; Морской сборник, N 10, с. 655; Морской сборник. 1849, N 11, с. 717, 718, 724, 726, 729.

²⁶ Морской сборник. Т. II, N 12, с. 786, 787сл.

²⁷ СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 278, 279.

²⁸ Там же, с. 256; Собственноручный журнал... С. К. Грейга. - Морской сборник. 1849. Т. II, N 10, с. 653, 653.

²⁹ СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 281; Сборник РИО. Т. 1, с. 133.

³⁰ СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 317, 321, 283, 287; Морской сборник. 1849. Т. II, N 12, с. 822; Сборник РИО. Т. 1, с. 56.

³¹ Морской сборник. 1853. Т. IX, N 6, с. 478; Сборник РИО. Т. 1, с. 68, 65-66.

³² СОКОЛОВ А. Ук. соч., с. 332-333, 311, 324.

³³ Морской сборник. 1853. Т. IX. N 3, с. 286, 287; СОКОЛОВ А. У к. соч., с. 343, 348, 356, 367, 376-377, 397, 398; ТАРЛЕ Е. В. Ук. соч., с. 85.

³⁴ Политические и культурные отношения России, с. 318, 305 сл.

³⁵ ПЕТРОВИh Р. Односи измеh у Русиjе и Црне Горе у доба владике Василиjа Петровиhа и Шhепана Малог (1750-1773). - Jугословенске землье и Русиjа, с. 102, 103.

³⁶ История на България. Т. 5, с. 99, 100; Сборник РИО. Т. 1, с. 69-71.

³⁷ Сборник РИО, с. 103.

Permanent link to this publication: