В годы второй мировой войны словенскую территорию оккупировали и разделили на части три государства: Италия, Германия и Венгрия. Однако такие проблемы как процесс становления оккупационных систем в Словении, их трансформация во времени, политика по отношению к местному населению и т. д. оставались неисследованными. История Словении этого периода рассматривалась только в контексте истории Югославии. В словенской же историографии наиболее изученной остается германская оккупационная система, и в значительно меньшей степени венгерская и итальянская.

До 1943 г. на территории Словении было образовано три оккупационные системы, которые по своему характеру имели целый ряд сходных характеристик. После капитуляции Италии в сентябре 1943 г., ранее оккупированные ею земли были захвачены Германией. Политика оккупационных властей в этой ситуации заметно изменилась и приобрела иной характер.

Территория Дравской бановины (Словении) до начала второй мировой войны входила в состав Королевства Югославия. Она являлась довольно развитым, по сравнению с другими частями страны, регионом. Кроме того, по ее территории проходили железные дороги, соединявшие Италию, Австрию и Венгрию¹ .

В ночь на 6 апреля 1941 г., без объявления войны, германские и итальянские войска вторглись на территорию Югославии. К полудню 6 апреля было занято Прекомурье, города Горня-Радгона и Раденце. 8 апреля были захвачены Марибор и Дравоград. В эти же дни итальянские войска развернули военные действия на территории Юлийских и Савиньских Альп. 11 апреля итальянские части вошли в столицу бановины Любляну. 12 апреля немецкие подразделения заняли Штирию и Прекомурье, часть Нижней и Верхней Крайны на левом берегу Савы; итальянская армия заняла Внутреннюю, часть Верхней и большую часть Нижней Крайны.

Оккупация для словенского населения не явилась неожиданностью. Капитулянтский характер политики правящих кругов Словении указывал на то, что скоро вся Дравская бановина будет захвачена. Почти все периодические издания Словении призывали население не противиться оккупантам, "показать свою зрелость, достоинство и жизнеспособность", объясняя это тем, что "национальная сплоченность и дисциплина входит в сферу интересов тех, кто будет перекраивать Европу согласно новым принципам"² . Ло-

Пилько Надежда Сергеевна - кандидат исторических наук, сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 36

зунг: "сохраним твердость и порядок" красной нитью проходил через все публикации того времени.

Окончательный раздел Югославии и Словении состоялся в ходе конференции в Вене 21 - 22 апреля 1941 года. Переговоры в основном велись между представителями Германии и Италии. Об участии других стран "оси" упоминаний нет. Окончательная редакция результатов венских германо-итальянских переговоров получила оформление в дополнительном "Циркуляре министерства иностранных дел" Германии от 21 мая 1941 года. Согласно этому документу большую часть Словении захватила Германия. Верхняя Крайна, Нижняя Штирия и часть Нижней Крайны административно присоединялись к немецким областям Каринтия и Штирия. Венгрия получила Прекомурье и словенскую часть Междумурья; Италия - земли Внутренней Крайны, большую часть Нижней Крайны с Любляной³ . Германия захватила наиболее богатые словенские земли, где находились угольные бассейны, рудники и промышленные центры: Марибор, Трбовле, Есенице и др.

Введенные на этих территориях оккупационные системы имели различное военно-административное устройство. В итальянской зоне, которая получила название Люблянская провинция, гражданская власть почти сразу была отделена от военной, ее представители налаживали внутреннее устройство провинции. Задача военных заключалась в обеспечении порядка. Во главе гражданского правления был поставлен верховный комиссар Э. Грациолли, бывший комиссар фашистской партии в Триесте, во главе военного - командующий XI армейского корпуса М. Роботти.

В германской зоне военное правление длилось всего три дня. Затем на этих территориях вводилась оккупационная система подобная установленной в Эльзасе, Лотарингии и Люксембурге, то есть оккупированные территории автоматически переходили под юрисдикцию гаулейтера и государственных чиновников соседних с ними германских областей. Директивой от 14 апреля⁴ начальником гражданского правления Нижней Штирии назначался З. Уиберрейтер (ранее - имперский наместник Штирмарка). Начальником гражданской администрации Верхней Крайны стал заместитель гаулейтера НСДАП Каринтии Ф. Кутчера. Помимо гражданского правления в апреле 1941 г. для поддержания порядка на территории Верхней Крайны и Нижней Штирии были установлены штабы службы безопасности. Начальником полиции безопасности и службы безопасности был назначен штандартенфюрер СС (охранных отрядов) и руководитель отдела безопасности в Граце О. Луркер, ему подчинялись три управления безопасности, которые повторяли структуру Главного управления имперской безопасности (РСХА): гестапо, криминальная полиция (КРИПО) и служба безопасности (СД). В апреле 1941 г. гестапо расположило свои штабы в городах Целье, Птуй и Словеньи Градец. КРИПО имела два штаба в г. Целье и Птуй. Наиболее распространенной стала служба безопасности СД. Ее центры находились во всех округах Нижней Штирии. Помимо выше перечисленных структур при штабе начальника гражданского правления были образованы два специальных органа: отдел взысканий для расследования бытовых преступлений и депортационные штабы, образованные по приказу шефа СД Р. Гейдриха. Депортационный штаб состоял из трех отделов: первый отдел занимался составлением списков лиц, подлежавших переселению; второй - расовой принадлежностью; третий - техническими вопросами депортации⁵ . Руководство этого отдела проводило консультации с А. Эйхманом, референтом управленческой группы IV D 4 РСХА по эмиграции и чистке, в задачи которого входил контроль за политической ситуацией на присоединенных территориях⁶ . В связи с этим Эйхман дважды посещал Марибор 6 мая и 25 августа 1941 года.

В венгерской зоне (Прекомурье) военное правление было введено 11 апреля 1941 года. На словенской территории органом власти первой ступени стали военные комендатуры, которые располагались в Мурской Соботе и Нижней Лендаве. Другой ветвью военно-административной власти явля-

стр. 37

лась так называемая тыловая управа при венгерском генеральном штабе во главе с генералом Й. Хеслени. Тыловая управа делилась на военно-административное отделение с военно-управленческим и хозяйственным секторами, сюда же входил военный комиссариат. Их задача заключалась в регулировании исполнительных функций в сфере хозяйственного управления, контроль над ценами и снабжение продовольствием. Главным представителем военного правления в Прекомурье стал полковник Й. Радвани⁷ . Военное правление было ликвидировано только 4 августа 1941 г., в связи с этим изменилось и территориально-административное деление этой области. Округ Мурска Собота был присоединен к Железной Жупании с центром в г. Сомбатхей, а Нижнелендавский округ к жупании Зала с центром в г. Залаэгерсеге. Оккупированные югославские области внутри жупании делились на уезды, а последние на общины, во главе которых стояли государственные чиновники, подчинявшиеся окружному главе.

С первых же дней оккупации произошли существенные изменения в словенской политической жизни. После раздела Любляна - средоточие политической жизни Словении, оказалась в итальянской зоне. Связь с другими частями Дравской бановины, не говоря уже о Белграде, нарушилась. Все политические партии и организации оккупанты запретили, однако, несмотря на это, они продолжали функционировать. Был проведен целый ряд встреч и заседаний, на которых обсуждалась дальнейшая судьба словенского народа. По призыву одной из ведущих политических сил - Словенской народной партии (СНП) - был образован Национальный совет, в который вошли представители Национальной радикальной партии, Независимой демократической партии и Национальной социалистической партии. Председателем Совета стал бывший бан Дравской бановины М. Натлачен. Создание этого органа в условиях сложившейся ситуации рассматривалось в прессе как величайшее достижение словенских политиков, которые доказали, что словенский народ "в решающие моменты может выступить на защиту своих национальных интересов"⁸ . Формирование Совета свидетельствовало о стремлении членов СНП и их союзников наладить конструктивный диалог с итальянскими властями. Будучи оторванной от Белграда, словенская политическая элита почувствовала свободу. Она надеялась, что итальянцы учтут интересы словенцев и предоставят им автономию. Вопрос о массовом сопротивлении оккупантам Совет счел неуместным. Основным аргументом против этого стал тезис о малочисленности словенского народа.

В германской и венгерской зонах политическая жизнь полностью остановилась, поскольку власти сразу же взяли курс на ассимиляцию словенского населения. Создавались профашистские организации, цель которых заключалась в навязывании нацистской идеологии и культивировании нового самосознания. Единственной довоенной организацией, которая продолжала функционировать как в Нижней Штирии и Верхней Крайне, так и в Прекомурье, был Швабско-немецкий культурный союз, который объединял в себе всех фольксдойче Словении. Его первые центры в Дравской бановине появились еще в 1931 г. в Мариборе и Целье. В Словении к 31 марта 1939 г. функционировало 32 районных комитета. Политика Культурного союза имела агрессивный характер. Признание легальности этой организации позволило проводить помпезные массовые собрания, которые по своей форме отличались от собраний НСДАП только отсутствием портретов Гитлера и знамен со свастикой. Помимо собраний и нацистской пропаганды перед Союзом ставилась задача вовлечь в эту организацию как можно большее количество немецкой молодежи. Для этого создавались различные спортивные и гимнастические общества. Одним из крупнейших стало общество "Рапид" в Мариборе, численность которого составляла более 800 человек. Основная идея создания подобных обществ заключалась в военной подготовке молодежи "для защиты немецкого населения"⁹ . На самом деле в них создавались военные подразделения внутри страны, которые, при возможном вступлении гитлеровской армии на территорию Югославии, должны были обеспе-

стр. 38

чить мир и порядок и подавить сопротивление. После оккупации организация помогала властям устанавливать новый порядок.

Для контроля за населением в Нижней Штирии и Верхней Крайне были созданы "Штирийский отечественный союз" и "Каринтийский национальный союз". Право вступать в эти организации предоставлялось всем, принятие решения об этом объявлялось свободным. Однако германские власти недвусмысленно дали понять населению, что отказ от членства будет рассматриваться в лучшем случае как проявление нелояльности к фашистской Германии. Работа над созданием Отечественного союза началась сразу же после оккупации. 14 апреля Уиберрейтер в своем обращении к "женщинам и мужчинам Штирии" заявил, что "пришло время выбора для каждого. Все штирийцы, которые признают Адольфа Гитлера и его рейх, могут в ближайшие дни подать заявление о приеме в Штирийский отечественный союз. Это будет великая организация, которая соберет всех правильно мыслящих штирийцев"¹⁰ . Приказ об образовании "Штирийского отечественного союза" вышел 10 мая 1941 года. Его руководителем был назначен штандартенфюрер СА Ф. Штейндл, а его заместителем руководитель Культурного союза в Словении Г. Барон. В указе отмечалось, что в Нижней Штирии создание НСДАП временно откладывалось. Этот пункт свидетельствовал о том, что эта часть Словении не признавалась частью рейха, жители этого региона не могли вступить в ряды германской правящей партии. Но оставить население без политического воспитания и фашизации представлялось невозможным, с этой целью был создан Отечественный союз, в который могли вступить все, кто имел работу и проявлял безоговорочную преданность фюреру¹¹ . Эти два требования являлись идентичными, поскольку наличие работы свидетельствовало о преданности фюреру, а преданность фюреру обеспечивалась работой. Основная задача, ставившаяся перед руководством, сводилась к духовному и политическому образованию людей с целью их органичного вхождения в германское общество. Однако подобные стремления выглядят весьма странно. Остается неясным, во-первых, каким видели германские власти будущее этого Союза, и во-вторых, для чего нужна была подобная политика по отношению к местным жителям. Наиболее вероятным объяснением этого является то, что они стремились воспитать покорную рабочую силу на базе национал-социалистического учения.

Сбор заявлений осуществлялся в течение восьми дней с 15 по 22 мая. В "Штирийский отечественный союз" вступило 95% взрослого населения Нижней Штирии¹² . Немцы эти результаты объявили плебисцитом по вопросу о присоединении к рейху. На самом деле у населения не было выбора, за отказом вступить в Союз следовал немедленный арест и высылка за пределы Словении, или интернирование в концентрационный лагерь. Политический комиссар в г. Целье Т. Дорфмейстер заявил, что "в Отечественном союзе будут объединены все немцы и люди не германского происхождения, которые верны фюреру и великогерманскому рейху. Людям же, которые этого не принимают, нет места в Нижней Штирии"¹³ . Каждый вступающий в "Штирийский отечественный союз" в возрасте от 18 до 45 лет автоматически становился членом Верманшафта, военной организации, которая по своим функциям была схожа с функциями СА (штурмовых отрядов). Руководителем Верманшафта стал штандартенфюрер СА Блаш. Для обучения была образована специальная школа в г. Рогашка Слатина. К середине осени 1941 г. в Верманшафт вступило 84 тыс. 700 жителей Нижней Штирии¹⁴ , каждый из них получил специальную форму. Раз в неделю они должны были являться на специальные собрания, где им зачитывались основные инструкции и приказы верховного руководства. После этого следовал курс политического воспитания и военно-строевая подготовка. Части Верманшафта использовались для подавления Народно-освободительного движения. Из югославских немцев в 1942 г. было создано специальное подразделение СС "Унтерштайермарк" в Мариборе, которое состояло из 15 отрядов¹⁵ . Помимо Верманшафта имелась вспомогательная полицейская организация "Сельская стража". Пер-

стр. 39

воначально она существовала только в Верхней Крайне. В нее вступали жители деревень. Вооружались они только на время несения службы и находились под надзором полиции, поскольку немецкие власти опасались, что среди служащих найдутся те, кто перейдет на сторону партизан или использует оружие против немецких властей. В Нижней Штирии эта организация была создана 18 ноября 1942 г. для "защиты населения Нижней Штирии от лиц, которые угрожают безопасности и порядку". Вступить в нее могли мужчины любого возраста с устойчивыми политическими взглядами, имеющие опыт обращения с оружием, и те, кто был временно или полностью не годен к несению воинской службы. Служба сельской стражи являлась временной и добровольной, и поэтому не оплачивалась¹⁶ .

5 июня начала свою работу комиссия по оценке политических взглядов. Это была не трудная задача, поскольку еще задолго до нападения на Югославию созданным в 1939 г. Юго-восточным немецким институтом в Граце были составлены списки, в которых содержались сведения о словенцах, подлежавших выселению из бановины в случае захвата словенских земель немцами. Против их фамилий стояли те или иные пометки: "подлежит немедленному выселению", "враждебно настроен к Германии", "следует держать под наблюдением" и т. д.¹⁷ . После оккупации население разделили на пять групп: категория A (немецкие лидеры), B (немцы), C (равнодушные), D (враждебно относящиеся к немцам), E (особенно враждебно относящиеся к немцам). Всего проверке подверглись 322252 человека. К категории A было отнесено 1512 человек, к категории B 22558 человек, что составляло 7% от общего числа, в категории C числилось 285377 человек или 89%, к категории D относилось 11423 человека или 4%, в категорию E вошли всего 1382 человека. Помимо политической, была проведена оценка по расовому признаку. Были введены четыре категории: I. "очень хорошо" - к ним относились представители "чистой арийской расы, физически здоровые и морально устойчивые люди, как правило, их большую численность составляли этнические немцы"; II. "хорошо" - те, у которых была небольшая примесь славянской крови; III. "средне" - те, кто был наполовину славянин; IV. "расово непригодные" - все остальные¹⁸ . Четвертая категория полежала депортации. По свидетельству очевидцев, эта градация была весьма условной, поскольку в одной семье родители могли оказаться арийцами, а их дети нет.

Вступившие в Отечественный союз были разделены на две категории: постоянных и временных членов. Постоянными членами стали фолксдойче и представители Культурбунда, они получили красные удостоверения. Временные члены получили зеленые удостоверения. 11 мая Уиберрейтер на торжественном приеме заявил: "вы - члены швабско-немецкого культурного союза, будете теперь авангардом, ядром Штирийского отечественного союза и займете важнейшие руководящие должности". За пределами "Штирийского отечественного союза" осталось 82365 человек¹⁹ , которые впоследствии подверглись репрессиям.

Указ о создании Каринтийского народного союза вышел в свет 24 мая 1941 года. В нем говорилось, что на данной территории НСДАП введена временно не будет. Членами союза предлагалось стать всем, кто поддерживал политику Гитлера и относился с симпатией к рейху. Руководителем был назначен В. Шик. В целом устройство этой организации практически не отличалось от Штирийского отечественного союза. В него вступило 97% взрослого населения²⁰ . Вероятно, процесс вступления в Народный союз был идентичен вступлению в Отечественный. Материалов, которые могли бы пролить свет на этот вопрос, не сохранилось, поскольку они были уничтожены. Каринтийский народный союз не имел такого размаха и успеха как Штирийский, поскольку на этих землях было незначительное количество представителей Культурбунда, достигавшее 400 человек. Кроме того, ситуацию усугубило антифашистское движение, которое активизировалось летом 1941 года.

Словенское население еще не раз подвергалось расовым и политическим проверкам. Нежелательные элементы высылались в несколько этапов в

стр. 40

Сербию и Хорватию, небольшая часть - в Германию. О выселении депортируемым сообщали за час или за два, если речь шла о семье с детьми. С собой разрешалось взять сменную одежду, пару белья и сумму в 200 динаров. Вес багажа не должен был превышать 50 кг. Кроме того, депортируемые "добровольно" отказывались от своего имущества в пользу Германии. В сводках итальянского оккупационного штаба о ситуации в германской зоне говорилось, что "население смирилось со своей судьбой, поскольку те, кто пытался выразить протест, были наказаны, а страх перед гестапо настолько велик, что свои мысли скрывают даже от своих друзей"²¹ .

На территории Прекомурья также стали развиваться новые для этого региона политические организации и партии, имевшие провенгерский характер: "Партия венгерской жизни", "Венгерский союз участников войны", "Национальный союз венгерских женщин", "Единый женский лагерь" и т. д. Наиболее крупной организацией на начальном этапе оккупации стал "Культурный союз венгров в Южной Венгрии". Его деятельность сводилась к созданию курсов народного образования, организации празднеств, имеющих яркий национальный характер.

Люблянская провинция осталась единственной частью оккупированной Словении, где словенская политическая жизнь не была полностью уничтожена, хотя ее характер приобрел специфические черты. В отличие от немецких и венгерских оккупантов итальянские власти попытались с первых дней заручиться поддержкой местного населения. Для этого Италия избрала отличную от германской тактику подчинения себе захваченных территорий. Итальянское правительство сразу же отказалось от военно-оккупационной системы как таковой. Министр иностранных дел Италии Г. Чиано записал в своем дневнике: "Сегодня утром готовили карту будущей Люблинской провинции. Она будет создана на основе либеральных принципов, что, в свою очередь, вызовет к нам симпатию в германизированной части Словении, где по слухам совершаются жестокие злоупотребления"²² . Несмотря на провозглашение принципов либерализма в итальянской зоне, так же как в немецкой и в венгерской, вводился комендантский час, были изданы указы о необходимости сдать имеющиеся в наличии оружие и боеприпасы, неповиновение каралось по законам военного времени. Был обнародован список особо тяжких преступлений, за совершение которых осужденный приговаривался к высшей мере наказания - расстрелу. Сюда относились все действия, которые можно было истолковать как саботаж или которые угрожали безопасности представителей власти.

Таким образом, заявление итальянских властей о желании сохранить самобытность словенской территории оказалось демагогией. С первых же дней оккупанты предприняли ряд мер, суть которых заключалась в унификации Люблянской провинции с остальными частями Королевства Италия. Первоначально этот процесс затронул лишь внешние стороны ее жизни. Так во всех учреждениях были сняты фотографии и портреты короля и государственных деятелей Югославии, их заменили изображения дуче и короля Италии. Фасады зданий украсили итальянские флаги и изречения Муссолини о фашизме. Вводилась двуязычность вывесок, наименований улиц и географических названий. Причем отмечалось, что итальянские надписи должны быть такими же по размеру, что и словенские и стоять на первом месте. Кроме того на территории Словении устанавливалось итальянское время, все часы переводились на один час вперед²³ .

Подобные же действия были предприняты в германской и венгерской зонах, с той лишь разницей, что в Нижней Штирии, Верхней Крайне и Прекомурье словенский язык запрещался для употребления в публичных местах и в делопроизводстве.

Судьба оккупированных территорий была ясна. Рано или поздно, независимо от заявлений оккупационных властей, все эти земли планировалось аннексировать. Первой аннексию осуществила Италия. 3 мая 1941 г. декретом N 291 Люблянская провинция была провозглашена новой равноправной

стр. 41

провинцией Королевства Италия. Декрет состоял из семи пунктов, суть которых сводилась к следующему: оккупированная итальянцами часть Словении включалась в состав Королевства Италия, новой провинции даровалось право иметь автономное устройство, которое планировалось создать с учетом этнического характера населения. Главой провинции назначался верховный комиссар, ему в помощь создавался Совет, состоящий из четырнадцати человек выбранных из "передовых" слоев местного населения. Впервые Совет был созван 3 июня 1941 года. Возглавил его бывший бан Дравской бановины М. Натлачен. В его состав вошли ректор университета в Любляне М. Славич, главный секретарь крестьянской палаты Й. Лаврич, и по представителю от индустриальных, торговых, финансовых и крестьянских слоев. Всего Совет за время своего существования собирался пять раз. Натлачен возлагал на него большие надежды, однако, когда его чаяния относительно воссоединения словенского народа не оправдались, он написал письмо Грациолли, в котором отмечал, что действия итальянских властей его разочаровали, так как они стали жестоко относиться к словенскому населению²⁴ . В связи с этим он покинул пост председателя Совета. Сам Совет просуществовал недолго, его последнее заседание состоялось 5 ноября 1941 года. На самом деле он не был реальным политическим органом, и не имел ни законодательных, ни исполнительных функций. Его значимость была иллюзорной. Создавая Совет, итальянские власти хотели показать словенцам, что они являются полноправными гражданами Итальянского Королевства, у которых есть свои представители во власти, отстаивающие их интересы. Ни римское правительство, ни верховный комиссар не проявляли желания возложить на Совет хотя бы одну из функций государственного аппарата.

Декрет об аннексии освобождал словенцев от несения воинской повинности, обучение в школах разрешалось вести на словенском языке. На провинцию распространялись основные положения итальянской конституции, но нигде не говорилось о том, что словенцы становились итальянскими гражданами. С этого дня в Словении формально ликвидировалось военное положение.

Аннексия Прекомурья была осуществлена 16 декабря 1941 г. после обсуждения этого вопроса парламентом в Будапеште. Согласно принятому закону, все лица и их дети, являвшиеся до 26 июля 1921 г. венгерскими гражданами и потерявшие гражданство в результате ратификации Трианонского договора, без особых формальностей становились гражданами Венгрии²⁵ .

Что касается германской зоны, то согласно проекту, разработанному нацистами, "освобожденные земли Нижней Штирии должны были быть присоединены к государственной области Штирия, земли Верхней Крайны - включены в государственную область Каринтия". Населению, имевшему немецкую или близкую к немецкой кровь, согласно германским законам даровалось гражданство. Остальной части жителей необходимо было пройти тщательную проверку. Ответственным за "воссоединение" этих земель с Германией назначался имперский министр внутренних дел. В ходе осуществления плана германизации оккупационные власти натолкнулись на ряд препятствий, одним из которых являлось местное население, которое, по их мнению было недостаточно подготовлено к объединению с немецким народом, поэтому официальную аннексию отложили на неопределенный срок. В отношении фолксдойче были сделаны некоторые послабления. 14 октября 1941 г. специальным постановлением, которое имело силу закона, всем немцам, проживавшим на территории Нижней Штирии и Верхней Крайны до 14 апреля 1941 г., предоставлялось постоянное немецкое гражданство. Люди, "имевшие немецкую или близкую к ней кровь" и с указанного выше дня проживавшие на перечисленных землях, получали вид на гражданство, по истечении десяти лет они должны были стать либо "защитниками рейха", либо иностранцами²⁶ .

Однако разговоры о получении гражданства во всех зонах оккупации так и остались разговорами. Итальянцы ни в одном своем указе так и не

стр. 42

назвали словенцев гражданами своего Королевства, немцы предоставили гражданство только фолксдойче, проживавшим в Словении, а решение вопроса о славянском населении власти отложили на неопределенный срок. Венгерская же администрация лишь отчасти позаботилась о той части населения, которая потеряла венгерское гражданство в результате ратификации Трианонского договора, все остальные были вычеркнуты из общественной и политической жизни и обречены на голодную смерть, поскольку отсутствие гражданства лишало возможности устроиться на работу или получить минимальный паек.

Что касается интеграции словенской территории в экономическом плане, то этот процесс протекал гораздо быстрее. Италия начала с введения государственной монополии на соль, табак, спички, папиросную бумагу. Кроме того, вводились единые цены на продукты питания. За превышение или снижение цен налагался штраф, после повторного нарушения магазин закрывался. В газетах почти ежедневно печатались имена нарушителей с красочным описанием их преступлений. Основной денежной единицей провозглашался динар и итальянская лира, рейхсмарки и пфенниги не имели обращения на территории Люблянской провинции²⁷ .

Вопросами экономики на оккупированной немцами территории занимались специально созданные при Имперском министерстве экономики и Имперском министерстве продовольствия и сельского хозяйства (с 1942 г. министерство сельского хозяйства) областные хозяйственные управления. Нижняя Штирия и Верхняя Крайна подпадали под руководство зальцбургского управления. С начала 1942 г. при областных политических комиссарах были созданы хозяйственные управления, кроме того, были образованы окружные продовольственные управления, которые состояли из двух отделов. Отдел А занимался обеспечением продовольствием, отдел В был ответствен за распределение²⁸ . Все предприятия по производству энергии были объединены в один концерн по снабжению энергией "Зундштайермарк". Более тридцати предприятий на словенских территориях имели оборонный характер. После оккупации они перешли в ведомство Имперского министерства вооружений и боеприпасов.

В Прекомурье в этой сфере были проведены следующие меры: на оккупированной югославской территории в ведение венгерских властей переходили все резервы продуктов питания, все сырье и все полуфабрикаты. Была произведена перепись всей югославской недвижимости, которая после оккупации перешла к Венгрии. Кроме того, согласно изданной директиве, в рабочем состоянии должны были поддерживаться все имеющиеся в наличии предприятия²⁹ . Руководящие должности заняли венгерские военные лица. В сфере торговли необходимо было получить разрешение на продажу определенных видов продукции. Для этого торговцам следовало подтвердить свое "христианское происхождение" и доказать свою лояльность к венгерскому правительству. Цены на различную продукцию стали фиксированными и достигли своего максимального предела. Правительство уже в 1941 г. установило хлебный паек в 160 г. и сохраняло его на протяжении всей войны. Порционное распределение распространялось на мясо (которое разрешалось есть четыре раза в неделю), жиры и сахар³⁰ . Началось постепенное вытеснение мелких производителей и создание крупных монополий по продаже шерсти, зерна и т. д. Эти процессы затронули не только Прекомурье, но и всю Венгрию.

Немалое внимание оккупационные власти во всех трех зонах уделяли таким вопросам как культура и просвещение. В отличие от германской и венгерской политики итальянцы строили свои действия на принципах умеренной лояльности. Они разрешили двуязычие в школах и в делопроизводстве, пресса продолжала издаваться на словенском языке, преподавательский состав ни в школах, ни в университете не претерпел изменений. Вкладывались деньги в развитие инфраструктуры, в частности строились детские площадки и детские сады, завершались начатые еще во времена Югославии проекты.

стр. 43

Однако это внешнее благополучие и забота о нуждах населения имели оборотную сторону. Медленно, но верно итальянские власти насаждали свою идеологию и культуру. Для непосредственного контроля за массами создавались различные организации. Например, в октябре возникло объединение "ГИЛЛ" (Люблянская итальянская молодежь). Причем отмечалось, что слово "итальянская" не означает национальной принадлежности, "поскольку после аннексии Люблянская провинция стала одной из провинций Италии"³¹ . Запись детей производилась с пяти до семнадцати лет. Столь ранний возраст объяснялся стремлением с малолетства воспитать детей в духе фашистской Италии. В это же время была основана Университетская организация. Она являлась копией общества Фашистской университетской молодежи, в которую, в отличие от Люблянской университетской организации, могли вступать только итальянские граждане. Эта организация была создана для того, чтобы контролировать настроения в среде студентов и профессуры. Власти опасались, что именно в этих кругах могут особенно активно распространяться антиитальянские и антифашистские настроения³² . Закрыть же университет, по мнению гражданских властей, в сложившихся условиях представлялось невозможным, поэтому большое внимание уделялось созданию осведомительских организаций, которые не только отслеживали настроения внутри студенчества, но и занимались идеологическим воспитанием. Для других слоев населения организовывались различные общества, например Союз сельских женщин, фашистская просветительская организация "После работы" и др. Верховный комиссар активно участвовал в общественной жизни провинции и часто посещал общественные учреждения, такие как университет, больницы, выставки и т. д., а также оказывал посильную помощь в организации новых обществ. Он также взял под свою личную охрану все культурные ценности. Специальным законом запрещался вывоз из Люблянской провинции предметов, имеющих культурно-историческую, археологическую и палеонтологическую ценность, без специального разрешения властей³³ .

Противоположностью в этой сфере явилась политика немецких оккупантов, которая ориентировалась на искоренение всего, что носило словенский этнический характер. После оккупации словенские школы перестали работать, старые преподаватели подлежали увольнению, а их место заняли учителя из Австрии или из среды местных немцев. Во всех школах вводилось обучение на немецком языке. Идея школ с преподаванием на двух языках (словенском и немецком) была отвергнута сразу же. Тесно со школой сотрудничала нацистская организация "Немецкая молодежь". По своей структуре она была аналогична организации "Гитлерюгенд" в Германии и Австрии. На территории словенской Штирии в организацию имели право вступать дети и молодые люди в возрасте от 7 до 20 лет. В Верхней Крайне была создана организация "Молодежь Каринтийского национального союза". Особое внимание уделялось германизации детей младшего возраста, поскольку считалось, что они легче и быстрее воспринимают язык. Только в Нижней Штирии в 1941 г. было открыто 42 детских сада (для сравнения: до войны на этой территории их было всего 16), где дети "знакомились с основами немецкого языка, где они телесно и духовно превращались в полноценных немецких людей", из этих детских садов впоследствии должны были выйти "великие немецкие мужчины и великие немецкие женщины"³⁴ . Подобные действия соответствовали общей германской политике. В одной из своих речей Гиммлер отметил, что "при таком смешении людей могут найтись хорошие расовые типы. Поэтому я полагаю, что нашим долгом будет взять себе их детей, для того чтобы убрать их из нежелательного окружения, и если будет необходимо, даже просто выкрадывать или отнимать детей насильно".

В конце апреля 1941 г. Уиберрейтер, выступая перед отрядами СА, заявил: "три недели назад фюрер мне приказал: "сделайте эту землю опять немецкой""³⁵ . Данное пожелание не заставило себя долго ждать. Оккупанты начали проводить политику германизации, жестоко уничтожая национальную

стр. 44

культуру и самобытность. Словенская печать была полностью запрещена, все словенские газеты и другие печатные издания изымались. Всю периодику и книги разрешалось печатать только на немецком языке. Аресту подвергались школьные, личные и публичные библиотеки. Что касается архивов, то большую их часть вывезли в Грац и в города Германии (например, в Потсдам). Особое внимание уделялось хранению метрических книг, поскольку по ним можно было определить национальную принадлежность. Взамен планировалось образовать новые крупные библиотеки в таких городах как Марибор, Целье и Птуй. В первой должно было находиться 15 тыс. томов, во второй - 8 тыс. и в третьей - 4 тысячи. Кроме того, предусматривалось создание около 200 мелких библиотек, количество книг в них должно было достигать 100 томов, 20 библиотек с фондом в 300 книг и 15 - с фондом от 500 до 1 тыс. книг³⁶ .

Подобная же ситуация складывалась и в венгерской зоне. В школах вводилось преподавание на венгерском языке, хотя со стороны словенской интеллигенции предпринимались шаги к сохранению словенского языка в делопроизводстве и в системе образования. Все эти чаяния оформились в так называемом меморандуме, адресованном правительству Венгрии. Его подписали представители "Прекомурского клуба академиков" и католического общества "Заведност". Меморандум так и не был рассмотрен, а делегацию не приняли. В итоге все словенские учителя были уволены, их место заняли венгерские. Повсеместно открывались курсы венгерского языка, венгерской истории, географии и права. Факультативное преподавание на родном языке разрешалось только в первых четырех классах начальной школы. Основная программа мадьяризации сводилась к следующему: "стань хорошим и верным венгром, приложи все усилия к тому, чтобы стать еще лучшим венгром или даже самым венгерским венгром". Перед началом занятий в школах, перед заседаниями политических и образовательных обществ повторялась своего рода молитва: "Верую в единого Бога, в единое отечество, в бессмертную божью правду, верую в воскресение Венгрии". 13 мая был издан указ об уничтожении всех словенских книг и учебников, национальных архивов и библиотек³⁷ . Вместе с книгами уничтожению подлежали все карты и фотографии югославского производства.

Не последнюю роль в установлении оккупационного режима в Люблянской провинции сыграла католическая церковь, которая с первых же дней выступила с призывом смириться со сложившейся ситуацией. После опубликования декрета о присоединении Люблянской провинции к Италии епископ Любляны Г. Рожман заявил: "Итальянская армия мирно заняла провинцию, сохранила порядок и дала свободу народу. Что касается сотрудничества представителей церкви с новыми властями, для нас, католиков, основополагающим является Божье слово, которое гласит: каждый человек должен быть покорным власти, так как любая власть от Бога, а те, кто у власти, ставленники Божьи. Исходя из этого, мы признаем власть, которая над нами, и мы будем с ней сотрудничать во благо народа"³⁸ . "Благополучное" окончание военных операций итальянской армии в Югославии было отмечено торжественной мессой, которую отслужил сам епископ. На мессе присутствовали все главные представители оккупационных властей. Особенно тесное сотрудничество между итальянской властью и словенской церковью началось в 1942 году. Рожман публично выступил с осуждением Освободительного фронта. Борьба словенского народа против оккупантов провозглашалась братоубийственной войной и смертным грехом. Каждый истинный словенец должен был понимать это и молиться о спасении душ великих грешников³⁹ . К 1942 г. деятельность Рожмана вышла за рамки церковных обязанностей. Он начинает активно участвовать в военно-политической жизни Люблянской провинции. В конце апреля 1942 г. была создана организация "Словенский союз", в рамках которого были образованы фактически военные подразделения: "Страже" (стража), "Вашке страже" (деревенские сторожа), Легион смерти и др. Они проводили аресты, обыски, подавляли любое сопротивление властям.

стр. 45

Заседания руководства этих организаций проходили в епископском дворце. В одном из оперативных донесений генералу Роботти говорилось: "вчера в Любляне у епископа состоялась встреча главных представителей бывших партий с целью образования союза, который бы помог итальянской администрации упрочить свою власть"⁴⁰ . В так называемом меморандуме "12 сентября", который Рожман направил Роботти, он предлагал создать специальные вооруженные службы безопасности под командованием словенцев, которые "употребят свое оружие против мятежных элементов, угрожающих нашей земле либо оружием, либо пропагандой"⁴¹ . Подобная политика словенской католической церкви являлась своего рода отражением политики Ватикана. Папа Пий XII в ходе второй мировой войны ни разу не выступил с осуждением злодеяний фашистской Италии и Германии, но неоднократно высказывался о необходимости борьбы против "коммунистической заразы". После оккупации Люблянской провинции немцами в 1943 г. Рожман явился одним из вдохновителей образования Словенской домобранской лиги, которая состояла из местного населения. Ее задача сводилась к борьбе с партизанскими группами.

В германской оккупационной зоне католическая церковь подверглась жестоким гонениям. Сразу же после оккупации большая часть священников была арестована. Оставшаяся же часть подвергалась различного рода унижениям. Большая часть служителей церкви подлежала депортации в Хорватию. Некоторые из них были заключены в лагеря, которые располагались в городах Рейхенбург и Шентвид. В Нижней Штирии количество приходов сократилось с 240 до 90. В них остались священники преклонного возраста, которые, по мнению оккупантов, были неспособны на пропаганду идей освободительного движения. В Верхней Крайне ситуация была еще более тяжелой. Там на 141 приход было оставлено 15 священнослужителей⁴² . В школах запрещалось преподавание Закона Божьего. Ведение метрических книг передавалось гражданским властям. Им же поручалось заключать гражданский брак. Все духовные учебные учреждения и организации были запрещены. Так, например, в Мариборе прекратили функционировать Высшая богословская школа и семинария. Службу разрешалось вести только на немецком языке. Многие священники, пренебрегая этим запретом, проводили богослужение на латинском. Церковная недвижимость и земельные владения перешли в распоряжение оккупантов. Эти земли планировалось разделить между немецкими и прогермански настроенными крестьянами.

В первые дни оккупации итальянская армия рассматривала Словению как вполне безопасный регион. И, в какой-то мере, это действительно было так. До нападения Германии на СССР общая ситуация в Люблянской провинции оставалась спокойной. В отчетах и сообщениях оккупационных властей говорилось о наличии неких коммунистических групп, которые проводят антиитальянскую пропаганду через периодическое издание Освободительного фронта (ОФ) "Словенски порочевалец" (первый номер вышел в мае 1941 г.). Заняв словенскую территорию, итальянские власти рассчитывали на почти полную поддержку населения, которое примет оккупацию как дар свыше и не захочет сотрудничать с малочисленным движением сопротивления. Поэтому на первых порах итальянская полиция ограничилась поиском этих "малочисленных" элементов. Но политика заигрывания с населением не дала желаемых результатов. После 22 июня 1941 г. ситуация изменилась. На следующий день на стенах домов Любляны появились надписи антигерманского и антиитальянского характера. По городу прокатилась волна небольших манифестаций в поддержку Советского Союза, организаторами которых явились члены КП Словении. Оккупационные власти не приняли всерьез эти проявления недовольства, хотя еще накануне, предвидя возможные выступления, Роботти отдал приказ "все акции энергично подавлять"⁴³ . Вскоре итальянские власти осознали, что недооценили сложившуюся ситуацию. В итоге все население неофициально было разделено на две группы: тех, кто поддерживал оккупационную политику и тех, кто выступал против нее и

стр. 46

подрывал порядок. Вторая часть населения подвергалась публичному осуждению и была заклеймена как нецивилизованная прослойка, которая не понимала всех благ, привнесенных итальянскими войсками на словенские земли, и должна была караться за попытки разрушить мир и порядок. Оккупационные власти дали понять населению, что любые попытки дестабилизировать обстановку будут жестоко наказываться. С целью устрашения 11 сентября 1941 г., согласно указу N 97, в Люблянской провинции был создан чрезвычайный военный суд и введена смертная казнь. Высшей мере наказания подлежали те, кто без разрешения переходил границу, хранил огнестрельное оружие, амуницию и взрывчатку; кто угрожал безопасности итальянских вооруженных сил, органам гражданской власти или полиции; кто совершил или пытался совершить акции, направленные на причинение ущерба индустриальным или железнодорожным объектам; кто предоставлял убежище лицам, которых разыскивает полиция; у кого были найдены материалы партизанской пропаганды или был установлен факт их участия в антифашистских мероприятиях или в акциях, направленных на разрушение общественного порядка⁴⁴ . Расстрелу подлежали все уличенные в выше указанных преступлениях, независимо от степени вины. Казнь осуществлялась через 24 часа после вынесения приговора, и по возможности, на месте, где преступление было совершено или раскрыто. Тем самым итальянские власти сразу расставили все точки над "и". Угроза смертной казни, по их мнению, должна была остановить нарастающую волну подрывной деятельности. К середине 1941 г. активизировалось освободительное движение, главными объектами для нападения стали транспортные магистрали и промышленные объекты. С этого момента чрезвычайный суд становится карательным органом.

Все предпринимаемые итальянскими властями меры по стабилизации обстановки в провинции наносили большой урон населению, но не давали желаемых результатов. Основной причиной этого явился конфликт между гражданским и военным правлением. Яблоком раздора послужил вопрос о характере управления провинцией. Роботти был уверен, что достичь "положительных" результатов можно лишь при применении грубой военной силы, поскольку, по его мнению, все население Словении выступало против оккупантов. Грациоли же полагал, что нужно действовать путем уговоров и уступок. В ноябре 1941 г. Роботти предложил командованию Второй армии принять чрезвычайные меры с целью урегулирования обстановки в провинции. "Если мы, - писал он, - хотим совладать с чрезвычайной ситуацией, которая сложилась в провинции (образование вооруженных групп, которые производят дерзкие нападения; саботаж на железных дорогах, телефонных и телеграфных линиях, нападение на солдат, полицейских и их агентов и т. д.), необходимо принять следующие меры превентивного характера: брать заложников, расширить ответственность за преступления, направленные против местных властей и против населения провинции, а также репрессивные меры: смертная казнь сразу же после раскрытия преступления без суда и следствия"⁴⁵ .

К концу 1941 г. итальянские власти осознали, что избранная ими тактика не продуктивна. Партизанское движение набирало силу. Мелкие нападения сменились более крупными и продуманными операциями. В связи с этим Роботти 3 октября заявил о введении военного положения. Спустя три дня началось первое в Люблянской провинции итальянское наступление, которое длилось 22 дня - с 6 по 28 октября. Цель наступления заключалась в уничтожении партизан в районе гор Крим и Мокрец, где действовала группа, получившая название Мокрецкий отряд, и состояла в основном из жителей Любляны и ее окрестностей. Однако к моменту наступления в этом районе партизан не оказалось. Кроме того, они осуществили нападение на итальянский гарнизон в городе Лож. После этой операции командир королевской полиции в своем донесении отмечал: "Если бы такое произошло в немецкой Словении, город Лож был бы спален. Несколько таких примеров, и население бы осознало необходимость сотрудничества с итальянскими вла-

стр. 47

стями. Сейчас уже ясно, что Люблинской провинцией нельзя управлять как какой-нибудь другой провинцией Королевства. Любое промедление может быть опасным для безопасности наших войск и явится унизительным примером бездарности и слабости правления"⁴⁶ .

В конце октября в Любляне была проведена манифестация в поддержку ОФ. Между семью и восемью часами вечера улицы города опустели. Для итальянцев это было большим моральным ударом. Фактически весь город выступил против оккупантов. В одном из итальянских донесений отмечалось: "манифестация, которую провел Освободительный фронт 29 октября в честь 23-летия освобождения от австрийского ига, полностью удалась. Население в целом между 19 и 20 часами покинуло общественные места и улицы. Этот успех ободрил воинственные элементы, которые теперь в определенный момент могут рассчитывать на солидарность всех словенцев". Итальянское военное командование пришло к заключению, что именно Любляна - центр антиитальянского и антифашистского движения. О настроениях, которые преобладали в городе, говорилось, что молодежь овеяна патриотизмом, а консервативные слои общества озабоченно смотрят в будущее. В декабре 1941 г. один из генералов фашистской милиции Р. Монтагна в своем донесении писал: "мы проводим ошибочную политику по отношению к людям, которые не доросли до ситуации... В Любляне в результате нерешительности верховного комиссариата, неготовности квестуры, коммунистическое движение, которое мы могли удушить в зародыше, настолько распространилось, что этот город, не преувеличивая, можно рассматривать как центр коммунистической пропаганды. Мы слишком быстро хотели установить гражданское правление, не принимая во внимание то, что мы находимся на Балканах, и что этот народ много лет был подчинен господству Австрии и Югославии. Здесь действия полиции приобретают военный характер"⁴⁷ . Гражданская же власть продолжала, несмотря ни на что, отстаивать идеи либерализма, доказывая, что проявления жестокости настроят против итальянцев все население, включая тех, кто поддерживает новый порядок.

Для урегулирования отношений между гражданской и военной властью в вопросе о методах поддержания общественного порядка 19 января Муссолини издал указ, согласно которому защита общественного порядка поручалась военным властям. Теперь они могли действовать не только по просьбе верховного комиссара, но и по собственной инициативе, если считали это необходимым, однако, в любом случае предупреждая гражданские власти. Выбор способа использования военных сил находился в компетенции военных властей. Административная полиция (то есть полиция, подчинявшаяся гражданским властям) оставляла за собой функцию охраны общественного порядка и оставалась штатным полицейским органом. Таким образом, Муссолини четко разделил функции охраны и защиты общественного порядка. Первое он поручил полиции и гражданским властям, второе - армии. Военные власти почувствовали, что у них развязаны руки и немедля преступили к наступательным операциям. В начале февраля 1942 г. Любляну обнесли кольцом колючей проволоки, для того, чтобы сделать невозможным контакт между городом и предместьем. Эта акция завершилась к 23 февраля. На следующий день в прессе был обнародован указ, запрещавший свободный выход из города. Доступ в Любляну получали торговцы продуктами питания и имеющие специальный пропуск, получение которого было весьма нелегкой процедурой. Для входа в город были организованы контрольно-пропускные пункты на основных дорогах. Нарушители карались шестимесячным тюремным заключением и штрафом в 5 тыс. лир.

Любляна была разделена на тринадцать секторов. Армия и полиция тщательно обыскивали дома в каждом отсеке, и арестовывали всех, у кого находили оружие. Улицы перегородили баррикады и заграждения для того, чтобы сделать невозможными переход из непроверенных секторов в проверенные. Поскольку эти проверки не принесли желаемого результата, было принято решение арестовать всех мужчин в возрасте от 20 до 30 лет с целью проверки

стр. 48

каждого из них. Арестованных жестоко допрашивали, стремясь выяснить, есть ли у них связи с ОФ. Если такие связи обнаруживались, то аресту подлежала вся семья. Кроме того, проводились и внезапные обыски в уже проверенных секторах. С 23 февраля по 15 марта было арестовано свыше тысячи человек. Подобные акции проводились и по всей Люблянской провинции. Меры безопасности доходили до абсурда. Так, соучастниками партизан считались жители домов, близлежащих к месту, где произошло нападение на представителей итальянских властей или совершены акции саботажа. Если в течение 48 часов преступники не были найдены, то "соучастники" арестовывались, их имущество конфисковывалось, а дома уничтожались. Ликвидации подлежали также постройки, из которых был открыт огонь по представителям итальянской армии, или в которых находились склады оружия, амуниции, взрывчатки. Помимо этого, гражданским лицам запрещалось находиться близ железнодорожных путей, дорог, итальянских военных складов и т. д. Военным властям разрешалось сжигать целые села, если был установлен факт сотрудничества жителей с партизанами. Одной из новых мер властей стали массовые депортации населения. Выселению подлежали следующие группы: безработные, студенты, интеллигенция и эмигранты. Именно с этого момента началась открытая война против словенского народа, направленная на его уничтожение. Массовые депортации особого размаха достигли в июне 1942 года. Из-за проведения чисток в Любляне и других городах не осталось свободных тюрем. В связи с этим началось строительство новых лагерей смерти - Раб, Гонарс и др., - которые уже к концу июля были готовы принять первых заключенных⁴⁸ . Согласно приказу Роботти, все лагеря должны были быть размещены как можно дальше от границы Италии с Люблянской провинцией, но первые из них были созданы близ г. Толмин и у г. Доленьи Требуж в Приморье. Они начали принимать заключенных в марте 1942 года. Это были лагеря, рассчитанные на 400 - 600 человек. Более крупные лагеря начали строиться в марте 1942 года. Одним из первых был построен лагерь Гонарс.

Политика итальянских властей, несмотря на культурно-просветительские поблажки, из-за своей неорганизованности и из-за отсутствия элементарной согласованности в управлении, привела к созданию жестокой репрессивной машины, которая держала население в постоянном напряжении. Если к 1942 г. общая ситуация в германской зоне более или менее стабилизировалась, то в Люблянской провинции волна террора шла по нарастающей.

Венгерские власти также пытались освободиться от нежелательных элементов. Под эту категорию подпадали все те, кто не проживал в Прекомурье до 31 октября 1918 года. Эти люди подлежали выселению за пределы Великой Венгрии. В русле расистской политики массовым гонениям и репрессиям подверглись евреи. В апреле 1941 г. были интернированы почти все евреи Прекомурья, они были направлены в концентрационный лагерь Аушвиц (Освенцим). На освободившихся территориях селились венгры. Что касается славянского населения, то оно подвергалось различного рода притеснениям со стороны оккупантов. Ни один бывший гражданин Югославии не имел право работать на государственной службе. Даже если он присягал на верность Венгрии, ему предоставляли плохо оплачиваемую работу независимо от образования и квалификации. Те, кто был враждебно настроен по отношению к оккупантам, подвергались аресту и помещались в венгерские концентрационные лагеря. Только в июне 1941 г. была выселена 121 семья (всего 668 человек). В основном интернированных помещали в лагерь смерти Сарвар. Зимой их число в этом лагере достигло 7500 человек, из них 4300 составляли дети младше 18 лет, 1 тыс. - мужчины в возрасте от 18 до 50 лет. Заключенные содержались в тяжелых условиях. За первую зиму оккупации в этом лагере погибло 800 человек. Часть интернированных посылалась на принудительные работы в Венгрию и в Германию⁴⁹ .

Подобные меры предпринимались и в немецкой оккупационной зоне. Очевидно, как немецкие, так и венгерские власти полагали, что за два с

стр. 49

небольшим десятилетия, прошедших после распада Австро-Венгрии, еще сохранились традиции и основы бывшего государства, пошатнуть которые могли пришлые элементы. Их выявлением занялись венгерская полиция и жандармерия. Выселяемым было разрешено взять с собой только самые необходимые вещи. В связи с этим была создана целая сеть депортационных лагерей. На первом этапе депортации предполагалось выселить коммунистов, переселенцев, интеллигенцию и священнослужителей. Однако в ходе осуществления депортационных планов оккупанты столкнулись с рядом сложностей, одной из которых была многочисленность депортируемых, а также с несогласованностью действий с правительствами Сербии и Хорватии, куда планировалось выселить большую часть словенцев. Возможно, провал переговоров был связан с тем, что как Хорватия, так и Сербия уже заключили с германскими оккупационными властями договор о приеме значительного количества изгнанных словенцев на своих территориях. Венгрии так и не удалось достигнуть соглашения с хорватской и с сербской сторонами по этому вопросу. Вследствие этого большая часть заключенных была помещена в лагеря⁵⁰ . В конце мая 1941 г. в венгерской зоне начались первые аресты.

После капитуляции Италии в 1943 г. Люблянская провинция была захвачена Германией, она сохранила за собой прежнее название и органично вошла в состав так называемой Оперативной зоны Адриатического побережья. 10 сентября 1943 г. высшим комиссаром в Оперативной зоне стал Ф. Райнер, в руках которого сосредоточилась вся полнота власти на этой территории. Зона состояла из шести областей: Тржичская, Видемская, Горицкая, Люблянская, области Пула и Риека. Немцы на территории бывшей Люблинской провинции продолжали оккупационную политику, начатую итальянскими властями. Возникает вопрос, почему германские оккупанты не применили здесь ту же схему оккупации, которую они реализовали в Нижней Штирии и Верхней Крайне? Причина этого в том, что на территории Люблянской провинции к моменту вступления немецких войск широких масштабов достигло партизанское движение. Жесткие меры по отношению к населению, лишение его видимой автономии могли привести к еще большим беспорядкам. Принимая во внимание жестокость итальянского режима в последние месяцы его существования, немцы, так же как когда-то итальянцы, стремились сыграть на контрастах. Они понимали, что уже существующее и окрепшее антифашистское движение остановить мягкими методами не удастся, однако, оставалось население, которое готово было сотрудничать и помогать новому режиму. Именно на него была направлена демагогия относительно "светлого будущего" Европы и Словении в ее составе. Германские власти не запрещали употребление словенского языка, однако, главным языком провозглашался немецкий. На первых порах в делопроизводстве разрешалось употребление словенского языка, до тех пор, пока чиновники в достаточной мере не овладеют немецким. Изучение немецкого языка в школах стало обязательным. Чтение лекций в Люблянском университете разрешалось на словенском языке при условии, что часть лекций будет прочитана на немецком⁵¹ .

Готовя наступление на части Народно-освободительной армии, немецкое командование принимает решение организовать вооруженные отряды из числа местного населения для "поддержания мира и порядка на оккупированной территории, обеспечения безопасности жизни, для увеличения экономического и социального прогресса"⁵² . Первоначально немцы планировали создать словенские дивизии СС из числа местного населения. Однако бывший генерал Югославской армии Л. Рупник, возглавивший после немецкой оккупации марионеточный орган - Национальное правительство, сумел убедить власти в том, что маленькая национальная армия будет во сто крат эффективнее в сложившихся условиях, поскольку игра на национальных чувствах может привести к росту патриотизма тех, кто против коммунизма, но за свободную Словению. После длительных переговоров Рупника с немецкими властями было принято решение создать подобную организацию.

стр. 50

Следовательно, немецкие власти продолжили линию, начатую итальянцами. Кроме того, они стали культивировать словенские национальные идеи, создав словенскую армию домобранцев, которой позволялось использовать словенскую символику, петь патриотические песни и т. д. На подобные меры германские власти никогда бы не пошли, если бы Германия не была ослаблена в ходе войны. Не имея достаточного количества вооруженных сил в этом регионе, власти создали подразделения из местного населения, используя для этого все возможные меры, в том числе и спекуляцию национальными чувствами, что, однако, возымело свое действие: часть словенцев искренне поверили в эту пропаганду.

Таким образом, на территории Дравской бановины с момента вторжения вражеских войск и до ее освобождения сформировалось четыре оккупационных режима, два из которых являлись германскими. Итальянская, немецкая и венгерская системы, сложившиеся в 1941 - 1943 гг., по своей сути и организации имели целый ряд общих черт, которых намного больше, нежели отличий. Немецкая система, образовавшаяся после капитуляции Италии в сентябре 1943 г. на территории Люблянской провинции, явилась началом нового этапа германской оккупации Словении.

Наиболее близки друг к другу по методам управления были немецкая система, сложившаяся в Нижней Штирии и Верхней Крайне, и венгерская. Итальянская несколько отличалась от них принципами организации и отношением к местному населению, особенно в первые месяцы. Впоследствии эти различия практически стерлись. Динамика становления и развития режимов во времени проходила через три основных этапа:

1) оккупация и введение военного правления (в германской зоне военное правление длилось всего три дня; в Прекомурье оно было введено 11 апреля 1941 г. и отменено 4 августа 1941 г.; в итальянской зоне власть военных так и не была ликвидирована);

2) образование института гражданской власти (в германской зоне оккупированные территории автоматически переходили под юрисдикцию гаулейтера и государственных чиновников соседних с ними германских областей; в итальянской зоне гражданская власть сосуществовала с военной, представители первой должны были налаживать внутреннее устройство провинции, задача военных заключалась в обеспечении порядка; в Прекомурье гражданское правление длилось два месяца - с августа по сентябрь 1941 г.);

3) присоединение захваченных земель к территориям стран оккупантов (первой аннексию осуществила Италия, 3 мая 1941 г. декретом N 291 оккупированная ею часть Словении провозглашалась новой равноправной провинцией, становившейся частью Италии; аннексия Прекомурья была осуществлена 16 декабря 1941 г. после обсуждения этого вопроса парламентом в Будапеште; что касается германской зоны, то согласно проекту, разработанному имперской канцелярией, "освобожденные земли Нижней Штирии должны были быть присоединены к государственной области Штирия, земли Верхней Крайны - включены в государственную область Каринтия").

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что официальная аннексия была проведена только венграми и итальянцами. Немецкие власти сочли захваченные ими территории недостаточно подготовленными к этому акту, который отложили на неопределенный срок. Оформляя присоединение законодательно, Венгрия и Италия хотели показать, что теперь это их государственные территории, не подлежащие отторжению и, следовательно, любые посягательства на них будут рассматриваться как вмешательство во внутренние дела. Германия же являлась хозяйкой положения, и ей не нужно было доказывать своих прав.

Каждая из трех систем имела свои собственные объяснения причин вторжения и аннексии. Венгрия и Германия заявляли, что никакой оккупации как таковой нет. По их мнению, речь шла о восстановлении исторической справедливости. Нижнюю Штирию и Верхнюю Крайну в директиве об оккупации Гитлер обозначил как "некогда принадлежавшие Австрии". Следова-

стр. 51

тельно, это был возврат "исконно немецких" земель их прежнему хозяину. Венгерские власти пропагандировали тот же тезис, называя свои действия законным освобождением своих территорий. На одном из заседаний венгерского правительства отмечалось, что Венгрия "получила то, что 20 - 22 года назад было незаконно передано другим государствам". Подобные рассуждения легли в основу оккупационной политики этих стран в Дравской бановине, для которой характерно было уничтожение словенского национального самосознания и навязывание своей идеологии. Итальянцы не претендовали на восстановление исторической справедливости, и поэтому их деятельность носила несколько иной характер. На первых порах они попытались с пониманием отнестись к местному населению, его культуре и самобытности, предоставить ему видимость автономии и тем самым доказать свои "благие" намерения.

Однако за довольно небольшой промежуток времени три оккупационных режима были приведены к одному знаменателю. Отношение к населению становилось все более жестоким день ото дня. Любые преступления, дестабилизировавшие "порядок" на оккупированных землях карались по закону военного времени. Во всех трех зонах проводились акции по высылке неблагонадежных лиц в Сербию, Хорватию, Германию; разница заключалась лишь в численности депортируемых. Особо опасные элементы помещались в трудовые и концентрационные лагеря, которые располагались как в оккупированной Словении, так и на территориях сопредельных с ней государств. Освободившиеся земли заселялись соответственно немцами, итальянцами, венграми. Делалось это для того, чтобы процент славянского населения значительно сократился. Оставшаяся часть подлежала ассимиляции, с этой целью создавались различные общества и организации, которые навязывали фашистскую идеологию и новое самосознание. Оккупанты стремились полностью искоренить словенскую культуру.

Несмотря на то, что Люблянская провинция и словенское Прекомурье были аннексированы, они так и не стали равноправными частями государств, в состав которых вошли. Причины этого для каждой оккупационной зоны были свои. Так, в Люблянской провинции широкое распространение получило Народно-освободительное движение, которого власти не ожидали. Они полагали, что население смирится со сложившимся положением, примет оккупацию как данность и органично войдет в состав Италии. Акции саботажа, нападения на военных и т. д. дестабилизировали общую ситуацию. Ответом на это стали репрессии, казни, уничтожения сел и деревень. В германской зоне идея депортации словенцев и переселения немцев на освободившиеся территории являлась центральным пунктом в плане германизации Словении. Главной целью являлось сокращение словенского населения. В этом случае все предпринимаемые немцами меры, возможно, и принесли бы результаты. Но, не будучи подкрепленными массовым изгнанием словенцев, они теряли смысл. Основная часть планировавшихся акций по тем или иным причинам откладывалась на послевоенное время. В венгерской зоне также был ряд экономических и организационных трудностей, не позволивших полностью интегрировать захваченную территорию.

Таким образом ситуация, сложившаяся в Словении в 1941 - 1943 гг., была весьма нестабильной. Постоянно проявлялись просчеты и ошибки властей в различных сферах: от экономики до идеологического воспитания. Нехватка вооруженных подразделений, средств, несогласованность в действиях подрывали основу оккупационных систем.

После капитуляции Италии территорию Люблянской провинции заняла Германия. Порядок и организация режима практически не изменились. Немцы взяли на вооружение те же лозунги, которые провозглашали итальянцы в первые дни оккупации. По сравнению с политикой немецких властей в Нижней Штирии и Верхней Крайне действия германской администрации в этой провинции носили прямо противоположный характер. Эти отличия заключались в следующем:

стр. 52

- употребление словенского языка в школах и других образовательных учреждениях, а также в делопроизводстве не запрещалось;

- было создано Национальное правительство и словенская армия;

- власти отказались от идеи тотальной германизации на этих территориях.

Подобная политика являлась вынужденной. У немецких властей не было достаточно сил для осуществления контроля над этим регионом, который, однако, имел важное стратегическое значение. Умело используя религиозные чувства населения, оккупанты строили свою пропаганду на тезисе безбожности Освободительного движения, поскольку его руководящей силой были коммунисты. Для привлечения как можно большего числа словенцев на свою сторону применялись различные методы для культивирования национального самосознания. Словенцам разрешалось использовать свою национальную символику, сочинять патриотические песни, издавать специализированные журналы, в которых рассказывалось о подвигах легионеров и зверствах партизан. Возникает вопрос: почему немцы не перенесли на территорию Люблянской провинции ту же систему, которая сложилась в Нижней Штирии и Верхней Крайне? Во-первых, в провинции было развито партизанское движение, которое постепенно становилось централизованным и более организованным. Во-вторых, германская администрация не обладала финансовыми и экономическими ресурсами на новых оккупированных землях, которые были у нее в 1941 году. Немалую роль сыграли поражения Германии на советско-германском фронте, что привело к ослаблению ее позиций на оккупированных территориях. Результатом этого явилось образование Словенской домобранской лиги, вобравшей в себя все коллаборационистские организации, образованные в свое время итальянцами. Поэтому создание этого военизированного подразделения не было чем-то исключительным. Немцы внесли только новую упорядоченную организацию, униформу и атрибутику, носившую ярко выраженный национальный характер. Особенным являлось лишь то, что подобную политику проводили немецкие оккупанты, для которых были несвойственны такие уступки. Рост Народно-освободительного движения дестабилизировал общую обстановку, поскольку количество немецких частей в Словении было недостаточным для его подавления. Ситуацию также осложняли и природные условия, мало изученный горный рельеф территории, труднопроходимые леса и т. д.

В целом, проводимая на территории Словении политика военных и гражданских властей ориентировалась на искоренение национальной культуры и самобытности, навязывание своей идеологии и общественного устройства. Преобразования в сфере экономики и социального сектора сосредоточились на их унификации с уже существующими в итальянском, венгерском и немецком законодательствах нормами и правилами. Если бы подобное положение вещей продолжало сохраняться на территории Словении более длительный период, то словенский народ был бы ассимилирован и прекратил свое существование.

Примечания

1. Страны Центральной и Юго-Восточной Европы во второй мировой войне. М. 1972, с. 260.

2. Jutro, 12.IV.1941, N 87.

3. CULINOVIC F. Okupatorska podjela Jugoslavije. Beograd. 1970, s. 76; Narodnoosvobodilna vojna na Slovenskem. 1941 - 1945. Ljubljana. 1986, s. 52.

4. Okupacijske sistemi na Slovenskem. 1941 - 1945. Doc. st. 2. Ljubljana. 1997, s. 26.

5. BUTLER R., FERENC. T. Ilustrirana zgodovina gestapa. Gestapo v Sloveniji. Murska Sobota. 1998, s. 215.

6. D IV - одно из подразделений 4-го управления РСХА - гестапо. Управленческая группа 4 D IV занималась вопросами западных присоединенных областей.

7. МИРНИЧ Й. Венгерский режим оккупации в Югославии. - Les systemes d'occupation en Yougoslavie 1941 - 1945. Belgrade. 1963, s. 427 - 428; Okupacijske sistemi na Slovenskem. Dok. st. 12, s. 32.

стр. 53

8. Slovenec, 8.IV.1941.

9. FERENC T. Nacisticna raznarodovalna politika v Sloveniji v letih 1941 - 1945. Maribor. 1968, s. 105, 106.

10. Ibid., s. 745.

11. Okupacijski sistemi na Slovenskem. Dok. st. 17, s. 36.

12. FERENC T. Op. cit, s. 746.

13. Marburger Zeitung, 13.V.1941.

14. ZAKONJSEK R. Stajerska 1941. Ljubljana. 1980, s. 140.

15. FERENC T. Nemska okupacija Dravske doline in Pohorja. - Casopis za zgodovino in narodopisje. 1990, N 1, s. 21.

16. Зборник докумената и податка о Народноослободилачком рату Jyгослованских народа. Т. VI, кнь. 4, док. 170. Београд. 1952, s. 513; док. 184, s. 561, 562.

17. Л. ДЕ ИОНГ. Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. М. 1958, с. 344.

18. ZAKONJSEK R. Op. cit, s. 136 - 137; FERENC T. Nacisticna., s. 750.

19. Marburger Zeitung, 12.V.1941; ZAKONJSEK R. Op. cit., s. 138.

20. Okupacijske sistemi na Slovenskem. Doc. st. 23, s. 40; FERENC T. Nacisticna, s. 760.

21. Зборник. Т. VI, кнь. 1, док. 94, s. 254.

22. CIANO GALEAZZO. The Ciano diaries 1939 - 1943. N. Y. 1946, p. 344.

23. Зборник. Т. XIII, кнь. 1, док. 6. Београд. 1969, с. 23; Jutro, 17.IV.1941, st. 91.

24. Slovenec, 4.VI.1941; ARNEZ J. SLS 1941 - 1945. Ljubljana-Washington. 2002, s. 40.

25. МИРНИЧ Й. Ук. соч., с. 449.

26. Okupacijske sistemi na Slovenskem. Doc. st. 39, s. 55; FERENC T. Mnozicno izgnanje slovencev med drugo svetovno vojno. Ljubljana. 1933, s. 30.

27. Jutro. 20.XI.1941, st. 221; 13.VII.1941, St. 163; 30.IV.1941, st. 102.

28. FERENC T. Problem Raziskovanja gospodarstva pod okupacijo na Slovenskem med drugo svetovno vojno. - Grafenaurjev zbornik. Ljubljana. 1996, s. 650 - 651.

29. МИРНИЧ Й. Ук. соч., с. 431.

30. ПУШКАШ А. И. История Венгрии. Т. 3. М. 1972, с. 378.

31. Jutro, 23.X.1941, st. 275.

32. Зборник. Т. XIII, кнь. 1, док. 153, s. 420.

33. Там же, док. 18, s. 59.

34. FERENC T. Nacisticna, s. 790, 792; Okupacijske sistemi na Slovenskem. Dok. st. 34, s. 50.

35. Нюрнбергский процесс. Т. 4. M. 1959, с. 564; Marburger Zeitung, 29.IV.1941.

36. Marburger Zeitung, 24.XI.1941.

37. МИРНИЧ Й. Ук. соч., с. 436, 437; GODINA F. Prekmurje 1941 - 1945. Murska Sobota. 1967, s. 29.

38. Ljubljanski skofijski list, 31.VII. 1941.

39. Jutro, 26.111.1942, st. 69.

40. IVAN JAN. Skof Rozman in kontinuiteta. Ljubljana. 1998, s. 94.

41. Полный текст см.: САХАРОВА Н. С. Деятельность словенского епископа Г. Рожмана в период оккупации. - Югославянская история в новое и новейшее время. М. 2002.

42. FERENC T. Cerkev na Slovenskem pod nemsko in italijansko okupacijo. - Crkev in druzba na goriskem ter njih odnos do vojne in osvobodilnih gibanij. Ljubljana. 1998, s. 74 - 76.

43. Зборник. Т. VI, кнь. 1, док. 83, s. 239; док. 85, s. 241; док. 86, s. 242; док. 105, s. 282.

44. Там же, док. 158, s. 379.

45. Там же, док. 149, s. 368.

46. Arhiv Republike Slovenija. AS 1887, a. e. 6. Slovenski porocevalec, 24.X.1941; Зборник. Т. VI, кнь. 1, док. 174, s. 409.

47. Arhiv Republike Slovenija. AS 1887 a. e. 6. Slovenski porocevalec, 1.XI. 1941; Зборник. Т. VI, кнь. 1, док. 189, s. 453, 454; док. 214, s. 499 - 503.

48. Зборник. Т. VI, кнь. 2, док. 134, s. 327; док. 143, s. 357; док. 145, s. 363, 368, 378 - 379; Jutro. 24.II.1942, st. 44; POTOCNIK F. Koncentracijsko taborisce Rab. Ljubljana. 1987, s. 97.

49. Narodnoosvobodilna vojna na Slovenskem 1941 - 1945. Ljubljana. 1978, s. 73; KAPLAN G. Vrste in oblike nasilja madzarskega okupatorja. Ljubljana. 2002, s. 17, 20.

50. МИРНИЧ Й. Ук. соч., с. 434 - 435.

51. Зборник. Т. VI, кнь. 7, док. 159, s. 357, 358.

52. Slovenec, 24.IX.1943.

Permanent link to this publication: