Внешняя политика Петра I, испытывавшая влияние многообразных условий - веления времени, отсталости страны, соседства агрессивных государств, международной обстановки в Европе, традиционности связей Москвы с православным населением зарубежья - была частью глобального курса на европеизацию России. Первоначально приоритетное значение получило ее южное направление. В определенной мере это было инерционное движение после неудачных Крымских походов князя В. В. Голицына в 1687 и 1689 гг., связанных с войной Священной лиги - антиосманского союза Австрийской монархии. Венецианской республики. Речи Посполитой и с 1686 г. России - против Турции. Посланцы Священной лиги прилагали усилия вовлечь Московское государство в войну, чтобы с его помощью в первую очередь отвлечь вассальное Турции Крымское ханство от нападения на Польшу.

В Москву поступило обращение и с другой стороны - от балканских христиан ¹ . В 1688г. сюда прибыл афонский архимандрит Исайя, который привез грамоты от сербского патриарха Арсение Чарноевича, свергнутого константинопольского патриарха Дионисия и господаря Валахии Щербана. В них содержался призыв избавить христиан от гнета турок. В ответных царских грамотах было сказано о непрестанном попечении московских государей о всех православных, стонущих под "игом поганским", и сообщалось о выступлении русских войск против крымских татар. Однако эти грамоты по разным причинам не попали по назначению ² . Тем не менее миссия Исайи стала признаком пробуждения надежды у угнетенных христиан на Московию и зарождения в русской государственной мысли идеи покровительства подвластным Порте христианским народам.

Правительница России Софья и ее приближенные, предпринимая Крымские походы, преследовали цель в условиях постоянной военной угрозы на юге обеспечить безопасность южных границ государства. Эта же актуальная задача стояла и перед Петром I. Но уже ранние военные действия молодого царя, предпринятые в 1695 и 1696 гг. Азовские походы в продолжение антитурецкой кампании Священной лиги, были отмечены новыми чертами. Петр I устремился к морю в обход крымских татар. Наименее опасный путь к нему лежал по Дону на Азов. Это означало военное столкновение не с вассалами Турции, а с самой Османской империей.

Лещиловская Инна Ивановна - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 46

Второй Азовский поход принес победу России, в достижении которой важную роль сыграл молодой российский флот. Со взятием Азова и строительством Таганрога Россия обеспечила себе господство на Азовском море. Однако Керченский пролив оставался в руках турок, поэтому выход из Азовского моря был закрыт. На очередь дня встала сложнейшая черноморская проблема. От "потешных" забав и увлечения озерным ботиком молодой Петр поднялся до осознания того, что России необходим выход к морю.

Предпринимая "Великое посольство" в Европу в 1697 - 1698 гг., Петр I намеревался продолжать войну с Турцией. 10/21 сентября 1697 г. царь писал из Амстердама патриарху Адриану: "Мы... последуя слову Божию, бывшему к праотцу Адаму, трудимся; что чиним не от нужды, но добраго ради приабретения морскаго пути, дабы, искусясь совершенно, могли возвратяся против врагов имени Иисус Христа победетелями, а християн, тамо будуш-ших, свободителеми, благодатию его быть..." ³ . Петр I впервые осознал интересы России на Балканах, вытекающие из ее геополитического положения, сообразно своему времени и концентрированно выразил их в триаде: морские пути, победа над Турцией и освобождение балканских христиан.

Связать Россию с Западной Европой тогда могли только морские коммуникации. Для их обеспечения на юге необходимо было ослабление Турции, которая искони рассматривала Черное море как свою внутреннюю акваторию, располагая военной мощью для исключения иностранного присутствия в черноморских пределах. Непререкаемой собственностью Порты считались Проливы.

Важное значение имел вопрос об освобождении христиан от османского ига, что диктовалось глубокими и сложными историческими причинами. Новое осмысление Петром I государственных интересов в условиях непрочности антитурецкой коалиции, ненадежности партнеров, угрозы примирения Речи Посполитой и Австрии с Турцией, вопреки обязательствам союзников заключать мир с турками сообща, без Москвы и за ее счет ставило актуальный вопрос о союзниках. В связи с этим было обращено внимание на балканские народы. Освобождение подвластных Порте христиан должно было стать условием их привлечения к России. Важным фактором было религиозное самосознание. В эпоху, когда ценностные представления, житейское поведение и весь смысл земного существования людей были пронизаны и подчинены догматам вероучения, сопротивление христианства наступавшему исламу и тем более избавление попираемого на Юго-Востоке и частично Востоке Европы православия от давления мусульманства, но также и католической церкви поднимались до уровня отстаивания православного мира.

Итак, Петр I определил для России внешнеполитическую стратегическую перспективу. Для превращения ее в программу действий, способную развить его успех на Азовском море, он предпринимал подготовительные практические шаги в соответствии со своим видением южной политики. "Великое посольство" было призвано, наряду с организацией российского морского флота, оживить антитурецкий союз, от участия в котором стали отходить Австрия и Венеция, добившиеся территориальных уступок от Османской империи.

В это время все большее внимание российской дипломатии стали привлекать события на Балканах. Они были развитием достаточно устойчивых контактов России с народами этого региона, в первую очередь с сербами, имевших место еще в XVII веке. В то время носителями этих связей были, как правило, православные духовные лица, приезжавшие из разных краев Балкан в Москву для сбора "милостыни" и получения субсидий в поддержку местных церквей и монастырей.

В ходе "Великого посольства" глава сербской церкви и народа в Австрийской монархии Арсение III Чарноевич подал в 1698 г. посольству челобитную с жалобой на притеснения сербского населения в австрийских пределах католической церковью и властями вопреки дарованным им привилегиям. В челобитной говорилось о непрестанной борьбе сербов, живших

стр. 47

на австро-турецком пограничье, с турками и их участии совместно с австрийскими войсками в военных действиях. И в дальнейшем Арсение Чарно- евич обращался к русским официальным лицам с просьбой о помощи сербам, переселившимся с Балкан в Австрийскую монархию. В 1701 г. монахи сербского монастыря Раковац, расположенного в Среме (области между Савой и Дунаем), направили Петру I прошение о помощи в связи с разграблением монастыря турками. Подобных обращений было немало ⁴ . В 1698 г. в Москве побывали посланцы от господарей Молдавии и Валахии. Оба господаря просили принять их княжества в подданство России ⁵ .

Положение на Балканах православных народов, подвластных Турции, их антиосманские настроения побудили петровскую дипломатию к соответствующим действиям на Карловацком конгрессе. В 1698 - 1699 гг. в г. Сремски-Карловцы велись мирные переговоры антитурецкой лиги с османами. В ходе их полномочный посол при австрийском дворе думный советник П. Б. Возницын представил проект мирного договора, в котором, в частности, предусматривалось православным церквам и монастырям, а также населению - грекам, сербам, болгарам, "словакам" и всем другим, исповедующим православие, "да будет всякая свобода и волности без всякаго отягчения и лишних податей, а новонакладные дани да отьимутся от них, и впредь к тому принуждаемы не будут". В том же проекте содержался пункт о свободе торговли россиян на суше и на море в Османской империи, равно как и турецких подданных в Московском государстве ⁶ . Россия впервые предприняла попытку на международной арене поставить вопрос о свободе отправления культа и облегчении податного бремени для православного населения Османской империи. С российской стороны было также заявлено о праве на свободу торгового судоходства в Черном море.

По окончании Карловацкого конгресса Возницын 24 февраля / 7 марта 1699 г. "на приватной конференции" у вице-канцлера Д. А. Кауница в Вене "предложил о волности, и о уделе земли, и о свободе веры сербскому патриарху и всему тому народу; так ж и о свободе деспота Георгия Бранковича...". Серб Джордже Бранкович, брат митрополита в Трансильвании, направил еще в 1688 г., будучи посланником валашского князя, австрийскому двору проект создания с помощью Австрии Иллирийского царства, видя себя в качестве его деспота. Планы Бранковича вызвали в Вене опасения. Он был арестован, брошен в тюрьму, а затем подвергнут домашнему аресту. Вице-канцлер обещал довести поднятые вопросы до сведения австрийского монарха и дать ответ. Возницын изложил их также письменно. В витиеватом ответном письме Кауниц утверждал, что сербы пользуются в монархии свободой и безопасностью, перемены же в положении Бранковича представлялись австрийским властям нецелесообразными. Возницын "по челобитью" писал также Кауницу о дозволении сербам строить в Трансильвании православные церкви ⁷ . Заступничества русского посла в Вене были безуспешными, но они остались свидетельством стремления российской дипломатии оказать помощь сербскому народу.

Переговоры в Сремски-Карловцах проходили для русской стороны очень трудно. Возницын вел их напористо и достойно. "С ними (турками. - И. Л.) надобно поступать смело и дельно и себя смиренна знать не надобно давать", - писал он Петру I ⁸ . Турки без особого сопротивления признали в отношении Австрии и Венеции принцип "сохранения приобретенного" ("uti possidetis") и уступили им занятые в ходе военных действий территории на периферии европейской части Османской империи. Иначе обстояло дело с четырьмя городками на Днепре, которые, по словам Возницына, были "взяты нашею кровью и многими трудами". Турки настаивали на их возвращении, чтобы помешать продвижению России к морю ⁹ . Поэтому если между Турцией, с одной стороны, Австрией и Венецией, с другой - был заключен мир, то Россия довольствовалась лишь перемирием на два года.

Над русско-турецкими отношениями висела угроза военного столкновения. В этой напряженной обстановке русская дипломатия неизменно

стр. 48

учитывала положение подвластных Порте христианских народов. В разгар конгресса 18/29 ноября 1698г. Возшщын, сообщая Петру I о сложности переговоров и необходимости быть готовыми к возобновлению войны, писал: "Естли б дойтить до Дуная, не токмо тысячи, тмы нашего народа, нашего языка, нашей веры, и все миру не желают" ¹⁰ .

По окончании Карловацкого конгресса 24 января / 4 февраля 1699 г. Возницын сообщал из Петроварадина в Москву, что он направил в Иерусалим старца Григорие для переговоров с патриархом Досифеем. Иерусалимские патриархи, имевшие агентов разных национальностей и положения в Константинополе и других местах Османской империи, были хорошо осведомлены о ситуации в Турции и Восточном Средиземноморье. При этом они были расположены к России. Старцу Григорие было поручено выяснить у патриарха в связи с позицией Турции, "чтоб он сказал и отписал, что лутче: в миру ль с ними быть, или в войне, и буде в миру, на чем они с нами помирятся? Не станут ли просить тех городов (на Днепре. - И. Л.), или иного чего? И буде быть в войне, можем ли мы с ними одни воевать, и помогут ли и пристанут ли к нам греки, волохи, мултяне, сербы, болгары и иные православные народы, и мочно ль на них надежду иметь?" ¹¹ . Русская дипломатия разрабатывала вопрос о возможности совместных действий российской армии и угнетенных народов в случае новой войны с Турцией. Намечались новые формы внешнеполитических действий на юге. Причем движение к Дунаю мыслилось не с целью территориальных приращений, а для соединения с антитурецкими силами. Параллельно проводился сбор сведений о южных славянах, географии их расселения, военно-морских знаниях, участии в антиосманской борьбе.

В 1697 г. согласно указу Петра I в славянские земли Адриатики был направлен из Гааги дворянин Г. Г. Островский, состоявший в свите "Великого посольства", с целью набора для русского флота славян - офицеров и матросов. Островский добрался до Венеции, собрал здесь важные сведения о Далмации, Боке Которской и Дубровнике, о славянах на венецианском флоте, о борьбе Республики св. Марка против Турции и участии в ней славян. В следующем году совершил путешествие по славянским землям Адриатики стольник П. А. Толстой, который в числе 19 дворян был направлен для прохождения курса морских наук в Венецию. Он посетил Дубровник, Херцег-Нови, Пераст, Котор, познакомился с жизнью югославян и их борьбой против турецкого режима ¹² .

У морского капитана и математика Марко Мартиновича из города Пераст (Бока Которская) в 1697 - 1698 гг. сначала в Венеции, где он был преподавателем Морской академии, а затем в его мореходной школе в Перасте обучалась морскому делу группа русских знатных лиц. Среди них были Б. И. Куракин, Д. М. Голицын, А. И. Репнин, Н. И. Бутурлин, занявшие в дальнейшем видные государственные должности ¹³ .

К концу XVII в. относилось установление контактов Саввы Лукича Владиславича-Рагузинского с русскими официальными лицами. Он родился в видной торговой семье Дубровника, происходившей из Герцеговины. Находясь по торговым делам в Константинополе, он оказывал важные услуги русским дипломатическим представителям. С 1704г. Владиславич поселился в Москве, стал приближенным Петра I и получил титул надворного советника, а в дальнейшем и тайного советника.

После "Великого посольства" и Карловацкого конгресса Петр I стал проводить активную внешнюю политику на северо-западе, в направлении Балтики, где господствовала Швеция. При этом отношения России и Турции оставались неурегулированными. Мирные переговоры с турками, начатые Возницыным, продолжил чрезвычайный посланник думный советник Е. И. Украинцев. В 1700г., уступив Турции в вопросе о приднепровских городках, он заключил в Константинополе договор, устанавливавший перемирие с Османской империей сроком на 30 лет. Началась война России со Швецией. Побудительной силой военных операций Петра I как на южном, так и на северо-западном направлениях была не тяга к захватам, а доступ к морским коммуникациям. ¹⁴ Переход к России ряда прибалтийских земель

стр. 49

по Ништадтскому миру 1721 г., завершившему Северную войну, стал закономерным итогом одержанной над Швецией победы.

С 1700 г. и почти до конца своей жизни Петр I был захвачен Северной войной. Однако ситуация на юге в разных формах постоянно давала о себе знать. Прежде всего не была проведена демаркация границы на территории между Днепром и Бугом. Петр I всячески торопил Украинцева, который продолжал в Константинополе переговоры, с решением этого вопроса. Межевая договорная запись была оформлена между российской и турецкой сторонами лишь 22 октября / 2 ноября 1705 года. Донесения русского посла в Константинополе П. А. Толстого, письма иерусалимских патриархов свидетельствовали о переменчивости настроений султанского двора в отношении России. Патриарх Хрисанф считал, что пока идет война России со Швецией "всяким образом надобно хранить мир с Портою" ¹⁵ .

На Балканах тем временем атмосфера была наполнена ожиданием русско- турецкой войны. Этим во многом объяснялось дальнейшее развитие русско- сербских контактов. В начале века Россию посетили многие видные сербы. В 1704 г. в Москву приехал сербский полковник Пантелеймон Божич, комендант г. Титела (при впадении Тиссы в Дунай), с рекомендацией патриарха Досифея. Как посланец сербов, живших в Австрийской монархии, он вел переговоры с начальником Посольского приказа Ф. А. Головиным о переходе сербов в русское подданство. Однако массовый выход сербов из государства Габсбургов в Россию мог осложнить русско-австрийские отношения, что было нежелательно для Москвы в начале Северной войны. Сербам были отправлены церковные книги, которые были розданы православным офицерам в районах Подунавья ¹⁶ .

В 1708 г. в Москву тайно приезжал Х. Тутринович. От лица сербских офицеров, собравшихся в монастыре Крушедол в Среме в связи с выборами нового сербского патриарха после смерти Арсение Чарноевича, он привез Петру I две грамоты. В одной из них, написанной Исайей Дьяковичем, сообщалось об избрании его преемником Чарноевича. Правда, австрийский монарх утвердил его лишь в сане митрополита. В другой грамоте сербские офицеры просили доверять П. Божичу. Эти грамоты подтверждали приверженность сербского народа к России. В мае 1710г. сербские полковники в австрийских пределах И. Текелия, Вулин, Х. Рашкович направили в Москву сотника Богдана Поповича с письмом, в котором говорилось об их готовности в случае войны России с Турцией выставить 10 тыс. сербов из габсбургских владений в помощь русским войскам ¹⁷ .

Обобщенную проникновенную характеристику положения и настроения православного населения на Балканах дал иерусалимский патриарх Хрисанф в письме Петру I в 1707г.: "...Весь православный народ под владением тиранским обретающийся, пребывает в великой бедности, скорби и нужде, и иного не обретает утешения и отрады, кроме что по Бозе уповает без замедления видеть свободителя своего, новаго Моисея, ваше непобедимое и державное величество..." ¹⁸ .

9/20 ноября 1710г. Турция, подстрекаемая Францией и Швецией, желая восстановить былое господство на Азовском море, объявила войну России. В конце 1710 или начале 1711 гг. в российское правительство было подано "Мнение" неизвестного лица. Его автором мог быть Владиславич-Рагузинский, хорошо знавший ситуацию на Балканах. В документе говорилось о целесообразности привлечения на сторону России христиан, которые "почали вооружатися против турков". Предлагалось направить письма к видным лицам и посланцев к валахам, албанцам, сербам и другим народам, "увещевая к вооружению". В Венецию следовало отправить "умного человека", в задачу которого входил бы сбор сведений о положении дел ¹⁹ .

28 февраля / 11 марта 1711 г. было обнародовано "Объявление" о начале войны с Турцией. 3/14 марта в преддверии выступления российской армии Петр I направил грамоту югославянским народам. Выдающийся представитель сербской культуры XVIII в. Захария Орфелин, автор знаменитой монографии в дух частях "Житие и славныя дела государя императора

стр. 50

Петра Великаго" (Венеция. 1772), прямо указывал на Владиславича- Рагузинского как инициатора этого обращения ²⁰ . В грамоте были изложены задачи России в войне: "И сего года весною намерение имеем, дабы не токмо возмогли нам противу неприятеля-бусурмана с воинством наступати, но и сильным оружием в средину владетельства его входим и утесненных православных християн, аще бог допустит, от поганскаго его ига освобождать...". Как клятва в грамоте были начертаны слова: "...Всем добрым, чистым и кавалерским христианским сердцам должно есть, презрев страх и трудности, за церкву и православную веру не токмо воевати, но и последнюю каплю крове пролияти, что от нас по возможности и учинено будет". Царь призывал югославянские народы вооружаться и в союзе с российскими войсками "воевать за веру и отечество, за честь и славу вашу, за свободу и вольность вашу и наследников ваших". В заключение в грамоте выражалась уверенность, что объединенными усилиями в защиту веры будет прославлено имя Христа, "а поганина Магомета наследницы будут прогнаны в старое их отечество в пески и степи аравийския" ²¹ .

23 марта / 3 апреля 1711 г. Петр I обратился с новой грамотой к христианским народам, подвластным Турции, на греческом языке. Ее содержание было аналогичным первой. 8/19 мая того же года был объявлен Манифест Молдавии и Валахии и всем христианским народам Балкан. В нем, в частности, говорилось: "...Мы...в сей войне никакого властолюбия и разпространения областей своих и какого-либо обогащения не желаем...но токмо по вышеобъявленному званию божию за честь и славу имени Христова и ради освобождения церкви святыя и христианских народов от неволи порабощения воевати намерены, тако не будем от тех земель и народов себе никакой корысти и над оными самовластия требовать, но оставим каждую из них страну под обыкновенными и прежними их принцы и началники" ²² . В планы Петра I на Балканах не входили территориальные приобретения.

Идеи, заложенные в грамотах 1711 г., Петр I вынашивал много лет. Их содержание отражало долговременные и устойчивые замыслы царя. Грамоты были подготовлены предшествующим развитием русской государственной мысли, реальными связями русского и балканских народов и неоднократным выражением представителями христиан готовности к войне против Турции вместе с Россией. Оказал влияние также опыт австрийцев, обратившихся в ходе войны Священной лиги к сербам с призывом выступить против османов.

Лейтмотивом грамот Петра I от 1711 г. была идея защиты православной веры и церкви от ислама. 25 февраля / 8 марта в Успенском соборе состоялось всенародное молебствие. Гвардия стояла на площади со знаменами, на которых были начертаны слова "За имя Иисус Христа и христианство", сверху был изображен в сиянии крест с подписью "Сим знамением победиши" ²³ . В XVIII в. религиозный фактор будет окрашивать все войны России с Турцией.

Грамоты Петра I имели важное значение в истории внешней политики России. Они содержали очертания нового, балканского направления. В них было заложено его идеологическое обоснование в форме религиозной самозащиты. Были даны наметки концепции - определены противник (Турция), союзники (угнетенные народы Балкан), стратегическая цель (ослабление Турции и изгнание османов из Европы как необходимое условие доступа России к южным морским коммуникациям), наконец, провозглашена программа действий (выступление армии против неприятеля, движение внутрь султанских владений и освобождение народов от турецкого ига).

Владиславич-Рагузинский взял на себя задачу доставки первой грамоты на Балканы. На следующий день после ее подписания он направил сербу Михаиле Милорадовичу, занимавшемуся торговлей скотом в Валахии и Венеции, письмо, в котором извещал о пожаловании Милорадовичу, а также Алексе Поповичу в Пече чина полковников русской службы с жалованьем в 500 золотых червонцев. Владиславич приложил к письму экземпляры грамот Петра I и просил Милорадовича отправиться в Сербию, Албанию, Черногорию, чтобы поднять население против турок. Милорадовичу надлежало

стр. 51

также писать и другим верным лицам, в том числе капитану Алексию, чтобы тот поднял хорватов.

Милорадович вместе с капитаном Иваном Лукачевичем, выходцем из Подгорипы, посетили Черногорию, Албанию и Герцеговину. В Цетинье они вручили грамоту черногорскому митрополиту Данило Петровичу Негошу. Черногорские воеводы и другие видные лица с воодушевлением восприняли призыв Петра I. В письме русскому царю они просили о денежной помощи и присылке в Черногорию представителя России. Гористая и неприступная Черногория, формально являясь вассальной территорией Османской империи, ежегодно уплачивала Порте дань и несла обязательства по охране границ. Но на деле черногорцы осознавали себя самостоятельными от власти султана.

Экземпляры грамот были переправлены на Балканы также с помощью других лиц. Они были доставлены и сербским офицерам Текелии, Вулину и Рашковичу, к которым неоднократно обращался Владиславич-Рагузинский, призывая сербов к выступлению против турок и соединению с русскими войсками в районе Дуная ²⁴ .

В сферу российского влияния вовлекались также Дунайские княжества. Господарь Молдавии Д. Кантемир целовал крест и принес присягу как союзник России. Проявлял готовность сделать то же самое господарь Валахии Бранковяну.

7/18 мая 1711г. Петр I, давая наказы командующему русскими войсками фельдмаршалу графу Б. П. Шереметеву и В. В. Долгорукому о быстром движении русских войск к Дунаю с целью опережения турецкой армии, ссылался при этом на обращения к нему с просьбой о скорейшем выступлении и с обещанием поддержки со стороны господарей Молдавии и Валахии, а также сербов. При этом Петр I наставлял: "И трудиться привлекать к себе волохов, мультян, сербов и прочих христиан". В квартиру Шереметева был послан Владиславич-Рагузинский "ради отправления в сем походе министерских дел и воинскаго совета" ²⁵ . В его задачу входили консультирование командования по балканским вопросам и координация действий в случае выступления христиан против турок. Начиная в 1711 г. южный поход, Петр I не ограничился призывами к подвластным Порте народам, но и предпринимал практические действия, чтобы привлечь их к России и опереться на них в войне с Османской империей.

Призывы, поступавшие из России, получили отклик среди угнетенных народов. В Черногории, Герцеговине и Албании развернулись антиосманские выступления. В отрядах Милорадовича собралось около 30 000 представителей балканских народов. Русский торговый консул в Венеции Д. Ф. Боцис сообщал 18/29 августа 1711 г. Петру I о готовности христиан к восстанию: "...Ежели крепкия ваши войска чрез Дунай пройдут, то учинятся во всей Румели, Македонии и в Грецыи бунты и вооружатся христиане на прогнание общаго врага Христианов". Печский патриарх Афанасие в грамоте Петру I от 13/24 июля 1711г., выражая полную поддержку России, писал:

"На никого иного не имамо надежду, такмо на единого бога, пак на ваше пресветло царско величаство..." ²⁶

Наиболее крупные военные действия осуществила Черногория, становившаяся форпостом противостояния османам на Балканах. 15/26 июня 1711 г. черногорцы нанесли у Гацко поражение турецким войскам и освободили значительную территорию.

Однако поход Петра I оказался неудачным. 12/23 июля 1711 г. был заключен Прутский мир на условиях возвращения Турции Азова и разрушения построенных крепостей в Приазовье. Несмотря на заинтересованность России в лояльности Порты, отношения с нею оставались нестабильными. Из Турции приходили тревожные сведения, и были серьезные опасения возобновления войны, поэтому приготовления к ней не прекращались.

Дважды султан объявлял войну России. В начале 1712 г. некий сербский поручик привез в Киев Шереметеву новую грамоту вышеназванных полковников с подтверждением готовности сербов к совместным действиям с российской армией. Доходили слухи о согласии 20 000 сербов из австрийских

стр. 52

пределов отправиться через Молдавию на театр военных действий. В ответ 25 марта / 5 апреля 1712г. Петр I направил грамоту сербскому патриарху Афанасие с призывом "християнский народ ко избавлению от варварского ярма склонять" ²⁷ .

Во время прутских событий связь русских официальных лиц с сербами из австрийских и венецианских владений и с черногорцами поддерживалась, кроме специальных посланцев, через Кантакузинов. Фома Кантакузин, спафарий Валахии, перешел в 1711 г. на русскую службу, получив чин генерал-майора от кавалерии и большие поместья. Он находился в Киеве и имел постоянные контакты со спафарием Михаилом и стольником Константином Кантакузинами. Связующую роль в отношениях с сербами играли также Боцис и официальный российский агент при Венецианской республике и других итальянских государствах М. Каретта.

После подписания очередного мирного договора с Турцией в 1712г. канцлер Г. И. Головкин в письмах от 12/23 мая и 26 мая / 6 июня известил Михаила Кантакузина и сербских полковников, чтобы "приготовление к походу весьма отставить". В правительстве Петра I воцарилась надежда, что на южных рубежах страны установится долгожданный мир. Но лишь в 1713 г. Россия и Турция подписали в Адрианополе устойчивый мирный договор сроком на 25 лет. И все это время отряды Милорадовича, черногорцев продолжали вооруженные действия против турок "з государевыми знамены" ²⁸ . Черногории пришлось выдержать наступление 60-тысячной армии турок. Но после переброски армии везира численностью 120 тысяч человек с Дуная на Балканы она подверглась жестокому опустошению. Лишь после этого было достигнуто перемирие.

Неудача Прутской кампании Петра I объяснялась множеством причин. Царские обращения к христианским народам Балкан с призывом к поддержке российской армии в исторической перспективе заключали плодотворные идеи, но в реальных условиях начала XVIII в., когда не сложились еще предпосылки для совместных масштабных действий России и угнетенных народов против Турции, они питались преувеличенными надеждами на боевое сотрудничество. Действия повстанцев были разрозненными и локально ограниченными. Скованность населения в немалой степени объяснялась отдаленностью театра военных действий русской армии, а также позицией Австрии и Венеции, препятствовавших вовлечению в войну югославян и движению их отрядов в Молдавию. Среди причин неудачи похода Петра I было также предательство Бранковяну, который по прибытии турецких войск на территорию Валахии, принял сторону османов. Тем самым русская армия осталась без обещанного им продовольствия и фуража.

И тем не менее подготовка Прутского похода и сам поход российской армии, сопровождавшиеся изданием грамот Петра I к балканским народам, обменом письмами между официальными и полуофициальными представителями России и видными лицами в разных краях Балкан, посылкой специальных курьеров, формированием добровольческих отрядов христиан и их вооруженным выступлением против Турции - все это создало новую психологическую атмосферу в Юго-Восточной Европе. Несмотря на неудачу Прутской кампании Петра I, духовное состояние угнетенных народов характеризовалось пробуждением у них надежды на освобождение от власти Порты с помощью России и зарождением веры в нее. Именно с этого времени у югославян стал складываться культ Петра I, получивший выражение в фольклоре и литературе. В их сознании он предстал как герой, защитник и покровитель христиан, надежда и опора их перед лицом Турции.

В обстановке Северной войны Россия была крайне заинтересована в сохранении мира с Портой, и Петру I удавалось удерживать русско-турецкие отношения до ее победоносного завершения в спокойном русле. В то же время прорусские настроения христианского населения способствовали дальнейшему повышению интереса официальной России к балканскому региону. И она шла по пути расширения отношений с населявшими его

стр. 53

народами, стараясь не раздражать при этом Порту. Психологический фактор впервые становился существенным обстоятельством во внешней политике России, в данном случае на балканском направлении в условиях актуальности черноморской проблемы.

После Прутского похода Петр I вновь стал уделять главное внимание Северной войне. Тем не менее связи с балканскими христианами, в первую очередь с сербами из разных земель и черногорцами, становились постоянной составной частью российской внешнеполитической деятельности.

В 1715 г. состоялось важное событие в российско-черногорских отношениях. Россию впервые посетил цетинский митрополит Данило Петрович Негош. Со стороны Черногории был сделан серьезный шаг в направлении переориентации устоявшейся политики с опорой на Венецию в сторону России. Данило обратился к Петру I с прошением, в котором ходатайствовал об установлении российского покровительства над Черногорией, оказании помощи местным монастырям и церквам деньгами, книгами и утварью, награждении отличившихся в ходе вооруженных действий против турецких войск и возмещении расходов, понесенных монастырями и частными лицами на приобретение оружия и боеприпасов.

9/20 июля 1715 г. в ответ на просьбы митрополита Петр I издал жалованную грамоту югославянским народам. В ней царь, выражая благодарность участникам антитурецких действий в 1711 г., сообщал о посылке 160 золотых медалей и 5000 руб. в качестве помощи "разоренным людем и больше в той случай труд понесшем". Помимо этого, митрополиту было выделено 5000 руб. на восстановление церквей и монастырей. Петр I советовал при этом югославянским народам сохранять мир с турками, в случае же начала войны Турции против России ожидал от них "по единоверию и единоязычию оружию нашему помощи". Тогда же Петр I выдал Данило другую грамоту. В ней говорилось о выделении из казны церковной утвари, одежды, книг (их было отпущено на 327 руб.), установлении денежной субсидии Цетинскому монастырю в размере 500 руб. каждые три года и разрешении сбора "милостыни" в Москве и Петербурге ²⁹ . Так было положено начало регулярной субсидии Черногории со стороны России.

Однако в Цетинье материальные поступления из России не всегда использовались по назначению. По свидетельству Орфелина, черногорское жалованье оседало в руках митрополитов и почти не доходило до мирских людей. Далеко не все воеводы получили причитавшиеся им медали с царским портретом. Значительная часть их осталась у Данило, перейдя затем в руки его преемников. Наконец, владыка Василие Петрович, который, по словам Орфелина, "менее, нежели предки его честной кровы имел", переплавил оставшиеся медали в золото и затем обменял его на венецианские цекины ³⁰ .

Во втором дясятилетии XVIII в. отношения России с православными народами Балкан развивались преимущественно в церковной и культурной сферах. Россия по возможности оказывала материальную поддержку местной православной церкви. Прибывавшие оттуда монахи с разрешения властей собирали "милостыню" в разных краях России. Посольский приказ и Синод безвозмездно выдавали посланцам богослужебные книги, облачения и деньги.

В 1718 и 1721 гг. после перехода части Сербии с Белградом под власть Габсбургов белградский митрополит Моисей Петрович тайно обращался к Петру I с просьбой о помощи церквам, разоренным турками, присылке двух учителей и выделении денежной субсидии на строительство школ. Царь распорядился в 1722г. послать к сербам двух учителей из Киева. В 1724г. был подписан указ об отправке синодального переводчика М. Т. Суворова, который выехал в Сербию в августе 1725 года ³¹ .

Связи с балканскими славянами способствовали пробуждению у Петра I научного интереса к славянству в целом. В 1711 г. он поручил русскому поверенному в делах в Вене Урбиху выяснить вопрос о происхождении славян. Урбих обратился по этому поводу к немецкому философу Лейбницу, который, будучи знаком с Петром I, намеревался переехать в Россию.

стр. 54

Немецкий ученый составил небольшую записку, в которой рассматривал славян как один народ с сарматами, а происхождение русских вел от роксолан. В 1714г. Петр I поручил Владиславичу-Рагузинскому перевести книгу дубровницкого аббата Мавро Орбини "Славянское царство". Даже занятый подготовкой к персидскому походу Петр I запросил Синод прислать ему в Астрахань это сочинение, если оно вышло из печати ³² .

В Петровское время было положено начало переселенческому движению южных славян в Россию. Создаваемые Петром I флот и регулярная армия нуждались в квалифицированных кадрах, при этом особенно желательны были славяне ввиду их религиозной и языковой близости к русским. Представители южных славян тянулись к России в надежде на улучшение жизни и заработки. Украинцев сообщал Петру I 20 февраля / 2 марта 1700 г. из Константинополя о разговоре австрийского посла с везиром. Посол говорил, что у Австрии в то время ни с кем не было войны, поэтому жалованья наемным не платили "и те де началные люди пошли многие в службу к вашему царскому величеству" ³³ . Постепенно в переселенческом движении представителей южных славян возрастало значение также мотивации православного и антиосманского содержания - желания жить в единоверной стране и участвовать в борьбе с турками.

В 1702 и 1705 гг. Петр I издал манифесты общего характера с изложением условий приема иностранных офицеров на русскую службу. Им гарантировалось повышение по службе на один чин. В числе первых из южных славян на русскую службу поступили вышеупомянутые П. Божич, братья М. и Г. Милорадовичи. Во время Прутской кампании российская армия пополнилась сотнями выходцев с Балкан и из Австрийской монархии. Только в части генерала Карла-Эвальда Ренне, которая участвовала во взятии крепости Браилов, насчитывалось 500 сербов и 500 молдаван. Правда, после окончания военных действий часть сербов из австрийских пределов вернулась на родину. В 1712 г. на русскую службу поступил капитан М. Х. Змаевич, родом из Пераста, который участвовал в знаменитом морском сражении 1714 г. при Гангуте, командуя авангардом русского галерного флота. В дальнейшем Змаевичу суждено было стать адмиралом русского флота ³⁴ . Покинули Молдавию и переселились в Россию господарь Д. Кантемир и с ним 24 боярина.

В 1715г. Петр I издал указ об отводе земель в Киевской и Азовской губерниях, образованных в 1708 г., для поселения молдавских, валашских и сербских офицеров и солдат и установлении им годового денежного и продовольственного содержания. В указе переселенцам было рекомендовано призывать в Россию своих земляков ³⁵ .

После заключения Ништадтского мира в условиях нового обострения отношений с Турцией Петр I предпринял меры по укреплению позиций России в Северном Причерноморье и охране ее южных рубежей. Правительство активизировало усилия по привлечению южных славян на российскую военную службу. По инициативе майора Ивана Албанеза Петр I издал в 1723 г. универсал с призывом к сербскому народу переселяться в Россию и вступать в создаваемые гусарские сербские полки на Украине. Универсал гарантировал военными переселенцам содержание и жалованье соответственно чину, который они имели на австрийской службе. На содержание семей им выделялись "земли и угодья".

Абланез отправился на места "увещевать" сербских офицеров и рядовых поступать на русскую службу. В 1724 г. по возвращении в Киев с ним прибыло 20 человек, много сербов, численностью с полк, изъявили готовность постепенно перебраться в Россию. Вербовка переселенцев, особенно в австрийских владениях, как и их проход через многие земли совершались тайно. В конце 1724 г. в Сербском гусарском полку числилось 177 человек - сербов и других выходцев из Дунайских княжеств и балканских земель.

В Петровское время официальная Россия начала осознавать свои интересы в балканском регионе. Они были связаны прежде всего с морскими коммуникациями. Как следствие этого, в общих чертах были намечены контуры нового, балканского направления внешней политики России. Его

стр. 55

особенность состояла в том, что параллельно с официальными русско- турецкими отношениями получили импульс к самостоятельному развитию контакты России с подчиненными Порте христианами. Впервые во внешнеполитическую орбиту России были включены угнетенные народы Балкан, прежде всего сербы.

Если на Западе соседями России были сильные, развитые и агрессивные страны (к ним примыкала и Турция), то на Балканах Россия выступила как набиравшее мощь государство, способное оказать христианам помощь и содействие в деле их освобождения и обеспечения достойной жизни. Тем самым проявились новые черты российской внешней политики как результат совпадения по ряду аспектов жизненных интересов России и балканских народов. Связи, завязанные Петром I в разных формах с Балканами, способствовали повышению международного веса России.

Примечания

1. Общая характеристика внешней политики Петра I содержится в кн.: ОРЕШКОВА С.Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М. 1971; МОЛЧАНОВ Н. Н. Дипломатия Петра Первого. М. 1986; ПАВЛЕНКО Н. И. Петр Великий. М. 1994. О связях России со славянскими народами Балкан в конце XVII- первой четверти XVIII в. см.: БОГОЯВЛЕНСКИЙ С. К. Связи между русскими и сербами в XVII - XVIII вв. Славянский сборник. М. 1947; КНЯЖЕЦКАЯ Е. А. Связи России с Далмацией и Бокой Которской при Петре I. - Советское славяноведение, 1973, N 5. Важный исследовательский материал содержится в комментариях к отдельным томам фундаментального собрания документов "Письма и бумаги императора Петра Великаго" и к сборнику документов "Политические и культурные отношения России с югославянскими землями в XVIII веке". М. 1984. См. также: Jугословенске землье и Русиjа у XVIII веку. Београд. 1986; Историjа српског народа. Кн. IV. Т. 1. Београд. 1986. Здесь и далее в статье понятие "югославяне" распространяется на славян центральной и западной частей Балкан.

2. КОЧУБИНСКИЙ А. Сношения России при Петре Первом с южными славянами и румунами // Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете (ЧОИДР). Кн. 2. М. 1872, с. 6,7; БОГОЯВЛЕНСКИЙ С. К. Ук. соч., с.245 - 246.

3. Письма и бумаги императора Петра Великаго. СПб. Т. I (1688 - 1701). 1887, с. 194.

4. Политические и культурные отношения России, с. 21 - 26.

5. Письма и бумаги... Т. I, с. 798.

6. Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Т. IX. СПб. 1868, с. 206 - 207.

7. Там же, с. 534, 546, 558.

8. Письма и бумаги... Т. I, с. 758.

9. Памятники... Т. IX, с. 300 и ел.

10. Письма и бумаги... Т. I, с. 746.

11. Памятники... Т. IX, с. 517.

12. Письма и бумаги... T.I, с. 133 - 135, 610 - 611; Политические и культурные отношения России, с. 11 - 20; КНЯЖЕЦКАЯ Е. А. Ук. соч., с. 46 и ел.

13. КНЯЖЕЦКАЯ Е. А. Ук. соч., с. 56 и ел.

14. Письма и бумаги... Т. IV. СПб. 1900, с. 424, 434; ГОЛИКОВ И. И. Деяния Петра Великаго. Ч.П.М. 1788, с. 247.

15. Письма и бумаги... Т. VII, вып. 1. Петроград. 1918, с. 470.

16. Письма и бумаги... Т. XII, вып. 1. М. 1975, с. 428; Политические и культурные отношения России, с. 26 - 27.

17. Политические и культурные отношения России, с. 28, 36.

18. Письма и бумаги... Т. V. СПб. 1907, с. 632.

19. Там же. Т. XI, вып. 1. М. 1962, с. 338 - 339.

20. ОРФЕЛИН 3. Житие... Ч. II, с. 22.

21. Политические и культурные отношения России, с. 29 - 30.

22. Письма и бумаги... Т. XI, вып. 1, с. 153, 225 - 227.

23. ПУШКИН А. С. Собр. соч. В 10-ти т. Т. 8. М. 1977, с. 189.

24. Политические и культурные отношения России, с. 31 - 32, 34 - 35, 37 - 38.

стр. 56

25. Письма и бумаги... Т. XI, вып. 1, с. 221 - 223; Политические и культурные отношения России, с.35.

26. Письма и бумаги... Т. XI, вып. 1, с. 423; Политические и культурные отношения России, с. 36, 40 - 41.

27. Письма и бумаги... Т. XII, вып. 1, с. 147, 422, 423.

28. Там же, с. 422, 425, 531.

29. Политические и культурные отношения России, с. 51 - 53; Исторща српског народа. Кн. IV. Т. I, с. 35.

30. ОРФЕЛИН 3. Житие... Ч. II, с. 88.

31. Политические и культурные отношения России, с. 43 - 44, 56 - 57, 62, 65.

32. БОГОЯВЛЕНСКИЙ С. К. Ук. соч., с. 253.

33. Письма и бумаги... Т. I, с. 794 - 795.

34. Письма и бумаги... Т. XII, вып. 1, с. 321; Политические и культурные отношения России, с. 42, 46 - 49.

35. Политические и культурные отношения России, с. 50 - 51.

Permanent link to this publication: