Словцо "без ретуши" настраивает на несколько игривый лад: можно подумать, что речь пойдёт о набивших оскомину альковно-адюльтерных тайнах императрицы. Все одиннадцать её главных фаворитов (кроме почему-то Понятовского) действительно выписаны достаточно подробно и живописно: сплетни при дворе, и не только российском, всегда любили. Однако эта тема занимает лишь треть книги. Две другие её трети отданы не менее важным обстоятельствам: родословной "принцессы Фике", происходившей из заштатного немецкого княжества, её замужеству и отношениям с венценосным супругом Петром III, а также прославленным реформам Екатерины, на редкость уверенно справлявшейся с бременем государственной власти. Отдельные главки посвящены её неоднозначно оцениваемой, во многом двусмысленной церковной политике, попыткам создания сколько-нибудь прогрессивного и надёжного административного уложения, а также вопросам внешней политики, в коих царица (благодарение Потёмкину, Ушакову и Суворову) особенно преуспела. Не стр. 17 Екатерина II без ретуши СПб.: Амфора, 2009 забыты и главные её сподвижники - Никита Иванович Панин и Александр Андреевич Безбородко, царедворцы, нрав которых "достоин был искреннего почтения и непритворной любви" (Фонвизин). О настоящей любви иного рода, страстной, красноречиво свидетельствуют приводимые выдержки из "Записок" Екатерины и её писем к Потемкину. Отдельная глава - о пугачёвском бунте, "бессмысленном и беспощадном". С донесениями очевидцев, губернаторов и военных укротителей казацкой вольницы. В своём месте упомянуты, естественно, Вольтер и другие французские энциклопедисты, с которыми августейшая корреспондентка, "северная Семирамида", вела переписку. Приводятся также письменные свидетельства её путешествий по России и за рубежом. Среди документов немало писем и записок (иногда "секретных записок") послов иностранных держав и зарубежных обозревателей. Этот калейдоскоп благожелательных и критических мнений позволяет высветить противоречивый, но живой обр ... Читать далее