О. О. МИКИТЕНКО. Балканослов'янський текст поховального оплакування: прагматика, семантика, етнопоетика. Київ, 2010. 424 с.

О. О. МИКИТЕНКО. Балканославянский текст похоронного оплакивания: прагматика, семантика, этнопоэтика

Современная фольклористика обогатилась новым интересным исследованием в области славистической компаративистики, посвященным сравнительному анализу болгарских, македонских, сербских и черногорских похоронных плачей - жанру, который относится к числу наиболее "закрытых" и трудно фиксируемых специалистами в экспедиционных условиях. Автор книги - О. О. Микитенко, известный украинский фольклорист, давно и успешно разрабатывающий проблематику, связанную с важнейшими антропологическими категориями и понятиями: жизнь-смерть, посмертное существование души, почитание умерших предков. В научных трудах этого автора привлекает методика широкоохватного комплексного изучения разножанровых явлений традиционной культуры, относящихся к похоронам и поминкам по умершим (имеются в виду ритуалы и обычаи, сопровождающие смерть человека, связанные с ними запреты и нормативные предписания, народная терминология оплакивания, мифологические представления о душе и загробном мире, вербальные стереотипы и т.п.), т.е. похоронные плачи рассматриваются как вербальный код сложно организованного погребального обряда. Кроме того, в поле зрения исследователя постоянно остается ареальный аспект изучения традиционного оплакивания умерших. В таком ключе была выполнена первая крупная работа О. О. Микитенко - "Сербські голосіння: поетичний та історико-географічний аналіз" (Київ, 1992).

Новый труд этого автора посвящен широкому кругу сходных проблем. В нем предпринимается попытка проанализи-

ровать в семиотическом ключе сам текст ритуального оплакивания; изучить функциональную направленность, условия бытования и прагматику фольклорных похоронных плачей балканославянской традиции; выявить мифологическую семантику фольклорных мотивов голошений, определить в них роль главных смысловых единиц семантического поля "смерти"; проследить региональную специфику этих текстов внутри балканской фольклорной общности, связанную с этническими и конфессиональными особенностями. Но главной задачей рецензируемой работы является выявление устойчивых этнопоэтических констант, присущих жанру балканославянских похоронных плачей. Поскольку сами тексты обрядовых голошений - как об этом пишет автор - характеризуются, с одной стороны, высокой степенью архаичности и традиционности, а с другой - ярко выраженной импровизационной исполнительской практикой, они являются ценным материалом для исследования проблемы соотношения устойчивых (константных) моделей, характерных для жанра плачей в целом, и вариативных элементов, связанных с описанием индивидуальных особенностей личности умершего и обстоятельств конкретного случая смерти. Если учитывать авторство текста голошения, повод к исполнению, место и время действия, то похоронный плач - это импровизированный, одномоментный по условиям бытования текст, однако он создается в рамках строго заданных традицией структурных и содержательных моделей. Именно эти закономерности воссоздания стереотипных текстовых моделей в плачах на разных их уровнях (концептуально-семантическом, композиционно-стилистическом и грамматико-синтаксическом) и пытается раскрыть О. О. Микитенко в своем новом исследовании.

Структура книги определяется стремлением автора обозначить этнические особенности обычая похоронного оплакивания на Балканах. Кроме вступительной и заключительной части, в нее включены четыре главы, посвященные болгарской (первая глава), македонской (вторая глава), сербской и черногорской (третья глава) традиции ритуального голошения, а также проблеме сравнительного изучения поэтических особенностей балканославянского и украинского оплакивания (четвертая глава). Тематическое членение первых трех глав связано с рассмотрением однотипных вопросов, касающихся народной терминологии оплакивания в каждой из балканославянских этнических традиций, а также прагматики обряда и вербальных текстов, региональной их специфики. Почти половину объема всего издания занимает "Указатель этнопоэтических констант плачей", в котором представлены наиболее устойчивые текстовые модели, характерные для болгарских, македонских, а также сербских и черногорских ритуальных плачей.

Ключевой термин константа используется автором для определения содержательных и стилистически оформленных текстовых клише, сопоставимых с такими принятыми в фольклористике понятиями, как loci communes, topos либо "поэтическая формула". Однако он относится не только к формально-структурному и художественно-поэтическому уровню текста, но и к его содержательно-смысловой основе. Например, в качестве универсальных содержательных констант выступают в балканских плачах мотивы "дальней дороги", в которую отправляется умерший, "невозвратного пути", "переселения в вечный дом без окон, без дверей". Показательным для балканской картины мира оказывается образ "черной земли" как локуса посмертного пребывания покойника, где ему приходится соседствовать с "черной змеёй". Весьма заметную роль в балканославянских плачах играет тема преждевременной смерти молодых людей, которые умерли до вступления в брак, а также мотив, представляющий похороны как символическую свадьбу. К особенностям поэтического языка жанра балканских похоронных причитаний автор относит такие художественные приемы, как: интродуктивные конструкции, представленные в виде традиционных обращений к умершему, формул глорификации в адрес покойника, адресованных ему риторических вопросов (куда он уходит, на кого оставляет родных, кто теперь будет выполнять его привычную работу и т.п.); упреки и жалобы на то, что умерший осиротил детей, покинул свою семью, что не отзывается на оклики близких, закрыл глаза, сомкнул уста, скрестил руки; призывы встать, открыть глаза, заговорить; мольбы к Богу покарать виновника смерти; просьбы передать приветы всем ранее умершим родственникам; приглашение приходить в поминальные дни в гости и ряд других. Такого рода тематические, композиционно-структурные и художественно-стилистические модели репрезентируют универсальные жанровые особенности плачей и служат основой для

импровизации при создании индивидуальных причитаний.

Ценной стороной исследования является удачно реализованная попытка проанализировать тексты плачей с точки зрения их прагматики и коммуникативных характеристик, т.е. подробно рассматривается весь комплекс акциональных, ритуальных и ментальных стереотипов, сопутствующих оплакиванию: кто именно может (либо не может) исполнять тексты, когда и где, с какими ограничениями и предписаниями, в какой интонационной манере, в какие моменты похоронного и поминального обряда, с какой целью и т.п. В книге представлены многочисленные данные, показывающие, что во многих областях Южной Славии обряд причитания по умершим - все еще живая традиция, и что сами плачи продолжают сохранять изначально присущую им ритуально-магическую функцию. У болгар Добруджи считалось, что никем не оплаканный покойник может стать вампиром. Особенно обязательным и длительным было оплакивание умершей неженатой молодежи, тогда как глубоких стариков и грудных детей можно было хоронить без причитаний. Повсеместно (где известен этот ритуал) отмечается запрет голосить в ночное время, упоминать в текстах плачей имена живых людей (родственников и знакомых умершего). Согласно массовым свидетельствам, носителями традиции похоронных плачей выступали преимущественно женщины из числа родственниц умершего; мужской обрядовый плач (лелек) зафиксирован лишь в отдельных черногорских и западносербских областях. Запрет участвовать в оплакивании покойника относится к беременным женщинам, девушкам до определенного возраста, часто и к матери умершего ребенка-первенца.

Целый ряд интересных функциональных особенностей плачей автору удается раскрыть на основе анализа диалектной лексики, относящейся к ритуальному оплакиванию. Например, в болгарской народной терминологии актуализируются значения 'плакать' (плачене), 'причитать' (нареждане), 'припевать' (припяване); в ней отражается степень интенсивности плача: дневное громкое оплакивание определяется термином уреване (от глагола 'реветь'), а о вечернем исполнении плача говорили - мърманиче, т.е. плакальщица "тихо бормочет". В некоторых западноболгарских терминах отмечается семантика "окликания" или "призывания" покойника: об исполнительнице плача говорили, что она вика, овикува умершего. Для македонской и сербско-черногорской традиции характерно обозначение причитания как 'плача-горевания, плача-жалобы': макед. тажачки, серб. тужбалици. В ряде локальных названий плачей (р-ны Воеводины) отражается либо вокальная {запевка, жалопоjка), либо вербальная (нарицалька) манера их исполнения. У населения южных р-нов Сербии известны термины куканье или лелеканье (от глаголов со значением 'голосить, стонать, вопить'). Обрядовое, поэтически оформленное голошение носит в некоторых регионах Хорватии название jukanje, тогда как спонтанное выражение скорби в виде индивидуального плача называется просто plac.

В задачи исследователя входит, с одной стороны, выявление черт балканославянской общности в обряде похоронного оплакивания, а с другой - описание местных специфических отличий. Поэтому большое внимание автор уделяет региональным особенностям текстов плачей и сопутствующих ритуальных форм в рамках каждой из рассматриваемых этнических традиций. Так, в болгарских родопских плачах встречается редкий мотив (имеющий параллели с белорусскими причитаниями), основанный на противопоставлении весеннего пробуждения природы, когда "все живое выходит из земли", и безжизненности темного подземного мира, куда в это же время (если похороны происходят весной) уходит оплакиваемый умерший; ср.: болгар. "[...] и пролятъну й бре душло, сичку от земя излиза, ти щеш фъф земя да идеш" (с. 50) и белорус. "[...] вясніца прыходзя, усе пташачкі, усе мурашачкі, усе ажываюць, а я сваю мамачку у зямельку кладу" (Пахаванні, памінкі, галашэнні. Мінск, 1986. С. 229). В южных областях Македонии (регион Мариово) зафиксирован обычай, при котором невеста-сирота накануне своей свадьбы ходит на могилу родителей и в плачах приглашает их прийти на ее свадьбу (ритуал, широко известный в севернорусской свадьбе). Значимым для македонских плачей оказывается мотив "смерть родственника на чужбине": родные скорбят по поводу того, что они не могут надлежащим образом проводить умершего на тот свет (не присутствовали при его кончине, не обмыли его тело, не попрощались с ним, не оплакали, а теперь не могут навещать его могилу и т.п.).

Автор убедительно показывает, что художественно-поэтические особенности

локальных вариантов балканославянских причитаний определяются фольклорной традицией, которая характерна для того или иного региона. Например, одна из особенностей македонских плачей - приземленное "бытоописание" (имеются в виду упоминания конкретных реалий из жизни умершего, причин и подробностей его смерти, внутрисемейных связей и т.н.). Тогда как стилистика сербских и черногорских тужбалиц заметно сближается с лиро-эпической песенной традицией, с приемами героизации и глорификации, призванной прославить покойника (подробно проанализирована, например, формула "бессилия плакальщицы должным образом описать неисчислимые достоинства умершего").

Четвертая глава книги посвящена сравнительному анализу поэтических особенностей украинских и балканославянских текстов похоронного оплакивания. Такое сравнительное изучение очень полезно для изучения общеславянских фольклорных связей. Однако эта глава выпадает из общей структуры системного описания балканских плачей, так как тематика ее внутренних разделов носит характер случайной выборки. Рассматриваются, например: вопросы цветового кода украинских и южнославянских причитаний; мотив "похорон-свадьбы", зафиксированный в обрядах и фольклоре той и другой региональной традиции; поэтические особенности цикла плачей по детям. В результате становится очевидным, что исследование грешит изобилием однотипных повторов. Так, об особенностях оплакивания неженатой молодежи и о проявлениях концепта "смерти-свадьбы" говорится почти в одних и тех выражениях во всех трех главах (посвященных болгарским, македонским и сербско-черногорским плачам), во всех разделах четвертой главы: при рассмотрении цветового кода (мотив "женитьба умершего с черной землей"), в разделах об украинской "печальной свадьбе" и о поэтических приемах оплакивания умерших детей.

К несомненным достоинствам рецензируемого труда следует отнести составленный на основе анализа более чем полутора тысяч текстов "Указатель этнопоэтических констант похоронных плачей", который дает представление о наиболее устойчивых содержательных и художественно-поэтических формулах, характерных для каждой из балканославянских плачевых традиций (всего установлено автором 104 такие константы). Для будущих исследователей жанра причитаний он послужит надежной базой при дальнейшем изучении плачей в рамках славистической компаративистики.

Работа выполнена в рамках проекта по гранту РГНФ 12 - 04 - 00267-а "Славянская народная аксиология (Оценка и ценности в языке и народной культуре)".

Permanent link to this publication: