Даже в историографии Русского зарубежья Балканы, эта периферия Европы, не привлекали особого внимания исследователей, увлеченных русскими Парижем, Берлином, Прагой. Там можно было развернуться, нарисовать картину русского искусства, русской культуры, русской мысли, представить во всей глубине "миссию русской эмиграции". А что Балканы!? - так, последнее прибежище неисправимых монархистов, этих фанатиков-мечтателей, "продувших" Россию.

Конечно, можно в ответ услышать, что и Балканы не были обойдены русской культурой, там даже, бывало, гостили знаменитости - выступал сам Шаляпин. Были даже какие-то выставки, съезды, работал театр, издавались газеты, журналы, действовали разные учебные и научные заведения, и еще что-то подобное. Могу добавить, что балканская тема, подаваемая прежде всего через Сербию, чрезвычайно благодатна для размышлений о славянской взаимности, замешанной всегда на риторике, иногда на политиканстве, а порой и на невежестве. И если все же о русских беженцах в Сербии имелись исследования, то о наших соотечественниках в Хорватии, Словении, других землях королевской Югославии было известно очень мало. Худшая ситуация сложилась с освещением жизни русских в "провинциальных" Румынии, Греции.

Причина проста: на все страны историков культуры не хватает - всех, как когда-то и русскую культурную элиту, манит Париж и иже с ним. И тройка-пятерка отечественных исследователей, в основном работающих на Сербию, погоды не делают. Наш недостаток еще и в том, что мало архивных материалов, в наших библиотеках нет многих книг, изданных за рубежом и посвященных эмиграции. Назову только один труд - Владислав Альбинович Маевский, его знаменитая книга о русских в Югославии, изданная в 1966 г. в Нью-Йорке, до сих пор не переиздана в России. А если и есть чего-либо в избытке, то это бродячих сюжетов, например из области прекраснодушного просвещения. Здесь гораздо безопаснее чувствовать себя, нежели на политической кухне русских Балкан, еще ждущей своих исследователей.

Но было бы неправомерно утверждать, что все так плохо. Плохо было раньше. Сейчас отвратительно. Первым и последним до настоящего времени фундаментальным исследованием на русском языке была вышедшая в Харькове в 1996 г. книга украинского историка В. Д. Козлитина "Русская и украинская эмиграция в Югославии. 1919 - 1945". Российские ученые вместе с сербскими коллегами смогли выпустить в 1996 г. сборник статей "Русская эмиграция в Югославии". И, конечно, есть отдельные статьи, рассыпанные по разным изданиям, опять-таки в основном посвященные королевской Югославии.

Совершенно иная ситуация с исследованиями по русской эмиграции у наших балканских коллег, у болгар, македон-

М., 2005. 487 С.

стр. 85

цев, сербов, словенцев, хорватов, активно и плодотворно работающих в этой сфере исторического знания. Назову только последние труды из XXI в.: Болгария - Цв. Кьосева "Руската емиграция в България" (2002), Македония - А. Стерьовски "Битола: руската колонка" (2003), Сербия и Черногория - Н. Палибрк-Сукич "Руске избеглице у Панчеву 1919 - 1941)" (2005), Словения - R. Pulko "Ruska emigracija na slovenskem 1921 - 1941" (2004), Хорватия - посвященный русским эмигрантам в Хорватии целый номер журнала "Knjizevna smotra" (N 119, 2001). Сюда могу добавить изданный в 2001 г. труд "Бялата емиграция в България", составленный по материалам международной научной конференции, проведенной в Софии 23 и 24 сентября 1999 г. Из XX в. назову только один - знаменитый белградский сборник трудов в двух томах "Руска емиграциjа у српскоj култури XX века" (1994).

Свой немалый вклад вносят и потомки русских, живущих за рубежом. Позволю себе назвать два имени. Алексей Борисович Арсеньев, известный не только своей книгой "У излучины Дуная: очерк жизни и деятельности русских в Новом Саду" (1999), многочисленными статьями, трудами по составлению русского некрополя на землях распавшейся Югославии, но и щедрой помощью исследователям русского Зарубежья. Иоанн Николаевич Качаки, живущий в Амстердаме, - автор переизданного в 2003 г. в Белграде фундаментального труда "Руске избеглице у Крагъевини СХС/Jугославиjи: библиографjиа радова 1920 - 1944".

Итак, из этих строчек видно, что основными объектами внимания исследователей были русские на болгарских и югославских землях, точнее, вопросы культуры и отношения власти и общества к "братушкам". Причем наибольший интерес у исследователей вызывала русская Сербия, вернее, русский Белград, где сконцентрировалась русская элита.

На первый взгляд даже странно, что такой разнохарактерный регион уже по своим связям с императорской Россией, русофильством и русофобством, уровнем культуры, не был ранее предметом объемного исследования. Естественное объяснение можно искать только в одном: должно было пройти определенное время, необходимое для накопления и осмысления суммы знаний, позволяющей выйти на новый уровень, подняться от частного к общему.

Именно эта задача и решается на страницах книги сербского историка М. Иовановича, давно известного своими разысканиями по истории русской эмиграции на Балканах. Его труд интересен по нескольким-причинам. Во-первых, на солидном источниковом материале, о котором можно только мечтать российскому историку, воссоздается история русской эмиграции в православном славянском регионе, что уже крайне интересно, учитывая всю несхожесть балканских земель, где на одном полюсе русофобская Румыния, на другом - неславянская Греция, а в центре конгломерат из осколков великих империй-культур. Во-вторых, разыскания автора дают обильную пищу для размышлений при сопоставлении Балкан с другими центрами эмиграции - наследницей Римской империи католической Европой, экзотическим Китаем. В-третьих, сумма информации о пути беженцев, условиях жизни, процессах вживания в балканское общество заставляет задуматься над феноменом балканского ареала русской эмиграции. В-четвертых, для труда М. Иовановича характерно разнообразие подходов: здесь и взгляд историка с некоей высоты на происходившие процессы, позволяющий обобщить анализируемую информацию по всему балканскому региону, и обращение к страноведческому принципу исследования русской эмиграции, тут и проблемно-тематический подход, необходимый для выхода на новые рубежи. Активно привлекаемый автором различный статистический материал позволяет не только существенно расширить представления о мире эмиграции, но, самое главное, дает право говорить о социологии истории в книге М. Иовановича. Кстати, сама структура книги, состоящая из элементов-глав - "Политика", "Группа", "Общество", "Человек", их содержание может свидетельствовать об этом. В-пятых, содержащаяся в книге информация нередко имеет не только "балканский ха-

стр. 86

рактер", но и выводит на более высокий уровень, например, страницы об общеэмигрантских организациях, в частности, РОВСе. В-шестых, заслуживает интереса и такая форма освоения и познания истории, как обращение к самому человеку, его горестям и обретениям. В-седьмых, включение в текст информации о политике СССР по отношению к эмиграции заставляет задуматься над строительством "новых небес", возводимых и в Советской России и в русском рассеянии.

Сама тема, избранная М. Иовановичем, обусловила широту подаваемой информации. Здесь и политика от международной до партийно-государственной, создание и деятельность эмигрантских организаций, взглядов, теорий, объяснений гибели и возрождения России от евразийства до "Молодой России" и НТС, от "оборонцев" до "пораженцев", от антисемитизма до фашизма. Все это дает достаточно яркое представление о сложности возникновения эмигрантского мира и неоднозначности политики принимавших беженцев стран, начиная с Турции. Отличное знание проблем, связанных с переселением русских на Балканы - с этой темой связана ранняя работа М. Иовановича (1996), посвященная вселению русских в Королевство СХС в 1919 - 1924 гг. - позволяет значительно обогатить наши знания по размещению, численности, социальным характеристикам вынужденных переселенцев. Обширные статистические выкладки по странам, цифры, даты, факты дают возможность не только в деталях проследить передислокацию русских частей на Балканы, но и получить ценнейшую информацию по их половой, религиозной, национальной, образовательной, профессиональной структурам, по проблемам трудоустройства, материального положения и связанной с ними темой социального нивелирования, по вопросу материальной обеспеченности, что может быть полезным не только для "чистых" историков, но и политологов, социологов, демографов.

Панорамность видения процессов, проникновение в глубину происходившего - все это характерно для книги, но, к сожалению, есть места, где наблюдается некоторая беглость. В качестве примера можно назвать две главки. Первая озаглавлена - "Миссия" или "Общество в изгнании": социологические, структурные и исторические особенности русской эмиграции. Здесь сама заявленная тема требует большего раскрытия не в том, что соединяло, а в части несогласий, противоречий, разности судеб русской эмиграции, где, повторяю, расхождений было больше. Поэтому утверждение эмиграции как некой социальной группы мне представляется дискуссионной. Вторая посвящена правовому статусу. Тут автор рассматривает и советское законодательство по эмигрантам, их международное правовое положение, законодательные нормы балканских государств. В целом все изложено четко. Но автору все же следовало бы подчеркнуть, что в том же Королевстве СХС по отношению к русским действовал своеобразный режим наибольшего благоприятствования, когда на нарушения законов в сфере трудоустройства власть закрывала глаза.

В исторической литературе сравнительно недавно - с ослаблением и крушением СССР - получила большое распространение тема, обозначенная местоимениями "мы" и "они". Стали популярны исследования по "образу другого". Но в сущности, отношения между людьми всегда были одним из элементов исследования. Поэтому освещение этой темы у М. Йовановича вполне органично и не нуждается в цитатных подпорках. На основании большого корпуса различных по характеру материалов автор рисует многоцветную картину восприятия русских населением балканских земель. Эта красочная гамма в очередной раз как подтверждает стереотипы, так и ломает их. И славянская взаимность не раз давала сбои в государственной политике балканских земель. В то же время хочу подчеркнуть, что отношение к русским в той же католической Хорватии, где их было гораздо меньше, нежели в православной Сербии, было неоднозначным: следует помнить, что в высших учебных заведениях Загреба работали русские профессора, обучались сотни русских студентов, а русский вклад в театральную культуру Хорватии не отрицался. Интересны материалы о восприятии русскими бал-

стр. 87

канского мира, замечания о его отсталости, патриархальности, простоте жизни. Все это так, но такие высказывания можно было прочесть и на страницах русской прессы почти столетней давности. В сущности, их чтение подтверждает ту мысль, что каждое поколение открывает и пишет свою историю, зачастую повторяя написанное ранее. Это не стереотип, а нечто другое, связанное с неким бепрерывным открытием давно изведанного.

Чувство сохранения национального самосознания в эмигрантах, физически оторванных от Родины, но хранящих ее в своей душе, прекрасно передано у М. Йовановича через воспоминания изгнанников, стремившихся сберечь себя и своих детей русскими. Правда, в этой главке о самоидентификации есть строки, вызвавшие у меня недоумение. Автор говорит, что "беженцы с трудом находили культурные и социальные образцы, с которыми они могли бы идентифицироваться. Отождествление такого типа, которое способствовало бы их скорейшей интеграции в новое общество, в основном сводилось к трем элементам: православной вере, "славянству" как социальному идеалу и в определенной степени к институту монархии" (С. 227). Здесь я поставлен в тупик: почему же православный человек из славянской России "с трудом" мог войти в мир православных славянских земель, например, того же Болгарского царства? Видимо здесь речь идет все же не о позиции автора, а просто о неудачном выражении.

Конечно, в книге есть знакомые имена, известные уже по другим исследованиям сюжеты, "старые проблемы", например история РОВСа, кочующая по различным штудиям, связанным с русской армией в изгнании. Но, как я уже сказал, каждый историк, каждое поколение пишет свою историю, на что имеет полное и безусловное право, равно как и то, что абсолютной новизны в истории не бывает, все мы опираемся на труды предшественников, коллег по ремеслу. В случае с книгой М. Йовановича нужно подчеркнуть, что в ней удачно сочетаются и взаимодополняются известное с неизвестным, новое с устоявшимся. Именно рассмотрение в комплексе стран балканского региона, где Румыния с Грецией есть terra incognito, позволяет значительно расширить историческое знание всего региона. Это ясно просматривается в сюжетах о РОВСе, Русской церкви, Русском совете, государственных и неправительственных учреждениях. Подаваемая в книге сжатая информация о последних, например о Российском обществе Красного Креста, о Российском обществе Белого Креста, позволяет шире взглянуть на благотворительную деятельность. Хотя можно было бы здесь рассказать и о помощи русским со стороны Британского общества Красного Креста, и о миссии лорда Уиттимора, много сделавшего для русской молодежи в сфере образования. Но это все же тема специального исследования, и все вместить в книгу невозможно.

В исследовании М. Йовановича представлена и деятельность разнообразных эмигрантских организаций, действовавших в Болгарии и в Королевстве СХС. Здесь и общества взаимопомощи, и союзы врачей, инженеров, педагогов и другие объединения. Небольшая деталь: в книгу помещена статистическая таблица о видах предпринимательской деятельности в Королевстве СХС и в Константинополе на начало 1920-х годов, позволяющая судить о характере и формах деловой активности русских. Свое отражение в тексте нашло и просвещение, которое не раз было объектом внимания историков. Но автор и здесь, этой, казалось, избитой теме сумел придать свежесть при помощи интересных статистических таблиц. Отмечу, что, как и во многих других местах речь в монографии идет о русских в Константинополе, Болгарском царстве и Королевстве СХС, центрах сосредоточения эмигрантов на Балканах. Румыния и Греция практически отсутствуют: вторая по причине крайней малочисленности русской колонии, первая вследствие ярко выраженной запретительной политики румынских властей по отношению к русскому просвещению, как впрочем и в других сферах.

Сжато дана картина русской культуры - наука, русская книга, изобразительное искусство, архитектура, театр, журналистика. Конечно, здесь можно было

стр. 88

бы нарисовать широчайшее полотно по каждой из ее сфер. Но, как я понимаю, автор был стеснен в объеме книги и поэтому не мог развернуться. Однако показано главное - русский талант, вклад в культуру Болгарского царства и Королевства СХС.

Весьма непривычно, но интересно читать помещенные автором в книгу строки воспоминаний, связанных с психологическими ощущениями русского человека, вырванного из привычного быта, перенесенного на чужую почву. Здесь чувства, ощущения, эмоции дают возможность как сопереживания, так и более яркого восприятия трагизма русского изгнанника, который при всех тяжелых испытаниях все же остается верен своей Родине, своей России. Об условиях жизни, трудоустройстве, социальном положении, семье и браке, женщине в эмиграции, детстве вне родины, религиозности, а в целом о быте со всеми его горестями повествуют написанные достаточно добротно заключительные разделы монографии М. Йовановича. Пожалуй, мне больше всего были интересны сюжеты о семье и браке, снабженные статистическими выкладками, позволяющими получить ценную информацию об этой почти не исследованной стороне эмигрантской жизни. Отлично представлены "картинки" из русского быта, когда и на чужбине эмигранты старались воссоздать свой привычный мирок. И, разумеется, достойны внимания строки автора, посвященные положению женщины, ее жизни в обществе, в искусстве, в делах милосердия. Надо надеяться, что в будущем появится и отдельная книга о русской женщине в изгнании.

И как итог: эмиграция всегда интересна уже тем, что дает исследователю возможность показать человека в непривычных условиях, когда нарушены почти все прежние нормы жизни. Книга М. Йовановича дает сумму информации, позволяющую восполнить многие пробелы в этой области человеческого знания. А это главное для автора и читателей.

Permanent link to this publication: