28 июня 1914 г. в Сараево прозвучали роковые выстрелы, прервавшие жизни эрцгерцога Франца-Фердинанда и графини Софии Хотек. Вскоре вслед за этим по Европе промчался военный смерч, втянувший в свою смертоносную воронку добрую половину мира. Крупные события, которых долго ждут, имеют свойство приходить внезапно. "Первая мировая война разразилась внезапно, - вспоминал И. Г. Эренбург, бывший в это время политическим эмигрантом во Франции, - затряслась земля под ногами... Все готовилось давно, но где-то в стороне, а разразилось внезапно" 1 . Для политиков и высших военных чинов война пришла неожиданно. О том, что она может начаться с конфликта в "аппендиксе Европы", думали многие. Но решительно никто не ожидал, что в большой войне, к которой так долго готовились великие державы Европы, именно Балканам суждено будет сыграть столь значительную, если не решающую роль. Планы генеральных штабов всех великих держав строились на основе идей стратегии сокрушения - война не должна была стать затяжной. Проблема блокады, отсечения воюющих от сырьевых и технологических ресурсов, т.е. проблема войны XX в., не обсуждалась практически нигде. Такие люди, как военный министр фельдмаршал лорд Китченер Хартумский, были исключением. Еще в 1906 г. в разговоре с молодым тогда русским офицером П. А. Половцовым, он заметил: "Следующая война будет войной окопов" 2 . Летом 1914 г. в войну на истощение никто не верил, и поэтому стратегическая ценность Балкан и даже Проливов в начавшейся войне не казалась значительной. На них смотрели скорее как на трофеи, которые должны будут достаться победителю.
Несколько в стороне от общей тенденции стояла Германия. 10 августа 1914 г. командир ее Средиземноморской дивизии адмирал Вильгельм Сушон привел крейсеры "Гебен" и "Бреслау" в Дарданеллы, ускользнув от английских преследователей. С самого начала войны немцы поняли значение Турции. 11 августа 1914г. мушир (маршал турецкой армии) Отто Лиман фон Сандерс, он же глава германской военной миссии, послал запрос Вильгельму II, не желает ли он отозвать в действующую армию офицеров его миссии. Вскоре он получил приказ оставаться на месте и уверения в том, что кайзер рассматривает службу в Константинополе как пребывание на "поле боя с германской армией" 3 . Кайзер имел все основания для этих слов. Прибывшая в Константинополь германская миссия добилась блестящих успехов. "Теперь мы видели, - вспоминал американский посол Генри Моргентау, - что за последние 6 месяцев турецкая армия была полностью опруссачена. То, что в январе (1914 г. - А. О.) было недисциплинированной, ободранной толпой, теперь маршировало гусиным шагом" 4 . Поддержка Германии не осталась без благодарности. Пятничная мо-
Айрапетов Олег Рудольфович - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России XIX -начала XX в. исторического факультета МГУ.
1 Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь, собр. соч. в 8-ми т., т. 8. М., 1966, с. 152.
2 Polovtsoff P. A. Glory and Downfall. Reminiscences of a Russian General Staff Officer. London, 1935, p. 87.
3 Liman von Sanders O. Five Years in Turkey. Annapolis, 1927, p. 20, 23.
4 Morgenthau H. Ambassador Morgenthau's Story. New York, 1918, p. 47.
(c) 2003 г.
стр. 191
литва после объявления войны закончилась пожеланиями благополучия падишаху и... "хаджи Вильгельму" 5 !
Еще до объявления войны суда государств Антанты, следовавшие через Проливы, задерживались и обыскивались. Особенно неприятной и болезненной для России была задержка британского транспорта со станками для строившегося в Царицыне завода для производства 16-дюймовых орудий. Сразу же программа вооружения линейных крейсеров для Балтийского флота была сорвана 6 . 27 сентября 1914 г. Турция закрыла проливы. У входа в Босфор образовалось скопление из транспортных и пассажирских судов всех черноморских государств. Больнее всего эта мера ударила по России. "Не потратив ни единой человеческой жизни, не сделав ни единого выстрела ни из одного орудия, даже вблизи (Проливов. - А. О.), Германия приобрела то, что, пожалуй, не смогли бы приобрести три миллиона человек, противостоящих хорошо оснащенной русской силе", - вспоминал американский посол в Турции 7 . Балканский полуостров и Проливы начали властно влиять на ход военных действий на основных театрах войны.
Утром 29 октября 1914 г. турецкие корабли обстреляли русские города Причерноморья - Севастополь, Одессу, Феодосию, Керчь, Ялту, Новороссийск. В тот же день турки предприняли попытку атаки Суэца. 30 октября российский посол в Турции Н. К. Гире потребовал от османского правительства свои паспорта и на следующий день покинул Константинополь. 1 ноября за ним последовали английский и французский послы. Обстрел русских городов произошел в последние дни Варшавско-Ивангородской операции. Планы германских военных на быструю победу были сорваны на всех фронтах. Вильгельм II в эти дни был настроен очень пессимистично. 28 октября 1914 г. он отметил: "Мы стоим совершенно одни и должны вынести поражение с достоинством" 8 . Вступление в войну Турции резко ухудшило стратегическое положение России. Депутат рейхстага Маттиас Эрцбергер вспоминал: "В Германии по этому поводу была большая радость; теперь блокада России была в значительной степени проведена, так как становились невозможными как подвоз военных припасов, так и вывоз из России избытков хлеба через Дарданеллы, что создавало Германии большое облегчение" 9 .
Вспоминая положение, сложившееся осенью 1914 г., генерал Э. фон Фалькегайн, военный министр и начальник генштаба, писал: "Если прибавить к этому двусмысленное в то время положение Болгарии, то выступление Турции делалось прямо-таки жизненно необходимым и еще более ценным" 10 . 22 декабря 1914 г. 3-я турецкая армия под командованием военного министра Энвер-паши начала наступление во фланг и тыл русским войсками - на Сарыкамыш. Вместе с ней действовали отряды иррегулярной курдской кавалерии. Если бы им удалось овладеть этим городом, то положение выдвинутых вперед от этого последнего пункта железной дороги русских войск стало бы критическим. Поначалу турки владели инициативой. 26 декабря им удалось выйти на окраины города. Его оборонял 2-й Туркестанский корпус под командованием генерала Н. Н. Юденича 11 . Сил было совершенно недостаточно, и русским войскам угрожала опасность окружения.
Именно тогда великий князь Николай Николаевич-младший в разговоре с британским военным представителем в Ставке генералом Джоном Генбери- Вилльям-
5 Aaronson A. With the Turks in Palestine. Boston - New York, 1918, p. 11 - 12.
6 Григорович И. К. Воспоминания бывшего морского министра. СПб., 1999, с. 144.
7 Morgenthau H. Op. cit., p. 110.
8 Asprey R. The German High Command at War. Hindenburg and Ludendorf and the First World War. London, 1991, p. 129.
9 Эрцбергер М. Германия и Антанта. Мемуары. М. - Пг., 1923, с. 66.
10 Фалькенгайн Э. Верховное командование 1914 - 1916 в его важнейших решениях. М., 1923, с. 54.
11 Данилов Ю. Н. Россия в Мировой войне 1914 - 1915 годов. Берлин, 1924, с. 271 - 272; Строков А. А. Вооруженные силы и военное искусство в Первой мировой войне. М., 1974, с. 266 - 267.
стр. 192
сом высказал просьбу о союзнической военно-морской демонстрации против Турции, чтобы облегчить положение русского Кавказского фронта 12 . Однако 4 января 1915 г. русские войска одержали победу под Сарыкамышем и необходимость в немедленной союзнической поддержке надолго отпала. Сводки приносили в Ставку только радостные известия, 7 января стало известно о масштабах победы - два турецких корпуса разгромлено. Остатки 9-го корпуса вместе с его командиром Исхан-пашой, 200 офицерами и 7 тыс. аскерами, всей артиллерией, обозами, припасами и оружием стали добычей русской армии. Остатки 10-го корпуса бежали, преследуемые русскими войсками 13 . На перевалах тысячи турецких солдат постигла ужасная смерть - они замерзли. По официальным данным из 90 тыс. турецкой армии из-под Сарыкамыша вернулось только 12 тыс. 14 По неофициальным данным их безвозвратные потери вместе с медицинскими превысили 100 тыс. 15 Провалилась атака Суэцкого канала (27 января - 11 февраля 1915 г.), в которой приняло участие до 15 тыс. человек. Турки бежали, оставляя пленных. Однако именно эта операция, пусть и провалившаяся с треском, способствовала ускорению принятия решения об экспедиции на Дарданеллы. Это была большая победа. Однако самым радикальным решением вопроса было бы или полное закрытие Босфора, или разрыв турецких коммуникаций в районе Проливов. Судьбы войны все более определяла блокада. Блокирующая Россию Турция сама находилась в блокаде, без прочной связи со своими союзниками. И перед Центральными державами, и перед их противниками стояла задача - прорваться к союзнику. Такая победа на второстепенном фронте могла стать гарантией победы на главном.
3 ноября 1914 г. союзная эскадра без каких-либо потерь обстреляла форты Дарданелл. 2 английских линейных и 2 легких крейсера, 2 французских линкора, 12 эсминцев, 3 подводные лодки с подлодкой обеспечения подошли к Галлиполийскому полуострову и обстреляли форт Седд эль Бахр. Взрыв арсенала - 360 снарядов и 10,8 тыс. кг пороха - превратил форт в руины 16 . 13 ноября морской министр Альфред фон Тирпиц отметил в дневнике: "Турки уже сейчас вопят о присылке боеприпасов, а нам нечего дать, не говоря уже о том, что Румыния ничего больше не пропускает" 17 . Действительно, если ранее через эту страну под видом металлического лома и различного рода машин потоком шла военная контрабанда, то в конце октября в Румынии ее начали задерживать. Это вызвало оживленный обмен нотами между Бухарестом и Веной 18 .
Главным вопросом для Турции летом 1915 г. оставалась проблема поставки боеприпасов. 13(26) июня 1915 г. русский военно-морской атташе в Болгарии передавал последние агентурные новости, полученные из столицы Османской империи: "Недостаток снарядов в Константинополе особо острый на судах. Особой фабрики Круппа нет; есть мастера - починка ружей; отливка снарядов - Топхане; обточка - на электрической станции Шиели - в Галате. Порох, снаряжение - Зейтун-бурну. Пушки не делают" 19 . В июле 1915 г. под Дарданеллами германо-турецкая артиллерия могла отвечать лишь одним выстрелом на десять англо-французских. Снаряды крупных калибров (свыше 150 мм) турки вообще не производили 20 . Турки были вы-
12 Нanbury-Williams J. The Emperor Nicholas II. As I Knew Him. London, 1922, p. 24.
13 Российский государственный архив Военно-морского флота (далее - РГА ВМФ), ф. 609, оп. 1, д. 455, л. 27.
14 Liman von Sanders О. Op. cit., p. 40.
15 Morgenthau H. Op. cit., p. 185; Лорей Г. Операции германо-турецких морских сил в 1914 - 1918 гг. М., 1938, с. 93, 118,318.
16 Гельмерсен П. В. Операции на западных театрах (борьба флота против берега в I Мировую войну), т. I. Л., 1927, с. 97, 110 - 111.
17 Тирпиц А. Воспоминания. М., 1957, с. 481.
18 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 449, л. 65, 67.
19 Там же, д. 674, л. 2.
20 Чернин О. В дни мировой войны. Мемуары. М. - Пг., 1923, с. 108.
стр. 193
нуждены разоружать крепости во внутренней Турции и за счет их арсеналов снабжать армию на Дарданелльских позициях. Часть корабельной артиллерии также снималась с судов вместе с обслуживающими командами. Перед морской атакой союзного флота на турецкие позиции 18 марта 1915 г. там находились орудия образца 1885, 1878 и даже 1835 гг. 21 !
Огромное значение в судьбах войны в сложившейся ситуации приобретала позиция Болгарии. Как отмечал корреспондент "Кельнише цайтунг" на Балканах: "Нейтралитет Болгарии... позволял Турции вести войну, объединившись с нами, т.е. обеспечивал связь между Германией и Турцией" 22 . Сразу же после заключения Бухарестского мира 1913 г. управление страной перешло к либеральной партии прогерманской ориентации. Ее лидер Васил Радославов сформулировал основной принцип своей политики следующим образом: "Достижение народных идеалов с помощью Австрии, а не России". Впрочем, эти идеалы, лежавшие в Сан-Стефанской Болгарии, были одинаковы для всех болгарских правительств 23 . Разница между ними была только в том, на какую страну предлагала опираться та или иная сила. Стамбуловисты, представителем которых условно можно было назвать и Радославова, традиционно занимали русофобские позиции. "Порядок вещей после второй Балканской войны, - отмечал глава Форин-оффиса Э. Грей, - был основан не на справедливости, а на силе. Он создавал непреодолимые сложности в будущем" 24 . Одним из зримых последствий этого нового порядка на Балканах была проблема беженцев в Болгарии. На июнь 1914 г. в стране их было 140 тыс., только в Софии находилось 8,7 тыс. беженцев, единственным пропитанием которых были хлеб и вода 25 . Болгария и Турция остались одинаково неудовлетворенными условиями Бухарестского мира 1913 г., обе жили с надеждой на реванш. В какой-то степени эту надежду можно было понять. Главной проблемой нового болгарского правительства была внутренняя стабилизация - политическая и финансовая. Для решения первой задачи необходимо было отвести ответственность за развязывание Второй Балканской войны от Фердинанда Кобурга, для второй - получить заем в размере не менее 500 млн. левов. Переговоры по последнему вопросу были непростыми, но они повлияли на поведение Болгарии в войне не в меньшей степени, чем определение принадлежности спорной зоны в Македонии.
В конце июля 1914 г. правительство Болгарии официально заявило о закрытии Бургасского порта в связи с началом его минирования 26 . Уже в начале августа 1914 г. русское правительство сделало запрос относительно планов Фердинанда Кобургского. Получив информацию об этом, 8 августа президент Франции Пуанкаре отметил: "Плохие новости из Софии. Россия запросила короля Фердинанда о намерениях Болгарии. Разумеется, король не принял на себя никаких обязательств. Он сослался на свое правительство, с которым он, однако, обычно мало считается. В свою очередь председатель совета министров сослался на короля. Фердинанд и его соратники остаются верны себе. Их двуличие несомненно сулит нам сюрпризы" 27 . Эти опасения были оправданы. 9(22) августа был минирован порт Варны, 10(23) августа - завершены такие же работы в Бургасе. Через Болгарию шла интенсивная переброска военных грузов для Турции 28 . Немцы в это время уже вели настоящую войну за симпатии болгарской политической элиты. Кайзер лично не питал особенно теплых
21 Morgenthau H. Op. cit., p. 226.
22 За Балканскими фронтами Первой мировой войны. Отв. ред. В. Н. Виноградов. М., 2002, с. 113.
23 Христов А. Исторически преглед на общеевропейската война и участието на България в нея. София, 1925, с. 87.
24 Grey of Fallodon Ed. Twenty Five Years 1892 - 1916, v. 1 - 2. New York, 1925, v. 1, p. 254.
25 Vopicka Ch. Secrets of the Balkans. Seven Years of a Diplomatists's Life in the Storm Centre of Europe. Chicago, 1921, p. 28.
26 РГА ВМФ, ф. 609, on. 1, д. 446, л. 1 - 2.
27 Пуанкаре Р. На службе Франции. Воспоминания на девять лет, кн. 1 - 2. М., кн. 1, 1936, с. 24.
28 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 446, л. 4 - 5, 9.
стр. 194
чувств по отношению к царю Фердинанду, а на Вильгельмштрассе перед началом войны его часто называли "этот пьяный король" 29 . Франц- Иосиф также относился к этому монарху с большой неприязнью, во всяком случае со времени вторичного крещения сына Фердинанда, наследного принца Бориса, теперь уже по православному обряду 30 .
8 первой половине сентября 1914 г. направленность болгарской политики изменилась, по словам французского посла, в сторону "благоразумного нейтралитета". Он же перечислил и причины этих изменений: русские победы в Галиции, выжидательная позиция Турции и неудача австро-германских действий в Бухаресте.
9 февраля 1915 г. из Парижа в Россию отправилась французская военная миссия во главе с генералом Полем По. Ее путь лежал через Сербию, Болгарию и Румынию. Положение Сербии было чрезвычайно тяжелым. В стране свирепствовала эпидемия тифа, а из 350 докторов, работавших в этом государстве до начала войны, умерло и погибло 100 человек. Между тем только численность раненых достигала 40 тыс. Первая помощь, которую сербы ждали и получили от союзников, была присылка медицинских работников и лекарств. К России, Франции и Англии присоединились и США. Из 15 иностранных миссий Красного Креста было 3 русских, а из 364 работавших членов миссий русскими было 70 человек 31 . Значительную помощь оказал и фонд Рокфеллера, на средства которого приехал крупнейший американский эпидемиолог Р. Стронг и группа из 70 медиков.
3(16) августа 1914 г. для оказания военной помощи Сербии по Дунаю в России была создана экспедиция Особого назначения во главе с капитаном 1-го ранга М. М. Веселкиным. 30 сентября (13 октября) 1914 г. экспедиция в составе 7 колесных пароходов и 16 барж двинулась из Рени в Сербию. Ввиду опасности обстрелов или атак со стороны австро-венгерской флотилии на пароходы были установлены 75-мм и 47-мм орудия. Караван вез 32 814 ящиков с патронами, 322 ящика со снарядами, 214 бухт колючей проволоки, 12,5 тыс. пудов угля, 1,7 тыс. пудов сена, 99 бочек кислоты, 467 -минерального масла, 426 - ядовитого бензина, 67 - спирта. Кроме того на баржах находились 753 лошади, большое количество материала, необходимого для понтонов. 8(21) октября экспедиция благополучно достигла пункта назначения и через шесть дней вернулась домой 32 . Прибытие этого каравана существенно сказалось на обороноспособности Сербии. Ее положение было чрезвычайно тяжелым, далеко не всегда англо-французские поставки боеприпасов могли быть использованы для систем вооружения, находящихся у сербов. В конце 1914 г. Тирпиц отмечал: "Сербия почти полностью очищена австрийцами и у нас почти не осталось надежды добавить в Константинополь боеприпасы и т.п. Румыны пропускают все, что идет из России, и ничего из того, что посылаем мы. Это плохо; но при всем том я возлагаю большие надежды на Гинденбурга, а мощь нашей армии ни в какой мере не поколеблена. Дело в выдержке" 33 .
В сербских военных кругах мечтали о возможности совместного напора на Австро-Венгрию силами ее извечных противников - Сербии, России, а в недалеком будущем, возможно, и Италии и Румынии. Поведение двух последних, как правильно понимали в ставке кайзера, напрямую зависело от достижений двух первых. 8 января 1915 г. Тирпиц записал в дневнике: "Из Италии поступают сведения о том, что она намерена заняться разбоем и для начала захватить Трентино; l'appetit vient 34 также и у Румынии. О, святый Гинденбург, помоги нам, да поскорее!" 35 .
29 Шершав А. П. К истории военного кораблестроения. М., 1952, с. 126; Jannen W. The Lions of July. Prelude to War, 1914. Novato (Cal.), 1997, p. 30.
30 Бюлов Б. Воспоминания. М. -Л., 1935, с. 97.
31 TJonoeuh H. Односи Србиjе и Русиjе у првом светском рату. Београд, 1977, с. 132.
32 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 400, л. 3, 63, 65 - 65 об., 81, 88.
33 Тирпиц А. Указ, соч., с. 488.
34 Аппетит появляется (франц.).
35 Там же, с. 491.
стр. 195
После Сербии Генерал По вместе со своим штабом проследовал в Болгарию через Ниш. 21 февраля на сербо-болгарской границе в Цариброде миссию встретил французский военный атташе полковник де Матарель. Он сразу же сообщил генералу По о том, что в Софии господствует германское влияние и что если царь Фердинанд и питает определенные симпатии по отношению к Франции, которые носят характер политического атавизма, то его враждебность к России весьма велика 36 . Эти взгляды разделялись значительной частью болгарских политиков. По не удалось повлиять на правительство Болгарии. Пуанкаре отмечал: "В Софии население оказало ему горячий прием, а военный министр генерал Фичев встретил его корректно, но король Фердинанд, извещенный о его приезде, не дал ему аудиенции" 37 . Кобургский принц Фердинанд (сын которого - Борис, кстати, был крестником русского императора) принадлежал к породе политиков, в основе действий которых находится интрига. Его политика базировалась на принципе сохранения личной власти. Бывший посол в Болгарии Г. Н. Трубецкой вспоминал: "Свой народ Фердинанд не любил. Он не стеснялся презрительно отзываться о нем, и мне лично пришлось слышать от него подобные отзывы" 38 .
Фердинанд предпочитал опираться на военных, воспитанных в его правление на идее личной преданности и благодарности царю. Создание офицерского корпуса шло под его личным контролем, и в этом вопросе весьма экономный и расчетливый австрийский принц не жалел денег, вдохновляющим примером для его воспитательной деятельности были янычары. Кобург боялся русского влияния и вынужденно считался с ним, "но больше всего он, по-видимому, боялся партии македонцев и стоявших во главе ее честолюбивых вождей. Он знал, что они ни перед чем не остановятся, если сочтут это нужным для осуществления своих планов" 39 . После Балканских войн значительная часть болгарских политиков в очередной раз разочаровалась в России, недостаточно, на их взгляд поддержавшей авантюры Фердинанда. "В отношении России, - вспоминал Трубецкой, - болгары, как и другие славяне, усвоили себе убеждение, что на их стороне права, а на стороне России только обязанности" 40 .
С началом войны Фердинанд, предпочитавший поначалу придерживаться выжидательной позиции (он надеялся захватить Македонию в ходе локальной австро-сербской войны, но в сложившихся обстоятельствах хотел выяснить позицию Румынии и Греции 41 ), вынужден был учесть и свой страх перед македонской партией, и необходимость движения по пути строительства Великой Болгарии. Вступление в войну было неизбежно. Еще 9 августа 1914 г. Радославов заявил, что его правительство не собирается "возбуждать беспорядки в Македонии", однако эти заявления были встречены с недоверием Николой Пашичем 42 . Сербский премьер имел основания для недоверия. Болгарское правительство для достижения своих целей использовало террористически-диверсионные отряды македонских комитаджей. С начала 1915 г. набеги комитаджей на сербские коммуникации стали постоянными, причем у них появились винтовки, которыми была вооружена регулярная болгарская армия, и даже пулеметы. Болгарское правительство полностью отрицало свое участие в организации этих рейдов 43 . 2 апреля 1915г. подобный отряд из 600 человек совершил нападение на станцию Струмица с целью уничтожения моста через реку Вардар и повреждения туннеля по линии железной дороги Салоники - Ниш. У убитых
36 Melot H. La mission du general Pau aux Balkans et en Russie tzariste 9 Fevrier - 11 Avril 1915. Paris, 1931, p. 41 - 42.
37 Пуанкаре Р. Указ, соч., с. 336.
38 Трубецкой Г. Н. Русская дипломатия 1914 - 1917 гг. и война на Балканах. Монреаль, 1983, с. 46.
39 Там же, с. 47.
40 Там же, с. 51.
41 Potts J. M. The Loss of Bulgaria. Russian Diplomacy and Eastern Europe 1914 - 1917. New York, 1963, p. 205.
42 Пуанкаре Р. Указ, соч., с. 30.
43 The Times History of the War, pt. 88, v. 7, 1916, April 25, p. 359.
стр. 196
нападавших были найдены документы, свидетельствующие об их принадлежности к болгарской армии, и боеприпасы с датой выпуска "1914 г." Это опровергало обычную отговорку представителей Софии о том, что оружие и форма могли быть подобраны местными крестьянами в ходе Балканских войн 44 .
Летом и осенью 1915 г. все изменилось. Англичане и французы несли потери на Галлиполийском полуострове, русские отступали в Галиции и Польше. Последствия этого отступления давали о себе знать далеко за пределами Балкан - в Британской Индии, Афганистане и Персии. Однако сами немцы не были так уверены в своей победе, и именно поэтому активно искали болгарского союза. Это было необходимо для того, чтобы не только не допустить обвала хрупкого баланса на Проливах, но и заполучить колебавшуюся Румынию в союзники. Румынское правительство попыталось добиться от Вены территориальной компенсации за свой нейтралитет. Однако против этого категорически выступили военные и политики - они считали, что компенсация могла бы быть предоставлена только при условии вхождения Румынии в войну в качестве союзника Германии и Австро-Венгрии. Венгерские же политики, с мнением которых не могли не считаться в Вене, были категорически против любых уступок в спорном районе со смешанным румыно-венгерским населением в Трансильвании. Здесь политика главы венгерского правительства графа Иштвана Тиссы сводилась к постоянной и довольно жесткой мадьяризации румынского населения. Местные власти были представлены исключительно венграми, количество румынских школ сокращалось из года в год, количество румынских депутатов в венгерском парламенте постоянно сокращалось. Имея шанс получить фракцию в 69 мест из 413, румыны никогда не имели более 14 депутатов, а перед самой войной, на выборах 1910 г., их количество сократилось до 5 45 . Граф Тисса с трудом мог согласиться только с исправлением границы в районе Буковины, но этого было недостаточно румынам. Что же касается Трансильвании, то он предупреждал, что если решение об уступках в этом районе все же будет принято в Вене, Будапешт ответит на это вооруженным сопротивлением 46 . Итак, немецкие успехи вызвали в Бухаресте всего лишь колебания.
Но для того, чтобы русские продолжали отступать, а румыны - колебаться, Германии нужно было удержать Проливы. Насколько тяжелым было положение, иллюстрирует тот факт, что немцы через своего посланника в Бухаресте попытались договориться с сербами о транзите боеприпасов через их территорию в Турцию. В случае согласия Берлин обещал не возобновлять наступление на Сербию. Предложение не было принято. После этого у немцев не осталось выбора - они сделали ставку на Болгарию. Трубецкой дал совершенно верное описание проблемы: "Именно Болгария играла решающую роль того дополнительного веса, который в конце концов опрокинул чашу весов; географическое положение предопределило эту ее роль" 47 . Безусловно, если бы Болгария отказалась от вступления в войну на стороне Центральных держав, то ее последствия для России могли быть совершенно другими. Для германской стратегии болгарский вопрос весной-осенью 1915г. был прежде всего вопросом восстановления прямого сообщения с Турцией. В сентябре 1915 г. немецкий посол в Турции барон фон Вангенгейм предельно ясно изложил причины этой политики: "Без Болгарии мы не можем удержать Дарданелл" 48 .
24 августа 1915 г. в Софии был подписан германо-болгарский договор, сроком действия до конца 1920 г. По его условиям Берлин выделял Софии помощь в разме-
44 Ibid., p. 360. См. также: Константинополь и Проливы по секретным документам б. министерства иностранных дел, т. 1 - 2. М., 1925 - 1926, т. 2, с. 224; Ранге М. Разведка и контрразведка. М., 1937, с. 85.
45 The Times History and Encyclopedia of the War, pt. 115, v. 9, 1916, October 31, p. 408.
46 Чернин О. Указ, соч., с. 118.
47 Necludoff A.[V.] Diplomatic Reminiscences before and during the World War, 1911 - 1917. London, 1920, p. 302.
48 Morgenthau H. Op. cit., p. 265.
стр. 197
ре 200 млн. левов. Однако к договору прилагалась тайная конвенция, в которой эта помощь проходила в качестве военного займа. По этому документу Германия гарантировала Болгарии приобретение спорной и бесспорной зоны в Македонии по отношению к договору 1912 г., а также часть пограничной сербской территории. В случае нападения Румынии на Болгарию, Австро- Венгрию или Турцию Германия гарантировала Болгарии возвращение потерянных по Бухарестскому миру территорий. То же самое относилось и к Греции 49 . Это было почти максимальное удовлетворение территориальных претензий Софии. Вслед за ним последовал взрыв симпатий к Берлину в официальной болгарской прессе.
Но без решения, пусть и паллиативного, болгаро-турецких противоречий, в центре которых была часть Македонии и Одрин (Адрианополь), враждебность болгарской политической элиты к России и ее союзникам не могла реализоваться в более конкретное выступление. Ключом к болгарским симпатиям была Македония. Значительная часть болгарских дипломатов и политиков были ее уроженцами и не без их помощи освобождение "земли отцов" от турецкого ига давно уже превратилось в составную часть государственной идеологии. Однако и правительство младотурок, несмотря на далеко не блестящее положение на Дарданелльском фронте, не было настроено в пользу уступок, а тем более стране, которую недавно в Турции официально называли вилайетом. Среди турецкого правительства отношение к болгарам оставалось враждебным вплоть до сражения в Добрудже, где болгары вместе с турками выступили против русских, доказав, что они достойны доверия Стамбула. Болгарию считали абсолютно ненадежным союзником, наследный принц Юсуф-Изеддин был против соглашения с Болгарией путем передачи последней турецкой территории. В такой обстановке и вынуждена была действовать германская дипломатия.
25 августа 1915 г., т.е. на следующий день после заключения германо- болгарского договора, была заключена и конвенция об исправлении границы между двумя государствами 50 . Германии удалось достичь договоренности между Константинополем и Софией. Германский военный атташе в Турции - полковник фон Лейпциг, назначенный послом в Софию, решил проблему, подготовив договор, предусматривавший передачу части оспариваемых владений Османской империи в пользу Болгарии. Уступка внешне выглядела скромно: предусматривалась передача болгарам около 1,5 тыс. кв. км, в частности Димотика, Караагача и половины Адрианополя. Однако это была стратегически важная территория. Особенно значительной потерей для турок был участок железной дороги София - Дедеагач длиной около 70 км. Теперь болгары, не владея портом, контролировали его перевозки.
Это соглашение стоило его автору жизни. По дороге в Константинополь, куда он вез текст договора с целью его ратификации, он был убит 51 . Все-таки договор был ратифицирован. 7 сентября Пауль Вейтц, корреспондент "Франкфуртер цайтунг", весьма важная персона в германской колонии в Константинополе, "полудипломат", как его называет американский посол Моргентау, сообщил последнему, что в ночь с 6 на 7 советник германского посольства в Турции барон фон Нойрат завершил подписанием документа работу фон Лейпцига: "Германия, - сказал Вейтц, - выиграла Болгарию, сделав то, что Антанта не была в состоянии и не хотела сделать" 52 . Германское высшее командование весьма дорожило достигнутыми результатами.
Продолжением германо-болгарского союза стала военная конвенция между Болгарией, Германией и Австро-Венгрией, заключенная в германской главной квартире. Для того, чтобы повлиять на "недостаточно устойчивое относительно России"
49 Христов А. Указ, соч., с. 100 - 102.
50 Там же, с. 100.
51 Stuermer H. Two War Years in Constantinople. Sketches of German and Young Turkish Ethics and Politics. New York, 1917, p. 85, 88.
52 Morgenthau H. Op. cit., p. 269.
стр. 198
местное население, в Варну и Бургас отправлялись германские части и субмарины 53 . На болгарские радиостанции в Софии и Варне был назначен германский персонал 54 . Крайним сроком болгарского выступления было 11 октября, а мобилизация должна была начаться 21 сентября. Но и в сентябре 1915 г., когда, казалось, все уже было решено, болгарские политики продолжали двойную игру.
22 сентября началась болгарская мобилизация - известие о ней вызвало в России сильнейшую волну негодования 55 . С самого ее начала было ясно, против кого она направлена и к чему приведет. Впрочем, даже в эти дни болгарский премьер продолжал убеждать лидеров оппозиционных партий, что проводится политика строго вооруженного нейтралитета и нет никаких соглашений, обязывающих Болгарию выступить на стороне Турции или Германии. Болгарские войска с самого начала сосредотачивались на сербской границе. В Турции эта весть была принята с восторгом. "В городах произошли демонстрации, враждебные России и дружественные Центральным державам, - говорилось в сводке сведений штаба Черноморского флота от 12(25) сентября. - В Константинополе известие о болгарской мобилизации принято с большим энтузиазмом; перед болгарской миссией состоялась манифестация в честь Болгарии, Австрии и Германии" 56 .
2 октября 1915 г. министр иностранных дел С. Д. Сазонов поручил русскому посланнику в Софии А. А. Савинскому предъявить болгарскому правительству ультиматум: в 24 часа удалить из армии германских и австрийских офицеров и прекратить сосредоточение войск на сербской границе. Из-за болезни посланника документ был вручен Радославову только 4 октября. Болгарский премьер-министр признал, что действует по соглашению с Германией и что его страна собирается напасть на Сербию. Тем не менее он заявил, что ничего не замышляет против великих держав Антанты, и отклонил всякую ответственность за дальнейшие события. Союзники истолковали этот ответ как лицемерный. В тот же день русский, французский и английский дипломатические представители получили свои паспорта 57 . 5 октября болгарские части начали обстрел сербов на границе, 11 октября болгарская армия перешла к масштабному вторжению, причем официально война была объявлена только 12 октября. "Так как болгарский народ в большинстве своем не сочувствовал этому шагу, - отмечал американский посланник в этой стране, - то ответственность за него лежала целиком на царе Фердинанде и премьер- министре Радославове" 58 . Представляется, что и они сами понимали шаткость своего положения, пытаясь максимально использовать националистические чувства болгар, которые сами и разжигали, объявив Сербию "коварной соседкой", главной виновницей всех бед Болгарии. Греция и Румыния свои союзнические обязательства перед Сербией не выполнили, ввязываться в войну с Центральными державами они не хотели.
В разговоре с представителем сербской армии в Ставке, военным агентом Сербии полковником Брониславом Лонткиевичем, начальник штаба генерал М. В. Алексеев обратил его внимание на необходимость задержать болгарскую мобилизацию даже путем нападения на Болгарию 59 . Однако для реализации плана превентивной войны у самих сербов не было достаточных ресурсов. Единственное, что они действительно могли сделать - это попытаться максимально использовать время для подготовки к наступлению болгар. К сербо-болгарской границе была передислоцирована вся
53 Фалькенгайн Э. Указ, соч., с. 150.
54 Лорей Г. Указ, соч., с. 203, 192, 196, 231, 250 - 251.
55 Великий князь Андрей Владимирович. Дневник бывшего Великого Князя Андрея Владимировича. 1915г. Л. -М., 1925, с. 85.
56 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 459, л. 353.
57 Шкундин Г. Д. Болгарская дилемма в дипломатической стратегии Антанты (октябрь 1915 года). -Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998, с. 167.
58 Vopicka Ch. Op. cit., p. 63.
59 Писарев Ю. А. Тайны первой мировой войны. Россия и Сербия в 1914 - 1915 гг. М., 1990, с. 193.
стр. 199
сербская тяжелая артиллерия, за исключением девяти тяжелых орудий, которые были оставлены в Белграде. К болгарской границе были переведены и незначительные резервы сербской пехоты 60 . Начальник штаба верховного командования сербских вооруженных сил Путник надеялся остановить болгарское наступление, максимально используя преимущество, которое ему давало спокойствие под Белградом.
Лонткиевич и Спалайкович - сербский посол в России - обратились в Ставку с просьбой послать в Варну русский корпус. Сербское командование надеялось, что появление здесь русских солдат может вызвать антикобургский переворот в Болгарии. Командующий Черноморским флотом Эбергард поддержал эту идею. С его точки зрения, России необходимо было получить эти гавани в качестве ближней промежуточной площадки для операции на Босфоре. В пользу этого был примитивный расчет: расстояние от Батума до Босфора составляло 500, от Севастополя - 300, от Констанцы - 188 и от Бургаса 121 милю. Кроме того, в ходе высадки войска могли получить и крайне необходимый опыт. Одновременно сербское правительство просило Францию о посылке на Балканы 150 - 200 тыс. солдат. Алексеев поддержал эту просьбу, предложив организовать совместное выступление стран Антанты для помощи Сербии и оказания давления на Болгарию, однако это имело бы смысл только в случае немедленной реализации плана 61 . Затянувшееся обсуждение лишало смысла эти меры, а отрицательное отношение к ним военных руководителей Англии, Франции и Италии превращало разгром Сербии лишь в дело времени. Появление 12 сильных болгарских дивизий в тылу у сербов не оставляло им никакой надежды на отражение вражеского наступления. Отряды комитаджей были сведены в особый македонский легион, действовавший вместе с регулярными болгарскими войсками в Вардарской Македонии. 17 октября Путник обратился к Алексееву с призывом о помощи. По его мнению, возможный прорыв болгар в долину Моравы ставил сербскую армию в безвыходное положение. 5(18) октября 1915 г. Россия объявила войну Болгарии.
Своеобразным сюрпризом для правительства Радославова была бомбардировка русским флотом Варны 27 октября 1915г., произведенная, по свидетельству Сазонова, по требованию союзников 62 . Свидетельство Сазонова подтверждается телеграммой Николая II Алексееву от 29 сентября (12 октября) 1915 г.: "Союзные нам правительства настаивают на посылке хотя бы одной бригады русских войск на помощь Сербии через Архангельск и на бомбардировке укреплений у Бургаса и Варны несколькими судами черноморского флота. Я дал на это свое принципиальное согласие" 63 .
Но бомбардировка Варны произвела положительный для России эффект только в Румынии, где убедились в том, что Черноморский флот может быть серьезной угрозой для ее берегов 64 . Это была разовая акция и вскоре Черноморский флот перешел к практике набегов эсминцев на линии Констанца - Константинополь и Варна(Бургас) - Константинополь 65 .
5 октября массивной артиллерийской подготовкой, в которой приняло участие 170 тяжелых орудий и 420 тяжелых минометов, началось австро-германское наступление на Сербию 66 . По оценкам британского генерального штаба в наступлении принимало участие 450 тыс. австро-германцев, 150 тыс. болгар, возможно до 100 тыс. турок. Для противодействия им нужно было создать приблизительно равные силы, тогда как англо-французский экспедиционный корпус, по планам англичан, не мог
60 The Times History of the War, pt. 88, v. 7, 1916, April 25, p. 368.
61 Новиков Н. Операции флота против берега на Черном море в 1914 - 1917 гг. М., 1937, с. 79 - 81.
62 Константинополь и Проливы..., с. 288.
63 Лемке М. К. 250 дней в Царской Ставке. Пг., 1920, с. 52.
64 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 368, л. 104; д. 676, л. 7об.; д. 459, л. 404.
65 Золотарев В. А., Козлов И. А. Российский военный флот на Черном море и в Восточном Средиземноморье. М., 1988, с. 134.
66 Gilbert М. First World War. London, 1994, p. 204.
стр. 200
превышать 300 тыс. человек. Французская главная квартира, подвергнув критике английскую оценку сил противника, сделала вывод - численность вспомогательного корпуса союзников может быть гораздо ниже предложенной Китченером цифры.
А наступление генерал-фельдмаршала А. Макензена, возглавившего осенью австро-германо-болгарскую группу армий, продолжалось. Его центром стала сербская столица, которую защищали войска под командованием генерала Павла Юришича-Штурма, бывшего сослуживца Макензена в 70-х годах XIX в. Юришич-Штурм был лужицким сербом, воевал в войне 1870 - 1871 гг. За 24 часа по городу было выпущено не менее 48 тыс. снарядов. Первыми вступили в бой два русских 140-мм орудия, расположенных в старой крепости Белграда. Вскоре они были выведены из строя. На следующий день при поддержке девяти мониторов австро-германские войска начали переправу через Дунай. Еще день потребовался артиллерии противника, чтобы заставить замолчать два английских орудия 67 . В тот же день, когда австрийцы и германцы начали обстрел Белграда, 5 октября, первые 13 тыс. англо-французских войск высадились в Салониках. Первоначально эта высадка планировалась как средство оказания помощи Венезилосу - одинокому стороннику Антанты в греческом правительстве. Однако ввиду того, что отставка Венезилоса состоялась непосредственно перед высадкой англо-французского десанта, отменять его было уже поздно. Впрочем, реально повлиять на положение сербской армии прибывшие войска уже не могли. Время было потеряно. 8 октября австро- германская артиллерия заставила замолчать последнее тяжелое орудие обороны сербской столицы - французское. Начались бои за город, и в ночь с 8 на 9 октября Белград был оставлен.
В этот же день австрийцы атаковали Черногорию. 11 октября болгарские войска под командованием генерала Богачева начинают массированное вторжение в Сербию. Болгарская армия наступала сразу по нескольким направлениям, стремясь, с одной стороны, соединиться с наступавшими от Белграда австрийцами и немцами и очистить участок железной дороги Берлин - Вена - Константинополь, проходившей по территории Сербии: Белград - Ниш - Пирот; от последнего пункта до Софии было чуть больше полусотни километров. С другой стороны, болгарские дивизии при поддержке македонского легиона стремились разорвать связь сербов с Салониками по железной дороге Ниш - Вранья - Ускюб(Скопле) - Белее - Салоники в любом из этих пунктов. 19 октября болгары достигли важнейшую из стоявших перед ними задач, взяв Вранья. Единственная линия снабжения сербской армии была прервана. Болгары быстро наступали вдоль железной дороги на Скопле. Началась "сербская Голгофа" - великое отступление сербской армии, сопровождавшееся массовым исходом гражданского населения, опасавшегося репрессий со стороны австро-германо-болгарских оккупантов.
В начале австро-германского похода в Сербию президент Франции пришел к выводу: "Если Австрии и Германии удастся проложить себе путь к Константинополю, то, выгоним ли мы их из Франции, они все равно останутся хозяевами Европы" 68 . От открытия Проливов, считал адмирал А. Д. Бубнов, сотрудник Морского штаба Верховного главнокомандующего, "безусловно зависел исход войны" 69 . Открытие Проливов для вывоза русского хлеба и исправления таким образом финансового положения страны и ввоза военной продукции с точки зрения Алексеева было необходимо: "разумно можно будет рассчитывать на достижение цели войны: изгнания врага из наших пределов и сокрушения опасной для нашего существования военной мощи Германии. Преследовать иные цели - значит гоняться за миражем" 70 . В
67 РГА ВМФ, ф. 609, он. 1, д. 878, л. 4 - 4об.; The Times History of the War, pt. 88, v. 7, 1916, April 25, p. 369.
68 Пуанкаре Р. Указ, соч., кн. 2, с. 100.
69 Бубнов А.[Д.] В Царской Ставке. Воспоминания адмирала Бубнова. Нью-Йорк, 1955, с. 114.
70 Константинополь и Проливы..., т. 1, с. 207.
стр. 201
ноябре 1915г. итальянская делегация на конференции союзников в Лондоне отчаянно требовала срочных поставок хлеба в свою страну 71 . Так что даже в конце 1915 г. потребителей русского зерна в Европе можно было найти, тем более что в русских портах Черного моря его хранилось 15 млн. пудов 72 .
России нужно было прорваться из кольца блокады, и события на Проливах доказали, что это не направление наименьшего сопротивления. Отсюда следовала необходимость поиска этого направления. Казалось бы, эту роль могли сыграть Балканы, где погибала Сербия. Это очень хорошо понимал Китченер, по его оценкам к июлю 1915 г. русская армия была разбита и небоеспособна на ближайшие 12 месяцев, и прежде всего из-за отсутствия надежной связи с союзниками, которую вовсе не обеспечивала Архангельская железная дорога. Для спасения Сербии и общего положения на Балканах Алексеев предложил провести совместное наступление на Австро-Венгрию силами русской и итальянской армий, при поддержке со стороны Салоник и активизации союзников на Западном фронте. Тем временем франко-английское наступление в Шампани уже выдыхалось, силы для активизации русского фронта в Буковине еще надо было собрать. Единственной армией, которая попыталась перейти в тот момент в наступление, была итальянская. 18 октября по фронту от нижнего течения Изонцо до моря началась бомбардировка. Вслед за ней начались атаки пехоты. Но надежды итальянского командования на то, что ему удастся исправить положение фронтовой линии, воспользовавшись тем, что ударные силы противника прикованы к сербскому направлению, были сорваны несокрушимой обороной венгерских и немецких частей. Объективности ради, необходимо отметить, что оборона эта была облегчена горной грядой и множеством водных препятствий.
В Салониках также с самого начала возникли многочисленные проблемы. Даже Венезилос был согласен поначалу лишь на проход союзных войск через Салоники и территорию Греции, но не испытывал восторга от того, что англичане и французы действовали в его стране, по словам Грея, "так, если бы это место принадлежало нам" 73 . Уже на следующий день после высадки, 6 октября 1915 г., ввиду изменившейся после отставки Венезилоса ситуации, Грей рекомендовал английскому командованию быть чрезвычайно острожным в контактах с греческими властями, а ввиду того, что поведение нового правительства этой страны во главе с А. Заимисом было абсолютно непрогнозируемым - не уходить в глубь Балкан от Салоник.
Еще хуже было положение у французов. Генерал Байо, командовавший французской дивизией, прибывшей в Салоники из Дарданелл, получил в течение семи дней несколько противоречивших друг другу приказов. 3 октября 1915 г. - двигаться на Ниш для соединения с сербской армией (главной проблемой виделось определение местонахождения сербской штаб-квартиры и налаживание связи с ней), 7 октября он получил телеграмму, извещавшую о том, что в Сербии нет продовольствия, 8 октября - приказ двигаться на Струмицу (т.е. в Сербию), а 10 октября - не переходить сербо-греческую границу 74 . Вскоре французские силы в Салониках получили нового командующего - Мориса Поля Эммануэля Саррайля. Этот 59-летний генерал был на особом счету у президента республики. Мильеран еще 22 июля 1915 г. вызвал его из Вердена и поручил разрабатывать план будущих операций в районе Проливов. Французское правительство видело особый смысл в назначении Саррайля. По мнению посла Великобритании во Франции это прежде всего был способ удалить с главного фронта неугодного генерала, которого подозревали в симпатиях к радикалам-социалистам и даже масонам 75 .
71 Федоров В. Г. В поисках оружия. М., 1964, с. 152.
72 Данилов Ю. Н. Указ, соч., с. 327.
73 Grey of Fallodon Ed. Op. cit., v. 2, p. 225.
74 Sarrail M. Mon commandement en Orient (1916 - 1918). Paris, 1920, p. 17 - 18.
75 Bertue F. L. The Diary of Lord Bertie of Thame, 1914 - 1918, v. 1 - 2. New York, v. 2, p. 5.
стр. 202
Выдвинувшиеся на поле боя французские генералы, в большинстве своем аристократы и католики, ненавидели и презирали Саррайля. Он и сам не хотел ехать на Балканы, под всякими предлогами стараясь оттянуть отъезд. Однако 7 октября 1915г. генерал был вынужден вместе с передовыми частями 57 дивизии отплыть из Тулона; в Салоники они прибыли через шесть дней.
Саррайль активно старался поддерживать французские экономические интересы в Македонии в противовес союзническим, окружил себя офицерами сомнительных профессиональных качеств, но зато близких по политическим взглядам. В штабе процветали фаворитизм и интриги, Саррайль и его приближенные почти не посещали линию фронта. Представитель итальянского штаба вспоминал: "Он никогда не вел себя как настоящий международный командующий; он постоянно действовал в интересах Франции, как он их понимал, но понимал он их в самом узком и ограниченном смысле, подрывавшем не только интересы других союзников, но также и их общие дружественные договоренности, и в результате - настоящие высшие интересы его собственной страны" 76 .
К середине октября на Салоникском фронте было три французских дивизии и одна английская, командир которой - бригадный генерал Брайан Махон (в мае 1916 г. его сменил Джордж Милн) не подчинялся Саррайлю и имел собственные инструкции. С конца декабря 1915 г. ввиду возможности наступления болгаро- германских частей французы неоднократно предлагали англичанам установить единое союзническое командование, однако Китченер категорически отказывался подчинить британские части Саррайлю. При отсутствии единого командования салоникская армия в конце 1915 и первые четыре месяца 1916г. занималась в основном подготовкой укрепленных позиций и тыла. В общем, по причинам как объективного, так и субъективного характера союзники не проявляли интереса к предлагаемой русским командованием операции.
Кроме того, отсутствие военного плацдарма ставило возможность проведения подобной операции в зависимость от политических настроений в Болгарии и Румынии. Относительно возможного поведения последней Алексеев в октябре 1915 г. был настроен скептически. Тем не менее русское правительство обратилось к Румынии с официальной просьбой пропустить в Сербию 200 тыс. русских солдат, и получило отказ 77 . Премьер-министр И. Братиану не хотел пропускать через территорию своей страны русские войска. Он заявил, что на подобную меру его правительство может пойти в случае сосредоточения в Бессарабии не менее 500 тыс. русских солдат и такого же количества союзных войск на Балканах. Для подтверждения русских требований в Бессарабии началось сосредоточение 7-й армии, переданной в декабре 1915 г. в состав Юго- Западного фронта и задействованной в боях на Буковине. Предусматривалась возможность в случае удачного развития ситуации переброски части русских войск в район Рущука или Варны для облегчения положения сербской армии. 18(31) октября Н. А. Кудашев, глава дипломатической части Ставки, докладывал о том, что для формирования этой армии были переброшены два корпуса: "Алексеев, конечно, понимает, как важно сделать все возможное в скорейшем времени; но он все повторяет, что все зависит от винтовок... Насколько остро ощущается недостаток ружей, видно из того, что в некоторых полках имеется всего 1500 человек с оружием, а 2500 человек отведены назад на несколько верст и ждут с пустыми руками, чтобы им прислали или винтовки, или чтобы отправили из числа вперед на фронт для замены места тех раненых или убитых, у которых сохранилось оружие" 78 . Только в середине октября 1915 г. началась переброска с Западного фронта в Одесский округ трех корпусов для укрепления новой 7-й армии. Ее командующим
76 Villari L. The Macedoniam campaign. London, 1922, p. 57.
77 Писарев Ю. Л. Указ, соч., с. 188.
78 Константинополь и Проливы..., т. 1, с. 208, 211; Поповий Н. Указ, соч., с. 99.
стр. 203
был назначен генерал Д. Г. Щербачев, бывший начальник Академии Генерального штаба, а начальником Штаба армии - бывший профессор академии генерал Н. Н. Головин.
Несколько ранее, отвечая на настоятельные просьбы русского посланника в Софии А. В. Неклюдова о высадке русского экспедиционного корпуса в Варне или Бургасе, переданные ему С. Д. Сазоновым, М. В. Алексеев отмечал, что подобная операция могла быть возможной только при условии использования Констанцы как операционной базы 79 . Неклюдов еще в июле 1914 г. в записке на имя Сазонова указывал, что внезапное появление десанта силой как минимум в армейский корпус вместе с появлением прокламации, обращенной к местному населению и убеждающей его, что целью прихода русских войск является возвращение Адрианополя и потерянной во Второй Балканской войне территории, а также защита от турок, - все это могло поставить на русскую сторону и народ, и армию, а в конечном счете, и Фердинанда 80 . Алексеев тогда был против разрыва дипломатических отношений с Болгарией, так как считал, что реально Россия не может нанести серьезный удар по этой стране, кроме того он опасался возможного использования ее черноморского побережья германскими подводными лодками.
Позже начальник штаба Ставки, будучи принципиально сторонником оказания помощи Сербии, все же не находил, что Россия обладает достаточными силами для организации высадки десанта в Бургасе или Варне, как предлагали уже союзники 81 . Он был против посылки небольшого отряда, а для подготовки корпуса, который был по мнению Алексеева минимальной силой, не было средств и времени. Кроме того, при неясной позиции Румынии положение русского десантного отряда могло стать критическим - эвакуировать его можно было только морем, безопасность же перевозок моряки не гарантировали 82 . Представляется, что подобная позиция генерала имела и другие доводы. 3 апреля 1916г. после разговора с Алексеевым исполняющий обязанности директора дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего Н. А. Базили сообщал: "Генералу Алексееву вообще хотелось бы избегнуть пролития нами болгарской крови. По его мнению, не надо рыть пропасти между нами и болгарским народом. В будущем болгары могут быть нам нужны, особенно на Проливах" 83 .
В феврале 1916 г. приехавший из Стокгольма в Петербург Неклюдов в разговорах с Сазоновым и генералом А. А. Поливановым, военным министром, затронул румынский вопрос. Поливанов был откровенно раздражен ходом переговоров, заметив, что мнения о необходимости союза с Бухарестом полностью меняются каждый день. Лично он относился к идее союза с подозрением. Впрочем, это было обоюдное недоверие. Румынский военный атташе в Петрограде заявил британскому военному атташе А. Ноксу, что и румыны не доверяют России. Они нуждались в русской стали и лошадях, но не получали их под разными предлогами. Он же заявил, что 85% румынского населения симпатизировали Англии и Франции, но не доверяли России. По словам Поливанова, русское командование не знало ничего о боевых качествах румынской армии. 1877 - 1878 гг. были уже далеким прошлым, а в 1913 г. боевые действия ограничились кратковременной вылазкой в Болгарию. Румынская армия не имела достаточных военных запасов, а Россия, только что вышедшая из кризиса
79 Сазонов С. Д. Воспоминания. М., 1991, с. 287.
80 Nedudoff A. [V.] Op. cit., p. 302.
81 Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой войны. Т. I. Потеря союзниками Балканского полуострова. М., 1947, с. 698.
82 Клембовский В. Н. Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 5. Период с октября 1915 г. по сент. 1916 г. Позиционная война и прорыв австрийцев на Юго-Западном фронте. М., 1920, с. 8; Данилов Ю. Н. Русские отряды на французском и македонском фронтах 1916 - 1918 гг. (По материалам Архивов французского военного министерства). Париж, 1933, с. 19.
83 Константинополь и Проливы..., т. 1, с. 216.
стр. 204
1915 г., не могла себе позволить снабдить боеприпасами, особенно снарядами, еще 500 тыс. армию. На одновременную поддержку и Юго-Западного фронта и будущего союзника сил не было. Кроме того, две железные дороги, связывавшие Россию и Румынию, не могли обеспечить снабжения предполагаемой 800 тыс. армии (500 тыс. румын и 300 тыс. русских) 84 .
Итак, положение на Балканах также не давало надежды на реализацию успешного прорыва фронта Центральных держав. Румыния ненадежна, а Болгарию необходимо сохранить как возможного союзника на будущее.
Судьба войны на истощение, навязанной союзниками Германии, решалась на Западном фронте, но для победы во Франции немцам необходимо было максимально освободить силы на Востоке, минимизировать негативное воздействие блокады на экономику Германии, продолжать удерживать Россию в режиме фактической блокады. В Германии уже в конце 1914 г. стал чувствоваться недостаток меди и хлопка, кроме того, судя по официальным данным самого германского правительства, урожай 1914 г. был существенно меньше урожая предшествовавшего года. В первые месяцы войны немцы активно использовали для преодоления сырьевого и продовольственного кризиса возможности, которые предоставляла торговля через нейтральных соседей Германии и Австро-Венгрии. Так, например Италия закупила в
1913 г. в США меди на 15 202 тыс. фт., а с августа по третью неделю декабря 1914 г. эта цифра начала резко увеличиваться, достигнув цифры 36 285 тыс. фт. Дания и Голландия, не завозившие ни сала, ни бекона в 1913 г., экспортировали к октябрю 1914 г. тысячи тонн этих продуктов. Однако вскоре эту лазейку прикрыли: Антанта ввела квоты на экспорт на уровне довоенного завоза и объявила ввоз целого ряда продукции, в том числе меди, железной руды, хлопка, шерсти и т.д., контрабандой 85 . Несмотря на усиленные реквизиции на оккупированных территориях и режим строгой экономии и нормированного распределения, германской военной экономике необходима была сырьевая база 86 .
18 - 22 ноября 1915г. воевода Путник предпринял последнюю попытку прорваться к Монастырю и Салоникам, когда она провалилась, сербская армия была вынуждена отступать к Адриатике. Потери среди ее солдат и офицеров превысили 120 тыс. человек, более половины первоначального состава. Что же касается гражданских лиц, следовавших с армией, то убыль среди них от налетов вражеской авиации, набегов албанских банд и эпидемий была ужасной и не поддающейся оценке. "Исход сербов из их страны, - писал британский военный журналист, участник этого двухмесячного отступления, - короля, правительства, армии и народа - займет место одного из самых трагических эпизодов истории" 87 . В начале декабря 1915г. Центральные державы закончили сербский поход, дойдя до греческой границы. Германское командование получило свободную от противника внутреннюю оперативную линию от Северного моря до Тигра. Германская экономика приобретала столь необходимую ей сырьевую отдушину. Это был стратегический успех, который давал возможность Германии одновременно дышать самой и душить Россию. "Разрыв этой артерии в 1918 году, -вспоминал Тирпиц, - был существенной причиной проигрыша войны" 88 .
Победа Германии на Балканах окончательно решала судьбу Дарданелльской операции. 10 декабря началась эвакуация Галлиполи, 8 - 9 января 1916 г. последний солдат союзников покинул позиции на Проливах. Благодаря маскировке и хорошей организации англичанам и французам удалось без особых потерь вывести свои войска, находившиеся на виду у противника на расстоянии от 100 до 600 м от него. 16 января
84 Necludoff A.[V.] Op. cit., p. 388 - 389.
85 The Times History of the War, pt. 57, v. 5, 1915, September 21, p. 177; pt. 89, v. 7, 1916, May 2, p. 402.
86 Данилов Н. А. Влияние мировой войны на экономическое положение России. Пг., 1922, с. 16, 19.
87 The Times History of the War, pt. 88, v. 7, 1916, April 25, p. 386.
88 Тирпиц А. Указ, соч., с. 284.
стр. 205
было восстановлено железнодорожное сообщение между Германией и Турцией. 18 января первый экспресс Берлин - Константинополь пришел в Софию. На вокзале поезд встречал царь Фердинанд с представителями германского командования, на следующий день экспресс прибыл в турецкую столицу. Восстановление "Балканского экспресса" соответствовало одной из главных задач войны, которую пропагандировало германское правительство: открытие для германо-австрийского союза полной свободы экономической деятельности от Гамбурга до Басры. Пресса стран "Срединной Европы" широко пропагандировала эту победу. "Занятие обширных областей на востоке, очищение от неприятеля балканского полуострова и открытие сообщения с Турцией значительно улучшили наше военно-экономическое положение. Румыния более охотно поставляла свои продукты, так как не имела для своих запасов другого сбыта за границу. 1915 год кончился для нас плюсом", - так оценивал ситуацию командующий германскими войсками на Востоке генерал Э. Людендорф 89 . Немцы перевезли по железной дороге тяжелые крупповские орудия новейшей конструкции и превратили Дарданеллы в неприступную позицию, защищенную 16 батареями тяжелой артиллерии.
Начальник штаба Ставки предлагал оставить на западном и восточном (Турция) фронтах только те силы, которые способны были бы предотвратить любой возможный успех противника и "нанести решающий удар мощными комбинированными силами в направлении наиболее опасном для противника и по линии, где он наименее подготовлен к этому удару" 90 . Этим направлением Алексеев считал Австро-Венгрию, которую и предлагал в качестве основной цели большого наступления Антанты на 1916 г. Союзники по этому плану должны были сконцентрировать не менее 10 армейских корпусов на Балканах и начать наступление на Сербию, а выйдя к Дунаю, основной удар нанести по Будапешту. Главное наступление русской армии также силой не менее 10 армейских корпусов должно было начаться на Юго-Западном фронте в направлении к Карпатам, Венгерской долине и Будапешту. Эти действия должны были помочь открыть итальянской армии дорогу на Вену. Задачу защиты тыла союзников Алексеев возлагал на сербов. Создание линии оккупации Брест-Литовск - Лемберг(Львов) - Будапешт он считал важнейшим залогом перелома в войне и достижения преобладающего влияния в нейтральных Греции и Румынии.
Эти же предложения через бельгийского представителя в Ставке генерала Пьера де Лагиша были отправлены и к назначенному в декабре 1915 г. верховным командующим всеми французскими армиями маршалу Ж. Жоффру. Французское командование не поддержало их. Жоффр по-прежнему оставался сторонником удара на западе, и, кроме того, он сомневался в том, что наступление русской армии на австро-венгерском направлении было соответствующим образом материально обеспечено. Однако необходимо отметить, что обеспеченность русского наступления на германском участке фронта отнюдь не вызывала сомнения у французского главнокомандующего. На то, что сербская армия будет боеспособна в ближайшие несколько месяцев, Жоффр вообще не рассчитывал. Предложения Алексеева не получили поддержки английского командования. Начальник имперского генерального штаба А. Мюррей отмечал, что из предложений русской стороны не ясно, идет ли речь о двух- или трехдивизионном составе корпуса. В первом случае состав планируемой англо-французской группировки равнялся бы 400 тыс. человек, что приблизительно равнялось численности болгарской армии, а во втором - 600 тыс., что не давало гарантии достижения численного превосходства перед наступлением, так как в Македонию могли бы быть переброшены турецкие, а в случае необходимости австро-венгерские и германские части. Британское адмиралтейство не считало, что имев-
89 Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914 - 1918, т. 1. М., 1923, с. 143.
90 Liddell Hart Centre for Military Research, Robertson, 1/9/52.
стр. 206
шийся в его распоряжении транспортный тоннаж позволял обеспечить снабжение 400 тыс. армии на Балканах.
Необходимо отметить, что за октябрь, ноябрь и декабрь 1915 г. подводные лодки противника потопили 44 английских и 38 союзных и нейтральных парохода. С января 1916г. эти потери пошли на убыль, но говорить об этом с уверенностью в декабре 1915г. никто не решился бы. Изучив план русской стороны, Жоффр также пришел к выводу, что он невыполним, поскольку союзники не в состоянии были осуществить транспортировку, снабжение и маневр франко-англо-итальянской группировки в 800 тыс. солдат и офицеров, а именно эту цифру французская сторона считала необходимой для обеспечения превосходства, достаточного для перехода в наступление на Балканах. Погодные и транспортные условия на Салоникском фронте также вызывали опасения у командования.
Координация военных усилий и даже военного планирования союзников шла туго. Даже прямая связь между русской Ставкой и союзниками была налажена только к началу 1915 г., когда между Мурманским берегом и Шотландией был протянут телеграфный кабель. Немаловажную роль играл и личностный фактор. Российский военный атташе во Франции полковник А. А. Игнатьев довольно точно отметил: "Жоффр и его окружение с полным основанием считали Николая Николаевича другом Франции и французской армии, но царский двор оставался для них загадочным. Они, конечно, понимали, что вершителем всех вопросов явится не царь, а его начальник штаба, генерал Алексеев, но с ним они не были знакомы и могли судить о нем только по донесениям своих представителей в России. Неразговорчивый, не владеющий иностранными языками, мой бывший академический профессор не был, конечно, создан для укрепления отношений с союзниками в тех масштабах, которых требовала мировая война (выделено мной. -А. О.)" 91 . Игнатьев несколько сгустил краски. По свидетельству представителя Франции при русской Ставке генерала Мориса Жанена, Алексеев предпочитал говорить по- русски, хотя очень хорошо читал по-французски 92 . Но, безусловно, Алексеева Жоффр оценивал гораздо ниже, чем Николая Николаевича- младшего, хотя и относился к этому русскому генералу с уважением. Сказанное о французах в отношении Николая Николаевича и Алексеева применимо и по отношению к представителям английского высшего командования, тем более что многие из них были лично знакомы с великим князем.
Контакт осложнялся и тем, что Джон Генбери-Вилльямс, назначенный на пост представителя Британии при русском командовании скорее по соображениям придворно-репрезентативным, не владел русским языком. По свидетельству самого Вилльямса, назначение в Россию в августе 1914 г. было для него полной неожиданностью, о стране он имел самые смутные представления, точно знал лишь то, что его предок - Чарльз Генбери-Вилльямс - был послом в Петербурге во времена Екатерины П. При решении ряда вопросов английский представитель, по его свидетельству, предпочитал общение с императором, хорошее знание которого Англии и ее языка облегчало эти контакты для Вилльямса 93 . Начальник штаба Ставки не сработался и с предыдущим французским военным представителем при Ставке генералом По. Как отмечает Жоффр, "в Ставке наши офицеры вежливо игнорировались, им было очень трудно узнать о планах русского Высшего командования" 94 . Объективности ради, необходимо отметить, что именно о плане наступления на Балканах генерал По все же был информирован. Обращает на себя внимание и тот факт, что Алексеев был, судя по всему, абсолютно незнаком с перипетиями борьбы "западников" и "восточников" во Франции и Англии.
91 Игнатьев А. Л. 50 лет в строю, т. П. М., 1952, с. 217; Данилов Ю. Н. Великий Князь Николай Николаевич. Париж, 1930, с. 119.
92 Janen M. Pad Carismu a Konec Ruske Armady (moje misse na Rusi v letech 1916 - 1917). Praha, 1931, s. 15.
93 Hanbury-Williams J. Op. cit., p. 1, 77.
94 Joffre J. The Memoirs of Marshall Joffre, v. 2. London, 1932, p. 422.
стр. 207
На конференции в Шантильи в начале декабря 1915г. английская, французская и итальянская стороны выступили единым фронтом против предложений русской Ставки. Основную роль играл маршал Жоффр. Именно он был инициатором принятия союзниками своего единого оперативного плана на 1916 г. 6 - 9 декабря он был окончательно принят конференцией. Не помогло даже обращение По к Жоффру, в котором он попытался настаивать на принятии Иден наступления на австро-венгерском направлении. Жоффр сослался на то, что решение конференцией уже принято и обсуждать его поздно. Основным содержанием этого решения было признание того факта, что решение войны будет достигнуто на главных театрах, во Франции, Италии или России, а на второстепенные театры следует выделять как можно меньшее количество войск. Исходя из этого, экспедиционные силы союзников эвакуировались из Галлиполи, но в Салониках должны были остаться пять британских, четыре французских и шесть сербских дивизий 95 . К этому необходимо добавить лишь то, что Алексеев в феврале 1916 г. был настроен против вступления Румынии в войну, невысоко оценивая потенциал ее армии. Алексеев не хотел и того, чтобы нейтралитет Румынии был нарушен, но при этом, естественно, не желал, чтобы румыны перешли на сторону противника. Если бы это произошло и румынская армия получила бы при этом эффективную поддержку немцев, то весенне-летнее наступление русской армии, по мнению Алексеева, было бы сорвано.
Так или иначе союзники не поддержали предложения Алексеева, и это определило главные направления ударов Антанты именно по германским участкам фронта, вылившиеся в бесперспективные наступления между озерами Нарочь и Вишнев и на Сомме.
Недооценка Балкан как самого слабого звена в обороне Центральных держав привела союзников к неразумному использованию своих ресурсов. Над союзным командованием тяготел кошмарный образ сорвавшейся Дарданелльской операции 96 . Между тем Проливы были необходимы Антанте как точка, окончательно блокировавшая осажденную Центральную Европу, но более всего в этом нуждалась Россия, также фактически находившаяся в блокаде. Кроме того, как мне представляется, отказ союзников усилил подозрения к ним русской стороны. В марте 1916 г. Алексеев в разговоре с начальником оперативного отделения Ставки генералом М. С. Пустовойтенко так отозвался о партнерах по Антанте: "Нет, союзникам вовсе не надо нас спасать, им надо спасать только себя и разрушить Германию. Вы думаете, я им верю хоть на грош? Кому можно верить? Италии, Франции, Англии? Скорее Америке, которой до нас нет никакого дела" 97 .
Между тем Константинополь по-прежнему был основным коммуникационным центром и наиболее уязвимой точкой Турции. Здесь встречался грузопоток из Европы (боеприпасы и другая продукция промышленности) и из Азии (уголь и продовольствие из Анатолии). Если учесть, что две единственные в Турции фабрики по производству боеприпасов находились под Константинополем, а сама страна полностью зависела от немецкой помощи и ее столица все больше и больше от поставок продовольствия с Балкан ввиду плохих коммуникаций, массового призыва анатолийского крестьянства в армию и геноцида армян 1915 г., то можно с полным основанием говорить о том, что судьба двух коалиций во многом решалась здесь, а ключом к Проливам становилось слабейшее из звеньев Четверного союза - Болгария. Положение с продовольствием в Константинополе было не просто трагически тяжелым, но и опасным для интересов Германии. Голод начался еще в конце 1914 г. вместе с мобилизацией. Весьма чувствительными для турецкой столицы были и набеги русских кораблей на Зонгулдаг и Эрегли - основные источники угля для Константино-
95 Зайончковский A. M. Мировая война 1914 - 1918 гг., т. 2. М., 1938, с. 13.
96 Liddell Hart Centre for Military Research, Robertson, 1/9/2la; 1/9/2le; I/9/37g.
97 Лемке М. К. Указ, соч., с. 649.
стр. 208
поля. Уничтожить шахты русским кораблям не удалось, но они достаточно эффективно истребляли турецкий грузовой тоннаж. К концу июня 1915 г. только в порту Эрегли лежали останки 9 пароходов, 5 больших и 20 малых парусников. Немецкий посол в Турции фон Вангейнгейм уже в 1915 г. с тревогой наблюдал за ростом антигерманских настроений среди населения турецкой столицы, которое обвиняло в голоде Германию и ее представителей 98 .
В 1916г. голод охватил и турецкий тыл, и армию. Положение усугублялось эпидемией азиатской холеры. В начале 1916 г. в Константинополе ежедневно от голода умирало несколько десятков человек. Летом 1916 г. положение со снабжением продовольствием стало еще хуже, кризис, как отмечает Фалькенгайн, "по счастью, был устранен своевременной доставкой румынского зерна" 99 . Однако проблемы турецкой столицы не исчерпывались продовольствием. В октябре 1916 г. русская подводная лодка "Тюлень" захватила крупный турецкий пароход "Родосто" с грузом угля из Эрегли. Корабль был отведен в качестве приза в Севастополь. С выходом из строя двух оставшихся крупных угольщиков - "Патмос", "Ирмингард" - подвоз угля из Зонгудлага почти совсем прекратился. В городе и во флоте была введена строжаишая экономия 100 .
Поскольку Сербия была разгромлена, роль Румынии как потенциального плацдарма для возможного удара по Болгарии существенно возрастала. Теперь главную стратегическую роль играла железная дорога, связывавшая Константинополь с Центральной Европой. Болгарский вопрос стал неразделимым с вопросом о Проливах. Его необходимо было решить любым путем. В Салониках надеялись на взаимодействие с русскими: "Если бы Россия постучала в болгарскую дверь с другой стороны, наши дела на Балканах могли бы принять другой оборот" 101 . В России не были уверены, стоит ли прибегать к силе.
По информации английского посланника в Бухаресте Дж. Баркли, Болгария к началу 1916 г. была уже фактически полностью подчинена германскому военному контролю. Администрация, полиция, таможня, железные дороги, банки, почта, телеграфные и телефонные линии контролировались немцами, без позволения которых ничего не делалось. Этот режим вызывал массовое недовольство.
В последних боях на сербском фронте болгарская армия понесла большие потери. В телеграмме от 20 января 1916 г. Баркли сообщал, что госпитали Рущука переполнены и для нужд раненых власти вынуждены были реквизировать несколько частных зданий. Значительные реквизиции продовольствия, одежды и даже одеял и ковров вызывали рост цен. Прибытие в Восточную Болгарию двух турецких полков, размещенных недалеко от Варны, не прибавило популярности правительству, которое вынуждено было усиливать цензуру и полицейский гнет. Баркли сообщал о недовольстве, которое вызывало у офицеров болгарской армии высокомерное поведение их германских союзников: "Болгары не хотят принимать участие в дальнейших военных операциях, пока не получат заверения в том, что по крайней мере Монастырь останется Болгарским. Болгарские агенты активно распространяют национальную пропаганду среди местного населения" 102 . Последнее к тому времени явно начинало уставать от войн и смены правителей. В районе Салоник, например, местное население охотно торговало со всеми, и самым обычным ответом на вопрос об отношении к происходящему был "све jедно" - "все равно". Отношения между немецкими и болгарскими частями были далеки от дружеских, между солдатами часто происходили драки, дошедшие у местечка Карки около Монастыря до штыков. При-
98 Hopkirk P. Like Hidden Fire. The Plot to Bring Down the British Empire. New York, 1994, p. 128.
99 Фалькенгайн Э. Указ, соч., с. 238.
100 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 878, л. 17об.
101 Price G.W. The Story of the Solonica Army. New York, [s.a.], p. 5.
102 Pablic Records Office. Foreign Office (далее - PRO FO), Balkan files 2 - 263, 1916 (2603), p. 126, 130, 163.
стр. 209
чем в результате и с той, и с другой стороны были раненые 103 . Болгарское командование с явным неудовольствием смотрело на вывод из Балкан наиболее боеспособных германских частей после разгрома Сербии. Совсем не идеальными были и отношения Болгарии с Австро-Венгрией. По мнению Ю. А. Писарева после окончания сербской кампании они настолько обострились из-за дележа завоеванных территорий, что грозили перерасти в вооруженный конфликт, а в районе Приштины, Призрена и Джаковицы командование 3-й болгарской дивизии силой воспрепятствовало вхождению в этот район 57-й пехотной гренадерской дивизии Австро-Венгрии 104 .
Учитывая сложность внутреннего положения в Болгарии и желая избежать пролития болгарской крови в боях с русскими, Алексеев соглашался взять на себя руководство по реализации проекта устранения царя Фердинанда при условии его одобрения Сазоновым, санкции МИД на перечисленные территориальные приращения и выделения средств, судя по всему, значительных. Сазонов критически отнесся к возможности осуществления этого проекта, в том числе и потому, что "устранение Фердинанда" не было гарантией переориентации Болгарии на Антанту: "Наконец, не надо себе делать иллюзий в отношении питаемых Болгарией к нам чувств. Среди болгар, особенно в руководящих кругах, у нас совершенно нет союзников" 105 .
Присоединение Болгарии к Антанте широко обсуждалось в это время не только в России. Русский военно-морской агент в Италии Беренс 6(19) августа 1916г. сообщал из Рима: "По поводу ожидающегося выступления с нами Румынии в министерстве иностранных дел говорят о желательности привлечения Болгарии на нашу сторону для скорейшего окончания войны и дабы повергнуть ее политику снова против Турции, что пригодится в будущем. Можно найти выход, приемлемый для России в условии отречения Фердинанда от престола в пользу Бориса. Имею основания думать, что Радославов теперь на это пошел бы. Пока у власти Фердинанд, надежды нет, ибо у него в Австрии хранится всего 60 млн. состояния" 106 . Эта оценка была не так уж и далека от истины. Проблема заключалась в том, что и Фердинанд, и Радославов одинаково сильно были связаны с Тройственным союзом. Там же они искали поддержки.
29 июля 1916 г. в германской главной квартире была подписана военная конвенция на случай выступления Румынии - ее подписали Фалькенгайн, начальник генштаба австро-венгерской армии генерал-фельдмаршал Ф. К. Гетцендорф и болгарский военный уполномоченный полковник Ганчев. 5 августа на встрече с Гетцендорфом в Будапеште ее подписал от имени османского командования Энвер-паша. Конвенция предполагала, что основной удар румыны нанесут в Семиградьи, ограничившись слабой обороной по Дунаю. Именно там они и должны были получить первый удар от Центральных держав. Но для этого им необходимо было высвободить силы, скованные Антантой в другом районе Балкан. Большая часть болгарской армии к осени 1916 г. находилась на Салоникском фронте. Греческие части стояли тонким кордоном между противниками, но до лета 1916г. фактически саботировали снабжение подвижным составом железной дороги в тылу союзников. Салоники в конце 1915 - начале 1916 г. были переполнены солдатами разных стран и беженцами, дисциплина среди мобилизованных греческих частей была низкой - резервисты массами дезертировали. Доверия к греческой армии у союзников не было - попытки Саррайля договориться с генералом Мосхоролосом, командовавшим дислоцированным в Салониках 3-м греческим корпусом, были безуспешными. Среди греческих офицеров было много явных и скрытых германофилов - выпускников германских военных училищ и академий. Германской ориентации придерживался и король Константин.
103 Ibid., р. 163.
104 Писарев Ю. А. Сербия на Голгофе и политика великих держав. 1916 г. М., 1993, с. 75.
105 Константинополь и проливы..., т. 1, с. 218.
106 РГА ВМФ, ф. 716, оп. 1, д. 186, л. 83.
стр. 210
В начале апреля 1916 г. Саррайль был информирован о том, что греческие части в Македонии получили приказ эвакуировать артиллерию и боеприпасы и оставить укрепления на границе болгарам. Важнейшим из них был форт Рупель. Это было мощное долговременное укрепление, возвышавшееся над долиной реки Струмы. Рупель был ключом, открывавшим болгарам дверь в Салоники, а союзникам - Болгарию. 26 мая 1916 г. болгары перешли границу. Артиллерия, остававшаяся еще в форте, обстреляла болгарские войска, но затем по приказу короля Константина (который, кстати, после Второй Балканской войны получил у своих подданных прозвище "Константина Болгаробойца") Рупель был сдан. На следующий день зажатый на Струме между болгарами и французами без сопротивления капитулировал 4-й греческий корпус.
Немцы усилили болгарские части одной дивизией, артиллерией, пулеметными частями, авиацией и командованием. 9 болгарских и 1 германская дивизии (201 батальон) примерно сравнялись в силах с союзническими 15 дивизиями (183 батальона), тем более что в августе 1916 г. они были усилены 2-й особой русской бригадой (6 батальонов). 17 августа болгары предприняли наступление на струмском и флоринском направлениях 107 . Время для него было выбрано удачно. Нездоровый климат в Салониках, высокая влажность при почти 40С в тени, переполненность города войсками разных стран и народов - англичанами, шотландцами, ирландцами, французами, русскими, сербами, итальянцами, греками, суданцами, алжирцами, вьетнамцами, индусами - все это привело к вспышке малярии. Летом 1916 г. только на 11,5 тыс. койко-мест британских госпиталей было зафиксировано 30 тыс. случаев заболевания 108 . 18 тыс. болгар атаковали Флорину, их командующий заявил, что через семь дней его войска войдут в Салоники. В Афинах оживились сторонники Германии. Болгарская армия, наступавшая на сербском участке обороны, заставила последних отойти.
Несмотря на значительный списочный состав союзнических армий в Салониках -200 тыс. французов и англичан, 120 тыс. сербов, 30 тыс. итальянцев, 10 тыс. русских, имевших на вооружении 1,3 тыс. пулеметов и 662 орудия, - эта огромная сила по-прежнему не имела единого командования, а эпидемия и трудности с коммуникациями позволяли использовать приблизительно лишь половину из имевшихся. Тем не менее 22 августа сербам была оказана поддержка, и у озера Острово они остановили болгар, отбив пять их последовательных атак. Гинденбург считает особо крупной ошибкой недооценку шести новых сербских пехотных дивизий. Болгарское наступление опередило союзническое ровно на три дня. Его первым и наиболее зримым результатом было взятие Флорины и Баницы 109 . Однако у него были и другие последствия. Помимо желания Фердинанда и болгарского командования, это наступление оказало значительную помощь союзникам, которые до этого имели довольно напряженные отношения с представителями греческого правительства. Двусмысленность присутствия никем не приглашенных иностранных войск на территории формально нейтрального государства создавала основу для недоразумений. Если ранее союзники вызывали прочные симпатии только у греческого и еврейского населения Салоник, наживавшегося на торговле и снабжении армии, то после Струмского наступления исчезли проблемы и в отношениях с греческими чиновниками и офицерами.
"Болгарское наступление не удалось, и вместе с ним было сломлено болгарское мужество, - вспоминал Людендорф. - Болгарский царь и Радославов, которые в начале сентября были в Плессе (Ставка германского верховного командования. - А. О.), плакались и просили германских войск" 110 . Помощь Берлина была необходима. Учитывая низкую пропускную способность болгарских железных дорог (два-че-
107 Воспоминания Гинденбурга. М., 1922, с. 20.
108 VillariL. Op. cit., p. 80, 159 - 160.
109 Данилов Ю. Н. Русские отряды..., с. 155.
110 Людендорф Э. Указ, соч., с. 203.
стр. 211
тыре поезда ежедневно в период подготовки к наступлению группы Макензена в августе-сентябре 1916 г.), слабость заслона на Дунае, напряженное состояние Салоникского фронта и сложность внутриполитической ситуации, Болгария представляла собой идеальную цель для комбинированного наступления Антанты при вступлении в войну Румынии.
Румынская армия имела недолгую историю, большую часть которой она развивалась под прусским влиянием. С 1866 г., т.е. после свержения франкофила князя Александра Кузы и перехода престола к Карлу Гогенцоллерну-Зигмаринену, с ней работали прусские инструктора. Весной 1914 г. Нокс прогнозировал, что в случае войны Румыния сможет выставить полевую армию в 400 тыс. Мобилизация во Вторую Балканскую войну прошла хорошо: приказ о ее начале последовал 3 июня, а боевые действия румыны начали уже 10 июня, т.е. всего через семь дней 111 . Правда, качество этой армии практически не было опробовано в деле. Оценка Нокса базировалась на опыте 1913 г., когда румынская армия мирного времени в 97 тыс. была развернута в полевую армию в 382 тыс. человек. Не вызывает сомнения тот факт, что для подобного увеличения румынская армия не была достаточным образом подготовлена в кадровом отношении, и, как отмечал немецкий военный атташе полковник фон Хаммерштейн, оно лишь фатально ослабило хорошую маленькую армию. Для того, чтобы увеличить свои мобилизационные возможности, Румыния весной 1916г. снова ввела четверные батальоны в своих полках и развернула отдельные батальоны в два. В мирное время в армии имелось 4,6 тыс. сверхсрочных унтер-офицеров, 5,6 тыс. офицеров, в резерве находилось 6 тыс. офицеров. Этого, конечно, не хватало для нужд армии в 700 тыс. человек 112 .
Более поздние оценки высшего немецкого командования (Людендорф) и представителей среднего офицерского звена (Э. Роммель) свидетельствуют в пользу храбрости румынского солдата. Правда Роммель отмечал, что на равнинах, когда румыны получили поддержку русских дивизий, их сопротивляемость выросла и движение к Фокшанам стоило 9-й германской армии больших жертв. Это не удивительно. Под Фокшаны были переброшены лучшие кавалерийские части Юго-Западного фронта. Вслед за ними подошла и пехота. Русскими войсками приходилось закрывать постоянно образующиеся бреши. Генерал Маннергейм, воевавший там, отмечал низкий уровень обученности, обеспеченности и подготовленности 10 активных и 10 резервных румынских дивизий (40 активных и 40 резервных полков, до 470 батальонов) 113 . Генерал В. И. Гурко, фактически заменивший заболевшего Алексеева на его посту 23 ноября 1916 г., также отмечал, что румынский солдат был храбрым, но плохо обученным бойцом. Среди недостатков румынской армии Гурко особенно выделил плохое качество штабов и неподготовленность артиллерии к требованиям новой войны 114 .
Слабая румынская армия не могла даже опереться на долговременные укрепления - они были частично направлены против будущего союзника - России, или не полностью готовы. Примерно половина артиллерийского парка страны - 1300 орудий - была представлена устаревшими системами, но 760 орудий были вполне современными, немецкого, английского и французского производства 115 . Но эта армия собиралась, как отмечал начальник австро-венгерской контрразведки полковник Макс Ронге, всего лишь осуществить максимальный захват территорий для того,
111 PRO FO, 371 Russia files 19035 - 19228, 1914, p. 337.
112 Haythornthwaite P.J. The World War One Sourse Book. London, 1996, p. 280; Краткие сведения о румынской армии. Составлено по данным к 1 августа 1916 г. Издание разведывательного отделения штаба Одесского военного округа. Одесса, 1916, с. 8, 11.
113 Mannerheim C. G. E. Memoirs. New York, 1954, p. 105.
114 Gourko B. Memories and Impressions of War and Revolution in Russia 1914 - 1917. London, 1918, p. 192.
115 Ребольд Ж. Крепостная война 1914 - 1918 гг. М., 1938, с. 157, 159; Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959, с. 126 - 129; Краткие сведения о румынской армии..., с. 33 - 34.
стр. 212
чтобы обеспечить позиции своей дипломатии после войны 116 . Русские военные в большинстве своем невысоко оценивали румынскую армию, а дипломаты считали, что за свое выступление Бухарест требует плату, превосходящую реальную ценность возможных действий этого потенциального союзника.
Весной 1916 г. наметился отход правительства Братиану от колеблющейся политики. Первыми отреагировали на это изменением своей позиции по Балканам французы. В личном и секретном письме от 8 мая 1916 г. генералу Милну, командовавшему английскими силами на Салоникском фронте, начальник британского имперского генерального штаба В. Р. Робертсон сообщает о предложении Жоффра провести комбинированное наступление на этом направлении, "против чего мы и наше правительство всегда возражали". Все внимание Робертсона было приковано к Западному фронту. Ллойд-Джордж вспоминал: "Французы всегда раздражали его и разжигали все его упрямство. Вот почему они называли его: генерал "Non-non" ("Нет-нет"); таков был его первый импульс по отношению ко всем их требованиям и предложениям. Бриан однажды сказал мне: "Робертсон говорит "нет", еще не расслышав в чем заключается предложение"" 117 . Слова у Робертсона не расходились с действиями. Поскольку единого союзного командования на этом фронте не было, перед Милном ставилась задача не допустить распыления британских войск и удержать их под исключительным британским командованием.
Иден Жоффра нашли понимание у Алексеева. 15 апреля 1916 г. Генбери- Вилльямс в письме Робертсону, отправленном из Петрограда, упомянул о том, что в середине лета 1916г. Алексеев ожидал упадок силы немецкого личного состава. Он был прав. Лучшие германские дивизии перемалывались, как выразился фон Фалькенгайн, "на мельнице Маасского района" 118 . Верденское сражение имело для рейхсвера такое же значение, что и великое отступление 1915 г. для русской армии. В отличие от французов, менявших свои части через четыре-пять, максимум десять дней, германское верховное командование держало дивизии под Верденом неделями и даже месяцами, вплоть до полного их уничтожения. Потери этих частей с учетом пополнений колебались от 70 до 150% списочного состава 119 . Там выбивались лучшие кадры немецкой армии.
Назначенный в русскую Ставку генерал Жанен получил перед отъездом из Франции инструкции приложить на своем посту все усилия для того, чтобы способствовать вступлению Румынии в войну на стороне Антанты. Изложив все доводы в поддержку этой Иден Алексееву практически сразу же после своего приезда в Могилев 22 мая 1916 г., Жанен, по его словам, нашел у Николая II и его начальника штаба симпатию по отношению к планам Жоффра.
Сразу же после прорыва фронта под Луцком германское верховное командование сделало абсолютно верный вывод о возможности выступления Румынии на стороне Антанты. Превентивное наступление сочли невозможным из-за отсутствия сил. Союзное командование решило "войну против Румынии к северу от гор скорее повести частным контрударом" 120 . Было принято решение о начале его подготовки, однако в условиях русского наступления на Юго-Западном фронте сделать это было невозможно.
В конце июня 1916 г. Алексеев предложил Жоффру провести немедленное наступление на позиции болгар. "Заключительные доводы обращения генерала Алексеева, по-моему, очень убедительны, - отметил в дневнике посол Франции в России Палеолог. - Вряд ли будут более благоприятные условия для успеха наступления из
116 Роте М. Указ, соч., с. 211, 190.
117 Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары, т. 1 - 3. М., 1934 - 1935, т. 1 - 2, с. 516.
118 Liddell Hart Centre for military research, Robertson, I/35/59b.
119 Строков А. А. Указ, соч., с. 361.
120 Фалькенгайн Э. Указ, соч., с. 233.
стр. 213
Салоник. Русские войска пробили широкую брешь в австро-германской линии, а в Галиции мы вновь перешли к наступательной войне. Германия и Австрия стягивают сюда все свои свежие силы и, таким образом, ослабляют свой фронт на Балканах. Удар по Болгарии обезопасил бы тыл Румынии и был бы угрозой Будапешту. Для Румынии выступление является необходимым и выгодным и в то же время неизбежным" 121 . Предложения Алексеева совпали с самыми неприятными опасениями германской стороны, со страхом ожидавшей возможной активизации Салоникского фронта.
Как и следовало ожидать, предложения Алексеева нашли полную поддержку у французов, но были встречены английской стороной отрицательно. "Бриан настаивает в Лондоне на необходимости согласиться с мнением Алексеева", - отмечал в дневнике Палеолог 122 . Кроме того, приходилось считаться с позицией румын. Даже когда в конце июня - начале июля 1916 г. русская делегация в Париже попыталась настаивать на наступлении на Болгарию, румыны по-прежнему защищали идею наступления в Трансильванию. Разница в подходе двух сторон для участников конференции была очевидной. Россия хотела оперировать в Буковине, в то время как основная часть румынской армии должна была защищать границу по Дунаю. Румыния хотела вторгнуться в Трансильванию, имея в качестве прикрытия на своей южной границе русскую армию.
Нетрудно заметить, что Алексеев в своих предложениях в несколько измененном виде возвращался к своему плану ноября 1915г., предполагавшему выделение Австро-Венгрии как главной цели комбинированного союзного наступления. Так же оценивает смысл предложений Алексеева, поданных на высочайшее имя еще 16 июля, и Ю. А. Писарев. Однако он отмечает нежелание Алексеева наносить удар по Болгарии, считая предпочтительным выходом сепаратный мир с ней или принятие болгарским правительством декларации строгого нейтралитета 123 .
Жанен ссылается на слова Николая II о том, что его начальник штаба вновь начал разработку румынского вопроса, не веря в конечный результат, но постепенно втянулся в работу 124 . 5 июля 1916 г. Бьюкенен сообщил в Форин-оффис и Баркли, что надежда румын получить 100 тыс. русскую поддержку несостоятельна. Алексеев, по информации британского посланника, сообщил российскому военному атташе в Бухаресте полковнику Татаринову, что немцы уводят свои части с Балкан и что русские войска найдут лучшее применение на своем фронте 125 . Неизменным осталось и отношение Алексеева к Болгарии. Отстаивая идею сепаратного мира с ней, он писал: "Военные выгоды отрыва Болгарии от враждебного нам союза столь велики, а последствия такого шага столь существенны для решения будущих судеб балканского славянства, что ради этого можно пойти на серьезные уступки" 126 . Эти мысли Алексеева были в принципе одобрены императором, но подвергнуты критике специалистами МИД по Балканам А. А. Савинским и A.M. Петряевым, которым план Алексеева был направлен министром иностранных дел Б. В. Штюрмером. Отсутствие единения и близости между дипломатами и военными по вопросу о Румынии, обозначившееся вместе с началом переговоров в конце 1915г., стало почти традицией. Савинский и Петряев совершенно правильно указали на невозможность подписания мира с Болгарией и на необходимость применения военной силы напрямую или в виде угрозы против этой страны. Позиции начальника штаба Ставки укрепляла несговорчивость румынской стороны, стремившейся прежде всего к наступлению в
121 Палеолог М. Указ, соч., с. 149.
122 Там же.
123 Писарев Ю. А. Сербия на Голгофе..., с. 115.
124 Janen M. Op. cit., s. 37.
125 PRO FO, 372 - 877, Roumania and Russia files 795 - 23170, 1916, N 1063.
126 Писарев Ю. А. Сербия на Голгофе..., с. 116.
стр. 214
Трансильванию. Против плана Алексеева выступил и сам Штюрмер, справедливо отмечая невозможность для России брать на себя инициативу замирения с Болгарией, так как это могло вызвать осложнения в отношениях с союзниками и, в частности, с Сербией.
Худшей политикой является непоследовательная политика, или, иначе говоря, отсутствие таковой. Все эти недостатки русской дипломатии унаследовала внешнеполитическая позиция, занятая Ставкой. Более того, с уходом Сазонова из руководства МИД начальник штаба Ставки, находившийся в неприязненных отношениях со Штюрмером, стал активнее вмешиваться во внешнеполитические вопросы, чего раньше он не делал. Выполняя его волю, российский военный представитель при сербском командовании генерал В. А. Артамонов пытался защищать Иден примирения Сербии и Болгарии и воссоздания балканского союза. Естественно, эти попытки были обречены на провал, Пашич встретил их крайне отрицательно.
Положение Дунайской монархии с началом Брусиловского наступления ухудшалось день ото дня, и в Могилеве казалось, что выступление Румынии в середине лета 1916г. действительно может стать решающим. Начальник румынского генерального штаба генерал Илиеско заявил о готовности объявить начало мобилизации на 40 день после прихода первого состава с боеприпасами из Архангельска.
19 июля совещание представителей верховного командования союзников в Шантильи определили 5 августа как крайний срок наступления генерала Саррайля на Салоникском фронте, а выступление Румынии должно было произойти через 10 дней. При этом вопрос об объявлении Румынией войны Болгарии и Германии был обойден.
27 июля 1916 г. в Форин-оффис пришла телеграмма от Баркли: "Я узнал, что полковник Рудеано (румынский атташе во Франции. - А. О.) подписал в Париже военную конвенцию, предполагающую совместное наступление на Болгарию румынской армии и союзников из Салоник. Я думаю, что это, должно быть, ошибка, так как Румыния неоднократно отказывалась предпринимать наступательные операции против Болгарии и премьер-министр до настоящего времени не намеревался объявлять ей войну" 127 . Румыны для наступления на Софию должны были выделить 150 тыс. армию. Ее должны были поддержать две русские пехотные и одна кавалерийская дивизии - всего около 50 тыс. человек 128 . Алексеев даже считал, что могут возникнуть обстоятельства, при которых союзные войска и русские части, которые должны будут действовать в Добрудже и Болгарии, могут получить единого главнокомандующего. Баркли выступил против этого проекта, что по сути дела было поддержкой позиции Братиано, стремившегося удержаться между двумя стульями: получить Трансильванию, не подвергаясь опасности войны с Болгарией.
Парижская конвенция, судя по всему, и была причиной изменения позиции Алексеева, отмеченной в дневнике Палеолога от 30 июля 1916 г.: "Английское правительство просит русское правительство не настаивать на наступлении Румынии на Болгарию... В течение дня Нератов сообщает мне, что генерал Алексеев не допустил бы посылки 50 000 русских в Добруджу, если задачей им не было бы поставлено немедленное наступление на Болгарию" 129 . Об этом же упоминает и Бьюкенен: "В то же время он (Алексеев. -Л. О.) поставил обещанное отправление русского отряда в Добруджу в зависимость от немедленного наступления Румынии на Болгарию. Румыния отказалась сделать это, хотя, по мнению наилучших военных авторитетов, такая операция была бы для нее совершенно правильной" 130 . Позиция Британского правительства по-прежнему состояла в отрицании возможности расширения боевых действий на Балканах. Посол Англии в Париже лорд Берти получил следующие ин-
127 PRO FO, 372 - 877, Roumania and Russia files 795 - 23170, 1916, N 608.
128 PRO FO, 371, Balkans (War) 2607, 1916, N 21341.
129 Палеолог М. Указ, соч., с. 167, 169.
130 Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991, с. 165.
стр. 215
струкции из Лондона: "Ввиду незавершенности переговоров с Румынией Вы должны информировать министра иностранных дел (Франции. - А. О.), что правительство его величества считает, что, до тех пор пока Румыния не находится в состоянии войны с Болгарией, основание проекта парижской военной конвенции исчезает и военная акция не будет и не может быть ничем другим кроме проверки состояния болгарских сил и притягивания их к греческой границе" 131 .
Союзные послы не ошибались, французский военный представитель также относит радикальное изменение позиции Алексеева по этому вопросу на 30 июля, когда он решил уполномочить русского военного агента в Бухаресте начать оказывать давление на румынские военные и политические круги с целью скорейшего вступления этой страны в войну. В июне 1916 г. Татаринов получил очередные инструкции от Алексеева, который ознакомил с ними через Жоффра и англичан. Смысл их сводился к требованию немедленного выступления Румынии: "Настоящая ситуация требует, чтобы вмешательство (Румынии. - А. О.) произошло сейчас или никогда. Я считаю, что последние сомнения г-на Братиано должны исчезнуть, так как он может сейчас убедиться, что общее наступление на всех фронтах начато победоносно, и так как Россия дала обещание доставить все необходимые военные грузы. Представьте эти соображения генералу Иллиеско" 132 . Союзники поддержали русский демарш. Не оставляя надежды на возможность осуществления своего плана, в июле Алексеев просил командующего итальянской армии генерала Л. Кадорна найти какие-нибудь части для усиления Салоникского фронта. В какой-то степени это можно назвать жестом отчаяния. Алексеев весьма скептически относился к итальянской армии. Итальянский посол информировал об этом Грэя, а Кадорна согласился послать в Салоники бригаду 133 . Позже итальянцы заявили о готовности выделить для этого фронта дивизию, но для перевозки ее требовалась помощь англичан, в которой было отказано под предлогом отсутствия свободного тоннажа 134 .
Тем не менее 11 августа 1916 г. в Салониках была высажена 35-я итальянская дивизия, хорошо проявившая себя до этого в боях на альпийском фронте. В нее входили две бригады двухполкового состава, однако перед отправкой на Балканы ее усилили восемью батареями горной артиллерии, транспортными, саперными и прочими службами. Дивизия должна была "защитить честь итальянской армии" и прекрасно проявила себя в наступлении на Монастырь. Кадорна назначил ее командиром одного из своих самых доверенных подчиненных - генерала маркиза Петити ди Рорето.
В это время переговоры по Румынии явно затягивались. Почти на каждое предложение русского генерала следовало или контрпредложение, которое в свою очередь встречало сухой отзыв Алексеева, или молчание. Он опять предупреждал румын, что решение должно быть принято в этот момент или в нем уже не будет необходимости, что речь не идет "о военной прогулке, как в 1913 г., которая дала бы право на увеличение территории" 135 . Однако ситуация не менялась, после решительного предложения генерала почти 1,5 месяца прошло в бесплодной по сути дела переписке. В середине июля Алексеев указывал на 7 августа как на крайний срок выступления румынской армии. 2 августа румынская сторона перенесла эту дату на наделю, т.е. на 14, но выдвинула следующие условия: Румыния выступает десятью днями позже союзного наступления из Салоник, двумя днями позже начала активных действий русского флота на Черном море, ежедневные поставки боеприпасов в страну должны равняться 300 т 136 .
131 PRO FO, 371. Balkans (War) 2607 (1916). N 1667.
132 Ibid., N 573.
133 PRO FO, 372 - 877, Roumania and Russia files 795 - 23170, 1916, N 143.
134 PRO FO, 371, Balkans (War) 2607, 1916, N 150.
135 Janen M. Op. cit., s. 38.
136 PRO FO, 371, Balkans (War) 2607, 1916, N 631.
стр. 216
Алексеев настаивал на одновременном объявлении войны не только Австро- Венгрии, но и Болгарии и Турции и на более четких обязательствах относительно даты румынского выступления. Он соглашался на то, чтобы 7 августа стало бы днем начала союзного наступления, а 12 начал был операции русский флот. Он соглашался гарантировать транспортировку через русскую территорию 9 тыс. т боеприпасов в месяц, если эти обязательства будут приняты Бухарестом. В переговоры с французской и русской стороны все активнее втягивались военные - Жоффр и Алексеев. 8 августа Генбери- Вилльямс сообщил, что парижский проект окончательно отброшен в сторону ввиду нежелания Румынии объявлять войну Болгарии 137 . Такие же данные приводит и Жанен. На активизацию вмешательства русских военных в решение этой проблемы оказывало влияние не только отсутствие активности со стороны МИД, но и фактическая поддержка со стороны императора, так же как и Алексеев, недолюбливавшего дипломатов. Николай II так отозвался о них: "Они только задерживают решение румынского вопроса, которое шло гораздо быстрее, когда им занимались военные" 138 . В начале августа император получил телеграмму от Пуанкаре, в которой он просил ускорить решение румынского вопроса. На этот призыв отозвался Алексеев, заявив, что дипломатам необходимо действовать активнее и установить окончательный срок, до которого румынское правительство должно было определиться в вопросе о выступлении. Это изменение позиции французских политиков сказалось и на позиции французских военных. 9 августа французский атташе в Лондоне информировал англичан о готовности Жоффра пойти на уступки румынам по двум принципиальным вопросам: 1) дате выступления - 10 дней после начала наступления на Салоникском фронте; 2) сохранения мира с Болгарией и Турцией 139 . Таким образом закладывалось основание будущего поражения. Единственным выходом из тупика было бы вторжение в Болгарию крупной русской армии, что после нескольких побед должно было решить колебания в болгарской армии в пользу России. Как отмечал Неклюдов, "разбить их, после чего вся болгарская армия перешла бы на нашу сторону с криком, что Святая Русь непобедима, что только предатели втянули болгарский народ в кощунственную воину и что эти предатели заслужили смерть" 140 .
Однако внимание Алексеева по большей части привлекал карпатский участок русско-австрийского фронта. Прежде всего он продолжал считать, что Румыния не обладает силой, достаточной для обороны всех своих границ. Поэтому он и предлагал перевести русские войска в Трансильванию, на границах которой по- прежнему почти не было австрийских частей, а румынскую армию сосредоточить в восточной части Валахии, ближе к сербской границе, по линии обороны, проходившей восточнее Бухареста. Это положение давало возможность использовать эти войска для наступления в разных направлениях - как в Трансильвании, так и в Сербии. В принципе будучи противником Иден войны с Болгарией, начальник штаба русского фронта мог склониться в пользу удара по этой стране, но только при условии, что он примет характер крупномасштабной операции с координированными ударами со стороны Салоникского и вновь образуемого Румынского фронтов, причем с обязательным созданием единого союзного командования на последнем. Безусловно, условия эти были разумны, но никак нельзя сказать, что Алексеев активно их защищал. Можно предполагать, что сопротивление со стороны союзников и румын устраивало его, потому что снимало с повестки дня необходимость болгарского похода. Таким образом, внимание к Карпатам, где гасло русское наступление, было логичным. Оставалось надеяться, что румынская армия откроет перевалы - путь в Венгерскую равнину с тыла. 28 августа 1916 г., в понедельник, Николай II с явным облегчением запи-
137 Ibid. N21341.
138 Janen M. Op. cit., s. 39.
139 PRO FO, 371, Balkans (War) 2607, 1916, N 21341.
140 NecludoffA.[V.] Op. cit., p. 303.
стр. 217
сал в дневнике: "Наконец пришло давно ожидаемое известие о выступлении Румынии. Она объявила войну Австро-Венгрии. Наша кавалерия (3-я кав. див.) перешла Дунай в Добруджу, а пехота на судах подымается к Черноводам" 141 .
Братиано одержал дипломатическую победу, опираясь на поддержку Лондона и Парижа. Ночью 27 августа Румыния объявила войну Австро-Венгрии. В обращении короля к народу и армии основной упор был сделан на необходимость объединения всех румын в одном государстве - враг был назван прямо: это была Австро-Венгрия и только она 142 . Американский посланник, заставший эти события в Бухаресте, отмечал: "Как правило, румыны не расположены к демонстрациям своих чувств, даже к громким аплодисментам на публичных собраниях, но в это воскресенье, когда стало известно решение правительства, тысячи представителей всех слоев общества маршировали по улицам, выкрикивая приветствия своему королю и своей стране" 143 . Немцы при самом худшем развитии ситуации ожидали это выступление в середине сентября, к концу сбора урожая - так что начало боевых действий было одновременно и долгожданным, и внезапным для Центральных держав.
Через неделю после объявления войны Австро-Венгрии немецкое и турецкое посольства покинули Бухарест в одном поезде. Перед отъездом германский посланник принц Адольф Шомбург-Липпе заявил, что даже если в его стране поймут, что война проиграна и что в распоряжении командования осталось всего 500 тыс. человек, то, прежде чем капитулировать, их пришлют в Румынию для того, чтобы преподать ей урок за коварство 144 .
Уже 29 августа немцы доказали серьезность этих намерений, организовав первый воздушный налет на столицу Румынии. Дирижаблю потребовалось только 23 минуты, чтобы достичь Бухареста после того, как воздушный корабль пересек пространство над Дунаем. Сразу же весьма печальным образом сказалось полное отсутствие современной авиации и даже подобия зенитной артиллерии, что сделало этот город в первые дни войны беззащитной целью германских цеппелинов, а позже и авиации. Большого материального урона эти бомбежки не оказывали, но психологический эффект их был весьма велик. Румынское правительство немедленно заявило протест: Бухарест - открытый город и, следовательно, его бомбежка является варварским нарушением всех правил войны. Немцы ответили, что столица Румынии - укрепленный город (что было правдой), и продолжили налеты. Их настолько боялись, что в румынской прессе возникла и начала активно обсуждаться идея казнить по два интернированных или военнопленных за каждого убитого при авианалете. Только энергичные протесты американского посланника, представлявшего интересы воюющих с Румынией стран и их подданных, прекратили эту кампанию. Прямым следствием этой несколько экстравагантной политики Братиано был военный разгром Румынии. Его расчеты на болгарский нейтралитет продержались всего несколько дней -1 сентября Болгария объявила войну Румынии. 2 сентября болгарские пограничные войска атаковали румын, в ряде пунктов границу стали переходить и части армии. Незадолго перед этим страну покинули дипломаты Австро-Венгрии и Болгарии. Окна в их поезде были закрашены черной краской - для сохранения военных секретов.
Вступление в войну Румынии поначалу действительно поставило Центральные державы в сложное положение. "После полностью неожиданного вступления Румынии в войну, - писал 30 августа 1916г. начальник штаба Восточного фронта генерал М. Гофман о настроениях в штаб-квартире германского верховного главнокомандования, - они все, кажется, впали в нервозное состояние" 145 . В Трансильвании, где ру-
141 Дневники Николая П. М., 1991, с. 600.
142 The Times History and Encyclopedia of the War, pt. 115, v. 9, 1916, October 31, p. 433.
143 Vopicka Ch. Op. cit., p. 86.
144 Ibid., p. 87.
145 Hoffman M. War Diaries and Other Papers, v. 1. London, [1929], p. 146.
стр. 218
мыны нанесли свой главный и первый удар, их 400 тыс. солдатам и офицерам поначалу противостояла австро-венгерская 1-я армия численностью всего в 34 тыс. человек, подкрепленная шахтерским ополчением 146 . Гинденбург вспоминал: "Противник на первых порах пользовался полной свободой действий... Я в особенности опасался румыно-русского наступательного движения на юг. Сами болгары высказывали сомнение, - будут ли их солдаты сражаться против русских. Твердая уверенность в этом отношении генерала Искова... не всеми разделялась. Не было сомнений, что наши противники рассчитывают на это русофильское настроение, по крайней мере, большей части болгарской армии" 147 . Исков предвидел опасность: на румынском направлении была развернута 3-я болгарская армия в составе трех пехотных и кавалерийской дивизий, усиленных местными гарнизонами, полком тяжелой артиллерии и сводным германским отрядом полковника Боде. Значительная часть солдат Софийской, Преславской и Бдинской дивизий, отличившихся в войнах 1912 - 1913 гг., были жителями пограничных с Румынией территорий. Боевой дух этих частей был высок, они жаждали получить возможность расквитаться с соседями за 1913г.
Вскоре ошибки союзной стратегии позволили немцам выйти из кризиса. В Трансильванию предполагалось спешно перебросить четыре-пять пехотных, одну-две кавалерийских немецких дивизий, две пехотные и кавалерийскую австро-венгерские дивизии. Австро-венгерские части снимались с Восточного фронта, где они были сильно потрепаны. Но и эти части могли оказать поддержку жандармам, ландштурмистам, пограничникам и алармистам и задержать румынское наступление до прихода германской поддержки. Под ружье становились все, кто был в состоянии сражаться. Причина этого подъема в третий год утомившей, казалось бы, всех войны была простой. Врач германской дивизии, переброшенной в Трансильванию из Фландрии, описал обычную картину этого времени - масса беженцев, венгров и немцев, спасавшихся от румынской армии. Война носила ярко выраженный характер этнического противостояния - сожженные венгерские дома, свежие венгерские могилы и т.п. Интересно, что когда позже на фронте появились русские части, они не вызвали у местного венгеро-немецкого населения страха и желания бежать 148 . По первоначальным планам германского командования предполагалось нанести удар армией Макензена в Добрудже, после чего снять наиболее боеспособные части с фронта и направить их к Систову, форсировать в районе этого населенного пункта Дунай и нанести оттуда удар по Будапешту.
Главный стратегический просчет союзников заключался в отсутствии коалиционной стратегии и политики на Балканах, результатом чего была почти полная потеря контроля над полуостровом к концу 1916 г. В какой-то степени это можно назвать результатом победы "западников" в штабах наших западных союзников. Можно сказать, что стратегия сокрушения привела к сокрушительным для союзников результатам. Румынское наступление, начатое на большом фронте, быстро выдохлось, после поражения в Трансильвании совершил самоубийство начальник генерального штаба. Начальник полевого штаба румынской армии генерал Илиеско обвинял в начавшейся катастрофе Россию и Штюрмера. Но худшее было еще впереди. Немцы и болгары вскоре нанесли контрудар. 4 сентября 1916 г. началось стремительное наступление Макензена, на острие которого находился отряд полковника Боде. Со 2 по 7 сентября болгары и немцы провели наступление на крепость Туртукай.
Эта была идеальная предмостная позиция, расположенная на плато шириной около 8 км на высоте приблизительно 120 м над Дунайской равниной. С 1913 г. она активно укреплялась румынами. В этом году в Туртукае, имевшем линию фортов с бетонированными орудиями, было дополнительно заложено 15 опорных пунктов на
146 Stone N. The Eastern front 1914 - 1917. London, 1998, p. 274.
147 Воспоминания Гинденбурга, с. 21.
148 Carossa H. Roumanian Diary. London, 1929, p. 35 - 38, 203 - 204.
стр. 219
расстоянии 1 - 2 км друг от друга. Опорные пункты выглядели так: бетонированные укрепления, а в промежутках между ними окопы и пулеметные гнезда. Позади фортов начали строить вторую оборонительную линию, которая не была окончена к началу войны, однако были проложены шоссейные дороги и протянута телефонная связь.
Наступавшие болгарские и немецкие части не имели превосходства, достаточного для наступления, однако обладали преимуществом опыта и чувством превосходства над противником. 5 сентября была захвачена главная линия обороны, в городе и гарнизоне царил полный хаос - румынские части ночью обстреливали позиции друг друга по ошибке и даже ходили в штыковые атаки на соседей 149 . 6 сентября командир гарнизона Туртукая, незадолго до этого убеждавший иностранных журналистов о неприступности "румынского Вердена", бежал, 80% его подчиненных сдались еще до того, как осаждавшие, уступавшие в силах осажденным, завершили блокаду крепости. Это был невиданный разгром.
Волей-неволей румыны вынуждены были сокращать линию фронта и пытаться выстроить оборону у Бухареста, что им и предлагал Алексеев. Однако после поражения в Карпатах при слабо организованном тыле и плохо обученной армии сделать это они уже не смогли. 9 сентября пала Силистрия, но вскоре в Добрудже появились одна русская дивизия и добровольческий югославянский корпус. Слабое кадрирование младшими офицерами и унтер-офицерами, недостаточное знание старшими командирами личного состава, слабое вооружение всегда пагубно сказывалось на боеспособности частей. Сербы понесли в Добрудже огромные потери - до 8 тыс. человек. В результате потери возмещали дополнительными мобилизациями среди военнопленных, которые охватили уже около 20 тыс. человек, среди них 9 тыс. хорватов, 4 тыс. словенцев и 7 тыс. сербов. К ноябрю 1916 г. в строю корпуса осталось только 56% мобилизованных 150 . Таким образом, вторжение в Болгарию планировалось провести не только численно, но и качественно недостаточными силами. Этим нерусское командование не ограничилось.
Командиру русского отряда в Добрудже - A. M. Зайончковскому было рекомендовано Алексеевым избегать решительных столкновений с болгарами и всячески распространять мысль о том, что Россия ведет войну не с болгарским народом, а с правительством. Зайончковский был предложен на этот пост Брусиловым как человек ловкий и способный "не только ужиться с корпусом и румынским начальством, но и оказать на них возможно большее влияние". При этом сам Зайончковский не верил в успех действий своего корпуса. Свое новое назначение он принял только после встречи с начальником штаба Ставки. "Каковы были его объяснения с Алексеевым, -отмечал Брусилов, - не знаю, но оттуда (из Ставки. -А. О.) он уехал к своему новому месту служения, как он мне вслед за сим писал, очень раздосадованный и с составом войск не измененным. Алексеев его заверил, что значение его корпуса совершенно второстепенное и что в Добрудже особого противодействия не встретит" 151 . Алексеевым был даже подготовлен проект обращения к болгарскому народу, где, в частности, говорилось: "Немцы хотят на ваших костях построить себе мост в Турцию. Гоните продажных предателей и вместе с русскими войсками вновь завоюйте свободу от Германии и внутренних врагов, продающих вашу родину" 152 .
Тем не менее наступление немцев приостановилось. Болгарские части, по оценке Людендорфа, были малопригодны для наступательных действий 153 . 29 сентября Жоффр отправил телеграмму в Ставку для Алексеева. В ней фактически предлагалось усиление наступательных действий русско-румынских армий против Болгарии.
149 Vopicka Ch. Opt. cit., p. 92.
150 Поповий Н. Указ, соч., с. 288 - 290.
151 Брусилов А. Л. Указ, соч., с. 215.
152 Цит. по: Писарев Ю. А. Сербия на Голгофе..., с. 128.
153 Людендорф Э. Указ, соч., т. 1, с. 229.
стр. 220
Алексеев вновь выставил несколько условий для подобной операции, из которых главными были реальная возможность перегруппировки румынских частей, желание румынского командования совершить подобную меру и, самое главное, наступление Салоникского фронта. "Только при этом условии наши союзники могут и имеют основания указывать на необходимость усиления русских войск в Добрудже для взаимодействия", - отвечал он Жоффру 154 . 1 октября румыны перешли Дунай у Рахова, однако время для нанесения удара в спину Болгарии было упущено, да и сил для серьезного наступления на этом направлении у румынского командования не было.
3 октября при поддержке австро-венгерской дунайской флотилии Макензен отбросил румын с большими потерями за Дунай. Неудачей также закончилась и русско-румынская попытка перейти в начале октября в контрнаступление в Добрудже против германо-болгаро-турецких сил. Однако у союзников все же были успехи - на Салоникском фронте. Удивительно, что они вообще имели место быть. Перед наступлением, которое должно было начаться 12 сентября 1916 г., Саррайль и Милн обменялись информацией о своих планах, ни к чему никого из них не обязывающей. В результате часть выделенных к наступлению французских полков осталась без резервов. Сербы, попросившие для поддержки несколько французских батарей, получили их вместе с французским же генералом, которого Саррайль произвел в командующего всей сербской артиллерией. Последовали протесты сербской штаб-квартиры, и генерала понизили до советника. В результате наступление в Македонии началось 13 сентября 1916 г. Уже в первый день оно было удачным - сербы захватили 25 орудий. 17 сентября была возвращена Флорина. 6 октября русские и французские войска повторили атаку, но без особого успеха. Правда, перед русской бригадой положил оружие целый болгарский батальон. В болгарской армии начало сказываться утомление от противостояния серьезному противнику. Это вызывало серьезные опасения в Берлине. В ночь с 18 на 19 ноября (с 1 на 2 декабря) был взят Монастырь. Первыми в город вошли русские части, а вслед за ними - сербы.
Но все это компенсировалось успехами Центральных держав в Румынии. 21 октября Макензен сумел прорвать русско-румынский фронт и без болгарских подкреплений. Гурко отмечал, что русско-сербский корпус потерпел поражение в Добрудже и понес при этом большие потери. Русское командование вынуждено было перебрасывать части на новый фронт, чтобы его стабилизировать. Самым отрицательным образом сказывалась на положении дел на румынском фронте слабая пропускная способность русских железных дорог, вынужденных сочетать перевозки войск и боеприпасов. Возвращавшийся из Петрограда в Уссурийскую дивизию П. Н. Врангель застал картину полного хаоса: "До границы с Румынией мы ехали беспрепятственно, но уже на самой границе стало ясно, что добраться до дивизии будет не так-то легко. Поспешная и беспорядочная эвакуация забила поездными составами все пути. Румынские войска продолжали на всем фронте отходить и новые и новые поездные составы с ранеными, беженцами и войсковыми грузами беспрерывно прибывали, все более и более загромождая тыл. Пассажирское движение было приостановлено, в сутки отправлялся к югу один пассажирский поезд, целыми часами простаивавший на всех станциях". Шоссейные и проселочные дороги были забиты беженцами, обозами и толпами солдат, частично без оружия. "Я увидел характерный отход разбитой и стихийно отступавшей армии. Вперемежку с лазаретными линейками, зарядными ящиками и орудиями, следовали коляски, тележки с женщинами и детьми среди гор свертков, коробок и всякого домашнего скарба" 155 . В этих условиях русское командование было вынуждено вводить подкрепления в бой по частям.
Для этого пригодилась и Транспортная флотилия адмирала А. А. Хоменко, которую создавали для экспедиции на Босфор. Транспорты высадили в Констанце пол-
154 Цит. по: Писарев Ю. А. Сербия на Голгофе..., с. 128.
155 Врангель П. Н. Воспоминания, ч. I. Frankfurt a.M., с. 16, 17.
стр. 221
ки, взяли на борт раненых и вернулись в Одессу 156 . Пополнения несколько стабилизировали ситуацию, но изменить ее не могли. 22 октября немцы овладели Констанцей, в гавани этого порта находились большие запасы нефти, бензина и керосина, которыми пользовались корабли русского флота. Падение Констанцы было быстрым - эвакуировать запасы не удалось. Кроме того, Ставка рассчитывала вскоре перейти на этом участке в контрнаступление и вернуть город. Поэтому при уходе войск телеграммой Верховного главнокомандования категорически запрещалось уничтожение запасов горюче- смазочных веществ. 25 октября немцы и болгары овладели и Черноводами - возможность возвращения Констанцы стала нереальной, а немцы получили большие запасы горючего, необходимого для действия подводных лодок. Даже в этой ситуации сторонники наступления в Западной Европе среди английского командования не изменили своих взглядов на направление главного удара. 26 октября Хейг, сменивший маршала Дж. Френча на посту командующего британским экспедиционным корпусом, при полном сочувствии Вильсона подверг критике наметившееся на его взгляд движение русских войск против Болгарии: "Это становится все хуже и хуже, так как если русские завязнут в серьезных операциях против болгар, они забудут о бошах, и если они будут успешно действовать против болгар, то искушение идти на Константинополь будет непреодолимым. Единственное, о чем стоит говорить, - это как убивать бошей... Сейчас (выделено мной. - А. О.) я боюсь русской кампании против Болгарии. Если мы побьем бошей, все остальные последуют за ними. Если мы побьем турок и болгар, и греков, мы сами будем разбиты бошами" 157 . И это писал в своем дневнике Вильсон, человек, командовавший 4-м британским армейским корпусом на Сомме!
Положение на румынском фронте чрезвычайно обострилось. Русские войска, отступая, взрывали старые румынские укрепления по линии Путна-Серет, чтобы их не смогли использовать немцы. Только в начале ноября, убедившись в нереальности своих планов, русское Верховное командование одобрило обстрел Констанцы. 4 ноября крейсер "Память Меркурия" в сопровождении трех эсминцев совершил дерзкий набег на Констанцу и обстрелял береговые укрепления и нефтехранилища. Обстрел был удачен, в результате из 37 нефтяных цистерн было подожжено 15. Вызванный обстрелом пожар был виден за 70 миль. Этот успех, однако, не мог исправить сделанные ранее ошибки. 15 ноября 1916 г. в здании французского министерства иностранных дел в Париже начала работу межсоюзническая конференция. Член французской делегации, премьер-министр и министр иностранных дел А. Бриан, высказался за развернутые действия на Балканах: "Необходимо попытаться путем энергичных действий в Добрудже и против Софии вывести из строя Болгарию и тем самым Турцию" 158 . Его с готовностью поддержали итальянцы и даже англичане. Румынское правительство умоляло русского представителя генерала В. М. Беляева о помощи, однако в сложившейся ситуации он ничем не мог помочь союзникам. Тогда через посредство английского и французского представителей король обратился к Верховному командованию и правительствам Франции и Англии. Положение было отчаянным - решалась судьба Бухареста, рассчитывать на спасение которого силами бегущей и деморализованной румынской армии не приходилось. Это обращение пришлось как нельзя кстати для французской стороны. Действительно, в начале ноября 1916 г. Жоффр обратился к Алексееву с предложением провести русско- румынскими войсками наступление на Болгарию 159 . Союзные войска на Салоникском фронте должны были при этом ограничиться вспомогательным наступлением местного масштаба. Французы считали необходимым вывести Болгарию и Турцию из
156 РГА ВМФ, ф. 609, оп. 1, д. 849, л. 89.
157 Callwell Ch.E. Field-Marshall Sir Henry Willson. His Life and Diaries, v. 1. New York, 1927, p. 296.
158 Ллойд-Джордж Д. Указ, соч., т. 1 - 2, с. 614.
159 Joffre J. Op. cit., v. 2, p. 622.
стр. 222
войны к концу зимы, но Жоффр считал, что наступление союзников не должно идти далее Монастыря, а Бриан поддерживал его точку зрения. Для того, чтобы получить дополнительную поддержку на Балканах, союзники решили высадить десант в Афинах. Но высаженные там английские и французские войска были обстреляны, 1 декабря 1916 г. в столице Греции начались бои, и на следующий день союзники были вынуждены покинуть город. Союзники ввели блокаду берегов Греции и наложили эмбарго на греческие суда, находившиеся в пределах их власти. В середине декабря 1916 г. греческое правительство было вынуждено принять ультиматум союзников и пойти навстречу их требованиям, однако в войну Греция так и не вступила. Не удивительно, что когда наконец это произошло в июле 1917 г., то (реформированной уже французами!) греческой армии союзники по-прежнему не доверяли. Ей поручались самые спокойные, самые безопасные участки фронта 160 . В целом и политика, и стратегия Антанты на Балканах были далеки от идеала.
Румыния была обречена. Даже погибая, это государство продолжало торговаться по поводу железнодорожных тарифов для воинских перевозок, и 8- й корпус генерала А. И. Деникина был вынужден двигаться от русско- румынской границы на помощь новым союзникам пешком 161 . Несогласованность действий Антанты стала залогом успеха ее противников. Пока русские подкрепления двигались пешим порядком, население румынской столицы в панике разбегалось, город пустел на глазах. Вечером 4 декабря в Бухарест прибыл представитель Макензена, он привез условия сдачи - капитуляция в 24 часа или бомбардировка и штурм. 5 декабря в 9 часов утра мэр Бухареста, сопровождаемый американским посланником, выехал встречать немцев. Капитуляция была принята в городской ратуше принцем Шомбургом-Липпе. Он рассмеялся шутке Чарльза Вопички: "Жаль, но Вы не сдержали своего слова. Перед отъездом Вы сказали, что вернетесь через шесть месяцев, но Вы пришли назад через три" 162 .
Взятие столицы окончательно закрепило переход под контроль Центральных держав нефтяного района в Плоэшти. "Наша победа там (в Румынии. - А. О.) стала возможной только благодаря их (русских. - А. О.) отсутствию", - вспоминал Людендорф 163 . В конце концов образовавшийся Румынский фронт увеличил длину европейских русских фронтов с 1300 до 1700 км, т.е. почти на четверть, и поглотил 36 пехотных и 6 кавалерийских русских дивизий, почти четверть всей русской армии. Генерал Зайончковский был заменен генералом Сахаровым, который возглавил этот новый фронт. Ему пришлось, придерживаясь обороны в Добрудже, спасать русскими подкреплениями развалившуюся румынскую армию. Ее необходимо было спасти для будущей кампании. Только таким образом полная военная победа не давала Германии надежды на обретение выхода из сложившегося положения, т.е. не приобретала характер стратегического успеха. К военным результатам румынских событий можно прибавить и политические - в декабре 1916г. подал в отставку один из творцов балканской стратегии Антанты - маршал Жоффр. В Англии пало правительство Асквита.
Февральская революция сразу изменила и планы взаимодействия русской армии с союзниками повсюду, где были такого рода контакты. Прежде всего это сказалось на июльском наступлении русских фронтов. Начальник имперского генерального штаба Великобритании в эти дни писал: "Немцы просто провели контратаку как обычное и лучшее средство остановки русского наступления, и затем, наверное, к их удивлению, русские сломались, в результате чего три русские армии, насчитывающие от 60 до 70 дивизий, хорошо оснащенные артиллерией и боеприпасами, бегут
160 За балканскими фронтами..., с. 230 - 232; Villari L. Op. cit., p. 151.
161 Верховский А. И. Указ, соч., с. 137.
162 Vopicka Ch. Op. cit., p. 88, 105 - 106.
163 Людендорф Э. Указ, соч., с. 240.
стр. 223
сейчас от каких-то 18 австрийских и германских дивизий" 164 . О масштабах бегства можно судить по тому, что за одну только ночь в окрестностях городка Волочиск ударным батальоном было задержано около 12 тыс. дезертиров 165 .
Это поражение повлекло за собой крушение наступления русских и румынских войск на Румынском фронте. Оно успешно началось 24 июля на участке от Фокшан до румыно-австрийской границы. Однако уже 31 июля продвижение в глубь территории, занимаемой противником, было приостановлено, а потом отступление Юго-Западного фронта потянуло за собой и соседа слева. Русская линия обороны разрушалась по принципу карточного домика. 2 августа германо-австрийцы дошли до реки Збруч, 3 августа они вошли в Черновцы и Кимполунг.
25 - 26 июля 1917 г. положение в России обсуждалось на конференции в Париже. Сообщения, получаемые в Лондоне и Париже, не оставляли сомнений - Керенский и его правительство не в состоянии навести порядок в стране. Положение было тяжелым. Военные все больше начинали ненавидеть Керенского. Последний хорошо понимал свою непопулярность среди военной элиты и тоже не доверял ее представителям. Во всяком случае, революционные массы вызывали у него меньше опасений. Чистка командного состава, начатая в армии еще А. И. Гучковым, дала себя знать и в Салониках - в Россию был отозван командующий российскими войсками на Салоникском фронте генерал М. К. Дитерихс. Вслед за этим сменилось несколько командующих. Параллельно шел процесс демократизации, или разложения русских частей. Полки требовали вывода во вторую линию, началось братание с болгарами. В конце концов значительную часть русских солдат союзное командование вынуждено было разоружить и выслать в лагеря в Северной Африке 166 . Попытки Саррайля перейти в наступление в апреле и мае 1917 г. закончились провалом. Положение в Салониках ухудшалось с каждым днем. Вместе с ростом армии союзников росли медицинские потери - летом 1917 г. было зафиксировано уже 63 тыс. случаев заболеваний, что было в два раза больше, чем в 1916 г.
1917 год был годом потерь Антанты. Ее достижения в следующем году не давали надежд на быстрое окончание войны. 3 октября 1918 г., на франко- американской конференции в Труа Фонтан еще рассматривались сроки победоносного ее завершения - конец 1919 или начало 1920 г. Но в это же время произошли события, решающие для ее исхода. В сентябре 1918г. англичане под командованием Алленби сокрушили турецкую армию в Палестине, практически одновременно Франше д'Эспере начал наступление на Салоникском фронте. Болгария и Турция были разгромлены и вышли из войны, ресурсы Балкан и Малой Азии отсекались от Берлина. Всего через две недели после встречи в Труа Фонтан военный министр Германии генерал Г. Шойс подвел итоги - тыл мог предоставить армии 600 тыс. солдат на следующий год, что хватило бы для обороны, но, отрезанный от поставок горюче-смазочных материалов из Румынии, райхсвер мог продержаться только шесть недель 167 . Сомнений у канцлера принца Макса Баденского не было - мир до того, как противник вступит на немецкую землю. Война закончилась так же, как и началась - долгожданно, но неожиданно, и на Балканах, так и не ставших тогда трофеем победителей в борьбе за мировое господство.
164 Liddell Hart Centre for military research, Robertson, l/17/За.
165 Головин Н. Н. Военные усилия в Мировой войне. М., 2001, с. 367 - 368.
166 Villari L. Op. cit., p. 186 - 187; Hutton I. With a Woman's Unit in Serbia, Salonika and Sebastople. London, [1928], p. 81.
167 Gilbert M. Op. cit., p. 480.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
 |
Editorial Contacts |
About · News · For Advertisers |
 Serbian Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.RS is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Serbia |
|
US-Great Britain
Sweden
Serbia
Russia
Belarus
Ukraine
Kazakhstan
Moldova
Tajikistan
Estonia
Russia-2
Belarus-2
