Статья посвящена истории церковной жизни в 1941 - 1944 гг. и основанию в первые послевоенные годы самостоятельной Македонской православной церкви при активном содействии коммунистического правительства Югославии, заинтересованного в ослаблении влияния Сербской православной церкви.

The article is devoted to the history of church life from 1941 to 1944 and the foundation, in the first postwar years, of the Macedonian Orthodox Church, which came into being with an active cooperation of Yugoslavia's Communist government interested in the weakening of the Serbian Orthodox Church.

Ключевые слова: Македонская православная церковь, Вторая мировая война, коммунистическое правительство Югославии, Сербская православная церковь.

Период Второй мировой войны и первые послевоенные годы стали временем фактического создания новой автокефальной Православной церкви - Македонской (официально провозглашенной в 1967 г.), хотя ее самостоятельность так и не была признана другими Поместными православными церквами, в том числе Московской патриархией, на которую сторонники автокефалии и коммунистические власти послевоенной Югославии возлагали большие надежды. Относительно самого процесса образования новой Церкви в югославской и болгарской историографии существуют две диаметрально противоположные точки зрения. Почти все прежние югославские и нынешние сербские историки-религиоведы (Д. Слийепчевич, Б. Зеченич, С. Димевский, Р. Радич и др.) считают, что инициировали этот процесс македонские коммунисты, поддержанные руководством югославской компартии, а местное сепаратистски настроенное духовенство было лишь "послушным орудием" в их руках. В этой связи важное значение придается состоявшемуся в октябре 1943 г. собранию нескольких связанных с партизанами священников освобожденной от оккупантов территории Западной Македонии, которое якобы положило начало македонской церковной организации под покровительством коммунистов. При этом сам факт создания Македонской православной церкви оценивается резко негативно (см., например, [1 - 3]).

С другой стороны, болгарские историки (С. Елдыров, В. Стоянова, П. Петров, Х. Темелский, Д. Калканджиева и др.) полагают, что главную роль в указанном процессе сыграло проболгарски настроенное македонское духовенство, а основой будущей Церкви стало созданное в годы войны в Македонии болгарское духовное

Шкаровский Михаил Витальевич - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Центрального государственного архива Санкт-Петербурга.

управление (см., например, [4 - 6]¹. В этом с ними частично согласен только сербский историк П. Пузович, полагающий, что инициатива отделения от Сербской церкви во многом исходила от оставшихся в республике болгарских священнослужителей. Однако он расходится в оценке процесса с болгарскими и современными македонскими историками, которые в основном позитивно рассматривают факт создания новой Церкви. Изученные автором достаточно полно сохранившиеся в архивах документы духовной администрации Болгарской православной церкви (БПЦ) в оккупированной Македонии свидетельствуют, что болгарские историки находятся ближе к истине в понимании начальной стадии указанного процесса, хотя влияние югославских коммунистических властей все-таки было сильнее, чем они считают [7].

До войны православные приходы Македонии входили в состав трех епархий Сербской православной церкви (СПЦ): Скопленской, Злетовско-Струмичской и Охридско-Битольской. Первую из них с 1932 г. возглавлял один из самых известных сербских иерархов XX в., митрополит Скопленский (Скопийский) Иосиф (Цвийович, 1878 - 1957). Вторым служившим накануне войны в Македонии архиереем был будущий патриарх Сербский (1950 - 1958), епископ Злетовско-Струмичский Викентий (Проданов), одновременно управлявший Охридско-Битольской епархией.

Нападение весной 1941 г. нацистской Германии и ее союзников - Италии, Венгрии и Болгарии на Югославию имело трагические последствия для СПЦ в Македонии. Немецкие войска очень быстро - уже 7 апреля 1941 г. захватили главный македонский город Скопье (Скопле), а затем и всю территорию края (болгары пришли только через несколько недель). Еще в начале апреля прекратились занятия в Битольской семинарии. Ее здание последовательно занимали немецкая часть, немецкий военный госпиталь и, наконец, болгарская полиция. В середине мая 1941 г. все преподаватели семинарии уехали из Битоли в Сербию [1. С. 62].

Вскоре после начала немецкой оккупации Македонии митрополит Иосиф был заключен под домашний арест. 4 - 5 мая его вместе с епископом Викентием и священнослужителями, которые родились в Сербии, были женаты на сербках или считались лояльно настроенными к сербам, выслали из Македонии [1. С. 51; 8. С. 260].

В конце апреля Македония была разделена оккупантами на две части: большая, восточная, с г. Скопле отошла к Болгарии, а меньшая, западная, - к созданной итальянцами под своим протекторатом так называемой Великой Албании. Демаркационная линия между итальянскими и болгарскими оккупационными зонами была определена Венским соглашением в конце апреля 1941 г. Эта граница не устраивала обе стороны, периодически там происходили вооруженные столкновения. В сентябре 1941 г. болгарский премьер-министр Б. Филов заявил: "Мы не довольны ни границей Западной Македонии, ни позицией Италии. Эта граница не обоснована и не оправдана ни исторически, ни стратегически, ни экономически" (цит. по [9. S. 249]). Положение обострилось настолько, что болгарский военный министр Луков предсказывал в скором будущем конфликт между Италией и Болгарией, так как итальянская имперская политика, по его мнению, преследовала цель восстановления Римской империи и распространения ее господства на Балканы. С другой стороны, поддерживаемые Италией албанские жители Восточной Македонии выражали недовольство ее присоединением к Болгарии. Так, 28 ноября 1941 г. в Скопле состоялась антиболгарская демонстрация с требованием включить этот город в состав Албании. Только 29 марта 1943 г. в Тиране был

¹ Болгарская православная церковь не признала Македонскую церковь по политическим причинам.

заключен договор о разграничении итальянской и болгарской оккупационных зон [9. S. 249].

Болгарские войска завершили оккупацию восточной части края (так называемой Вардарской Македонии) 6 мая 1941 г. Вскоре здесь было организовано болгарское военное, гражданское и духовное управление (18 мая завершилась передача власти болгарам от возглавлявшего немецкую администрацию генерала Линдемана). Приехавшая из Болгарии группа македонских эмигрантов организовала с участием представителей местных элит Центральный болгарский комитет. Сразу же был взят курс на то, чтобы привить славянскому населению Македонии болгарское самосознание, в котором значительную роль отводили БПЦ. Следует отметить, что к тому времени македонская нация еще окончательно не сформировалась. Население восточной части Македонии фактически говорило на диалекте болгарского языка и руководством Болгарии официально считалось болгарами.

Священный Синод считал, что в отношении занятых территорий Болгарская церковь лишь восстанавливает историческую справедливость, возвращая себе то, что принадлежало ей до 1913 г.² Решением Синода от 29 апреля в Македонии были созданы летом 1941 г. три епархии Болгарской церкви: Струмичско-Драмская, куда включили часть греческой Эгейской Фракии (под управлением митрополита Неврокопского Бориса), Скопле-Велешская (под управлением митрополита Тырновского Софрония) и Охридско-Битольская (под управлением митрополита Ловечского Филарета). Они делились на архиерейские наместничества, а те, в свою очередь, на приходы (парохии). Учрежденная летом 1941 г. временная духовная администрация в основном сохранялась вплоть до осени 1944 г. [10. Ф. 791 к. Оп. 1. А.е. 67. Л. 30, 43; 11. R5101/23177. В1. 131; 5. С. 55 - 65].

Священный Синод сразу же решил принять меры для пополнения духовенства на новых территориях. 29 апреля он постановил возвратить в новые епархии болгарских священников, которые служили там до окончания Первой мировой войны, кроме того, епархиальным архиереям было поручено направить из своих епархий достойных священнослужителей - не менее 5 % от общей численности приходских священников. Первоначально Синод рассчитывал командировать на "новоосвобожденные земли" около 200 приходских священников и чиновников церковных канцелярий из Болгарии, а также использовать 500 местных славянских священников, продолжавших окормлять свои приходы. В окружные центры предполагалось командировать 30 архиерейских наместников, которые должны были выбрать из подведомственных им священников членов Епархиальных советов [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 67. Л. 32 - 37; 4. С. 245 - 246].

Первоначально из Болгарии в Македонию приехали протосингел Софийской митрополии архимандрит Стефан (Николов), ставший протосингелом Скопле-Велешской митрополии, три священника, секретарь и кассир. 6 мая, впервые за 23 послевоенных года, в Скопле состоялись совершенные болгарскими клириками богослужение и благодарственный молебен за освобождение Македонии. Через несколько дней в край прибыли архиереи БПЦ; в частности, митрополит Софроний, заявивший, что "считает своим долгом" исполнять возложенное на него управление новой епархией, приехал в Скопле 11 мая и поселился в здании Скопленской митрополии, почти не пострадавшем от бомбардировок города [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 66. Л. 191].

Следует отметить, что в целом в Восточной Македонии, где македонцы составляли подавляющее большинство населения, духовная администрация БПЦ была воспринята местными жителями в основном лояльно. 12 - 13 июня 1941 г. Синод

² Хотя до Балканских войн 1912 - 1913 гг. Македония входила в состав Османской империи, большая часть ее православных приходов относилась к юрисдикции Болгарского экзархата. Лишь после поражения Болгарии во Второй балканской войне 1913 г. они перешли к СПЦ.

заслушал доклады управляющих новыми епархиями о ситуации в них. Митрополит Софроний в докладе от 7 июня сообщал, что он был встречен большей частью прихожан радушно, и только на северных окраинах недавно образованной Скопле-Велешской епархии (в Южной Сербии и Косово) новая церковная власть была воспринята "прохладно". Здесь - в Сурдолицком, Вранском, Прешевском и Качаникском духовных округах проживало значительное число албанцев-мусульман, от террора которых бежали многие священники-сербы. Оставшихся митрополит утвердил на приходах.

В г. Скопле с 80 тыс. жителей имелось 16 приходов и шесть храмов, которые в большинстве незначительно пострадали от немецких бомбардировок и были быстро отремонтированы (больше других пострадал кафедральный храм Богородицы). Бомбардировки причинили сильные разрушения Епархиальному музею: погибли или пострадали многие ценные церковные предметы. Было разрушено и здание, в котором находился склад издательства "Хрищанское дело". Служивших в приходах города 16 сербских священников и диаконов выслали в Белград вместе с митрополитом Скопленским Иосифом до прибытия владыки Софрония. В городе остались только русские и македонские священники.

В Скопленском округе (помимо города) было 15 православных приходов, в каждый из которых входило 10 - 15 сел. Митрополит Софроний посетил три старых монастыря (св. Андрея, "Матка", св. Николая) и некоторые из приходов, отметив, что во многих церквах "за 23 года сербского завоевания надписи на иконах заменены со славяно-болгарских на сербские". Кроме того, владыка осмотрел второй епархиальный центр - г. Велес, который сильно пострадал от бомбардировок. Здесь имелись три церкви и пять приходов, часть сербских священников уехала, но некоторые остались и продолжили свое служение [10. Ф. 791. Оп. 2. А.е. 226. Л. 1 - 3].

Из 189 приходов (в каждом от 600 до 3 тыс. душ) 145 окормляли оставшиеся местные священники (македонцы), 21 - командированные из Болгарии и 23 не имели духовенства (к 3 июля общее число приходов выросло до 206); кроме того, в Скопле-Велешской епархии существовало 37 мужских и женских монастырей. Митрополит Софроний принял в Скопле всех игуменов и игумений, часть которых пожелала служить в Болгарской церкви, часть - уехать в Сербию (их "отпустили с миром"). К 7 июня владыка также назначил 12 временных архиерейских наместников в важнейшие города епархии.

В конце доклада митрополит Софроний перечислил основные проблемы, которые, по его мнению, Синоду предстояло решить в ближайшее время: открыть специальный курс в Софийской семинарии для молодых священников, не знавших церковнославянского языка и с трудом говоривших по-болгарски; прислать в Македонию церковную, апологетическую и научно-богословскую литературу; выплатить денежные пособия священникам, отстраненным сербскими церковными властями от службы; разъяснить вопрос о смешанных браках болгар с сербами и их детях и т.д. [10. Ф. 791 к. Оп. 2. А.е. 226. Л. 4 - 5].

20 июля 1941 г. митрополит Софроний прислал в Синод второй доклад о ситуации в Скопле-Велешской епархии; речь шла, в основном, о тяжелом положении македонского духовенства в занятой итальянцами ее западной части. Владыка также просил передать военным и гражданским властям Болгарии требование не допустить на новоосвобожденные земли агентов католической пропаганды (которые активно действовали в итальянской зоне) и протестантских сект. Относительно принятых против католической пропаганды мер Скопле-Велешская митрополия и в дальнейшем (1942 - 1943) вела активную переписку с премьер-министром Б. Филовым и Министерством иностранных дел и вероисповеданий [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 100. Л. 1 - 24; Оп. 2. А.е. 226. Л. 9 - 10].

Несколько лучше было положение в основной части Охридско-Битольской епархии, где почти все 170 приходов имели священников, в том числе 150 - македонского происхождения (к 3 июля 1941 г. уточненное количество приходов составило 195). Новая паства лояльно, а кое-где даже радостно встретила митрополита Филарета. В попавшей в итальянскую зону части епархии положение македонцев оставалось тяжелым. Митрополит посетил занятые итальянцами г. Охрид и монастырь св. Наума, но свою резиденцию устроил в Битоли.

Самой сложной была ситуация в Струмичско-Драмской епархии, которую образовали в результате механического соединения двух епархий (македонской и греческой), долго находившихся под различной церковной и политической властью и сильно различавшихся по внутрицерковному устройству и этническому составу населения. В Эгейской Фракии (350 приходов) митрополита Бориса встретили в основном враждебно и лишь в македонской части епархии он смог найти понимание и опору. Здесь митрополит учредил четыре духовных округа (позднее их стало пять) и архиерейских наместничества: в Струмице, Гевгели, Кавадарци, Берово; в Струмице также была устроена митрополичья резиденция и сформирован временный Епархиальный совет. Из 80 македонских приходов епархии 20 были вакантными, а в остальных остались служить несколько сербских священников [10. Ф. 791 к. Оп. 1. А.е. 67. Л. 53 - 56, 77 - 81].

Заслушав отчеты митрополитов, Синод для рассмотрения поставленных вопросов назначил специальную комиссию, которая вскоре представила доклад "О церковном устройстве и управлении епархиями в новоосвобожденных землях". Его основная идея заключалась в утверждении неизбежности того, что эти епархии станут неотъемлемой частью Болгарской церкви, и их устройство и управление должно осуществляться на основе устава Экзархата [10. Ф. 1318к. Оп. 1. А.е. 2264. Л. 1 - 6]. В дальнейшем постановлением Синода от 19 ноября 1942 г. искусственно образованная Струмичско-Драмская епархия была ликвидирована. 1 января 1943 г. ее греческую часть выделили в качестве самостоятельной Драмской епархии, а македонскую часть разделили и включили в состав трех соседних епархий: два округа - в состав Охридско-Битольской, один округ - Скопле-Велешской и два (в том числе Струмичский) - болгарской Неврокопской епархии [10. Ф. 791 к. Оп. 2. А.е. 10. Л. 93 - 95; 12; 5. С. 149 - 150].

В декабре 1943 г. (на "пике" развития церковной жизни при болгарской духовной администрации) оставшиеся две македонские епархии насчитывали: Скопле-Велешская - 360 храмов, 36 часовен, 167 священников, 35 мужских и три женских монастыря, 63 монаха и монахини, Охридско-Битольская - 398 храмов, 43 часовни, 148 священников, 38 мужских и четыре женских монастыря, 19 монахов, 32 монахини и 100 послушников в обителях [10. Ф. 791к. Оп. 2. А.е. 163. Л. 51,54].

4 июля 1941 г. Синод назначил помощником управляющего Охридско-Битольской епархии ректора Софийской семинарии (с освобождением от этой должности) викарного епископа Драговитийского Харитона. Одновременно было решено перенести центр Охридско-Битольской епархии из Битоли в Охрид. Через год, 3 июля 1942 г., Синод решил направить епископа Харитона для постоянного проживания в Охрид. Однако этот город находился в итальянской зоне оккупации, долгое время служить там владыка не мог и в основном проживал в Битоли, в том числе в конце 1944 - начале 1945 г. уже при коммунистической власти Югославии [10. Ф. 791 к. Оп. 1. А.е. 67. Л. 168].

Церковную жизнь на занятых территориях существенно осложняла проводимая болгарским правительством политика дискриминации сербов. За время войны из Восточной Македонии в Сербию были выселены 45 тыс. человек. Изгнание коснулось большинства сербского и части русского духовенства, проводились аресты священнослужителей, при этом, за исключением единичных случаев, все-таки не

было физического насилия и убийств (как в Западной Македонии со стороны албанцев, где погибли 11 священников). Однако высылаемые священники должны были собраться за 48 часов, им разрешалось взять только движимое имущество, вся их недвижимость подлежала конфискации. Только из Скопленской епархии были депортированы 45 священников и 11 монахов, а всего из трех епархий в Македонии и Южной Сербии изгнали 86 приходских священников [3. С. 85; 13. С. 211 - 213; 14. С. 29, 59]. Из Македонии депортировали не только сербов, но и греков. Так, например, на заседании Синода БПЦ 18 июня 1942 г. митрополит Филарет с возмущением говорил, что власти решили выселить из Битольского округа жителей одного села под предлогом, что они - греки, а они на самом деле - македонцы [10. Ф. 791 к. Оп. 2. А.е. 10. Л. 26].

Одновременно активно проводилась болгаризация всех сторон общественной жизни. Письма, извещения и административные акты принимались только на болгарском языке, в школах использовали только болгарские учебники, сербов не брали на государственную службу. Вскоре после начала оккупации была создана специальная комиссия для уничтожения "чужих" проявлений в области культа. В результате ее деятельности сербские надписи, эмблемы, иконы, церковные книги изымались из употребления и заменялись болгарскими; вместо сербских святителей и владык пропагандировались болгарские подвижники и просветители. Таким образом, уничтожались все свидетельства сербского исторического прошлого этих земель и восстанавливалась память о былом вхождении македонских епархий в состав Болгарского экзархата. В обязательном порядке, без оглядки на существовавшую ранее практику, богослужения должны были проводиться только на церковно-славянском языке, запрещались распространенные в СПЦ обычаи. Летом 1941 г. были организованы курсы болгарского языка для церковных служащих [15. С. 58; 16. С. 211].

В целом же БПЦ занимала гораздо более терпимую позицию по отношению к сербам, чем правительство страны. Все сербские архиереи и значительная часть священников были высланы из Македонии немецкой и болгарской администрацией еще до установления болгарской церковной власти. В дальнейшем желавшие уехать монахи сербского происхождения были отпущены управляющим Скопле-Велешской епархии митрополитом Софронием "с миром". Все имущество Скопленской митрополии зарегистрировали в специальных инвентарных книгах, а личные вещи митрополита Иосифа, в том числе два окованных серебром архиерейских жезла и орден св. Саввы, в июне 1941 г. отправили специальным курьером в Белград. Оставшиеся на занятой территории священнослужители неболгарского происхождения для продолжения религиозной деятельности должны были подписать декларацию о лояльности БПЦ. Согласившиеся получали жалование из государственного бюджета наравне с болгарским духовенством. Это было сделано по ходатайству болгарских иерархов, считавших такую меру принципиально важной. Так, например, в Охридско-Битольской епархии до осени 1944 г. на средства митрополичьей кассы содержались сербские протоиереи Милошич и Хаджич и оставшиеся сербские монахи и монахини [4. С. 256 - 257].

Одной из основных проблем было заполнение вакантных священнических мест, что представляло трудность для БПЦ и в старых границах. С этой целью несколько десятков македонцев были приняты на учебу в Духовные семинарии Болгарии и на богословский факультет Софийского университета. В частности, 7 июля 1942 г. Священный Синод выделил кредит для 30 таких учащихся из Македонии и Добруджи в Софийской семинарии [10. Ф. 791 к. Оп. 2. А.е. 10. Л. 68].

Скоро, однако, стало ясно, что только возвращением в новые епархии когда-то служившего там клира Болгарского экзархата и подготовкой молодых священнослужителей проблему не решить. 25 ноября 1941 г. Синод постановил: ходатайствовать перед правительством о разрешении командировать на новые земли

священников из старых епархий и из-за острой нехватки духовенства, в крайнем случае, рукополагать в священный сан лиц без надлежащего богословского образования [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 67. Л. 241].

Народное собрание одобрило выделение кредита для оплаты 280 болгарских священников и диаконов, которые были распределены по приходам и монастырям Македонии. Эти священнослужители временно командировались из Болгарии для контроля над местным духовенством (многие из них входили в состав архиерейских наместничеств) и через четыре-пять месяцев должны были заменяться новыми. 26 июня 1942 г. Синод назначил комиссию, которая по жребию распределяла места назначения духовных лиц, командируемых на новые земли [10. Ф. 791 к. Оп. 1. А.е. 70. Л. 65,72 - 74].

При этом комиссия старалась отбирать наиболее образованных и деятельных священников. Те, кто добровольно оставался на занятых территориях больше положенного срока, получали дополнительные льготы: им повышали на 30 % жалование, выплачивали наградные за выполнение "специальных заданий" в "ново-освобожденных землях", передавали в пользование бесхозные земли, имущество выселенных сербов и интернированных евреев. К концу оккупации - в сентябре 1944 г. - в Македонии и, главным образом, в Эгейской Фракии все еще служили около 160 командированных болгарских священников, что составляло более 8 % от их общего числа в стране [11. R5101/22177. В1. 159; 17. С. 42]. Таким образом, процесс болгаризации достиг уровня приходов и монастырей. В частности, руководство БПЦ старалось, чтобы в каждом монастыре был хотя бы один монах-болгарин, который, чаще всего, и управлял обителью [15. С. 54; 17. С. 41].

Впрочем, и местных македонских священнослужителей новых епархий активно привлекали к участию в органах церковного управления. Уже с мая 1941 г. их включали во временные Епархиальные советы, однако, согласно уставу Экзархата, эти органы должны были избираться, и окружным посланием от 17 августа 1942 г. Синод БПЦ назначил проведение двухстепенных выборов. 4 октября 1942 г. во всех новых духовных округах избрали по три священника и три мирских выборщика, которые через полгода провели выборы членов постоянных Епархиальных советов. Новоизбранные советы были утверждены указом Синода от 24 июля 1943 г. [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 68. Л. 366, 483 - 489, 499 - 451].

В целом в восточной части Македонии численность командированных из Болгарии священников не превышала 10 % клира. Таким образом, утверждения некоторых югославских историков, что местное духовенство составляло незначительное меньшинство, умышленно игнорировалось болгарской духовной властью и массово заменялось присланными в край священнослужителями [15. С. 47 - 75; 18. С. 223 - 228; 19. С. 444 - 450], не соответствуют действительности. Македонских клириков, как правило, не лишали их постов, командированные священники занимали должности архиерейских наместников или вакантные посты настоятелей храмов.

Часть приехавших из Болгарии священнослужителей занималась не только церковной, но и политической деятельностью: участвовала в создании различных союзов, братств и политических организаций, проведении националистических митингов и конференций, вела великоболгарскую пропаганду с церковного амвона. Некоторые священники также старались выполнять данную Церкви болгарским Народным собранием директиву - духовно включиться в борьбу с коммунистами - и тем или иным образом участвовали в борьбе с партизанским движением [2. С. 993 - 996].

Рассматривая церковные здания и имущество в Македонии как свои собственные, БПЦ выделяла значительные средства для поддержания их в порядке. Так, в Охридско-Битольской епархии она израсходовала с 1 июля 1941 г. по 30 сентября 1944 г. 24 314,3 тыс. левов. На эти деньги была отремонтирована

большая часть церковных зданий, оказывалась значительная помощь монастырям и приютам, 1050 тыс. левов выделили священникам-беженцам из итальянской зоны оккупации и столько же на содержание персонала митрополии. В Скопле-Велешской епархии БПЦ за тот же период времени израсходовала 44 824,4 тыс. левов: 5741 тыс. на зарплату местным македонским священникам, 5604 тыс. на наем помещений, 2612 тыс. на благотворительную и культурную деятельность и т.д. [10. Ф. 791к. Оп. 2. А.е. 192. Л. 3 - 6].

Несмотря на материальную помощь из Болгарии, в годы войны церковной жизни в Македонии (в основном в оккупированной итальянцами западной части) был нанесен существенный вред. Синод СПЦ в 1945 г. определил, что ущерб, причиненный церквам, монастырям и Духовной семинарии в Охридско-Битольской епархии составляет 756, 2 тыс. долларов [13. С. 214]. Следует отметить, что Синод неоднократно, так или иначе, реагировал на происходившее в Македонии. Так, например, на заседании 18 марта 1943 г. он заслушал представленный митрополитом Иосифом доклад протоиерея Каранфила Иовича от 9 марта о положении церквей, духовенства и народа при болгарской оккупации. На этом же заседании Синод постановил просить главу коллаборационистского сербского правительства М. Недича ходатайствовать перед оккупационными властями, чтобы болгарские и другие военные священники не совершали богослужений в сербских храмах [20].

Болгарские оккупационные власти жестоко преследовали участников движения Сопротивления. Уже 14 июля 1941 г. было издано распоряжение об аресте "сомнительных элементов". Однако подавить зарождавшееся сопротивление не удалось. В конце сентября 1941 г. в Македонии был образован первый партизанский отряд, а в начале октября - еще два, причем, в болгарской зоне оккупации. 5 ноября 1941 г. краевой комитет Коммунистической партии Югославии (КПЮ) в Македонии принял решение превратить оккупированную итальянцами часть края в базу народного восстания, однако осуществить это на практике удалось значительно позднее - через два года [21. С. 197 - 198].

В Западной Македонии значительная часть православного духовенства сотрудничала с партизанами. Вскоре после капитуляции Италии (8 сентября 1943 г.) и освобождения значительной части оккупационной зоны - 11 октября 1943 г. в Македонии (раньше, чем в других частях Югославии) была создана религиозная комиссия, в которую, наряду с партийными работниками, входили священники и богословы. 15 октября главный штаб Народно-освободительной армии (НОА) и партизанских отрядов Македонии назначил религиозным референтом архиерейского наместника из Дебра священника Веле Манчевского, активно боровшегося в частях Тито. Его указания были обязательными для всех священников на освобожденной территории. Одним из первых решений религиозной комиссии при главном штабе НОА стало упразднение в будущем зависимости Македонии от церковных властей за ее пределами и введении македонского языка в качестве административного и богослужебного в храмах. Религиозная комиссия также решила, что духовенство должно помогать партизанам, организуя покупку для них питания и одежды. Кроме того, комиссия занималась школьным образованием и составила список учителей, которые могли преподавать на македонском языке [22. S. 19; 16. С. 215 - 216; 23. С. 159].

21 октября по указанию религиозной комиссии на занятой партизанами территории в с. Издеглавле состоялось собрание православных священников, в котором из 13 приглашенных священников участвовали 11; из них двое были активными партизанами, а остальные сотрудничали с органами так называемой народной власти. В проходивших под председательством о. В. Манчевского заседаниях участвовали и представители мирян из нескольких сел, а также несколько партийных работников. Собрание приняло решение о создании на освобожденной от окку-

пантов территории (район Караормана, между городами Охридом и Дебром) особого архиерейского наместничества во главе со священником с. Слатино Антимом (Анфимом) Поповским, избранного наместником без одобрения кого-либо из епископов. Образованное таким неканоническим путем наместничество состояло из девяти приходов (охватывавших 30 сел) во главе с настоятелями. Собрание также единогласно высказалось за поддержку НОА и партизанских отрядов Македонии, отправив приветственную телеграмму ее командующему М. Апостольскому, произвело назначения священников в некоторые храмы и установило цены за требы и другие церковные услуги. Восстановление древней Охридской архиепископии провозглашалось возможным, но лишь после освобождения Македонии [22. S. 21; 2. С. 1012].

Собрание было заметным, но все-таки достаточно локальным событием, и его нельзя считать, как полагают некоторые югославские и сербские исследователи, "зачатком" будущих Церковно-народных соборов или "зачатком македонской церковной организации под руководством коммунистов". Нельзя согласиться и с утверждением, что собрание четко поставило цель создания самостоятельной Македонской церкви и ее выхода из юрисдикции Сербского Патриархата [22. S. 21; 17. С. 43; 16. С. 215 - 216]. Хотя следует упомянуть, что на Втором заседании Антифашистского веча народного освобождения Югославии в ноябре 1943 г. Македония была признана свободной федеративной единицей в будущем послевоенном государстве. По мнению многих македонцев, в связи с этим предстояло решить вопрос о независимой церковной организации [1. С. 283].

Партизанское архиерейское наместничество просуществовало меньше двух месяцев. 4 декабря 1943 г. сменившие итальянцев немецкие войска и формирования албанской организации "Балы комбтар" ("Национальный фронт") начали наступление на партизан и вскоре захватили освобожденную территорию Западной Македонии. Священник А. Поповский был арестован, подвергнут пыткам и заключен в тюрьму г. Дебра, наместничество ликвидировано, а на его территории восстановлено управление Албанской церкви. Большинство партизанских священников погибли или были интернированы в Болгарию, но некоторые все же уцелели и, хотя и подчинились юрисдикции Албанской церкви, продолжили участвовать в движении Сопротивления [17. С. 44; 22. S. 23].

На первом заседании Антифашистского собора народного освобождения Македонии (АСНОМ) - главного органа ее законодательной власти, состоявшемся 2 августа 1944 г. в монастыре св. Прохора Пчинского и провозгласившем создание Народной республики Македония, ощущались сепаратистские и антисербские настроения. В работе Собора первоначально участвовали два священника - Кирилл Стоянов (Стояновский) из Скопле и Иван Йоргов из с. Дреново, а 27 октября 1944 г. в члены АСНОМ был дополнительно кооптирован священник Методий Гогов. Собор решил для соблюдения принципа свободы вероисповедания сформировать религиозную комиссию [17. С. 44].

Выход Болгарии из войны в сентябре 1944 г. и установление власти Отечественного фронта привели к ликвидации болгарского военно-административного и духовного управления в Македонии. 6 - 10 сентября из Скопле-Велешской епархии в Болгарию уехали 23 клирика. Примерно 20 клириков в это же время вернулись туда из Охридско-Битольской епархии [10. Ф. 791 к. Оп. 1. А.е. 106. Л. 15].

Управляющие этими епархиями - митрополиты Софроний и Филарет еще в августе покинули Македонию. Перед отъездом владыка Софроний сформировал новый временный Епархиальный совет из местных священников, которые должны были управлять Скопле-Велешской епархией от его имени до установления законной церковной власти, чтобы "избежать анархии и грабежа церковного имущества". Таким образом, начало действовать временное руководство епархии в составе председателя совета священника Кирилла Стоянова, служившего в

церкви свв. Константина и Елены г. Скопле, и двух членов - священника Стоила Давидова и протоиерея Спиро Личановского (бывшего Дебрского архиерейского наместника), служивших в церкви св. Димитрия г. Скопле (при этом отцы К. Стоянов и С. Давидов были избраны членами Епархиального совета еще в 1942 г.). Кроме того, согласно инструкции митрополита, протосингел и другие уезжавшие болгарские священнослужители передавали церковно-административную власть в окружных городах старшим духовным лицам из числа местного населения в качестве архиерейских наместников. Митрополит Софроний и в дальнейшем, находясь в Болгарии, некоторое время продолжал поддерживать с ними связь через отдельных военных и гражданских лиц. В отчетном докладе председателю Синода митрополиту Неофиту от 15 сентября владыка писал: "Сохранено преемство в церковном управлении и в целом в епархии, и на местах" [10. Ф. 791 к. Оп. 1. А.е. 106. Л. 15 - 17].

1 декабря 1944 г. митрополит Софроний представил председателю Синода докладную записку о денежных средствах Скопле-Велешской епархии [10. Ф. 791к. Оп. 2. А.е. 232. Л. 1]. В 1946 г. в разделе "Культурные и исторические памятники в Македонии" он описал состояние церквей и монастырей [10. Ф. 791к. Оп. 2. А.е. 234. Л. 1 - 2]. Переписка же с болгарскими органами власти об оставленном церковном имуществе в Скопле-Велешской и Охридско-Битольской епархиях продолжалась до 29 октября 1946 г. [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 132. Л. 1 - 215].

Многие руководящие посты в Скопле-Велешской епархии в августе - сентябре 1944 г. заняли местные священники, особенно тесно сотрудничавшие в период оккупации с болгарским духовным управлением. Так, например, о. Методий Готов был в это время членом церковного суда в Скопле и советником митрополита Софрония; о. Стоил Давидов состоял в Центральном болгарском комитете в Скопле, а будущий секретарь "Инициативного комитета для организации Православной церкви в Македонии" (с 1946 г.) священник Илия Мукайстов из Джевджелии 26 июня 1943 г. писал митрополиту Филарету о своей верности болгарскому делу [7. С. 3].

Преемственность церковно-административной власти была сохранена и в Охридско-Битольской епархии: там управление также передали местным священникам - бывшим членам Епархиального совета или новоназначенным архиерейским наместникам. Эта церковная администрация действовала до установления в республике коммунистического режима после освобождения от немецкой оккупации всей Восточной Македонии осенью 1944 г. (в ходе наступления 2-й, 4-й болгарских армий и частей Народно-освободительной армии Югославии). Приведенная в статье предыстория создания Македонской церкви осталась безо всякого внимания со стороны большинства югославских историков (см. [16. С. 215 - 218; 24. С. 137 - 140].

В крае также действовали некоторые болгарские священники и церковные чиновники, настроенные против сербов; особенную активность в этом плане проявлял первоначально оставшийся в Скопле бывший секретарь Священного Синода БПЦ и архимандрит Стефан. В период оккупации он некоторое время руководил Скопле-Велешской епархией и после освобождения края по-прежнему выступал за право БПЦ управлять ею. Некоторые сербские историки считают, что именно по настоянию архимандрита Стефана было объявлено по радиостанции София, что Болгарская церковь доверила руководство церковной жизнью в Македонии священникам Кириллу Стоянову и Методию Гогову [1. С. 283].

В Битоли для оказания помощи в управлении церковными делами до начала 1945 г. оставался бывший ректор Софийской духовной семинарии викарный епископ Драговитийский Харитон [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 122. Л. 20]. Правда, весной 1945 г. он был арестован по указанию коммунистического руководства республики.

В этой связи экзарх Болгарской церкви митрополит Стефан 20 апреля обратился к руководителю югославской военной миссии в Софии с настоятельной просьбой освободить епископа и дать ему возможность вернуться в Болгарию, так как он в Македонии все время "руководствовался только архипастырским долгом и был добрый отец и душепопечитель вверенной ему пастве и не совершил ничего, что может быть предметом преследования со стороны властей" [10. Ф. 791 к. Оп. 2. А.е. 55. Л. 1]. Просьбу экзарха выполнили, владыка Харитон был освобожден и возвратился в Болгарию.

Оставшиеся в Скопле после эвакуации болгарского церковного руководства члены временного Епархиального совета уже в сентябре образовали новый орган церковного управления - так называемую инициативную группу из пяти местных священнослужителей (к указанным трем членам Совета добавились священник Никола Апостольский и еще один иерей). Именно эти священнослужители в дальнейшем возглавили движение за создание автокефальной Македонской церкви; по версии некоторых сербских историков, таким образом они хотели избежать наказания со стороны руководства СПЦ "за канонические преступления в период оккупации" [7. С. 6].

Независимо от указанной группы в октябре 1944 г. на освобожденной партизанами территории в г. Врановичи, где временно находился главный штаб Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) в Македонии, был образован "Инициативный комитет для организации церковной жизни в Македонии" в составе священников Веле Манчевского, Методия Готова, Панде Поповского, Спиро Димевского и Шако. Этот орган ставил первоочередной задачей образование в городах края "священнических комитетов", которые взяли бы на себя руководство церковными делами сразу после освобождения населенных пунктов. Вскоре такие комитеты были созданы в двух занятых партизанами городах Македонии: Битоля и Прилеп [22. S. 27; 1. С. 283].

3 ноября 1944 г. Скопле был освобожден бригадой НОАЮ и болгарской дивизией³. В тот же день отцы К. Стоянов и Н. Апостольский заняли здание Скопленской митрополии, где собрались священники города и приехавшие из Врановичей некоторые члены инициативного комитета. На этом заседании был образован новый инициативный комитет по организации Македонской православной церкви из четырех человек: К. Стоянова (председатель), Н. Апостольского, М. Готова и В. Манчевского. Вскоре комитет обратился ко всем архиерейским наместникам края с письмом, в котором предлагал организовать "священнические комитеты" для регулирования церковных дел (эта форма была заимствована у БПЦ, создавшей подобные комитеты в 1941 г.) [22. S. 28]. 15 декабря Президиум АСНОМ решил оказать материальную помощь церковным служащим и священникам Скопле-Велешской епархии. Таким образом, сохранилось введенное в период болгарской оккупации церковно-административное деление Македонии.

В заключительный период войны сепаратистски настроенные македонские священники стали все более тесно сотрудничать с руководством Коммунистической партии Македонии (КПМ), которое поддержало их устремления. Планируемое воссоздание древней Охридской архиепископии предоставляло реальную возможность политическими способами (хотя бы и с помощью коммунистов) решить "македонский церковный вопрос", т.е. сделать Македонскую церковь полностью независимой от других юрисдикции (автокефальной).

Еще до полного освобождения Македонии - 18 октября 1944 г. председатель Синода СПЦ митрополит Скопленский Иосиф издал указ о возвращении выслан-

³ На завершающей стадии Второй мировой войны болгарские части воевали на стороне антигитлеровской коалиции и участвовали в освобождении Югославии вместе с советскими войсками и НОАЮ.

ных сербских священников и монахов на прежние места их службы, но новые коммунистические власти республики стали чинить всевозможные препятствия этому процессу. 2 декабря митрополит Иосиф обратился к членам Синода с вопросом о возвращении духовенства в Южной Сербии (т.е. Македонии) на свои прежние места службы. Указом Синода от 30 декабря 1944 г., временным администратором Скопленской и Охридско-Битольской епархии был назначен епископ Иеротей, но до его реального вступления в должность дело так и не дошло [1. С. 283 - 284].

3 января 1945 г. члены инициативного комитета отправили в Священный Синод письмо, в котором выразили пожелания и чаяния македонского духовенства, заверив, что они остаются "верными и преданными канонам и законам Святой Православной Церкви". 20 января Синод решил, что все свои просьбы и обращения "самозванный" комитет должен направлять исключительно митрополиту Иосифу как своему законному правящему архиерею. Митрополит ответил членам комитета 22 января предложением еще раз, исходя из каноничной церковной точки зрения, обдумать свою позицию и встретиться для переговоров в Белграде или Скопле, осудив тот факт, что они ведут себя как сторона, равнопоставленная Синоду [7. С. 7].

Также 3 января К. Стоянов, Н. Апостольский и М. Готов от имени инициативного комитета отправили поздравление с Рождеством экзарху БПЦ митрополиту Стефану. В ответном письме главного секретаря Синода говорилось, что экзарх был глубоко тронут выраженными в поздравлении добрыми чувствами к Болгарской церкви и молится "за процветание Святой Македонской Православной Церкви" [10. Ф. 791к. Оп. 2. А.е. 34. Л. 15 - 16]. Таким образом, Болгарский экзархат фактически поддержал действия членов инициативного комитета.

16 января 1945 г. Синод обратился к югославскому руководству с просьбой о содействии возвращению духовенства в три южносербские (македонские) епархии, но оно не откликнулось на эту просьбу. После окончания оккупации оба изгнанных в начале войны из Македонии сербских архиерея (митрополит Иосиф и епископ Викентий), несмотря на неоднократные попытки, не смогли вернуться в свои епархии, так как не получили разрешения со стороны коммунистических властей [7. С. 4 - 6; 8. С. 258 - 260].

С согласия органов власти республики 4 - 5 марта 1945 г. в Скопле состоялся первый Церковно-народный собор, собравший около 300 делегатов от духовенства и мирян и гостей, представлявших органы власти и другие конфессии (архиереи отсутствовали). Собор принял резолюцию из семи пунктов, в том числе: 1. Македонский православный народ в лице своих избранных делегатов со всей Македонии решил восстановить Охридскую архиепископию как самостоятельную Македонскую церковь и не будет подчиняться никакой другой Поместной церкви; 2. Она имеет своих епископов и свое народное священство; 3. Первый македонский епископ носит титул "Охридский архиепископ", а Македонская церковь называется "Св. Климентовская Охридская архиепископия". Избранные на Соборе делегаты должны были посетить Православные церкви-сестры и письменно известить их о цели македонцев - добиться канонического признания своей Церкви. Кроме того, было решено выдвинуть на следующем Соборе кандидата в епископы и для его хиротонии пригласить архиереев из других Православных церквей. Таким образом, фактически провозглашалось создание Македонской церкви во главе с Охридским архиепископом. Правда, отмечалось, что когда будет создан Всеюгославский патриархат (такие планы существовали у коммунистического руководства страны), Македонская церковь войдет в его состав, как и другие Православные церкви в федеративной Югославии (Сербская, Черногорская и т.п.). Наконец, на Соборе был избран новый "Инициативный комитет для организации Православной церкви в Македонии" (во главе с

прот. Кириллом Стояновым), который получил право назначать на приходы священников. Характерно, что Собор в ходе работы отправил приветственные телеграммы и письма только Й. Б. Тито, Московскому и Константинопольскому патриархам, а также главам Болгарской и Греческой (Элладской) церквей [7. С. 7 - 8; 22. S. 29; 2. С. 1028 - 1031; 17. С. 45].

Только 8 марта инициативный комитет послал Священному Синоду телеграмму на македонском языке с извещением о решениях Собора и пожеланием, чтобы Синод "скорее признал Македонскую православную церковь и восстановил историческую Охридскую архиепископию". Сообщалось также, что в Скопле "была сформирована делегация, которая посетит все сестринские Православные церкви и разъяснит им всю оправданность своих требований". Замещавший патриарха митрополит Иосиф и другие архиереи Сербской церкви негативно отнеслись к решениям Церковно-народного собора. 12 марта Архиерейская конференция признала действия этого Собора неканоничными и решила, что митрополиту Иосифу необходимо, по возможности, скорее выехать в Скопле, чтобы на месте разобраться с ситуацией и отстоять интересы Сербской церкви [22. S. 31; 24. С. 140 - 147; 6. С. 156 - 159].

В этой связи владыка 13 марта письменно обратился к коменданту Белграда с просьбой о содействии в возвращении архиереев и священников в освобожденные от врага местности и выделении ему в Скопле помещения для канцелярии. В письме отмечалось, что богослужения в Македонии до сих пор совершаются на болгарском языке и из храмов убраны богослужебные книги на церковнославянском. В ответе министра внутренних дел от 17 марта говорилось, что он не может издать указ о приезде в Скопле митрополита Иосифа, и предлагалось вызвать священников, сообщивших о создании Македонской церкви, в Белград и на этой встрече обговорить возможность возвращения митрополита и других архиереев в Македонию. 19 марта Синод сообщил министру о готовности организовать эту встречу, но в тот же день обратился за разрешением возвращения архиереев и священников к Президиуму Совета министров Югославии. Ответ последнего от 23 мая информировал лишь о том, что по вопросу возвращения духовенства будут запрошены местные власти. Это означало замаскированный отказ [7. С. 10 - 11].

В конце марта митрополит Иосиф приехал в южносербский город Вранье, где временно организовал Епархиальное управление и Скопленский церковный суд. Из Вранье владыка извещал Синод о положении дел в Македонии, в том числе о контактах инициативного комитета и представителей властей с Поместными православными церквами с целью добиться признания новой церковной организации. При этом митрополит так писал о членах инициативного комитета: "Люди, которые руководят местной Церковью, находятся под чужим руководством и делают то, что им поручают с этой стороны (т.е. со стороны руководства компартии. - М. Ш.) "[7. С. 12 - 13].

Особенное внимание митрополита Иосифа привлек разговор министра Народной республики Македония Э. Чучкова с главой приезжавшей в апреле 1945 г. в Белград делегации Московского Патриархата епископом Сергием (Лариным). В ходе этой беседы министр просил Московскую Патриархию не только признать Македонскую церковь, но и помочь в ее организации, в частности, прислать своего архиерея для руководства новой Церковью. Однако эти переговоры закончились безрезультатно. В июле 1945 г. в беседе с министром внутренних дел В. Зечевичем епископ Браничевский Вениамин указал на недопустимость отсутствия в Македонии церкви архиерея и получил ответ, что в республике существует Церковный совет, который управляет жизнью епархий, и, кроме того, приглашен некий епископ из России (здесь министр явно выдал желаемое за действительное) [7. С. 12, 14].

12 октября 1945 г. глава сербской Американско-Канадской епархии епископ Дионисий в опубликованном в прессе открытом письме патриарху Московскому Алексию выразил удивление, что со стороны Русской православной церкви (РПЦ) не поднимается голос "против изгнания сербских епископов из Южной Сербии и Македонии и замещения их болгарскими епископами: Софроний и другие, которые там и остались все до настоящего дня [...] Вашей Святости, вероятно, известно, что белградское радио в конце августа месяца объявило, что скоро будет приступлено к избранию главы "Независимой Православной Церкви в Македонии". Мы молим Вашу Святость воспрепятствовать этому избранию, а если и произойдет оно, то не признавать его" [25. С. 31; 26. Д. 18. Л. 146 - 147].

Упреки, в основном, были несправедливы: Московская патриархия не хотела портить отношения с правительством Югославии и вмешиваться во внутренние дела страны, поэтому и не заступилась за двух высланных из Македонии сербских архиереев, никаких же правящих болгарских епископов в 1945 г. в республике уже не было. Правда, во время пребывания митрополита Иосифа во главе делегации СПЦ в Москве "в конце января - начале февраля 1945 г. его безрезультатно убеждали признать основание Македонской церкви. По мнению сербской исследовательницы Р. Радич, "вероятно, за идеей о создании Македонской православной церкви стояла Русская православная церковь, т.е. интересы советской внешней политики" [1. С. 284]. Однако это утверждение лишено всяких документальных оснований и не соответствует действительности.

Убедившись в негативной реакции митрополита Иосифа, Московская патриархия, несмотря на неоднократные предложения со стороны югославских властей, осталась верна своей дружбе с Сербской православной церковью, не признала" Македонскую церковь и не помогла в ее организации. Советские органы власти в лице Совета по делам Русской православной церкви также не настаивали на ее признании (их отношения с коммунистическим руководством Югославии были довольно сложными). Сам владыка Иосиф в своих мемуарах писал, что приезжавшая в апреле 1945 г. в Югославию делегация московского Патриархата отказалась от встречи с прибывшими в Белград представителями македонского духовенства и не поддержала желавших отделиться от СПЦ [8. С. 260]. В разговоре же с членами Синода СПЦ участники русской делегации выразили уверенность, что этот конфликт может быть решен по примеру положения Украинской православной церкви в составе Московского патриархата (т.е. предоставлением автономного статуса) [27. С. 21, 31].

В ответном письме епископу Американско-Канадскому Дионисию, отправленном в декабре 1945 г., патриарх Алексий подчеркивал: "Когда представители Македонской церкви обратились к нам с просьбой поддержать их стремление к автокефалии, мы отклонили ее и пренебрегли ответом, не желая ничем мешать Сербской православной церкви [...] Ни одна из образовавшихся в Югославии самостийно, без согласия Сербской церкви, автокефальная Церковь, как поступившая против священных канонов, не может быть нами признана" [26. Д. 18. Л. 151 - 152].

В итоге МПЦ так никто и не признал, но борьба за ее создание продолжалась. В письме от 27 июля 1945 г. члены инициативного комитета выразили митрополиту Иосифу свое недовольство тем, что в Македонии распространяется официальный печатный орган СПЦ журнал "Гласник", за пределами республики -в г. Вранье создан Скопленский церковный суд, и Синод по своему желанию выделяет материальную помощь епархиям Южной Сербии, между тем как уже существует "Македонская Народная Православная Св. Климентовская Церковь". В ответ Синод в резолюции от 29 сентября указал, что не может признать самостоятельность и независимость Церкви в Македонии, так как решением Кон-

стантинопольского патриарха в 1920 г. Македония была передана в юрисдикцию Сербской церкви, да и раньше она принадлежала к Печской патриархии. Кроме того, Синод с негодованием подчеркнул, что члены инициативного комитета считали себя самостоятельными и равноправными Священному Синоду [28. N 10. С. 92 - 93; 17. С. 46 - 48].

Вскоре, помимо инициативного комитета, и правительство республики Македония выразило Синоду протест по поводу указанных действий и запросило финансовую помощь приходскому македонскому духовенству (из тех 15 млн. динар, которые югославское правительство выделяло Сербской церкви). Однако Синод отказал в финансовой поддержке, признал действия инициативного комитета самовольными и неканоничными и призвал македонское духовенство покориться своим законным церковным властям [28. N 9. С. 82].

11 октября делегацию инициативного комитета принял Й. Б. Тито, который поинтересовался делами "народной Церкви" и обещал ей материальную поддержку. В результате 13 ноября Министерство финансов выделило Македонской церкви в качестве временной помощи 1 млн. динар [29].

Опасаясь влияния священноначалия СПЦ на паству, члены инициативного комитета совместно с властями настаивали на том, чтобы не было никаких контактов Синода с духовенством и мирянами в Македонии. Однако в республике все-таки были недовольные неканоническим отделением от Церкви-Матери - собравшиеся 1 января 1946 г. на конференцию в Битоли 32 священника приняли резолюцию: просить Синод разрешить организовать в Македонии автономную Церковь, которая бы оставалась в канонической связи с Сербским патриархатом [7. С. 18].

Когда в феврале - марте 1946 г. в Белград вновь приезжала делегация Московского патриархата во главе с епископом Сергием (Лариным), группа священников (автокефалистов) из Скопле ходатайствовала об их приеме владыкой; одновременно епископ получил телеграмму от протоиерея Кирилла Стоянова, в которой говорилось о желании священства и народа Македонии автономии, а не автокефалии своей Церкви. Владыка Сергий не принял македонскую делегацию, но она 27 февраля посетила митрополита Иосифа и в беседе с ним упорно настаивала на предоставлении автокефалии [1. С. 288 - 289]. В результате 18 марта владыка Иосиф прямо спросил приглашенного на заседание Архиерейской конференции епископа Сергия: "Каково отношение Московской патриархии к проискам македонских священников против Сербской церкви?", - и получил вполне удовлетворивший его ответ [26. Д. 18. Л. 172 - 173].

Открытый конфликт между сторонниками автономии и автокефалии произошел на состоявшемся 8 - 10 мая 1946 г. заседании Скупщины православного македонского духовенства в Скопле. Накануне, 2 мая, два члена инициативного комитета (К. Стоянов и Н. Апостольский) "от имени Церковно-народного собора" обратились к Синоду БПЦ с обширным посланием, в котором излагалась история Охридской архиепископии, причем отмечалось, что "с деятельности св. Климента и св. Наума в Охриде начался светлый период в истории македонских славян", и указывалось, что созванный без всякого принуждения священством и народом Македонии 4 марта 1945 г. Церковно-народный собор принял решение о возобновлении Охридской архиепископии и организации Македонской церкви с народным епископом и народными священниками. В послании выражалась надежда, что самостоятельная Македонская церковь будет признана в качестве равноправного члена организуемой Православной церкви Югославии, и содержалась просьба к Болгарской церкви-сестре помочь "в правильном разрешении их церковных просьб", поскольку "так хочет весь православный народ Македонии" [10. Ф. 791к. Оп. 1. А.е. 134. Л. 26 - 30]. Однако Синод БПЦ, не желая идти на прямой конфликт с Сербской церковью, не стал вмешиваться.

Положение автокефалистов еще больше осложнилось после возвращения в Югославию в конце 1946 г. патриарха Сербского Гавриила. Инициативный комитет запретил поминать его в храмах, но был вынужден пойти на переговоры, в принципе признав верховенство Сербского патриархата. Переговоры проходили 10 мая 1947 г. в Белграде и закончились неудачей. Патриарх был готов предоставить Церкви в Македонии значительную самостоятельность во внутренних делах, однако настаивал на возвращении в Скопле митрополита Иосифа, с чем категорически не соглашались члены македонской делегации [7. С. 25]. Они, несомненно, чувствовали за собой мощную поддержку, так как не только македонские коммунисты, но и руководство КПЮ, которому было выгодно ослабление и раздробление Сербского патриархата, активно поддержало отделение Македонской церкви.

Эта ситуация несколько изменилась в конце 1940-х годов, после разрыва югославских коммунистов с Советским Союзом и возглавляемым им блоком стран "социалистического лагеря". В Македонии начались жестокие репрессии в отношении проболгарски настроенных священников, многие из которых возглавляли движение автокефалистов [7. С. 20]. В тоже время у правительства И. Б. Тито появилась идея создать "единую автокефальную Македонскую православную церковь", включавшую не только Вардарскую, но и отошедшие к Болгарии и Греции части Македонии (т.е. Пиринскую и Эгейскую Македонию), чтобы иметь инструмент вмешательства в дела этих стран.

В беседе с первым секретарем советского посольства А. М. Зубовым 23 марта 1950 г. патриарх Гавриил сообщил, "что некоторое время тому назад его посетили премьер Македонии Лазо Колишевский и генеральный] секретарь правительства Джурич, которые требовали от него, чтобы он признал автокефалию за православной церковью HP Македонии. По словам патриарха, он отказал [...] сказав, что если он признает автокефалию за православной церковью HP Македонии, то это может привести к тому, что он должен будет признать такие же права за церквами Черногории, Боснии и Герцеговины и другими. Колишевский и Джурич [...] на это ему ответили, что православная церковь HP Македонии занимает особое положение, ибо македонцы православного вероисповедания проживают не только в HP Македонии, но также и в Болгарии и Греции [...] Беседа Колишевского и Джурича с патриархом Гавриилом, по словам последнего, не привела ни к каким результатам" [30.С. 292 - 293]. Патриарх категорически не хотел признать автокефалию Македонской церкви.

Вскоре патриарх Гавриил скончался, и избранный 2 июля 1950 г. патриархом Сербским Викентий (Проданов) под давлением властей в первом же интервью корреспонденту югославского телеграфного агентства в день интронизации сказал, что "вопрос о предоставлении автокефалии Македонской православной церкви приближается к успешному разрешению" [26. Д. 734. Л. 36]. На проходившем 26 декабря 1950 г. расширенном заседании Главного комитета Союза православных священников Югославии секретарь Союза Ратко Елич в отчетном докладе также отметил, что "церковный вопрос HP Македонии созрел для разрешения, и можно надеяться, что он будет решен на первом заседании Арх[иерейского] Собора [...] Македонское духовенство заняло правильную позицию и самым решительным образом выступило против великоболгарской пропаганды, которая пыталась через церковь проводить имформбюровскую политику" [31. С. 709].

Однако подавляющее большинство сербских архиереев продолжали занимать в этом вопросе непримиримую позицию, что должен был учитывать патриарх Викентий. В беседе с послом Великобритании Ч. Пииком в конце декабря 1950 г. он заявил о намерении "делать все, что в его силах, чтобы заставить замолчать шовинистически настроенных священников Македонской церкви, так как считает, что единство должно быть сохранено любой ценой [...] Патриарх выразил на-

дежду, что к весне 1951 г. ему удастся найти удовлетворительное решение и этой проблемы. Викентий предполагает достичь с церковью Македонии определенного компромисса. Так, например, Македонской церкви будет предоставлено право совершать богослужение на родном языке" [31. С. 701 - 702; 26. Д. 846. Л. 63-64].

"Определенный компромисс" был достигнут только через семь с лишним лет. Состоявшийся 4 - 6 октября 1958 г. в Охриде Церковно-народный собор с участием 220 священников и мирян еще раз объявил о восстановлении древней Охридской архиепископии и основании автономной Македонской церкви. На Соборе были избраны глава Церкви - ее первый митрополит в лице молодого сотрудника Сербской патриархии епископа Дионисия и епископы для трех епархий: Скопийской, Охридско-Битольской и Златовско-Струмицкой. Новая Церковь заявила, что пребывает в каноническом единстве с Сербской церковью в лице ее патриарха. В июне 1959 г. Архиерейский Собор СПЦ признал автономию Македонской церкви, и в следующем месяце избранные епископы были рукоположены митрополитом Дионисием и сербскими архиереями.

Осенью 1966 г. Македонская церковь официально обратилась к Сербскому патриархату с просьбой предоставить ей автокефальный статус, но 3 декабря 1966 г. Архиерейский собор СПЦ отверг эту просьбу. 17 - 19 июля 1967 г. в Охриде состоялся новый Церковно-народный собор, основываясь на резолюции которого Синод Македонской церкви 19 июля провозгласил ее автокефалию при открытой поддержке правительства Республики Македония. Митрополит Дионисий получил новый титул "архиепископ Охридский и Македонский". Вскоре Македонская церковь перешла на новоюлианский календарь; к моменту объявления своей автокефалии она насчитывала 334 священника, служивших в 400 приходах и окормлявших около миллиона верующих [23. С. 159]. Архиерейский Синод объявил Македонскую Церковь раскольничьей религиозной организацией и порвал с ее иерархией всякое литургические и канонические общение, хотя и сохранил его с простыми верующими. Это решение было поддержано другими Поместными православными церквами: ни одна из них до настоящего времени не признала каноничности Македонской церкви.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Радиh Р. Држава и верске заjеднице 1945 - 1970. Београд, 2002. Д. 1. 1945 - 1953.

2. Димевски С. Историjа на Македонската Православна Црква. Скопjе, 1989.

3. Слиjепчевиh Ъ. Историjа Српске Православие Цркве. Келн, 1986. Кн.. III.

4. Елдъров С. Православието на война. Българската православна църква и войните на България 1877 - 1945. София, 2004.

5. Стоянова В. Църковно-административната уредба на Македония и Тракия и изборът на патриарх на Българската православна църква (април 1941 - сентември 1944 г.) // Минало. София, 1994. N2.

6. Петров П., Темелски Х. Църква и църковен живот в Македония. София, 2003.

7. Пузовиh П. Раскол у Српскоj Православноj Цркви. Македонско црквено питанье. Београд, 1997.

8. Митрополит Скопски Jосиф. Мемоари. Цетинье, 1998.

9. Bogdanovic D. Kosovo. Vergangenheit und Gegenwart. Zurich; Lausanne, 1992.

10. Централен държавен архив на Республика България.

11. Bundesarchiv Berlin (BA).

12. Църковен вестник. София. 1943. 5 I.

13. Димитриjевиh М. Српска црква под бугарском окупациjом // Српска Православна Црква 1920 - 1970. Београд, 1971.

14. Белич А. Сербская православная церковь во время II Мировой войны. Дисс... канд. богословия. СПб., 2010.

15. Терзиоски Р. Бугарската православна црква во окупирана Македониjа (1941 - 1944) // Гласник на институтот за национална исторща. 1965. N 2.

16. Димевски С. Црковна историка на македонскиjот народ. Скопjе, 1965.

17. Слиjепчевиh Ъ. Македонско црковено питанье. Минхен, 1969.

18. Терзиоски Р. Денационализаторската деjност на бугарските културно-просветни институции во Македониjа (Скопска и Битолска окупациона облает) 1941 - 1944. Скопjе, 1974.

19. Валjановски Н. Бугарската црква и нфиното религиозно воспитно влщание во Македониjа во периодот на окупациjата од 1941 - 1944 година // Просветно дело. Скопjе. 1967. N 7 - 8.

20. Politisches Archiv des Auswartigen Amts Bonn, Inland I-D, 4795.

21. История Югославии. М., 1963. Т. 2.

22. Zecevic B. Die Autokephalieerklarung der Makedonischen Orthodoxen Kirche. Wurzburg, 1994.

23. Скурат К. Е. История Поместных Православных Церквей. М., 1994. Ч. 1.

24. Белчовски J. Автокефалноста на Македонската православна црква. Скопjе, 1986.

25. Церковная летопись. Лозанна. 1945. N 1.

26. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 6991. Оп. 1.

27. Живоjиновиh Д. Српска православна црква и нова власт 1944 - 1950. Београд, 1998.

28. Гласник. Београд. 1945.

29. Архив Државне заjеднице Србиjе и Црне Горе. Београд. Председништво Владе ФНРJ. 50 - 128 - 257.

30. Советский фактор в Восточной Европе. 1944 - 1953. Документы. М., 2002. Т. 2.

31. Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944 - 1953 гг. Документы российских архивов. М., 2009. Т. 2.

Permanent link to this publication: