В конце 2006 г. в Белграде благодаря усилиям двух сербских историков - Т. Миленковича и М. Павловича - вышел в свет труд с необычной судьбой. Он написан более полувека назад неизвестными русскими эмигрантами, оказавшимися в югославских застенках после советско-югославского конфликта 1948 г. Написан не по доброй воле, а по приказу тюремщиков.

В то время довольно много русских эмигрантов оказалось в тюрьмах, так как югославские власти видели почти в каждом из них потенциального советского шпиона. С другой стороны, правительство практически ничего не знало о русской эмиграции, об ее истории, представителях, политических партиях и идейных течениях. В такой ситуации югославская УДБа (управление государственной безопасности) организовала нечто, похожее на советскую "шарашку", в которую были отобраны заключенные из числа русских эмигрантов, способные по своим профессиональным навыкам написать труд по истории белоэмиграции в Югославии. Этим заключенным были созданы относительно сносные условия для работы, включая и возможность пользоваться необходимыми документами, русскими газетами и журналами.

О процессе написания книги рассказали в своем предисловии ее современные

Белоемиграциjа у Jугославиjи. 1918 - 1941. Београд, 2006. Т. I. 506 С.; Т. II. 359 С.

стр. 89

публикаторы Т. Миленкович и М. Павлович. Работа сложилась в два этапа. Вначале, уже в 1949 г., появилась небольшая 108-страничная рукопись (Т. I. С. 18). Однако она, по-видимому, не получила одобрения у заказчиков, вследствие чего работа была продолжена. Причем не ясно, произошли или нет изменения в авторском составе. Но в любом случае, их по-прежнему было несколько и им были предоставлены новые материалы, в частности из фондов министерств внутренних и иностранных дел.

На этот раз заключенные не спешили, все же жизнь в "шарашке" заметно отличалась от тюремной или лагерной. Как отмечают составители, при всех трудностях эта жизнь "в любом случае была несравнима лучше, чем на Голом отоке", и, вероятно, лишь к 1953 г. появился первый вариант нового рукописного текста (Т. I. С. 19). Затем текст долго перепечатывался на пишущей машинке, причем при перепечатке машинистками было допущено много ошибок, особенно в именах и географических названиях (Т. I. С. 19).

Рукопись была разделена на две части или книги, в конце каждой из них помещен именной указатель, оба составляли не сами авторы, и в них было также довольно много ошибок. В конце второй части находилось 25 документов без указания, откуда они были взяты. Вся рукопись под грифом "секретно" была перепечатана в количестве 172 экземпляров, озаглавлена "Белоэмиграция в Югославии. 1918 - 1941" и датирована: "Белград, январь 1955 г." (Т. I. С. 20 - 21).

Итоговый труд содержал 10 глав: "Белоэмиграция до прибытия в Югославию"; "Прибытие белоэмигрантов в Югославию"; "Жизнь белоэмиграции в Югославии"; "Деятельность белоэмигрантов в Югославии в сфере образования и науки"; "Художественная и литературная жизнь белоэмиграции в Югославии"; "Политические течения, партии и организации белоэмиграции"; "Военная эмиграция"; "Русская православная церковь в эмиграции"; "Отношение бывшей Югославии к белоэмигрантам"; "Иностранные государства и белоэмиграция".

Предваряло произведение русских эмигрантов совсем небольшое предисловие, которое написал высокопоставленный сотрудник УДБы, скрывшийся за инициалами В. Б. Он дал труду эмигрантов следующую характеристику: "Эти материалы (собранные в две книги) изложены как сухой исторический справочник - другого характера они иметь не могут. Нет серьезного анализа, нет правильных политических оценок... Цель этих материалов прежде всего - быть историческим справочником, предназначенным в помощь оперативным работникам при решении проблем, связанных с белоэмиграцией, которая и сегодня служит важной базой для советской разведывательной службы" (Т. I. С. 21 - 22).

В наши дни такая критика звучит как комплимент. Значит, находившиеся в югославской шарашке эмигранты не стремились полностью угодить своим заказчикам и смогли все-таки остаться достаточно объективными. Но, конечно, заключенные авторы не были свободны в своем творчестве ("нет свободы в тюрьме!"). Т. Миленкович и М. Павлович справедливо подчеркивают, что узники "знали, что от них ожидают и шли на встречу этим ожиданиям, не желая ухудшать свою и без того тяжелую жизнь в заключении" (Т. I. С. 23).

Судьба распорядилась так, что многолетний труд русских эмигрантов перестал быть актуальным к моменту своего завершения. В советско-югославских отношениях началась так называемая нормализация. В том же 1955 г., когда работа над рукописью была закончена, состоялся визит Н. С. Хрущева в Югославию, в следующем году - ответный визит И. Броз-Тито в СССР. Соответственно и в русских переставали видеть только советских шпионов. Однако еще долго главный исторический труд эмигрантов, их своего рода "автопортрет", оставался в ведении госбезопасности. Лишь в начале 70-х годов прошлого века рукопись книги "Белоэмиграция в Югославии" (экземпляр N 161) и некоторые другие, созданные в шарашке документы, были переданы на хранение в архив белградского Института современной истории. И вот теперь, спустя полвека история русских эмигрантов, написанная ими самими, наконец увидела свет.

стр. 90

О русской эмиграции в Югославии уже довольно много написано. Краткий обзор историографии этого вопроса дали в своем предисловии и Т. Миленкович с М. Павловичем. Не ставя специальной задачи по освещению этого вопроса, они ограничились лишь сербской (югославской) историографией, да и то упомянули только несколько газетных очерков и состоявшиеся в Белграде в 1993 и 1997 гг. две научные конференции. Но все же стоило, наверное, хотя бы упомянуть этапные монографические работы сербских ученых О. Джурича (Буриh О. Руска литерарна Србиjа. 1920 - 1941. Београд, 1990), М. Йовановича (Jовановиh М., Доселаванье руских избеглица у Кралевину СХС 1919 - 1924. Београд, 1996; Йованович М. Русская эмиграция на Балканах. 1920 - 1940. М., 2005), а также книгу А. Арсеньева "У излучины Дуная. Очерки жизни и деятельности русских в Новом Саду" (М., 1999).

Однако, если ссылки на некоторые работы сербских исследователей еще встречаются в комментариях на страницах двухтомника, то совсем ничего не сказано ни в предисловии, ни в комментариях о других воспоминаниях русских эмигрантов, в том числе и об известной книге В. Маевского "Русские в Югославии" (Нью-Йорк, 1966), а также о довольно обширной уже российской (советской) литературе на эту тему. Напомним только, что первыми были доцент исторического факультета МГУ В. А. Тесемников (Российская эмиграция в Югославии (1919 - 1945 гг.) // Вопросы истории, 1988, N 10) и академик РАН Ю. А. Писарев (Российская эмиграция в Югославии // Новая и новейшая история, 1991. N 1).

В целом комментарии в книге могли бы быть более развернутыми и полными. В подготовке труда русских эмигрантов к печати ощущается некоторая спешка, возможно, оправданная, если учесть, что он и так пролежал почти в неизвестности с 1955 г. Но все-таки стоило, например, попытаться узнать имена авторов труда, сделать запрос в соответствующие органы, какие-то следы обязательно должны остаться.

Главное достоинство вышедшей в свет двухтомной публикации прежде всего в том, что она вводит в научный оборот новый обширный материал. Все занимавшиеся историей русской эмиграции в Югославии давно заметили, что подавляющее большинство работ по ее изучению посвящены преимущественно прибытию и размещению эмигрантов в Югославии, их культурной и научной деятельности, а также описанию отдельных эмигрантских учреждений. Гораздо меньше внимания уделялось политическим партиям, течениям, идеям. По этим вопросам было меньше всего документального материала. Но как раз эти вопросы больше всего интересовали УДБу, на них сконцентрировались и безыменные авторы опубликованного труда. Именно эти вопросы наиболее интересны и сегодняшнему читателю.

А раз так, то остановимся чуть подробнее на VI главе, которая так и называется - "Политические течения, партии и организации белоэмиграции". Глава разделена на три части: "Монархисты"; "Либерально-демократические течения в белоэмиграции" и "Сепаратисты". Каждая из этих частей в свою очередь делится на параграфы и подпараграфы, соответствующие разным направлениям в идейно-политических течениях.

Так, монархисты подразделяются на легитимистов, поддерживавших права на русский престол великого князя Кирилла Владимировича; антилегитимистов, выступавших за кандидатуру великого князя Николая Николаевича, и бонапартистов, ратовавших за установление в России военной диктатуры. Здесь же речь идет о Союзе младороссов А. Казем-Бека, Народно-монархическом объединении, Национально-трудовом союзе нового поколения, всевозможных организациях фашистского толка, в том числе и о "Молодой России". Причем авторы специально отмечают, что последнюю организацию ни в коем случае нельзя путать с движением младороссов (Т. I. С. 409 - 410). Это предупреждение не утратило своей актуальтности, так как младороссов и "Молодую Россию" в историографии до сих пор смешивают. В этом же разделе говорится о евразийцах, организации Торгпрома, Лиге Обера и других организациях и идейных течениях.

В главе, посвященной либеральным и демократическим движениям, говорится

стр. 91

о Земгоре, сторонниках Республиканско-демократического объединения П. Милюкова, "Крестьянской России", эсерах, русских массонах и т.д. Наконец, в разделе "Сепаратисты" речь идет о существовавшем в рядах эмигрантов украинском сепаратизме ("Украинская громада", "Украинский фашистский сдвиг"), сепаратизме казаков (кубанские, донские, терские и свободные казаки) и калмыков.

Во втором томе труда отдельные главы посвящены "Военной эмиграции" и "Русской Православной Церкви в эмиграции". Наверное, такое внимание совершенно справедливо. Ведь именно тем, что Югославия стала центром Русской армии и Русской церкви в изгнании, и знаменита прежде всего история русской эмиграции в этой стране. И хотя эти сюжеты уже находили отражение в историографии, читатель узнает много нового, тем более увиденное глазами самих эмигрантов. Особое место в книге занимает отношение к белой эмиграции югославского руководства, а также правительств Советского Союза, Германии, Великобритании, Франции, стран Малой Антанты, США и Японии.

Вместо заключения труд завершает раздел, озаглавленный "Белоэмиграция как политический и социологический феномен". В истории русской эмиграции авторы труда выделили три периода. Первый - после отъезда из России и до 1925 г., когда еще существовала уверенность, что советский режим быстро рухнет и появится возможность вернуться. Второй период длился до 1932 г., когда стало ясно, что такая возможность откладывается на неопределенное время. Для этого периода характерны, с одной стороны, распад воинских формирований, принятие эмигрантами нового гражданства, появление апатии, а с другой - относительное усиление левых взглядов, отстаивавших известный компромисс с большевиками или, по крайней мере, социальные реформы. Наконец, третий период длился до Второй мировой войны. В это время в среде белоэмигрантов появились различные фашистские или нацистские течения. Эмигранты разделились на две диаметрально противоположные части - пронацистскую и прозападную. Пассивность опять сменилась активностью на краях политического спектра (Т. П. С. 291 - 292).

Вся жизнь эмигрантов была посвящена двум основным идеям: во-первых, свержению советской власти и возвращению в Россию; во-вторых - занятию доминирующего положения в той будущей России. И если первая идея эмигрантов еще как-то сплачивала, то вторая - делила их на многочисленные группы, которые все силы посвящали борьбе друг с другом (Т. II. С. 290). Вместо солидарности и взаимопомощи в чужом краю русскую эмиграцию отличали партикуляризм, политическая раздробленность, разобщенность. Попытки объединения предпринимались постоянно, все 20 лет существования эмиграции в межвоенный период, но окончились безрезультатно (Т. П. С. 293).

Большинство эмигрантов первого поколения, за исключением известного числа ученых, деятелей культуры и предпринимателей, не смогли адаптироваться к новым условиям, были подвержены процессам деклассирования и деморализации. Только второе поколение, уже выросшее или родившееся в эмиграции, смогло сжиться с новой действительностью. Однако и у большинства молодежи сохранилось противоречие между необходимостью приспосабливаться к этой действительности и сильным влиянием русской среды, из которой она происходила. Этот эволюционный процесс адаптации был прерван начавшейся Второй мировой войной, которая породила совсем другие проблемы, связанные с эмиграцией (Т. II. С. 295 - 296).

Таков в общих чертах взгляд авторов на историю эмиграции в Югославии. Свою работу они писали по принуждению и, естественно, не рассчитывая на публичность. Но теперь их труд стал достоянием общественности. Какую бы оценку ни давали они своим товарищам по эмигрантской судьбе, они сохранили их имена для истории, а своим потомкам оставили важный документ, о котором еще обязательно будут писать и спорить.

Permanent link to this publication: