Libmonster ID: RS-149
Author(s) of the publication: М. К. ЧИНЯКОВ

1 августа 1914 г.1 в Европе началась первая мировая война, окончательно расколовшая континент на два противоборствующих лагеря. Первый - Антанта (главные страны-участницы - Франция, Англия, Россия, США, Япония, Италия и др.), и второй - Центральный союз (соответственно Германия и Австро-Венгрия, к которым присоединились Турция и Болгария).

В кампании 1914 г. противоборствующие стороны понесли огромные людские потери - особенно пострадала Франция, остро нуждавшаяся в пополнении живой силы. Поэтому вопрос о помощи людьми первой высказала именно она. Осенью 1914 г. начались переговоры Парижа с союзниками по Антанте о привлечении на Западный фронт их воинских контингентов. Так, откликаясь на просьбу Франции, английский морской министр У. Черчилль сообщил военному министру Г. Г. Китченеру о намерении послать на Западный фронт одну дивизию из американцев, сочувствующих Антанте2 (США вступили в войну на стороне Антанты в апреле 1917 г.), а министр иностранных дел Франции Т. Делькассе (при поддержке российского министра иностранных дел С. Д. Сазонова) выступил с инициативой привлечения на тот же фронт японского вспомогательного корпуса (Япония примкнула к Антанте в августе 1914 г.). Велись переговоры и об отправке японских отрядов на Восточный фронт, но и этот проект остался не реализованным. Несмотря на первоначальную заинтересованность в сентябре 1914 г. официального Токио в отправке войск на Западный фронт (но не в Россию), в дальнейшем желание Парижа и Лондона привлечь в Европу японские части не встретило понимания Токио. Кроме того, посол России в Японии Н. А. Малевский-Малевич сообщал в МИД России, что за свое содействие Япония потребует от союзников новых территориальных утупок и других выгод (финансовую помощь для промышленных предприятий, допуск японских эмигрантов в английские колонии и т.п.). Спустя два года после первых попыток давления на Японию осенью 1914 г., 18 октября 1916 г. английский посол в России Дж. Бьюкенен предложил Николаю II свои услуги посредника по отправке в Россию японских войск на условии "существенной компенсации" для Японии - в виде "русской, т.е. северной половины Сахалина", на что царь ответил категорическим отказом3 .

Зимой 1914 - 1915 года критическое положение на Западном фронте вынудило Англию и Францию обратиться за помощью к России. Перед вой-


Чиняков Максим Константинович.

стр. 38


ной Россию на Западе рассматривали как страну с огромной армией и неисчислимыми людскими резервами. В июне 1915 г., в Манчестере, английский премьер-министр Д. Ллойд-Джордж говорил: "...Россия обладает неограниченным... подавляющим количеством людей". В том же месяце военный агент (атташе) России во Франции А. А. Игнатьев сообщает в Петроград, что французское общественное мнение живет "исключительно надеждами на наше вторжение в Германию" и "не оценивает той заслуги, которую приносит Россия в данную минуту, выдерживая натиск всех австро-германских сил, значительная часть коих переброшена с Западного фронта". Как утверждал русский волонтер Иностранного легиона В. И. Лебедев, общественное мнение во Франции о России покоилось "...не на реальных фактах", а на домыслах4 .

Вера в многотысячные русские войска оказалась настолько сильна, что в августе 1914 г., то есть сразу после начала войны, среди английских обывателей возникли и распространились самые невероятные слухи о 50-тысячном русском корпусе, спешившем на помощь союзникам. Слухи выглядели более чем нелепыми, но англичане верили в них. Самым забавным и курьезным, наверное, был слух о том, что некий англичанин якобы увидел солдат, стоявших на перроне железнодорожной платформы, в которых он "сразу признал" русских, поскольку на их сапогах - в августе! - "лежал снег"5 .

Впрочем, видения англичан строились не на пустом месте. В августе 1914 г. Бьюкенен (при поддержке Делькассе) решил прозондировать почву у Сазонова на предмет посылки на Западный фронт трех-четырех корпусов, перевозку которых Британия осуществила бы за собственный счет - проект, названный французским президентом Р. Пуанкаре "фантастическим". К этому предложению союзников Россия отнеслась отрицательно, особенно верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич, поскольку штыков не хватало и на Восточном фронте6 . Современный американский историк Дж. Кокфилд полагает, что данный факт (отправка трех-четырех русских корпусов на Западный фронт) еще нуждается в уточнении, но существуют два опубликованных документа за одно и тоже число (30 августа 1914 г.): телеграмма Сазонова управляющему дипломатической канцелярии Н. Базили, в которой недвусмысленно говорится: "Английский посол передал мне предложение своего правительства об отправлении трех или четырех русских корпусов через Архангельск во Францию для присоединения к англо-французским войскам...", и телеграмма министра иностранных дел Сазонова послу России во Франции А. П. Извольскому от 30 августа 1914 г. на ту же тему7 .

После этого до конца 1915 г. ни Париж, ни Лондон больше не предлагали Петрограду отправить русские войска на Западный фронт. Думается, в данном случае большую роль сыграло не человеколюбие союзников, а устранение непосредственной опасности для Парижа после Марнского сражения, хотя общая стратегическая ситуация на фронте оставалась по-прежнему туманной для обоих враждующих лагерей.

С этого времени (осень 1914 г.) по декабрь 1915 г. России будут предлагаться (да и сама Россия будет предлагать) другие варианты отправки русских войск за границу на помощь союзникам. Так, 30 октября 1914 г. английское правительство через прикомандированного к Главному Управлению Генерального штаба (ГУГШ) английского майора Кэмбелла предложило России послать в Британию казачий полк, "...его императорскому величеству, государю императору благоугодно было одобрить эту мысль...". Однако затем Китченер вдруг изменил свое мнение. 6 ноября посол России в Англии А. К. Бенкендорф сообщает министру иностранных дел Сазонову: "...что из-за тактических резонов он желал бы заменить их [казаков. - М. Ч. ] на пехотную бригаду", поскольку "...кавалерия в этот момент никакой полезности во Франции [не играет. - М. Ч .]". Совершенно ясно, что налицо какие-то непонятные на данный момент намерения Китченера, объяснимые, возможно, внутриполитическими течениями в британском правительстве, ибо трудно предположить, чтобы военный министр крупной западно-

стр. 39


европейской страны, высказывая Петрограду просьбу прислать казачий полк, вдруг через несколько дней заявляет, что ему нужна не кавалерия, а пехота, причем в несоизмеримо больших количествах. На британское предложение начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич в секретной телеграмме в Петроград от 9 ноября 1914 г. недвусмысленно ответил: "Послать пехоту нет возможности, отправку казаков государь император тоже отменил"8 .

В октябре 1914 г. премьер-министр Сербии Н. Пашич, обеспокоенный ухудшающимся положением его страны, просил русского посланника в Болгарии Савинского (прибывшего в сербский город Ниш) направить в Сербию русскую дивизию. В дальнейшем Сербия неоднократно будет просить не только Россию, но и Англию с Францией о помощи войсками. Буквально через месяц, в ноябре этого же года, Сербия вместе с Черногорией обратились к союзникам по Антанте о военной помощи, в том числе и о возможности отправить на Дунай русский корпус (в рядах сербской армии уже сражались сотни русских добровольцев). Союзники в войсках отказали, а в декабре 1914 г. Сербия сумела не только удержать свои позиции, но и перейти в наступление. В течение 1915 г. Россия сама намеревалась отправить в Сербию войска - бригаду ополченцев численностью около 6 тыс. человек или другие части, но дальше намерений дело не двигалось, а в апреле 1916 г. территория Сербии и Черногории была оккупирована неприятелем9 .

Когда в начале 1915 г. Лондон и Париж решили провести Дарданелльскую операцию с целью захвата Босфора и Дарданелл, они активно старались привлечь русские войска к этому мероприятию, пообещав России в счет послевоенного устройства мира часть Османской империи. Однако Петроград отказал, явно не желая на данном этапе помогать союзникам. Летом 1915 г., когда англо-французские войска проводили второй этап Дарданелльской операции, Россия все же решила послать в район черноморских проливов на помощь союзному десанту отряд из Владивостока. С идеей отправки русского отряда в район Проливов выступал и генерал-квартирмейстер Ю. Н. Данилов, заявивший в июне 1915 г., что он, "...как русский человек, не может допустить мысли, что, при взятии Константинополя, не будет русских войск". "Это вопрос политический, а не военный", - заметил он. 12 июня Янушкевич сообщает, что Николай Николаевич, "...с доклада государю императору, повелел назначить для перевозки в Дарданеллы отряд, который будет состоять из одного 4-батальонного полка [предположительно речь шла о 40-м Сибирском стрелковом полку. - М. Ч. ], 1 батареи в 6 орудий и казачьей полусотни, всего общей численностью до 6 тысяч человек". Общее командование отрядом поручалось генералу Н. М. Потапову, бывшему военному агенту в Черногории; 14 июля отряд должен был отправиться на французских пароходах из Владивостока (в конце июня Париж отдал распоряжение о подготовке в Сайгоне четырех пароходов). Однако англичане высказали свое неудовольствие, поскольку хлопоты, связанные с этим небольшим отрядом, доставят им массу неудобств, а "пользы делу не принесет"10 .

7 июля 1915 г. в Ставку из Петрограда пришла телеграмма на имя начальника штаба верховного главнокомандующего: "Имею честь сообщать вашему высокопревосходительству, что 23-го сего июня [6 июля по нов. ст. - М. Ч. ] высочайше одобрено предположение верховного главнокомандующего об отмене отправки нашего экспедиционного отряда в Дарданеллы, в виду встречных затруднений технического характера" (официальной причиной выступило отсутствие необходимого тоннажа). В итоге в Дарданелльской операции с русской стороны участвовал лишь крейсер 1 ранга "Аскольд" (хотя кораблю довелось принять эпизодическое участие, его моряки заслужили похвалу союзников)11 .

8 октябре 1915 г. (также во время Дарданелльской операции) Николай II приказал начальнику штаба верховного главнокомандующего (с августа 1915 г.) генералу М. В. Алексееву отправить в район Проливов "...новый отряд в составе одной стрелковой бригады [вместо одного полка в июне этого же года.

стр. 40


М. Ч. ] с горным артиллерийским дивизионом и казачьей сотней" через Архангельск в течение шести недель. Однако и этот отряд не был отправлен - по-видимому, из-за тех же "технических" причин. Ранее, в мае-июне 1915 г. Россия вынашивала план отправки русских военных контингентов и в город Бургас нейтральной Болгарии (она вступила в войну на стороне Германии в октябре того же года), но, не желая провоцировать Софию против Антанты и из-за технической неподготовленности русских войск к этой экспедиции, русское командование отказалось от проекта12 .

Как и в начале войны, в конце 1915 г. Франция и Англия продолжали пребывать в состоянии твердой уверенности, что Россия, несмотря на огромные потери, сведения о которых Петроград предоставлял в распоряжение Парижа, "располагает значительными людскими ресурсами" (называлась даже слишком завышенная оценка - около 17 млн. человек), и рассматривали Россию в качестве неисчерпаемого источника людских резервов. Франция находилась в тяжелом экономическом и военном положении: ее северо-западная часть была оккупирована, войска понесли тяжелые потери, на заводах не хватало квалифицированных рабочих рук. Игнатьев признавал, что осенью 1915 г. французская "...военная промышленность из-за нехватки рабочей силы оказалась в столь тяжелом положении, что для работы на заводах пришлось возвращать солдат с фронта..." О нехватке рабочих рук сообщал в ноябре 1915 г. и министр вооружений А. Тома в письме на имя Извольского. Французские промышленники готовы были принять даже русских неквалифицированных рабочих, лишь бы только они приехали. Однако Петроград ответил отказом, как и на все последующие просьбы из Парижа13 .

Поэтому, учитывая оккупацию немецкими войсками северо-западной части Франции, где крупные промышленные предприятия оказались во вражеских руках, обеспокоенность Парижа в плане спасения своего отечества была более чем понятна. (Просьбу об отправке русских войск во Францию предлагалось сделать для России более заманчивой, предложив Николаю II партию винтовок, что и было сделано.) Однако французы совершенно "забыли" про одно важное обстоятельство: в течение всего 1915 г. Россия в одиночку выдержала натиск Германии, перебросившей с Западного фронта на Восточный солидные подкрепления, и понесла серьезные потери.

В конце 1915 г. в деле многочисленных планов посылки русских войск в Европу произошло важное событие - 20 ноября в Петроград отправился французский сенатор, член сенатской комиссии по военным вопросам П. Думер, бывший генерал-губернатор Индокитая, бывший председатель Палаты депутатов, часто посещавший Петербург до войны. В конце 1915 г. он исполнял должность помощника по гражданской части военного министра генерала Ж. -С. Галлиени. Думер потерял на этой войне всех своих четырех сыновей, в 1931 г. он стал президентом Франции, и через год был убит русским белогвардейцем. Именно с именем Думера и связана предыстория отправки русских бригад во Францию и Грецию. О его прибытии премьер-министр А. Бриан сообщил во французское посольство в России заблаговременно, 12 ноября, то есть за восемь дней до начала вояжа эмиссара.

В тот же день Извольский отправил в МИД России телеграмму под грифом "совершенно секретно", имея в виду, что Думер прибудет в Петроград 4 декабря: "До меня между прочим дошло, что им [Думером. - М. Ч. ] выдвигается, будто бы, вопрос о возможности снять со здешнего фронта известное число рабочих специалистов по изготовлению предметов вооружения и заменить их русскими солдатами, которых мы не в состоянии вооружить. Возможно также, что ему будет поручено настоять перед нами на необходимости деятельного нашего участия в военных событиях на Балканах...". Впрочем, Париж не делал никакой тайны из миссии Думера в Петроград. Так, накануне своего отъезда Думер встречался с Игнатьевым, который во время встречи довольно резко оборвал французского сенатора, когда тот стал сравнивать русских с аннамитами (вьетнамцами), и Извольскому, третьему участнику этой встречи, пришлось перевести разговор на другую тему14 .

стр. 41


После этой встречи, то есть до прибытия Думера в Россию, в ноябре 1915 г. Игнатьев написал на имя Алексеева специальное письмо: "...считаю долгом обратить особенное внимание Ваше на тот совершенно новый вопрос, который по-видимому, послужит одною из главных целей поездки в Россию французского сенатора Paul Doumer. Вопрос касается посылки во Францию крупных контингентов наших военнообязанных, посылка коих явилась бы своего рода компенсацией за те услуги, которые оказала и собирается оказать нам Франция, в отношении снабжения нас всякого рода материальной частью". Поскольку на французских заводах не хватало рабочих рук, а количество заказов постоянно возрастало (в том числе и из России), Париж решал эту проблему, по словам Игнатьева, "просто" и "наивно": заставить Петроград прислать во Францию 100 - 300 тысяч солдат, вооружить их и распределить по 10 - 15 человек на роту во всех французских войсках.

Со своей стороны, Игнатьев все-таки признавал, что французская просьба о присылке русских войск "не может, казалось бы, не быть признана справедливой", то есть соглашался с французским предложением. "Появление наших солдат на французском фронте имело бы также и большое моральное значение как на наших союзников, так, в особенности на неприятеля". Игнатьев предлагал использовать наши войска крупными боевыми единицами (лучше всего - в качестве бригады), с французским вооружением, под командованием наших же начальников, чтобы создавать для солдат "наиболее разумную атмосферу".

Вместе с тем Игнатьев предполагал использование и русских рабочих во французской промышленности, которые должны были прибыть в "военной форме, в составе рот и батальонов, под начальством наших престарелых запасных или раненых офицеров" с достаточно высокой, по его мнению, оплатой труда, с проживанием в отдельных казармах "с приспособлением для варки пищи т.к. еда французских рабочих или солдат наших молодцов не удовлетворит". (В марте 1916 г. Франция наметит "некоторые меры для использования бельгийских, итальянских и сербских рабочих" на французских военных заводах, а Италия передаст Парижу в качестве рабочей силы "своих" австрийских военнопленных.) Иными словами, Игнатьев высказывался за предложение Думера при условии создания благоприятного морально-психологического климата для солдат, если бы им пришлось оказаться на чужбине. Игнатьев подчеркивал, что "недостаточное знакомство наших военных властей с условиями быта, духа и дисциплины французской армии и условий жизни страны, могло бы быть причиной самых прискорбных ошибок". Итак, "цель приезда сюда [в Россию. - М. Ч. ] Думера... заключалась в том, чтобы получить согласие государя императора и его начштаба на посылку русских солдат во Францию; французы указывают на страшную свою убыль в людях, в среднем 140.000 человек в месяц; на ограниченное количество людского материала во Франции... и на роковое значение не только для самой Франции, но и для четверного союза [Антанты. - М. Ч. ] прорыва французской линии... (...) ...французы нам дают ружья, мы же будем давать им людей"15 .

Думер предлагал послать во Францию 400 тыс. русских солдат (иногда указывается - даже в документах той поры - менее достоверная цифра в 300 тысяч человек), в обмен на поставку из Франции военного снаряжения для русской армии. Солдат намеревалось отправлять во Францию как "пушечное мясо": из них французы предполагали сформировать некие особые ударные роты французских пехотных полков под командованием французских же офицеров, - "20000 тонн человеческого мяса"16 .

Проекту Думера не сочувствовали даже во французской Главной квартире из-за больших технических трудностей исполнения задуманного; более того, для некоторых членов французского правительства план Думера оказался даже неприятным сюрпризом. Против этой идеи выступил и французский посол в России М. -Ж. Палеолог, высказавший лично Думеру свои соображения: во-первых, из-за технических причин (трудности переброски войск в зимний период и в налаживании их нормального жизнеобеспечения), пси-

стр. 42


хологических причин ("русский мужик чувствует себя не в своей тарелке, когда он не по своей воле оказывается в чужеземных условиях, когда он не ощущает русской земли под ногами, а за спиной нет его избы") и, по словам Палеолога, "еще одно соображение тактического порядка", заключающееся в легкости отступления русских войск на немыслимые для Европы расстояния. Однако, как заметил посол, "упрямого не переубедишь". Британский посол в Париже Ф. Берти высказал те же сомнения, назвав проект французского эмиссара из-за технических проблем - из-за трудностей отправки такого количества войск из России во Францию - "абсурдным". Тем не менее Думер пользовался полной поддержкой Галлиени, занявшего в октябре 1915 г. пост военного министра в правительстве Бриана, и самого премьер-министра. Кроме того, инициатива посылки русских войск на Западный фронт исходила не из военных кругов, а именно от парламентских политиков, желавших за счет русских солдат "уменьшить бремя, возложенное войной на французский народ..."17 .

Архивы сохранили нам интересный документ: инструкции либо французского правительства, либо французского военного министерства для военных миссий, отправляющихся в Россию. К сожалению, авторство и точная дата составления документа (и дата его перевода) неизвестны. Из этого документа (под грифом "особо конфиденциально") становится очевидным, насколько серьезно некоторые лица в Париже относились к отправке русских войск во Францию. Начальнику французской военной миссии (скорее всего, имелся в виду начальник французской военной миссии при Ставке генерал Ж. -П. По), которого надлежало снабдить "всеми полномочиями и правами посла", предписывалось склонить русскую Ставку к посылке войск во Францию "...через посредство созыва особого совещания, в котором принимали бы участие представители русских законодательных учреждений и общественных организаций. На таком совещании начальнику новой французской миссии пришлось бы сделать доклад о положении Франции в отношении людских ресурсов и затем просить совещание обсудить всесторонне те способы, которыми Россия могла бы оказать помощь Франции"18 . Как известно, эти проекты так и остались на бумаге.

По прибытии в Петроград (4 декабря 1915 г.) Думер встречался с председателем Совета министров И. Л. Горемыкиным, военным министром А. А. Поливановым, морским министром И-К. Григоровичем, министром иностранных дел Сазоновым, которые к отправке войск во Францию отнеслись отрицательно, хотя оказали эмиссару весьма "куртуазный прием". В 12 часов 7 декабря Думер был удостоен аудиенции у Николая II.

О переговорах Думера с царем подробных письменных материалов не сохранилось (если даже они вообще существовали). Есть только два, но противоречивых источника: свидетельства самого французского эмиссара и русского царя. В дневнике Николая II сохранились лаконичные фразы. Думер не оставил воспоминаний об этих переговорах. За 7 декабря император записал: "После Поливанова принял француза Поля Думера и затем Игнатьева", и за 12 декабря: "К завтраку приехал Думер, с кот[орым] говорил днем"19 .

В отчете о встрече 7 декабря Думер докладывал Бриану, что переговоры идут хорошо, и он согласился на просьбу Николая II прислать для Русской Армии 450 тысяч ружей (из которых добрая половина составляли устаревшие однозарядные винтовки системы Гра образца 1874 г.!). По сведениям Палеолога, Думер также заявлял, что первая его встреча с Николаем II прошла "чудесно". Думер яркими красками описал царю бедственное положение Франции, которая "понесла огромные жертвы, как ни одно государство в мире", и нуждается в помощи людьми "для проведения решительных наступлений". Император, по словам Думера, согласился с его доводами и в конце аудиенции, уклонившись от окончательного ответа, высказал двусмысленную фразу: "Дела сложатся вполне удачно, если мы не столкнемся с непреодолимыми трудностями" и пригласил Думера прибыть к нему в Ставку (с августа 1915 г. Николай II стал верховным главнокомандующим, сменив на

стр. 43


этом посту Николая Николаевича). Думается, царь "тянул время", ибо трудно предположить, что если бы он сразу принял положительное решение по данному вопросу, вряд ли у него возникла необходимость приглашать эмиссара в Ставку в Могилев, за 700 километров от столицы, как будто там Думер мог сказать что-либо другое. Весьма вероятно, что царь хотел, чтобы Думер лично выслушал отрицательное мнение Алексеева как начальника штаба верховного главнокомандующего, то есть намеревался заручиться весомым голосом против французского предложения. Николай II всегда был принципиальным противником отправки русских войск за границу. Так, когда в ноябре 1915 г. французский военный атташе в Петрограде генерал Лагиш попытался снова добиться от царя и русского Генерального штаба обещания отправить русские войска на Балканы, они ответили категорическим отказом, о чем пишет сам генерал: "Обе стороны настроены совершенно отрицательно к моему предложению". Особенно Лагиш выделял позицию царя, который был настроен весьма решительно против этой отправки, равно как и Алексеев. Поэтому утверждение (не подтвержденное фактами), что Николай II, в отличие от правительства, на отправку войск за границу был настроен "благожелательно", представляется не совсем верным. Если уж кто и был за предложение Думера, так это начальник Генерального штаба генерал М. А. Беляев, отправивший Алексееву 13 декабря телеграмму (вероятно, полученную последним до его встречи с Думером), в которой говорилось: "Полагаю принять ее [просьбу Думера. - М. Ч. ] во всех отношениях безусловно подлежащей исполнению..."20 . Однако даже и в этом случае можно предположить, что Беляев руководствовался теми же причинами, что и Алексеев, которые будут указаны ниже.

Несмотря на сомнительные результаты, Думер почему-то счел переговоры успешными, и в отчете, направленном в Париж в тот же день, 7 декабря, писал о согласии Николая II, которого "смущали только трудности технического характера". К сожалению, до сих пор остаются не выясненными детали встречи Думера с царем 12 декабря, о которой писал сам Николай II. К тому же в "Дневнике министерства иностранных дел" за это число стоит только одна-единственная запись: "Отъезд г-на Поля Думера на царскую Ставку"21 . Если в этом "Дневнике..." стоит запись об аудиенции Думера у Николая II за 4 декабря, почему отсутствует такая же запись за 12 декабря? Остается предположить два логичных варианта: либо встреча состоялась, либо не состоялась (ошибся ли Николай II: случайно или нет, и если не случайно, то почему?). Если встреча все-таки состоялась, опять можно предположить два варианта: либо на этой аудиенции снова поднимались вопросы о посылке русских войск, либо о них вообще ничего не говорилось.

После аудиенции у Николая II в Петрограде Думер уверенно заявил Пуанкаре, что добился отправки во Францию русских воинских частей с командным составом из французских офицеров. Думер полагал, что между 1 и 15 января 1916 г. через Архангельск будет отправлена одна бригада, а затем "...последуют по 40 тысяч ежемесячно. Это очень хорошо, но я [Пуанкаре. - М. Ч. ] поневоле отношусь к этому несколько скептически". Сомнения президента Франции были небеспочвенны: во "Всеподданнейшей докладной записке" военного министра Поливанова (от 18 декабря) прямо указывалось: "Ваше императорское величество позволили признать на личном моем о сем докладе 24 ноября [7 декабря нов. ст. - М. Ч. ] цифру в 300000 [так в тексте. - М. Ч. ] для нас неприемлемой". Весьма возможно, что император, не желая прямо отказывать Думеру, ограничился лишь общими фразами, которые последний истолковал в свою пользу, поскольку в Дневнике министерства иностранных дел за 7 декабря стоит запись о встрече царя с Думером, в ходе которой "...государь не высказался определенно и, ограничившись тем, что оказал вообще Думеру весьма милостивый прием, сказал ему приехать через неделю на ставку..."22 .

Кокфилд утверждает, что Николай II очень холодно отнесся к идее Думера еще и потому, что боялся повторить опыт восстания 14 декабря 1825 г.,

стр. 44


поскольку одной из причин выступления декабристов на Сенатской площади было увлечение "западными свободами", с которыми будущие офицеры-декабристы познакомились в Европе во время Заграничных походов Русской армии 1813 - 1814 годов23 . Данное утверждение весьма спорно, поскольку вряд ли в конце 1915 г. руководство Российской империи стало бы так глубоко заглядывать в будущее.

Прибыв утром 13 декабря в Ставку в Могилев, Думер "...был приглашен к высочайшему завтраку, после чего имел отдельный разговор с его величеством, который направил его к генералу Алексееву". Алексеев отозвался о предложении Думера весьма негативно (что и следовало ожидать), о чем говорилось в письме директора дипломатической канцелярии при верховном главнокомандующем Н. А. Кудашева к Сазонову от 14 декабря 1915 г.: "Это предложение торга бездушных предметов на живых людей особенно покоробило генерала Алексеева, и без того мало сочувствующего посылке наших солдат отдельными партиями в далекие и загадочные экспедиции. ...его особенно мучит моральная ответственность перед теми людьми, которых предполагается послать сражаться среди чужих людей, на чужой земле под начальством иностранных начальников...". Во время своей единственной встречи с Думером Алексеев дал согласие только на отправку одного-двух полков (то есть одной бригады). В тот же день, 13 декабря, в телеграмме N 625, Алексеев пишет Беляеву: "Повторяю, что это [отправка русских войск во Францию. - М. Ч. ] крайность, на которую можно идти только в силу особой необходимости и желания сохранить добрые отношения [с союзниками. - М. Ч. ]". О том же Алексеев сообщает Кудашеву (о чем тот передает в письме на имя Сазонова от 14 декабря 1915 г.): "...вероятно придется все-таки что-нибудь для наших союзников сделать, - по всей вероятности придется послать одну нашу дивизию во Францию, - но что этим и ограничится наша помощь людьми". В той же "Всеподданнейшей записке" (от 18 декабря) Поливанов снова указывает на желание Алексеева отправить во Францию только одну бригаду, "...чтобы обеспечить за собою в будущем получение нами из Франции заказанных предметов боевого снабжения". Уже спустя десять дней после встречи с Думером, 23 декабря, Кудашев еще раз свидетельствует о категорическом несогласии Алексеева с идеями Думера: "Он [Алексеев. - М. Ч. ] считает в принципе недопустимым, чтобы русские солдаты сражались в иностранных частях, и с жаром возражал против доводов Думера"24 .

Надо отдать должное Пуанкаре, который, находясь в Париже, догадался (если, конечно, верить его воспоминаниям) о нежелании Петрограда предоставить войска Франции и не доверял оптимистическим отчетам Думера. Президент сомневался не зря: когда Палеолог, опираясь на предоставленные ему сведения отбывшего во Францию Думера, уверенного по непонятной причине в полном успехе своей миссии, сказал Сазонову о решении императора отправлять во Францию русские войска по 40 тысяч человек в месяц, русский министр иностранных дел удивился, что "ему представляется невероятным, чтобы император или верховное командование" могли согласиться на это предложение. Палеолог тотчас попросил генерала По добиться подписания специального договора, о чем Пуанкаре снова отозвался скептически, заявив, что, судя по всему, Россия пришлет только одну бригаду (6 тысяч человек без оружия). 22 декабря 1915 г. Сазонов официально заявил Палеологу: "Стремясь однако доказать свою готовность удовлетворить, в пределах возможности, пожелания своих союзников, императорское правительство решило послать во Францию... в виде опыта одну бригаду". На следующий день, 23 декабря, Сазонов снова отправляет тому же адресату очередную телеграмму, в которой высказал мнение о невозможности отправить во Францию требуемые ею 400 тысяч человек25 .

Об этом вряд ли знали во французском военном министерстве (или были уверены, что Россия согласилась на предложение Думера о службе русских солдат под командованием иностранных офицеров?), ибо в недрах этого ведомства существует один рапорт от 24 декабря 1915 г., где, в частности, гово-

стр. 45


рилось: Французские офицеры, "командовавшие туземцами [речь идет о французских колониальных войсках. - М. Ч. ], не понимавшими нашего языка, утверждают, что включение русских солдат [в состав французской армии. - М. Ч. ] не представит никакой трудности"26 .

Итак, можно сделать предварительный вывод. В ходе переговоров в Ставке, с согласия Думера, было решено отправить отдельную воинскую часть (предположительно одну пехотную бригаду), но сам Думер истолковал итог встречи по-своему, а именно, что после отправки первой бригады Николай II якобы даст согласие на отправку требуемых Францией 400 тысяч человек, о чем сенатор сообщает в Париж 15 декабря и Сазонову и Пуанкаре 16 декабря.

Весьма вероятно, что Думер стал жертвой обычного приема Николая II, который, как известно, часто давал посетителям надежду на выполнение их просьбы, но затем действовал по-другому. Напротив, Ж. Пенго, один из французских исследователей истории дипломатии во время первой мировой войны, уверенно утверждает (правда, без ссылок на какие-либо документы), что Россия дала согласие на отправку "в виде опыта" одной бригады, затем согласилась и на 400 тысяч солдат, но затем "обманула" Францию27 .

Не исключено, что Думер, не добившись ни от Ставки, ни от Петрограда никаких твердых обещаний, не желая признавать свой проигрыш (эмиссар был ближайшим соратником только что назначенного военного министра в только что назначенном правительстве), рапортовал Парижу об успехе, намереваясь в будущем свалить все неудачи в переговорах о посылке русских войск во Францию на Николая II, то есть сознательно ввел Пуанкаре и правительство в заблуждение (или в союзе с кем-то из членов правительства или с самим Пуанкаре), зная, что французское общественное мнение, традиционно недоверчивое к России, полностью поддержит его версию. Не хотел ли сенатор "уберечь" новое правительство от возможной критики в адрес ее премьер-министра? Так, 14 декабря, после посещения Ставки, в разговоре с Сазоновым Думер признался, что "...достигнутое им [соглашение с Алексеевым. - М. Ч. ] не вполне оправдывает его надежды, он тем не менее старался показать, что будто он в общем доволен и этим, делал вид, что верит осуществимости главной своей мысли после того, как предположенный опыт [отправки одной бригады. - М. Ч. ] увенчается успехом"28 . До сих пор нельзя с точностью говорить о факте подписания какого-либо официального соглашения между Францией и Россией по итогам переговоров Думера с Николаем II в декабре 1915 г., что тоже наводит на определенные размышления. Об этом соглашении говорят многие исследователи, занимавшиеся историей Особых бригад, но ни один из них ни разу не публиковал его и ни разу не ссылался на его точный текст, предпочитая общие выражения. Французский историк, занимавшийся историей пребывания Особых бригад во Франции Р. Адан, изучивший парижский военный архив и архивы французского министерства иностранных дел, вообще ни словом не обмолвился о подписании какого бы то ни было документа в ходе миссии Думера. Скорее всего, обещание отправить войска во Францию были сделаны царем (или Алексеевым) только в устной форме.

Удивительно, но если верить Пуанкаре, по прибытию в Париж (где Думер получит официальные поздравления правительства за блестяще выполненную миссию!) французский сенатор был полностью уверен, что "царское правительство после опыта с первой бригадой будет ежемесячно посылать нам войска". Когда в Париже окончательно выяснилось, что Петроград не собирается отправлять во Францию требуемое количество солдат, "скифская хитрость" вызвала негодование. Во Франции так были уверены в успехе предприятия, что Пуанкаре буквально кипит от злости (22 декабря 1915 г.): "Что стало с теми великолепными обещаниями, которые были даны Полю Думеру? Россия вручила нашему посланцу кусок "шагреневой кожи"" (не забудем, что сначала сам Пуанкаре, по его же словам, относился к "победоносным" заявлениям Думера о выполнении им своей миссии скептически). В первых числах января 1916 г. Думер продолжал верить в обещание Николая II,

стр. 46


несмотря на полученные Пуанкаре разочаровывающие телеграммы. Он, Думер, "выражает готовность еще раз поехать в Россию в марте, чтобы обеспечить осуществление данных ему обещаний"29 . Как известно, об отправке русских войск во Францию будут вести переговоры другие люди - министр юстиции Р. Вивиани и Тома. Таким образом, несмотря на постигшее разочарование, Париж собирался и дальше добиваться своего. Уже 1 января 1916 г. во французском МИДе снова поднимается вопрос о необходимости добиться от России отправки войск на Западный фронт.

В связи с тяжелой ситуацией на Балканах весной 1916 г. французский Генштаб решил отправить в Македонию русскую бригаду, сняв ее с франко-германского фронта (на который она еще не успела прибыть). Проект был настолько близок к осуществлению, что в конце марта 1916 г. французское военное министерство составило расчеты по высадке 1-й Особой бригады в Греции и по ее снабжению. Алексеев решительно возражал против подобного плана, справедливо полагая, что офицеры и солдаты готовились воевать только во Франции, а отправка в Македонию понизит их боевой дух. Взамен Алексеев предложил сформировать 2-ю Особую бригаду и направить ее именно в Македонию. На данном проекте особенно настаивали представители французского правительства, прибывшие 5 мая 1916 г. в Россию - Вивиани и Тома30 ; на следующий день они получили аудиенцию у Николая II. Французское правительство считало, что прибытие русских войск на Балканы может сильно поднять дух славянских народов, повлиять на болгар (союзников Германии) для снижения их боеспособности и заставить нейтральную Румынию выступить против Германии. Подобного мнения придерживался и посол России во Франции Извольский.

В отличие от отправки русских войск во Францию, присутствие русских войск в странах Балканского полуострова, где в течение давнего времени Россия имела собственные интересы, все-таки являлось более необходимым для России в политических целях (по крайней мере, для усиления влияния среди православного населения).

С другой стороны, можно было предвидеть, что вековая мечта России закрепиться на Босфоре, несмотря на все возможные выгоды от этого - не более чем миф, поскольку ни одна европейская держава никогда не позволила бы ни России, ни какому-либо другому государству укрепить собственное влияние в зоне проливов31 .

Несмотря на твердое желание представителей французского правительства, находящихся в Петрограде, настаивать перед Николаем II об отправке 400 тысяч человек во Францию, Палеолог в ходе первой же беседы с ними в стенах французского посольства сразу заявил эмиссарам, что их просьба не будет удовлетворена, за исключением "посылки нескольких бригад". Вместе с тем истинные цели Вивиани и Тома в отношении отправки русских войск во Францию не совсем ясны: действительно ли они намеревались требовать от царя отправки 400 тысяч человек? Об этом мы знаем только со слов Палеолога, на которые, кстати, ссылаются и Адан, и Кокфилд, но не имеем под рукой письменных инструкций для эмиссаров (при условии, разумеется, если они вообще существовали). В то время как Базили 10 мая 1916 г. написал Сазонову, что, по мнению генерала Беляева, требования французов теперь являются "гораздо более скромными, чем пожелания г-на Думера" и ограничиваются отправкой нескольких бригад32 .

В итоге 11 мая 1916 г. в Могилеве представители французского правительства Вивиани и Тома, с одной стороны, и Алексеев, с другой, подписали соглашение, по которому Россия обязывалась послать во Францию и Македонию - помимо 1-й и 2-й бригад (формирование последней начнется 24 мая) - еще пять общим количеством всего в 50 тыс. человек плюс подкрепления в 10 тыс. человек. Все расходы по перевозке, вооружению и содержанию бригад брало на себя французское правительство33 . (17 мая Тома подписал с военным министром России протокол, регулировавший вопросы снабжения Русского фронта артиллерией.). Все пять бригад перво-

стр. 47


начально предназначались для Западного фронта, но впоследствии главнокомандующий французскими армиями Ж. -Ж. Жоффр решил отправить часть бригад во Францию, другую - на Балканы. К сожалению, детали переговоров Вивиани и Тома с Николаем II пока остаются неизвестными.

Однако, заранее уведомив французское правительство, Россия отправила за границу из обещанных пяти бригад всего две (3-ю и 4-ю Особые пехотные бригады). Во-первых, сказались большие потери на русском фронте и необходимость их восполнения внутри России. Во-вторых, сказалась и небезопасность плавания из-за действия германских подводных лодок в Белом море. В-третьих, в августе 1916 г. в войну на стороне Антанты вступила Румыния. Боевые действия она вела неудачно, и в декабре был образован Румынский фронт, на который перевели русские части с Северного и Западного фронтов, а вместо них отправили 5-ю, 6-ю и 7-ю Особые пехотные бригады, приготовленные к отправке во Францию. К отказу Петрограда от посылки обещанных бригад Париж, разумеется, отнесся отрицательно. Так, еще в июле 1916 г. (когда в России формировалась 3-я Особая бригада), по прибытию в Париж Беляева с наградами для французской армии, Пуанкаре ядовито заметил: "Их легче послать, чем солдат". Всего, по данным французского Генштаба, в 1916 г. во Францию и на Балканы к ноябрю 1916 г. было отправлено 745 офицеров и 43.547 нижних чинов34 .

С одной стороны предложение Думера об отправке на Западный фронт русских солдат в качестве "пушечного мяса" выглядело и выглядит более чем цинично. С другой стороны, сам Думер и французское правительство прилагали все усилия для спасения своей страны, своей родины. Было бы, по крайней мере, странным, если бы Париж заботился о благополучии другой державы в ущерб собственным интересам. В начале 1915 г., когда Париж, Лондон и Петроград еще договаривались о предполагаемом послевоенном разделе "турецкого наследства", французский президент сказал: "Мы [Франция. - М. Ч. ] знаем устремления России и желаем, чтобы они могли осуществиться, но мы не можем принести при этом в жертву свои устремления"35 .

Следует признать, что в самом факте отправки русских войск на чужбину не было ничего трагического и неординарного. Так, в 1799 г. для борьбы с революционной Францией Павел I в разное время отправил три экспедиционных корпуса (хотя тогда Россия не имела общей линии фронта с противником, то есть Францией): в Италию (во главе с А. В. Суворовым), в Голландию (под командованием генерала И. И. Германа в составе англо-русского экспедиционного корпуса) и Швейцарию (во главе с генералом Нумсеном, которого сменит А. М. Римский-Корсаков)36 . Более того, во время первой мировой войны за пределами России (на Кавказском театре военных действий) с ноября 1915 г. уже сражались русские части - Экспедиционный корпус в Персии генерала Н. Н. Баратова (к апрелю 1916 г. его численность достигала свыше 25 тыс. человек, то есть не меньше, чем будет на Западном или Салоникском фронтах!), а в самой России воевали против общего врага английский, французский и бельгийский автодивизионы (численность которых, разумеется, была несопоставимой с численностью Особых бригад: так, в бельгийском автодивизионе насчитывалось всего около 350 человек)37 .

На Западноевропейском театре военных действий уже находились и будут находиться не только русские войска (около 20 тысяч человек). К весне 1916 г. во Франции сражались, помимо пяти английских армий (свыше 2 млн. человек), 80 тысяч бельгийцев (оказавшихся на французском фронте по объективным причинам - после вероломного нападения Германии на Бельгию войскам короля Альберта пришлось сражаться, отступая, естественно, во Францию) и воинские контингента, прибывшие с других континентов: с сентября 1914 г. - индийцы (общая численность составит 2 пехотные и 2 кавалерийские дивизии - 70 тыс. человек), с декабря 1914 г. - канадцы (450 тыс. человек). За пять дней до прибытия первого эшелона 1-й Особой пехотной бригады, в Марселе высадилась 1-я пехотная бригада из Южно-Африканского Союза (к концу войны численность войск этой страны на Западном фронте

стр. 48


вырастет до 50 тыс. человек), а несколько дней спустя после прибытия русских войск во главе с генералом Н. А. Лохвицким в Марсель прибудут войска из Австралии и Новой Зеландии (их общая численность составит свыше 300 тыс. человек). То есть во Францию прибыли сотни тысяч солдат и офицеров из Северной Америки, Африки, Азии и Австралии. Правда, в отличие от России, ни одна из этих стран (за исключением небольшой Бельгии) не имела с державами германского блока общей линии фронта, но вместе с тем нельзя не отметить, что расстояние до дома, например, индийцев и австралийцев, от Франции, несопоставимо по сравнению с расстоянием от России до Франции.

В дальнейшем в составе союзных армий на Западном фронте будут воевать: с февраля 1917 г. - португальцы (2-дивизионный Португальский экспедиционный корпус, - свыше 40 тыс. человек), с июня 1917 г. - американцы (к 11 ноября 1918 г. их численность составит 2 млн. человек, в том числе 14 тыс. индейцев), с января 1918 г. - поляки (летом будут созданы две пехотные дивизии, - всего свыше 17 тыс. человек) и чехи со словаками (к концу войны - 7-тысячная бригада), с апреля 1918 г. - итальянцы (один армейский корпус)38 . Причем итальянцы, как известно, имели общую линию фронта с Австро-Венгрией, союзником Германии.

Принято считать, что одной из причин согласия Николая II на отправку русских войск во Францию сыграл экономический фактор, то есть экономическая зависимость России от Франции и Англии, хотя не следует забывать, что Россия играла равную с ними роль в военном плане, поскольку располагалась на одном из флангов самого главного и опасного противника Центрального союза - Германии: без России Германия быстро бы расправилась с Парижем, но без Парижа и Лондона Германия не менее быстро разгромила бы и Россию. (Иногда мы забываем, что, выполняя союзнический долг до самого конца, Россия тем самым спасала не только Париж и Лондон, но и самое себя, поскольку в случае поражения французских и английских армий следующей жертвой Германии оказалась бы именно Россия.) Думается, во время войны Петроград имел теоретические возможности для увеличения своего веса на международной политической арене, но он не смог (не хотел?) их реализовать. Вспомним, как торговались Италия или Румыния за выгоды для своей страны перед объявлением войны державам Центрального союза, хотя об отсталости экономики этих государств по сравнению с ведущими западными державами - особенно Румынии, где господствовал аграрный сектор - и говорить не приходится39 . Поскольку в этих странах господствовал германский капитал, как в России французский, следовало ожидать, что они неминуемо присоединятся к Германии, как Россия к Антанте, но Рим (в котором была хорошо поставлена прогерманская пропаганда) и Бухарест, наоборот, занимают выжидательную позицию. Более того, Италия, исходя из тех же принципов "державного эгоизма", перед объявлением войны (которую в мае 1915 г. объявила Австро-Венгрии, и только в августе 1916 г. Германии), занималась настоящим шантажом в отношении обоих враждебных лагерей40 . Перечисляя итальянские требования (Рим, например, потребовал от Петрограда держать на русско-австрийском фронте определенное количество войск, чтобы Вена "не сосредоточила все свои усилия против итальянской армии"), Пуанкаре назвал их "львиными"41 . (Не забудем и об Японии, потребовавшей от Антанты в обмен на солдат льгот и привилегий для своей страны.)

Вместе с тем и Румыния прекрасно чувствовала собственную важность: когда Петроград спросил мнение Бухареста относительно прохода русских войск через его территорию, тот отреагировал весьма жестко: только после того, как Румыния войдет в состав Антанты и при условии выдвижения к ее границам русской армии - "в размерах, ею [Румынией. - М. Ч. ] указываемых" (телеграмма Сазонова царю от 23 октября 1915 г.). Причем, как указывал 4 марта 1916 г. Алексеев Сазонову, Румыния старается руками 250 тыс. русских солдат захватить Трансильванию и Буковину42 . Спустя полгода Ру-

стр. 49


мыния оставалась на прежних позициях, предъявляя новые требования России. Весной 1916 г. генерал По высказался совершенно недвусмысленно: "Надо заставить Румынию открыто перейти на нашу сторону"43 . Аналогично в мае того же года говорил и Жоффр Палеологу. Разве Испания, - страна, чья экономика находилась на низшем, по сравнению с французской, уровне, - ставила какие-либо подобные условия Франции, когда, будучи, как и Румыния, нейтральной страной, разрешила пропустить через свою территорию португальские войска? (Португалия, находившаяся с начала XVIII в. в сфере влияния Англии, вступила в войну только в марте 1916 г.)

Соответственно, наличие слабой экономики в каком-либо государстве не всегда означает подчиненность этого государства интересам других, более развитых держав. В данном случае, то есть на примерах Италии и Румынии, очевидно, что широко распространенный тезис о подчиненности России в первую мировую войну ведущим странам только из-за ее экономической отсталости не совсем точен и требует всестороннего и глубокого анализа.

Как известно, с начала войны вплоть до лета 1917 г. Россия почти беспрекословно выполняла все стратегические "заказы" Парижа и Лондона. О какой самостоятельной роли России во время первой мировой войны может идти речь, когда даже военное руководство в лице Алексеева уже заранее ставило себя в зависимое положение, совершенно недвусмысленно заявляя об "особой необходимости и желания сохранить добрые отношения [с союзниками. - М. Ч. ]". Предъявляя столь унизительное для Петрограда требование отправить русских солдат на Западный фронт, совершенно не считаясь ни с какими моральными принципами (впрочем, в политике иначе и не бывает), Париж, - может быть, как ни парадоксально, - даже не беспокоился порвать союзнические отношения с Россией, и не опасался, что это весьма циничное предложение может способствовать переходу России во вражеский лагерь.

С другой стороны, в декабре 1916 г. - начале мая 1917 г. Франция в первый и последний раз встретила серьезную и единодушную оппозицию со стороны царя, Ставки и правительства России. Вместо требуемого 400-тысячного контингента Николай II дал согласие сначала на одну, потом на вторую пехотную бригаду с русским офицерским командным составом, а 11 мая 1916 г. подписал соглашение об отправке воинского контингента (пяти бригад) в пять раз меньшего, чем требовала Франция в лице Думера (из расчета 80 тыс. солдат, включая 1-ю и 2-ю Особые пехотные бригады), и на принципиально иной основе, то есть в качестве самостоятельной воинской единицы, а не как "говорящие орудия". К тому же три Особые бригады не были отправлены за границу вообще (хотя и в силу объективных причин). В действительности Россия отправила во Францию и на Балканы около 45 тыс. человек, - в девять раз меньше, чем требовал Париж! Получается, что для царя и его правительства все-таки существовала некая грань, за которую он не собирался выходить, выполняя требования союзников, - нашел же Николай II политическое мужество и решимость не согласиться в октябре 1916 г. на предложение Бьюкенена прислать в Россию японские войска в обмен на Северный Сахалин и отказать Парижу дважды - в декабре 1915 г. и в мае 1916 г. - в 400 тыс. солдат, а в августе 1916 г. - в посылке трех бригад! Хотя во второй половине 1916 г. ГУГШ всерьез рассматривало вопрос о развертывании во Франции Особого пехотного корпуса, дальше переписки по данной проблеме дело не двигалось44 . Более того, в мае 1916 г. Вивиани и Тома, скорее всего, уже не настаивали на посылке 400 тыс. человек, что тоже можно записать в актив внешнеполитической линии Николая II. Не случайно Палеолог записал в свой дневник 17 мая 1916 г.: "...результат миссии Вивиани сводится к посылке 50 тыс. человек во Францию или, скорее, к обещанию это сделать"45 . Более того, вопрос об отправке русских войск во Францию в 1917 г., который предлагалось обсудить в конце 1916 г., больше никогда не поднимался Парижем, о чем "забывали" советские исследователи. На предложение прислать во Францию русских рабочих 26 февраля 1916 г. МИД

стр. 50


России известил Извольского, чтобы тот передал французам "в наиболее мягкой форме и с указанием, насколько для нас прискорбно, что мы не можем оказать им просимой союзнической услуги". Более того, послу велели передать "добрый совет" Парижу: "Может быть, французское правительство сочтет возможным прибегнуть к той же мере привлечения [рабочих на заводы. - М. Ч. ] китайцев, либо сербских беженцев"46 .

Итак, отправляя по просьбе союзников русские войска за границу, то есть потерпев на первый взгляд поражение в дипломатических переговорах, Николай II и его правительство все-таки сумели выиграть это противоборство, поскольку в Европу было отправлено меньшее количество солдат, чем ожидали в Париже и Лондоне. Вместе с тем, в рамках развития отношений с союзниками Николай II все же отправил несколько бригад без малейшей вероятности того, что они смогут повлиять на стратегическую ситуацию и на повышение международного авторитета России.

Примечания

1. В тексте даты указываются по новому стилю.

2. ДАНИЛОВ Ю. Н. Русские отряды на французском и македонском фронтах. 1916 - 1918 гг. Париж. 1933, с. 10.

3. Ставка и министерство иностранных дел. - Красный архив, 1928, N 1(26), с. 28, 9 - 10; Международные отношения в эпоху империализма (МОЭИ). сер. III. 1878 - 1917 гг. М. -Л. 1935, т. VI, ч. 1, с. 285 - 286; там же, ч. 2, с. 24, 125, 266, 285, 314 - 316, 339 - 340; ПУАНКАРЕ Р. На службе Франции. 1914 - 1915. Т. 1. М. -Минск. 2002, с. 188, 417; БЬЮКЕНЕН Дж. Мемуары дипломата. М. -Минск. 2001, с. 197 - 198; БЕРТИ Ф. За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже (1914 - 1919). М. -Л. 1927, с. 41, 44, 65; PINGAUD A. Histoire diplomatique de la France pendant la Grande Guerre. T. 1. P. 1932, p. 142, 148 - 149.

4. ЛЕБЕДЕВ В. И. Из рядов французской армии. М. 1916, с. 172 - 174; ЛЛОЙД-ДЖОРДЖ Д. Речи, произнесенные во время войны. Минск. 2003, с. 108, 109; Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 15304, оп. 1, д. 194, л. 138.

5. COCKFIELD J.H. With snow on their boots: the tragic odyssey of the Russian Expeditionary Force in France during World War I. N. -Y. 1998, p. 2 - 3; БЕРТИ Ф. Ук. соч., с. 28.

6. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., с. 180; МОЭИ, сер. III. Т. VI, ч. 1, с. 181, 182 (примеч.).

7. COCKFIELD J.H. Op. cit., p. 20; МОЭИ, т. VI, ч. 1, с. 189; РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 2, л. 4.

8. МОЭИ, т. VI, ч. 2, с. 36, 49; Архив внешней политики Российской Империи (АВПРИ), ф. 134, оп. 473, д. 36, л. 3, 4, 6. См. также: PINGAUD A. Op. cit., p. 115.

9. РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 2, л. 7 - 8, 17 - 19, 25; ДАНИЛОВ Ю. Н. Ук. соч., с. 11; ПАВЛОВ А. Ю. Русские экспедиционные силы во Франции и на Балканах в годы Первой Мировой войны (1916 - 1918). СПб. 1998, с. 8; Красный архив 1928, N 1(26), с. 47. Там же, 1928, N 3(28), с. 7, 8; ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., с. 473; ПИСАРЕВ Ю. А. Военное сотрудничество России с Сербией и Черногорией в 1915 г. - Исторические записки, 1981, т. 106, с. 56 - 57, 67.

10. Красный архив, 1928, N 2 (27), с. 30; АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 474/494, л. 9, 13; ф. 187, оп. 524, д. 3222, л. 125, 134 - 136; РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 2, л. 10, 11, 14; МОЭИ, т. X, с. 200.

11. АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 474/494, л. 20; д. 475/495, л. 10; КАРХАНИН М. В. Русские войска во Франции. 1916 - 1918. - Военно-исторический вестник, 1956, N 7, с. 4. С 19 февраля 1915 г. по 9 января 1916 г. англо-французские войска провели т.н. Дарданелльскую операцию, закончившуюся неудачно (в операции приняли участие солдаты Иностранного легиона, среди которых были и наши соотечественники). - РГВИА, ф. 15304, оп. 2, д. 88, л. 2. Для усиления своего присутствия в предстоящей операции Россия даже пыталась купить у Бразилии два броненосца. - АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 86, л. 3 - 4; ф. 187, оп. 524, д. 3222, л. 22; ф. 138, оп. 467, д. 473/493, л. 2.

12. АВПРИ, ф. 323, оп. 617, д. 57, л. 15; РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 2, л. 21. См. также: ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 128, 152. В сентябре 1915 г. Ставка намеревалась отправить для занятия части Македонии на помощь союзникам одну отдельную роту, которую надлежало сформировать в Одесском военном округе. - АВПРИ, ф. 323, оп. 617, д. 63, л. 2; КАШИРИН В. Б. Несостоявшаяся экспедиция русских вооруженных сил на Балканы осенью 1915 г. - Новая и новейшая история, 2004, N 6; МОЭИ, сер. III, т. VIII, ч. 1, с. 101 - 103, 283; АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 478/498, л. 10; д. 482/503, л. 11 - 12, 19, 47; ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 89, 126.

13. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 233; ADAM R. Histoire des soldats Russes en France. 1915 - 1920. Les damnes de la guerre. P. 1996, p. 14; БЕРТИ Ф. Ук. соч., с. 72, 97, 117; ИГНАТЬ-

стр. 51


ЕВ А. А. Пятьдесят лет в строю. М. 1988, с. 604; РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 2, л. 45; АВПРИ, ф. 187, оп. 524, д. 3258, л. 3, 3об., 5 - 7, 9.

14. АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 104, л. 26, 33; ИГНАТЬЕВ А. А. Ук. соч., с. 605.

15. РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 2, л. 43, 47 - 50об., 51 - 52, 53; АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 133, л. 19 - 20. Там же, д. 154, л. 38 - 39; ADAM R. Op. cit., p. 19, 213; Красный архив, 1928, N 3 (28), с. 18; 1928, N 6 (31), с. 40 - 41.

16. КЕРСНОВСКИЙ А. А. История Русской Армии. Т. 4. М. 1994, с. 25.

17. ПАЛЕОЛОГ М. Дневник посла. М. 2003, с. 399 - 401; БЕРТИ Ф. Ук. соч., с. 98; ВАЛЕНТИНОВ Н. Русские войска во Франции и Македонии. - Военно-исторический сборник. Труды военно-исторической комиссии. М. 1920, вып. IV, с. 7.

18. РГВИА, ф. 15304, оп. 2, д. 33, л. 2, 3.

19. Дневники императора Николая II. М. 1991, с. 559, 560.

20. ADAM R. Op. cit., p. 19, 20; PINGAUD A. La mission de M. Doumer en Russie (1915). - Revue des deux mondes. 1932, t. IX, p. 870 - 871; ПАВЛОВ А. Ю. Ук. соч., с. 21; его же. Франко-русские переговоры об отправке русских войск во Францию в 1915 - 1916 гг. - Первая мировая война и международные отношения. СПб. 1995, с. 129; РГВИА, ф. 2003, оп. 1, д. 1151, л. 1.

21. Цит. по: ADAM R. Op. cit., p. 20; Красный архив, 1928, N 6 (31), с. 45.

22. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2., с. 261; Красный архив, 1931, N 1 (44), с. 153; 1928, N 6 (31), с. 42.

23. COCKFIELD J.H. Op. cit., p. 27 - 28.

24. Красный архив, 1928, N 6 (31), с. 45; 1928, N 3 (28); 1931, N 1 (44), с. 153; ВАЛЕНТИНОВ Н. Ук. соч., с. 8.

25. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 268; COCKFIELD J.H. Op. cit., p. 26 - 27; МОЭИ. М. -Л. 1937, т. IX, с. 624 - 625; АВПРИ, ф. 138, on. 467, д. 336/339, л. 1, 8 - 9, 10 - 10об.; д. 353/355, л. 6-6об. Если верить Палеологу, в декабре 1915 г. Сазонов сказал: "Когда русский солдат не чувствует под ногами землю собственной страны, он ничего не стоит; он тут же полностью теряет бодрость духа". - ПАЛЕОЛОГ М. Ук. соч., с. 567.

26. ADAM R. Op. cit., p. 14.

27. Красный архив, 1928, N 6 (31), с. 46; ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 261; Красный архив, 1931, N 1 (44), с. 153; ДАНИЛОВ Ю. Н. Ук. соч., с. 25. См. также: АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 336/339, л. 11; МОЭИ, т. IX, с. 380; PINGAUD A. La mission de M. Doumer, p. 871 - 872.

28. Красный архив, 1928, N 6 (21), с. 46.

29. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 298, 272.

30. ДАНИЛОВ Ю. Н. Ук. соч., с. 30; Красный архив, 1928, N 3 (28), с. 48 - 49. О просьбах Парижа срочно отправить бригаду в путь см.: АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 154, л. 40, 57, 65.

31. Ф. Берти записал в своем дневнике за 26 февраля 1915 г., что в Париже убеждены, что Англия и Франция должны занять "Константинополь раньше России, дабы московит не имел возможности совершенно самостоятельно решить вопрос о будущем этого города и проливов...". - БЕРТИ Ф. Ук. соч., с. 50.

32. ПАЛЕОЛОГ М. Ук. соч., с. 503; ADAM R. Op. cit., p. 21; COCKFIELD J.H. Op. cit., p. 48; Красный архив, 1928, N 3 (28), с. 48, 49.

33. 3-я Особая бригада должна была отправиться из Архангельска 14 августа, 4-я - 14 сентября, 5-я - 14 октября, 6-я - 14 ноября, 7-я - 14 декабря 1916 г. - Красный архив, 1928, N 3 (28), с. 49, 50. См. также: АВПРИ, ф. 323, оп. 617, д. 60, л. 50 - 50об.

34. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 514; ДАНИЛОВ Ю. Н. Ук. соч., с. 45; COCKFIELD J.H. Op. cit., p. 59.

35. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 1, с. 501.

36. Суворов, как известно, выиграл Итальянскую кампанию 1799 г., но при Цюрихе (25 - 26 сентября 1799 г.) Римский-Корсаков был разбит будущим наполеоновским маршалом А. Массеной, и Суворову, шедшему к нему на соединение (Швейцарский поход), пришлось отступить в Россию. Судьба англо-русского экспедиционного корпуса оказалась еще более трагической: в первом же бою Герман был взят в плен, а затем, после ряда поражений, корпус разложился. Об англо-русском экспедиционном корпусе см.: ЕГОРОВ А. Конфуз союзного войска. - Родина, 1996, N 6.

37. ПОПОВА С. С. Военные злоключения бельгийцев в России. - Военно-исторический журнал, 1996, N 2; "Никогда бельгийские военные не будут проливать русскую кровь". - Источник, 2000, N3, с. 12 - 36; "Впервые в эту войну": британский бронедивизион в России. 1916 - 1917. - Исторический архив, 1994, N 6; СТРЕЛЯНОВ (КАЛАБУХОВ) П. Н. Корпус генерала Баратова. М. 2002, с. 22.

38. SEGRETAIN F., HERVET P. Les troupes alliees en France. 1914 - 1918. P. 2000, p. 12 - 65.

39. Экономика Италии была подорвана еще Триполитанской войной (1911 - 1912 гг.), а начало первой мировой войны привело "итальянскую экономику в состояние своеобразного шока". - История Италии. Т. 2. М. 1970, с. 312 - 322, 412. См. также: КИРОВА К. Э. Западная

стр. 52


Европа. 1917-й. М. 1977, с. 126; ЛЮБИН В. П. Италия накануне вступления в первую мировую войну. М. 1982, с. 40 - 41, 109. Главной статьей экспорта Румынии, свыше 80% населения которой составляли крестьяне, на 1913 г. составляло зерно и зерновые продукты. - ГРИНВАЛЬД К. К. Румыния (экономический очерк). Пг. 1917, с. 1, 15, 80 - 81. См. также: САВИН Т. Иностранный капитал в Румынии (1859 - 1945 гг.). М. 1950, с. 72, 75.

40. История дипломатии. Т. 3. М. 1965, с. 9. Запись в дневнике британского посла в Париже за 11 октября 1914 г.: "...Италия ждет, кто ей предложит больше". - БЕРТИ Ф. Ук. соч., с. 34.

41. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 1,с. 560.

42. Красный архив, 1928, N 3 (28), с. 9 (прим.), 15; АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 363/368, л. боб, 7; ПАЛЕОЛОГ М. Ук. соч., с. 493; ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., т. 2, с. 184.

43. Цит. по: ЕМЕЦ В. А. Противоречия между Россией и союзниками по вопросу о вступлении Румынии в войну (1915 - 1916). - Исторические записки, 1956, т. 56, с. 63; ПАЛЕОЛОГ М. Ук. соч., с. 501. О политическом давлении на Румынию со стороны Антанты с первых же дней войны см.: VESA V. Les relations politiques roumano-francaises au debut du XX siecle (1906 - 1916). Bucuresti. 1986, p. 95 - 117.

44. РГВИА, ф. 15304, оп. 3, д. 8, л. 30, 27об. Более того, Лохвицкий, оставаясь последовательным сторонником преобразования 1-й Особой бригады в дивизию, не исключал возможности развертывания этой дивизии "...при дальнейшей присылке войск, в корпуса и даже армию". Там же, ф. 15304, оп. 3, д. 8, л. 27об.

45. ПАЛЕОЛОГ М. Ук. соч., с. 513.

46. АВПРИ, ф. 187, оп. 524, д. 3258, л. 7.


© library.rs

Permanent link to this publication:

https://library.rs/m/articles/view/ПЕРЕГОВОРЫ-СОЮЗНИКОВ-С-РОССИЕЙ-ОБ-ОТПРАВКЕ-РУССКИХ-ВОЙСК-НА-ЗАПАДНЫЙ-ФРОНТ-И-НА-БАЛКАНЫ-1914-1916-гг

Similar publications: LSerbia LWorld Y G


Publisher:

Сербиа ОнлинеContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.rs/Libmonster

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

М. К. ЧИНЯКОВ, ПЕРЕГОВОРЫ СОЮЗНИКОВ С РОССИЕЙ ОБ ОТПРАВКЕ РУССКИХ ВОЙСК НА ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ И НА БАЛКАНЫ (1914-1916 гг.) // Belgrade: Library of Serbia (LIBRARY.RS). Updated: 02.03.2021. URL: https://library.rs/m/articles/view/ПЕРЕГОВОРЫ-СОЮЗНИКОВ-С-РОССИЕЙ-ОБ-ОТПРАВКЕ-РУССКИХ-ВОЙСК-НА-ЗАПАДНЫЙ-ФРОНТ-И-НА-БАЛКАНЫ-1914-1916-гг (date of access: 29.03.2024).

Publication author(s) - М. К. ЧИНЯКОВ:

М. К. ЧИНЯКОВ → other publications, search: Libmonster SerbiaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Сербиа Онлине
Belgrade, Serbia
696 views rating
02.03.2021 (1123 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
Айзек Азимов умер... Законы роботехники, то ж... Кто Новый Мир в полях построит?
Мы живём, как во сне неразгаданном, На одной из удобных планет. Много есть, чего вовсе не надо нам, А того, что нам хочется, нет. Игорь Северянин
Мы живём словно в сне неразгаданном На одной из удобных планет Много есть, что нам вовсе не надобно А того, что нам хочется не... Игорь Северянин
The Empire says goodbye , But it doesn't go away..
All about money and Honest Anglo-Saxons and justice
Words, words, words...
Catalog: Экономика 
Words Words Words
Catalog: Экономика 
EAST IN EUROPE: DUBROVNIK TO MOSTAR
235 days ago · From Сербиа Онлине
Пока Мы, обычные люди спали, случилась Тихая Революция. Мы свернули в Новый рукав Эволюции... Новая Матрица еще не атакует, но предупреждает...
КРЕМЛЬ, "ГАЗПРОМ" И СРЕДНЯЯ АЗИЯ
305 days ago · From Сербиа Онлине

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.RS - Serbian Digital Library

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

ПЕРЕГОВОРЫ СОЮЗНИКОВ С РОССИЕЙ ОБ ОТПРАВКЕ РУССКИХ ВОЙСК НА ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ И НА БАЛКАНЫ (1914-1916 гг.)
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: RS LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Serbian Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.RS is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Serbia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android