Издательством Сербской академии наук и искусств выпущена работа доктора Р. Люшича "Княжество Сербия (1830 - 1839 гг.")¹ .

Тема восстановления государственности в результате национально-освободительной борьбы в ходе сербских восстаний традиционно популярна среди югославских исследователей. Советские историки активно сотрудничают с ними в публикации документов по теме "Политические и культурные отношения России с югославянскими народами". Традиция в изучении сербской революции восходит к трудам В. Караджича - свидетеля и первого историографа происходивших событий. Споры о характере этой революции не прекращаются и поныне. Виднейшим исследователем данной эпохи был М. Гаврилович, который в своем трехтомном труде подробно проанализировал внутреннюю и внешнеполитическую ситуацию в стране в период княжения Милоша Обреновича² .

Истории Сербии в 30-х годах XIX в. посвящено сравнительно мало работ. Наиболее значительной из них является книга В. Стоянчевича³ . Используя приведенный в ней материал, Люшич предлагает свою концепцию развития событий и вступает в полемику с признанными авторитетами. Он ссылается на материалы югославских и австрийских архивов, привлекает документы Архива внешней политики России. К сожалению, российские документы использованы автором далеко не в полном объеме. Так он не привлекает материалы, раскрывающие историю дипломатических отношений между Россией и Сербией.

Свою главную задачу Люшич видит во всестороннем анализе развития сербского общества в первые годы воссоздания государственности. Он рассматривает внутриполитическую историю Сербии в период первого правления князя Милоша, взаимоотношения ее с турецкой властью и европейскими державами. Особый акцент на внутренней политике Сербии вполне закономерен, поскольку после получения в 1830 г. хатт-и шерифа Порты, утвердившего автономию, новому княжеству предстояло решить в этой области важнейшие задачи. Автор подробно прослеживает изменения в социально- экономической структуре общества, вступившего на капиталистический путь развития.

Обоснованно его положение о том, что процесс утверждения автономного княжества, начатый Вторым сербским восстанием в 1815 г., не завершился 1830 годом, а продлился до третьего хатт-и шерифа 1833 г. (с. 20). Важными вехами на этом пути Люшич считает Аккерманскую конвенцию 1826 г. и Адрианопольский трактат 1829 года, заключенные между Россией и Портой и содержавшие важные решения, обеспечивавшие автономию Сербии. Автор подчеркивает положительную роль России в образований полунезависимой Сербии. Подготовка хатт-и шерифов была обеспечена усилиями российских дипломатов в Константинополе, которые, кроме того, сыграли немаловажную роль в возвращении Сербии шести отторгнутых от нее ранее Портой округов (с. 19, 33).

Изменения социально-экономического уклада в стране автор справедливо связывает с развитием сербской государственности. Он отмечает, что в 30-е годы XIX в. сербское общество находилось на грани двух эпох - феодальной и буржуазной (с. 88). Однако в связи с этим возникают сомнения в правильности той периодизации смены общественно- экономических формаций в Сербии, которая предложена автором. Хатт-и шериф 1833 г., считает он, привел к тому, что турецкий феодализм был сменен сербским полуфеодализмом, уничтоженным, в свою очередь, уставом (конституцией) 1835 года. В это время завершаются социальные преобразования, приведшие к упрочению буржуазного строя в стране (с. 54).

Смену формационной структуры нельзя, однако, датировать с такой точностью и связывать ее напрямую с переменами, которые должны были произойти в результате принятия устава. К тому же нельзя забывать, последний был вскоре отменен Милошем и так и не получил реального воплощения в жизни. Вызревание предпосылок нового, буржуазного

¹ Льушиh Р. Кнежевина Србjа (1830 - 1839). Београд, 1986, 508 с.

² Гавриловиh М. Милош Обреновиh. Кн. I - III. Београд. 1908 - 1912.

³ Стоjнчивиh В. Милош Обреновиh и негово доба. Београд. 1966.

стр. 146

строя в Сербии, заторможенное господством турецкого феодализма, происходило медленно. Национальное освобождение не могло сразу же повлечь за собой ликвидацию феодальных устоев. К моменту освобождения элементы капитализма в Сербии были выражены еще слабо и на протяжении 30-х годов XIX в. развивались медленными темпами, иногда даже с отступлениями, как это, например, происходило с развитием мануфактур. Такой вид феодальных повинностей, как система кулука (отработок), еще долго сохранялся в форме общественных работ в пользу государства.

Большое внимание уделяется в книге выработке сербской конституции (устава) и борьбе в правящих кругах Сербии, развернувшейся в связи с ее подготовкой. Люшич считает, что одной из сил, противодействующих конституционному развитию Сербии, была Россия, что вызвало в княжестве ответную реакцию. Сербы попытались освободиться от сдерживающего влияния России, мешающего на данном этапе буржуазному развитию страны (с. 136, 155).

Интересы России и Порты в вопросе о предоставлении Сербии конституции были идентичны: обе страны стремились не допустить чрезмерного усиления власти Обреновича (с. 155). Правительства двух империй поддерживали антикняжескую оппозицию. Неодобрительно относясь к единоличной власти Милоша, царское правительство вместе с тем объективно помогало тем общественным силам, которые добивались демократизации государственной власти в Сербии. Эта позиция России отвечала и тем настроениям, которые существовали у преобладающей части сербских старейшин, стремившихся войти в состав правительства. Так называемый турецкий устав, выработанный но русскому проекту, предусматривал ограничение роли Милоша в управлении государством. По мнению Люшича, "турецкий устав" 1838 г. - "дело России, Турции и оппозиции" (с. 182). Этот документ, известный как четвертый хатт-и шериф, уничтожил "абсолютистскую власть, характерную для правления Милоша" (с. 187).

Анализируя внешнеполитические связи Сербии, в первую очередь с Россией, автор показывает, что царизм в 30-х годах XIX в. пытался сохранить статус-кво на Балканах (с. 28). В работе выдвигается положение, что если до Ункяр-Искелесийского договора 1833 г. русская политика ослабления Османской империи была на руку сербскому национально- освободительному движению, то после 1833 г. эта поддержка ослабевает и в политике России прослеживается некоторая двойственность: с одной стороны, Петербург пытался оказать посильную помощь сербам, а с другой - обеспечить целостность Турции (с. 270). Разрушение Османской империи не входило в планы России в предыдущие годы; к тому же в стремлении поддержать существование Турции она была неодинока. Кроме западных держав, в этом было заинтересовано и руководство Сербии. Интересен вывод автора, что после 1830 г. Милош не только не хотел, но и боялся разрушения Османской империи, куда, в известной степени номинально, входило Сербское княжество. В составе ее Сербия имела в тот период определенные гарантии автономии, тогда как разрушение Османской империи сулило княжеству неопределенность в сложившейся международно- политической ситуации.

По мнению Люшича, после греческого сербский вопрос был наиболее значительным среди балканских проблем. Во второй половине 30-х годов XIX в. в Белграде стали открываться иностранные консульства. Россия, однако, уступила приоритет Австрии и Англии, что сказалось не только на более позднем установлении консульских связей, но и на общей переориентации сербской политики. Этот процесс был прежде всего результатом "охранительной" политики России по отношению к Сербскому княжеству, неспособности быстро реагировать на изменения, происходившие внутри молодого государства. К тому же князь Милош, заинтересованный в укреплении своей власти в Сербии, потерял доверие к правительству, поддерживавшему сторонников устава. Люшич считает отказ Сербии от опоры на Россию ошибкой Милоша, которая наряду с неприятием конституции повлекла его отставку в 1839 году (с. 462).

Приведенные автором цифры свидетельствуют о значительном росте в княжестве числа государственных больниц, школ, училищ. После 1830 г. в Сербии была открыта типография, приобретенная в России, развивался театр, строились новые церкви. В 30-е годы XIX в.

стр. 147

происходит значительный рост чиновничьего аппарата, что было связано с развитием государственных служб. Все это, несомненно, свидетельствует об эволюции сербского общества по капиталистическому пути. Росли города, расширялась торговля, развивался капитализм в сельском хозяйстве и промышленности. Однако несколько преждевременно говорить о завершении создания автономного княжества в 1830 и даже в 1833 годах. Турецкие хатт-и шерифы лишь узаконили существование автономной Сербии. Создание же государственного аппарата, учреждений, весь сложный путь возрождения национального государства, как нам представляется, только начинается после получения соответствующих документов от Порты.

Широкий охват темы, глубокое исследование социальной, экономической и политической жизни сербского общества позволяют говорить о рецензируемой книге как своего рода итоговой работе о периоде становления сербского государства.

Permanent link to this publication: