Libmonster ID: RS-253

В современном сербском языке предлог у, независимо от происхождения, сочетается с тремя падежами: родительным, винительным и предложным. При этом конструкция у + родительный в современном сербском литературном языке обычно считается архаизмом и/или регионализмом. К. Фелешко по этому поводу отмечает: "Все значения и синтаксические позиции, характеризующие у + родительный, свойственны в то же время конструкции код + родительный" [1. С. 124]. Однако конструкция у + родительный является неконкурентоспособной, если лексический экспонент наделен ингерентным семантическим признаком одушевленности. Различия в статусе конструкции у + родительный в славянских языках побуждает исследователей обратиться к диахронической перспективе данной синтаксемы1. Синтактико-семантический профиль древнесербского оу + родительный, засвидетельствованный в сербских грамотах и письмах, явно указывает на то, что уже в первые 250 лет существования сербской письменности данная конструкция была склонна к редукции и проигрывала по сравнению с более молодой и жизнеспособной конструкцией конь + родительный2.

Анализ древнесербских примеров, засвидетельствованных в использованных источниках, проведенный с учетом употребления данной конструкции в церковнославянских канонических памятниках (см. [4]), в рамках теории семантических локализаций (см. [5]), приводит к следующим выводам.

Родительный с предлогом оу является, прежде всего, формализатором спациальной юксталокализации (лат. iuxta - рядом, около) [6. С. 19], эксклюзивной [7. S. 281] пространственной семантемы, которая сводится к пропозиции объект локализации расположен в непосредственной близости ориентира. Остальные значения и функции считаются отражением юксталокализации, конкретизированной в субполях локативности, аблативности и адлативности, определяемых директивностью. Учитывая тот факт, что исследуемая конструкция может упо-


Павлович Слободан - д-р филол. наук, доцент кафедры сербского языка и лингвистики Новисадского университета (Сербия).

1 Словенскому языку, например, эта конструкция не знакома, в то время как в чешском и русском языках ее употребление стабильно (см. [2. S. 257]).

2 В качестве источников в данной работе использовались древнесербские грамоты и письма, относящиеся по жанру к административно-деловой письменности и ярче всего отражающие все особенности древнесербского языка. В соответствии с требованиями, относящимися к филологическому исследованию древнего текста, в работе указывается год появления документа, номер документа (по регистру С. Павловича [3. С. 341 - 388]) и номер строки, в которой пример встречается.

стр. 21

требляться как с директивными, так и с индирективными глаголами, и в зависимости от этого являться локативной, аблативной или адлативой, синтаксему оу + родительный можно считать нейтральной в плане директивности [± директивность].

В субполе локативности, а именно в сочетании с индирекитивными глаголами (как эксплицитными, так и имплицитными), оу + родительный сохраняет немодифицированное значение спациальной юксталокализации лишь в том случае, если в качестве лексического экспонента используется имя существительное с ингерентным семантическим признаком [- одушевленность], т.е. географическое название (апеллятив или топоним): и  нєоугашєноу бы|ти| вь  . и оу гроба чьстьнаго (1200, N 3. 65), нива оу доуба  порєдь млачиць що дадє николиць и брат моу храниславь за гробь (1346, N 94. 143), и оу мрамора нива (1346 - 1347, N 95. 157), И  приложи цр|с|тво ми ... и ливада оу  лоуга и с лоугомь . и нива ниже лоуке а выше м'лач'на конь стльпа бгородичина на самомь  оу кр|с|та (1348, N 103. 10), нива оу  при кашакоули (1366, N 153. 290), и на том 'ж|д|є поутоу оу трьна хатарь (1398, N 269. 20).

Начиная с середины XIII в. наряду с синтаксемой оу + родительный в значении локативной юксталокализации начинает употребляться родительный падеж с новым деноминальным предлогом конь, не зафиксированным в канонических текстах (ср. старославянское искони, древнесербское коньць, русское конец). Со временем эта конструкция встречается все чаще: сьставихь и оутврьдихь сь  ... сєло . лятинє . конь моста . и мость како га постави дядь ми (1254 - 1263, N 29. 33), и да кралев 'ство ми рьпиноу конь облє пиргє. от пиргє до пиргє . низь зидь град 'ски обь  странє. (1300, N 45. 115), село  'нык . и зємля ... конь  од потока и вишє поута (1336, N 81. 39), и нива ниже лоуке а вышє м 'лач 'на конь стльпа бгородичина на самомь  оу кр|с|та (1348, N 103. 11), село архилєвица конь црквє с  и одтєси и сь засєлци (1354, N 119. 27), приложисмо и мы вь дарь ... таи села ... конь  сь  мєтохомь (1372 - 1375, N 171. 19), приложихь црьквоу спасовоу оу хвосноу конь митрополиє хвостьньское (1380 - 1381, N 186. 11), приложихь свєтомоу монастироу обитєли  владычицє нашє богородицє  ижє вь  сєла конь новога брьда (1411, N 429. 11), сєло божково конь рибника (1452, N 658. 78).

В конце второй половины XIV в. в синтаксемах, относящихся к субполю локативной юксталокализации, начинает встречаться родительный падеж с деадвербиальным предлогом порєдь: и  що приложи  в'ство ми порєдь млачиць (1343 - 1345, N 89. Б14), нива що  даль льжо и братиянь за доушоу порєдь воиславовє нивє (1346, N 94. 59), нива оу доуба  го порєдь млачиць що дадє николиць и брат моу храниславь за гробь (1346, N 94. 143).

Анализируя приведенные примеры, можно заметить, что немодифицированная спациальность в субполе локативной юксталокализации зафиксирована, прежде всего, в монастырских грамотах и практиках. Это вполне понятно, так как в указанных жанрах древнесербской административно-деловой письменности речь идет о пространстве, представляющем чью-то недвижимость. В связи с тем, что в западных сербских канцеляриях эти жанры не употреблялись, возникает вопрос, насколько актуальна юксталокационная конструкция оу + родительный, лексикализованная неодушевленым существительным, в западном регионе распространения сербского языка.

Если в качестве лексического экспонента синтаксемы оу + родительный используется личное местоимение или существительное с ингерентным семантическим признаком [+ одушевленность], то спациальность в области локативной

стр. 22

юксталокализации модифицируется в семантему пребывание кого-то/чего-то в чьей-то сфере [8. С. 145]: и цариникь твои да стои оу нась. (1234 - 1235, N 8. 32), єрє ми стє писали за соль за калоугєровоу за никоновоу . како є оу климє ньркє (1265 - 1266, N 30. 12), что  дохо|д|кь кра|л|ства ми тамо оу вась  тисоущє (1313, N 54. 2), двиє ста повєллє оу бана стєфана (1333, N 76. 53), тизи соу листи оу лонєтє дєржикя (1355, N 128. 5), а  ни|х| кои сє  оу всои зємли цр|с|ва ми и оу властєль цр|с|ва ми (1362, N 147. 21), царинє  билє вла|с|тєло|м| и трьговцє|м| доубровачки|м| да и|м|  ни оу мнє ни оу мога бра|т| балшє ни оу мога синовца младога гюря (1373, N 167. 8), поясь кои  оу марина (1392, N 223. 2), и този  правитє да  бра|т| и оу сна моу и оу никьшє жарєтикя (1399, N 281. 5), како дрьжа оу гп|с|тва ни  циньцоуловикь цринє (1402, N 316. 2), єто соу ти|з| стар 'ци  никаньдрь и гаврииль били оу гна дє|с|пота и о|в|дє оу на|с| (1424, N 576. 3), разе  било остало оу почтєнного кнєза и оу властє|л| доубровьчкихь двє  литрь злата . (1447, N 671. 5).

Этот семантический нюанс подразумевает, что объект может быть интралокализован, помещен в пространство, принадлежащее указанному лицу. Быть у нас (стояти оу нась) значит находиться в локализаторе, принадлежащем так или иначе нам (в нашем доме, нашем городе, нашей стране), а не только находиться около нас. Таким образом, из сферы спациальной эксклюзии объект практически перемещается в сферу спациальной инклюзии. А синтаксема оу + родительный указывает на того, кому принадлежит имплицитный локализатор3. Располагаться в сфере, принадлежащей кому-то, не значит находиться под его властью, хотя от пребывания в чьей-то сфере до посессивности всего один шаг, что наглядно подтверждает древнесербская административно-деловая письменность: И оу кога сє  лоу|д| отрокь ... да оу томь госпо|д|ра нє ищоу . нь да снищоу кривца (1302, N 48. 11), и оу кога сє  оу црьковнога члвка трьмкє да дава стомоу  дєсєто (1352 - 1353, N 117. 89), ако би сє нашао синь оу го|д|на  водє стєпана (1438, N 615. 30).

И здесь объект локализован, но локализатор к тому же является еще и посессором, в то время как объект локализации получает статус посессума. Абстрагированием локативной юксталокализации синтаксема оу + родительный переходит из семантического субполя спациальности в сферу посессивности.

Относительно семантемы пребывание кого-то/чего-то в чьей-то сфере, являющейся своеобразным сплавом спациальности и посессивности, отметим: с оу + родительный может конкурировать синтаксема конь + родительный, что, однако, засвидетельствовано лишь в документах XV в.: и како  грьгоурь осталь конь господа|р| (1406, N 386. 8), и чимь би био конь нась . да нє боудє оусилова|н|ь одь никогарь изити из'  (1455, N 669.19), и що  било дина|р| . конь  изьгиноуло (1422, N 556. 6).

Итак, очевидно, что оу + родительный с индирективными глаголами изначально вытеснялось из сочетаний, в которых существительные были наделены признаком [- одушевленность]. В ТО время как судьба семантемы пребывание кого-то / чего-то в чьей-то сфере складывалась иначе. Эта конструкция дошла до наших дней, а до XV в. существовала автономно.

Из спациального субполя локативной юксталокализации через семантему пребывание кого-то / чего-то в чьей-то сфере синтаксема оу + родительный могла перейти в субполе темпоральной интралокализации, или симультанности. В


3 Исследуя эту семантическую категорию в русском языке, Г. А. Золотова [9. С. 107 - 109] использует термин посессивный локатив, объединяя таким образом два значения: принадлежность и местонахождение.

стр. 23

древнесербской административно-деловой письменности этот переход был весьма продуктивен: да ходє власи свободно : их добиткь : тако како соу оу бана коулина ходили (1232 - 1235, N 7. 3), що си соу дрьжали виноградє оу г|д|на ми стопочивьшєга кра|л| . то да си и сьдє дрьжє (1289, N 44. 2), и  щє да и|х| дрьжи кра|л|в|с| ми на томь  . кои соу имали оу стопочившєга г|д|на отца кра|л|в|с|ми (1302, N 48. 23), и всаци властєли кои тє стаяти по  да нє оузима цринє тєзи до вєка вєкоу ни оу сна кра|л|в|с| ми да ни оу кога настоєщаго кра|л|я оу срьбли|х| (1345, N 92. 13), И ощє за онєзи царинє  но соу сьги посталє а  билє оу ро|д|итєля цр|с|ва ми . и на  'зи царина|х| да нє плакяю никомоу нищо (1360, N 140. 11), що  ст дрьжаль попь симон оу цара стєфна и доклє   ла црква роушка  во и мокранє и от чєса  даваль дєсєтка да си този има и  (1375 - 1376, N 174. 5), да нє платє нища ни да плакяю царинє ни бро|д|вє коє  имали законь оу цра стєфана и оу гюргя (1385, N 192. 9), хо|т|є нась властєломь и всоу опкиноу гра|д| доубрьвника за  срьчанє и вь свє|м| поч|т|єнє  како см|о| били оу прьвє госпо|д|є срь|с|кє и оу босан|с|кє како то оу  го прародитєла го|д|на краля  и оу инє го|д|є срьп|с|кє и босан|с|кє (1399, N 279. 10), а сьди носє срєбро и злато . г|д|нє дєспотє този  и прьво било . и оу г|д|на родитєля ви и гп|с|тва ти . а и дьнась  (1417, N 492. 40), що имь  било записано оу стопочившєга г|д|на и родитєля ми дєспота стєфа|н| за  и за този имь сьтвори мл|с|ть гп|с|о|д|ство ми (1445, N 647. 4).

Выражение синтаксемой оу + родительный спациальной или темпоральной инклюзии зависит исключительно от того, актуальна ли в момент референции принадлежность указанной области определенному лицу4. Если имеет место принадлежность, то объект локализации помещается в пространство, принадлежащее указанному лицу. Если же отсутствует значение принадлежности - независимо от того, какая принадлежность по отношению к моменту референции имеется в виду - постериорная (лат. post) или антериорная (лат. ante), - то объект локализации помещается во временной промежуток, который приравнивается к принадлежности. Учитывая то, что такой временной локализатор не актуален в референционный момент, вполне понятно, что действие детерминированной предикации относится к прошлому или будущему5. В связи с тем, что владение той или иной областью подразумевает определенный период времени (в средневековом государстве он обычно совпадает с годами жизни владельца), темпоральная конструкция оу + родительный может сочетаться с глаголами как совершенного (записати), так и несовершенного вида (быти, дрьжати, ходити, имати, оузимати). Именно эта возможность делает темпоральную конструкцию процессуально нейтральной [± процессуальность].

Конструкция конь + родительный в данном значении не может быть конкурентноспособной. С момента появления первых памятников письменности она закрепилась за полем темпоральности, конкурируя тем самым с конструкцией по + предложный: и дроугомоу приш|д|ьшоумоу кь ва|м| кнєзоу конь тога кнєза . да стою выноу кь вамь оу сиє|м|  ми и вы стоитє оу то|м| 


4 Референционный момент, или перспектива высказывания, в древнесербской административно-деловой письменности представляет собой момент создания фабулы, переход административного действия (actio) в административный документ (conscriptio). Референционный момент в административно-деловой письменности, как правило, отождествляется с хронотопической датой, указанной в заключительной части (в эсхатоколе) документа.

5 Вторая возможность встречается редко, так как постериорная принадлежность в такого рода документах наделена низкой прагматической валентностью. В примере N 92.13 установленная предикация выражена императивом (да + настоящее время), который, как и современный императив, фиксируя нереализованное действие, "имплицитно описывает будущее время, если он привязан к темпоральному детерминатору" [10. 3. 259].

стр. 24

(1254, N 27. 27), и снь сь оцємь да  ожєнивь сє три годища . конь трєхь годищь да постоупа оу особноу работоу цркви (1234 - 1243, N 16. 29), да моу сє нє сврьжє  за наю живота и конь нєга и єговоу  (1323 - 1331, N 62. 4), да самь волянь оузимати и опєть сталяти ...  гднь воєвода радосавь и конь мєнє снь ми кнєзь иванишь (1427, N 584. 34).

Древнесербская темпоральная конструкция оу + родительный может взаимозаменяться с конструкциями за + родительный и при + предложный, если эти конструкции лексикализованы существительным с ингерентным признаком [+ одушевленность]:

(за + родительный) како  з братиомь и з дроужьбомь своиомь дрьжа цариноу камєничкоу осамь годищь за г|д|на тврьтка кра|л| (1392, N 219. 2),  рь за прьвє господє  ини трьгь изь срьбаля изьносили  кожє воскь и  (1417, N 492. 38), кои соу законь имали  за стопочивша|г| гна и родитєля ми дєспота стєфана и оу господства ми тьзи законь да имаю и напрєдь оу госпо|д|ства ми (1445, N 646. 13), да слободно ходє ...  правє царинє гди є подобно кє соу билє за доброга спомєноутия за стрица ми господина крала тврьтка и за мєнє нє  сє ниєднога хоудога (1456, N 670. 4);

(при + предложный) кто  отьприль при игоуманє  и оузєль при  по ошьсти  никто да нє оузищєть црькви свєтаго гєоргия ни игоумєнь  (1300, N 45. 147), А  быль при  такози да боудє и в'сєг|д|а (1313 - 1318, N 56. 406), хотєща ю обновити сь  сєльь . яжє соуть была и при цриихь грьч 'кыхь и при стыихь родитєльь  ми (1343 - 1345, N 89. А116), и приидошє слободни  изь грькь на црьковноу зємлю при стомь крали (1352 - 1353, N 117. 67), и при цари  знамо оузє гоуса  царєвє (1375 - 1376, N 174. 14), а що и|м|ь  би|л| зако|н|ь при цароу стєфаноу то|з|и и сь|д|и (1387, N 195. 30), и що имь соу билє  и хатари и правинє всакє при господиноу ми и родитєлю свєтомоу кнєзоу и такози ои дарова царство ми (1404, N 347. 19), а що  би|л| зако|н| при цроу стєфаноу и при гноу сто|м| кнєзоу лазароу и при стопочившои гп|с|ги коу|р| єфроси|н| и при стопочивши|м| гноу и родитєлю ми дєспотоу стєфаноу до дн|с|ь този да и|м|  и оу гп|с|о|д|ства ми (1445, N 647. 30).

Однако полной взаимозаменяемости здесь нет, потому что вышеупомянутые синтаксемы, в отличие от оу + родительный, могут быть лексикализованы и существительным животь, а родительный с предлогом за еще и общим временым понятием, выраженным существительным  да моу сє нє сврьжє  за наю живота и конь нєга и єговоу  (1323 - 1331, N 62. 4), да плакяю како соу плакяли при живо|т|оу брата мога г|д|на гюргя . и по всои змли моои да соу на зако|н|ь кои соу имали при гюргю (1379, N 182. 5), да нихь трьговци и ини ни|х|ь  ходє слободноо ...  правє царинє коє соу прьво  нашиєхь родитєль (1454, N 665. 26). Возможность "расширенной" лексикализации обеспечивает двум упомянутым конструкциям темпоральное значение и в том случае, когда в сочетании оу + родительный оно отсутствует. При этом очевидно, что употребление за + родительный присуще западным сербским канцеляриям. В то время как при + предложный употребляется практически только на востоке.

В субполе аблативности древнесербское оу + родительный может быть лексикализовано лишь личным местоимением или существительным с ингерентным семантическим признаком [+ одушевленность]. Так как речь идет о нейтральной в директивном отношении конструкции [± директивность], аблативность в сочетаниях типа коупил смь оу миха коукю бывает обозначена переходными глаголами

стр. 25

со значением перемещения обьекта из сферы принадлежности одному лицу в сферу принадлежности другому - испросити, коупити, оузєти,  и др.: єрє исьпросихь парикє оу цара оу  (1199, N 2. 50), кои соу билы коупилы оу мєтохыискога члвка (1276 - 1281, N 38. 9), коупихь или испросихь . или  . или оу гн|д|а  или оу кога любо (1313 - 1318. N 56. 756), И симь образомь  црквь спса оу  и оу матєрє  . и оу всєга родьства  и дахь  ан 'дричю црквь (1348. N 103. 1), оузмитє ми ви свєрхь сєбє оу марина поясь (1352, N 115. 8), и испроси оу нась оноузи  (монах Доротей 1359 - 1360, N 142. 16), коупиль смь оу миха коукю оу дмитровцєхь (1414 - 1419, N 508. 15).

Уже в первых письменных памятниках оу + родительный заменяется конструкцией одь + родительный, наделенной значением аблативности: или що оузьмь одь нихь (1283, N 42. 7), и коупи  ми от костадина сына лип 'сотова и от андриана . сына кур θєодорова и од кура  . сєстрє θєодоровє и од брати  θєодора (1300, N 45. 56), єрє самь  оузєль свитоу од нихь (1376, N 177. 6), кьда любо  доубровьчка тои одь  госпо|д|ства  (1387, N 198. 14), що є коупиль од радослава фаргана (1388, N 202. 78), да соу нимь волни оу всако  оузєти га од на|с|ь (1390, N 216. 5), оузє|с|мо одь вастєль гра|д| доубровника всє що пишє оу сємь листоу (1402, N313. 3), доброволно проси од нась од кнєза и власт|т|єо и всє опкинє доубровачкє овь нашь вєровани и нєпорєчєни обєть (1442, N 633. 18), и поиска|л| од почтєнога кнєза и властє|л| (1457, N675. 12).

В такого рода сочетаниях, которые обозначают изменения в посессивных отношениях (см. [9. С. 113]), древнесербская конструкция оу + родительный, устанавливающая владельца объекта через семантику пребывание кого-то/чего-то в чьей-то сфере, снова выходит за рамки поля спациальности и превращается в синтаксическую категорию индиректного объекта. Этот переход очевиден в примере: коупил смь оу миха коукю по сравнению с предложением продао сам Михи  (Я продал Михе дом), в котором данная синтаксическая функция выражена в форме дательного падежа. По территориальному распределению приведенных примеров видно, что оу + родительный относится к документации восточных канцелярий, в то время как одь + родительный не привязано к конкретной территории.

В сочетании с директивными глаголами (доити, доходити) и переходным глаголом поставити из семантической группы verba sisendi древнесербское оу + родительный относится к субполю адлативности6. В качестве лексического экспонента и здесь также используются, прежде всего, личные местоимения и существительные с ингерентным семантическим признаком [+ одушевленность], которые указывают на лицо, владеющее областью, в которой происходит директивное действие: що соу покладоу поставили оу мароя гочєтикя (1355, N 123. 3), ко  по|с|тави|л| нашь брать лофєть гюрєгь оу ва|с| (1368, N 157. 3), що  б|л|о црковно тои  поставиль оу гра|д|нина оу вшєга . оу рєньдита (1376, N 175. 1),  оу нась оу нашє  господє вєликє и плємєнитє доходило (1402, N 324. 13),  стє били  и постави|л| оу рє|ч|нога марина (1411, N 434. 6), да  поставиль оу мароя тамарикя оу нашєго властєлина (1421, N 533. 4), що соу били поставили свєтопочивши родитєлиє гп|с|о|д|ства ми . гнь дєспо|т| гюр|г|ь и маика ми гп|с|огя дєспотица єрина . покла|д| оу почтєни|х|


6 Адлативное значение родительного с предлогом оу, по мнению Ф. Копечного [2. 8. 260], представляет специфику южнославянской языковой территории, а развитие конструкции можно проследить от церковнославянских канонических памятников - ср. и томоу оумьрьшоу оу гроба  го  'нии стльпь  вєликь - Супр. 539.10 [11. С. 625].

стр. 26

наши|х| приатє|л| и братиє . оу кнєза и оу властє|л| доубров|ч|ьки|х| (1447, N671. 2).

Так как и в приведенных примерах объект локализации интралокализуется в область, принадлежащую указанному лицу, синтаксема оу + родительный из поля спациальной эксклюзии переходит в поле спациальной инклюзии. Конструкция оу + родительный, которая таким образом лексикализованна, лишь в качестве исключения используется с типичным директивным глаголом (доходити), в то время как сочетание поместить что-то в кого-то отличается стабильным управлением.

Немодифицированная спациальная юксталокализация, разумеется, может быть выражена конструкцией оу + родительный, если в качестве лексического экспонента используется существительное с ингерентным семантическим признаком [- одушевленность]. Сочетание таким образом лексикализованной конструкции оу + родительный с директивными глаголами встречается весьма редко в сербских грамотах и письмах: и да пою поповє  от гж|д|инє црквє оу црквицє кичєв 'скє (1243 - 1276, N 33. 2), да  на стань|к| оу шоумєтоу оу стога трипоуна ти своо|м| главо|м| (1396, N 244. 3)7. Так как родительный, привязанный к предлогу оу - это нейтральная в плане директивности синтаксема [± директивность], адлативность в приведенных примерах определяется префиксом до-, или лимитативностью юксталокационной конструкции оу + родительный с аблативной конструкцией одь + родительный  от гж|д|инє црквє оу црквицє кичєв 'скє).

Если глагольный и/или контекстуальный указатель адлативности не назван эксплицитно, то конструкция оу + родительный в сочетании с директивным глаголом (грєсти, ити, ходити) может выступать не только в качестве идентификатора адлативной точки, в которой заканчивается директивное действие, как это было в предыдущих примерах, но и в качестве идентификатора точки, определяющей направление директивного действия: од црєва поути кои грє оу лоупоглавє до поути кои грє|д| ис латинє оу  . (1300, N 45. 100), како идє поуть оскоришє оу срьбицє (1348, N 103. 132). С этой дилеммой мы сталкиваемся, если нейтральная в директивном отношении конструкция оу + родительный находится в одном ряду с синтаксемами, которые обозначают границы подаренной территории: а  моу оус' стан 'кь нижє илиинє црквє . от тоу|д| оуз рьть оу  и оу стоудєн 'ць оу дозывало . и оу  оу скакав 'ць . и стрьмо оу  . и низ  оу тьж|д|є стан 'кь оу илиинє црквє . (1313 - 1318, N 56. 316), а мєгя моу от планинє от прьвослава на слапь на обло брьдо . на соухы стоудєньць . на модрии  ... на кр|с|ть оу стоудєн 'ца поутємь вєлимь на потокь (1313 - 1318, N 56. 48).

Из-за явно низкой частотности примеров, подтверждающих данное утверждение, невозможно говорить о том, насколько часто древнесербское оу + родительный переходило в поле спациальной перлативности, пересекаясь при этом с юксталокационной конструкцией мимо + винительный, наделенной ярко выраженным значением перлативности.

В ряду директивных синтаксем, употребляемых в сочетании с имплицированным директивным глаголом, уже с середины XIII в. встречается конь + родитель-


7 В примере  или оу солоунь или на строумоу или близоу мєтохии или оу   (1398, N 269. 50) конструкция оу + родительный лексикализована существительным с ингерентным семантическим признаком [- одушевленность], однако детерминизованное директивное действие (доити) адлативно интралокализовано (в метохии), а не юксталокализовано (у метохии), что не свойственно древнесербской письмености. В то же время оно недвусмысленно указывает на явную тенденцию к прикреплению предлога оу к инклюзии, не зависимо от того, с каким падежом она употребляется.

стр. 27

ный: амєга простяныю . оть тарє ... оу вєлыю гороу оу пысаноу  оть пысанє  . конь дядина пола . право оугарьчь стоудєньць (1254 - 1263, N 29. 58), а мєгя моу от стан 'ка  оу град 'ць . от град 'ца право поутємь конь гоубав 'ча потока оу  . от тоу|д| по  конь дола оу  ... оу звєч 'коу конь голога брьда . оу лок 'вь (1313 - 1318, N 56. 316), а  сь р 'жаницомь . оу пєт 'ковоу црк 'вь и  . и како сє ками вали оу вєликоу и р 'жаницоу ... и до гвоза|д| оу грохоть конь носа . оу сал 'чє гладє (1330, N 72. 214).

Постепенное исчезновение синтаксемы оу + родительный в сербском языке можно наблюдать уже в средневековых памятниках административно-деловой письменности. Если принимать во внимание все вышеприведенные факты, а также то, что словенскому языку конструкция оу + родительный вообще не знакома, то можно предположить, что процесс редуцирования данной синтаксемы на славянском юге начался с запада и затем постепенно распространялся на восток. Проследить же, что с данной конструкцией происходило на "общественном" уровне, если он вообще существует, можно лишь анализируя все славянские языки8. Не стоит, однако, исключать самостоятельное развитие отдельных языков в указанном направлении. В сербском языке статус этой конструкции не стабилен, на что, вероятно, оказал влияние фонетический переход инициального* wь(-) > у, который относится к предысторическому периоду (самое позднее к XI в.). Этот интралокационный фонетический процесс уподобил общеславянский предлог  (сочетается с винительным и предложным падежами) юксталокационному предлогу  (сочетается с родительным падежом). Таким образом, древнесербский предлог оу практически указывает на два локализатора: на внутреннюю часть ориентира и на пространство, определяемое близостью ориентира. Юксталокационное значение со временем приобретают новые предлоги, прежде всего деноминальный предлог конь, в то время как предлог оу остается привязанным к интралокализации, даже если он сочетается с личным местоимением или одушевленным существительным. Объект локализации при этом перемещается в локализатор, принадлежащий указанному лицу (см. схему). В этом значении конструкция оу + родительный дошла до наших дней, несмотря на то, что с начала XV в. она конкурировала с конструкцией конь + родительный.

ЮКСТАЛОКАЛИЗАЦИЯ

ЮКСТАЛОКАЛИЗАЦИЯ → ИНТРАЛОКАЛИЗАЦИЯ


8 Родительный падеж с предлогом *и практически не встречается на территории распространения лужицкого языка, в то время как в белорусском его употребление сводится лишь к посессивному значению [2. 3. 257].

стр. 28

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Фелешко К. Значеньа и синтакса српскохрватског генитива. Београд, 1995.

2. Kopečný F. Etimologický slovnik slovenských jazyků. Slova gramatická a zájmena. Sv. 1. Předložky. Koncové partikule. Praha, 1973.

3. Павловиh С. Старосрпска зависна реченица од XII до XV века. Нови Сад, 2009.

4. Ходова К. И. Синтаксис предлога оу с родительным падежом в старославянском языке // Scando-Slavica. Copenhagen, 1966. Т. XII.

5. Piper P. Jezik i prostor. Beograd, 2001.

6. Павловиh С. Детерминативни падежи у старосрпскоj полнопрправноj писмености. Нови Сад, 2006.

7. Večerka R. Altkirchenslavische (altbulgarische) Sintax. II. Die innere Satzstruktur. Freiburg, 1993.

8. Ивиh М. Систем предлошких конструкциjа у српскохрватском jезику // Дужнословенски филолог. Београд, 1957 - 58. Вып. XXII.

9. Золотова Г. А. Синтаксический словарь. Репертуар элементарных единиц руского синтаксиса. М., 1988.

10. Anionic I. Vremenska rečenica. Novi Sad, 2001.

11. Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков). М., 1994.


© library.rs

Permanent link to this publication:

https://library.rs/m/articles/view/СИНТАКСИС-ДРЕВНЕСЕРБСКОГО-РОДИТЕЛЬНОГО-ПАДЕЖА-С-ПРЕДЛОГОМ-У-В-СВЕТЕ-ТЕОРИИ-СЕМАНТИЧЕСКИХ-ЛОКАЛИЗАЦИЙ

Similar publications: LSerbia LWorld Y G


Publisher:

Сербиа ОнлинеContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.rs/Libmonster

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

С. ПАВЛОВИЧ, СИНТАКСИС ДРЕВНЕСЕРБСКОГО РОДИТЕЛЬНОГО ПАДЕЖА С ПРЕДЛОГОМ У В СВЕТЕ ТЕОРИИ СЕМАНТИЧЕСКИХ ЛОКАЛИЗАЦИЙ // Belgrade: Library of Serbia (LIBRARY.RS). Updated: 11.07.2022. URL: https://library.rs/m/articles/view/СИНТАКСИС-ДРЕВНЕСЕРБСКОГО-РОДИТЕЛЬНОГО-ПАДЕЖА-С-ПРЕДЛОГОМ-У-В-СВЕТЕ-ТЕОРИИ-СЕМАНТИЧЕСКИХ-ЛОКАЛИЗАЦИЙ (date of access: 29.03.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - С. ПАВЛОВИЧ:

С. ПАВЛОВИЧ → other publications, search: Libmonster SerbiaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Сербиа Онлине
Belgrade, Serbia
163 views rating
11.07.2022 (626 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
Айзек Азимов умер... Законы роботехники, то ж... Кто Новый Мир в полях построит?
Мы живём, как во сне неразгаданном, На одной из удобных планет. Много есть, чего вовсе не надо нам, А того, что нам хочется, нет. Игорь Северянин
Мы живём словно в сне неразгаданном На одной из удобных планет Много есть, что нам вовсе не надобно А того, что нам хочется не... Игорь Северянин
The Empire says goodbye , But it doesn't go away..
All about money and Honest Anglo-Saxons and justice
Words, words, words...
Catalog: Экономика 
Words Words Words
Catalog: Экономика 
EAST IN EUROPE: DUBROVNIK TO MOSTAR
234 days ago · From Сербиа Онлине
Пока Мы, обычные люди спали, случилась Тихая Революция. Мы свернули в Новый рукав Эволюции... Новая Матрица еще не атакует, но предупреждает...
КРЕМЛЬ, "ГАЗПРОМ" И СРЕДНЯЯ АЗИЯ
304 days ago · From Сербиа Онлине

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.RS - Serbian Digital Library

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

СИНТАКСИС ДРЕВНЕСЕРБСКОГО РОДИТЕЛЬНОГО ПАДЕЖА С ПРЕДЛОГОМ У В СВЕТЕ ТЕОРИИ СЕМАНТИЧЕСКИХ ЛОКАЛИЗАЦИЙ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: RS LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Serbian Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.RS is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Serbia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android