Программа югославянской интеграции сербского правительства, предполагавшая освобождение сербов, хорватов и словенцев, населявших югославянские области Австро-Венгрии, и их государственное объединение с Королевством Сербией, была официально представлена в Нишской декларации, принятой Народной скупщиной 7 декабря 1914 г. [1. S. 10]. Вместе с тем только после поражения Сербии в октябре 1915 - начале 1916 г. югославянский вопрос был им открыто поставлен перед правительствами Антанты [2. С. 371].

В 1917 г. военнополитическая программа и деятельность сербского руководства были обусловлены, прежде всего, ходом военных действий и отношением к Сербии великих держав. В решении вопроса о судьбе Австро-Венгрии союзники Сербии склонялись к проведению реформ в монархии. Российский посол в Париже А. П. Извольский со ссылкой на сведения, полученные от министра иностранных дел Франции А. Рибо, писал в МИД России весной 1917 г.: "По мнению г. Лансинга¹, совершенное разрушение Австро-Венгерской монархии не желательно в видах установления прочного мира и спокойствия в Европе, так как выделенное из нее германское ядро присоединится к Германии и усилит последнюю; поэтому лучше преобразовать Австро-Венгрию на началах возможно большей самостоятельности входящих в нее народностей. Вам известно, что подобные же мысли высказывались и отчасти продолжают высказываться в Англии и Франции. Хотя питавшиеся здесь к Австро-Венгрии симпатии со времени войны значительно ослабели, тем не менее возрождение их всегда возможно, и есть указания на то, что в последнее время здесь опять началась, главным образом в католических кругах, пропаганда в пользу отдельного мира с Австро-Венгрией. Против этих происков выступил на днях весьма энергично в своей газете г. Эврэ, что во всяком случае свидетельствует о том, что сказанная пропаганда не лишена значения" [3. Ф. 134. Оп. 473. Д. 189а. 1917 г. Л. 50]. Информация о сепаратных переговорах Австро-Венгрии с Антантой стала известна руководству Сербии, находившемуся на острове Корфу. Теперь сербского премьер-министра Николу Пашича беспокоили и прохладное отношение союз-

Лобачева Юлия Владимировна - младший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

¹ Роберт Лансинг - в 1915 - 1921 гг. государственный секретарь США.

ников к сербскому правительству, и перспектива заключения мира без участия Сербии. И, чтобы "завоевать доверие Запада", премьер отправился в Париж и Лондон, а "сербские дипломаты развернули пропаганду идеи возрождения Сербии" [4. С. 194 - 196].

Также существенно повлияла на политику сербского правительства, в частности на его позицию по югославянскому вопросу, а следовательно, и на развитие югославянского движения в целом, Февральская революция в России. Ранее Пашич полагал, что "именно Россия (надежды возлагались на Николая II. - Ю. Л.) сможет в конце войны поставить перед союзными державами австро-венгерский вопрос во всем его объеме (быть или не быть монархии Габсбургов, а если быть, то в каком виде) и защитит при этом жизненные интересы Сербии" [2. С. 372]. Теперь же ситуация кардинально изменилась. Пашичу пришлось пойти на сотрудничество с Югославянским комитетом, в лице которого и был найден новый союзник для реализации программы югославянского объединения [2. С. 372; 7. Р. 123].

В мае сербское правительство пригласило представителей Югославянского комитета для совместных совещаний на остров Корфу. Результатом конференции, проходившей с 15 июня по 20 июля 1917 г., стало подписание 20 июля Н. Пашичем и председателем Югославянского комитета Анте Трумбичем Корфской декларации³ [3. Ф. 135. Оп. 474. Д. 288. 1917 г. Л. 29, 48; 8. С. 791 - 792; 9. Р. 642 - 649]. В ней выражалось стремление югославян, опирающееся на принцип свободного самоопределения народа, к объединению "в свободном, национальном, независимом государстве", созданном на основе демократических принцинов. Назовем некоторые из них. 1) "Государство сербов, хорватов и словенцев, известных под именем южных славян или югославян, будет свободным, независимым королевством с единой территорией и единым гражданством. Оно будет конституционной, демократической, парламентской монархией во главе с династией Карагеоргиевичей; 2) Все три народных имени - сербы, хорваты и словенцы - полностью равноправны на всей территории Королевства; 3) Оба алфавита - кириллица и латиница - также полностью равноправны и могут свободно использоваться на всей территории Королевства"; 4) Свобода вероисповедания. 5) "Территория Королевства сербов, хорватов и словенцев охватывает все территории, на которых компактно проживает трехименный народ". Юго-славянские земли необходимо освободить от власти Австро-Венгрии и объединить с Сербией и Черногорией в одно государство. 6) В интересах свободы и равноправия народов Адриатическое море будет открыто для всех. 7) "Все граждане на всей территории равноправны и равны перед государством и законом". 8) Избирательное право едино для всех и реализуется прямым и тайным голосованием по округам. 9) "Конституция, которую после заключения мира примет Учредительное собрание, избранное на основе общего и равного, прямого, тайного голосования, станет основой жизни государства, источником всей власти и права... Конституция и другие законы, принятые Учредительным собранием, вступают в силу после их утверждения королем" [10. С. 322 - 324].

² Югославянский комитет - политическая организация хорватских, сербских и словенских эмигрантов из Австро-Венгрии, выступавших во время Первой мировой войны за государственное объединение югославянских народов. Формально образован в апреле 1915 г. Подробнее, см. например, [5; 6. Р. 93 - 108].

³ Полный текст Корфской декларации см., например, [1. S. 96 - 99; 10. С. 321 - 324].

Корфская декларация имела целью продемонстрировать единство участников югославянского объединительного движения и "поставить пред правительствами стран Антанты австро-венгерский вопрос уже от имени нового политического тандема" [2. С. 372].

Однако существовали и другие причины появления этого документа. В частности, ход военных действий и вступление в войну США на стороне Антанты [11. Р. 313].

Она также стала ответом на "Майскую декларацию" - заявление лидера Словенской народной (клерикальной) партии Антона Корошеца о необходимости объединения на основе национального принципа и хорватского государственного права всех словенских, хорватских и сербских земель Австро-Венгрии в самостоятельный государственный организм под скипетром Габсбургов (что соответствовало триалистическим планам переустройства монархии), с которым он выступил 30 мая в австрийском рейхсрате от имени Югославянского клуба⁴ [1. S. 94].

Это выступление ослабило позицию Югославянского комитета и усилило разногласия среди его членов [9. Р. 642]. Оно же подтолкнуло сербское правительство и политическую эмиграцию к поискам компромисса и совместным действиям - нельзя было допустить, чтобы большая часть австро-венгерских югославян поддержала Югославянский клуб, а югославянский вопрос был решен на основе "Майской декларации" [12. С. 233; 13. Р. 217]. Корфская декларация может быть расценена и как превентивный шаг сербского руководства и Комитета в виду возможности проведения реформ в Австро-Венгрии [2. С. 373; 6. Р. 100].

Кроме того, Пашич беспокоился, что Югославянский комитет, рассматривавшийся им в качестве орудия сербской пропаганды, выйдет из-под контроля [6. Р. 101]. (В начале 1917 г. Комитет, морально и материально поддерживаемый югославянскими переселенцами из Америки, снова начал претендовать на руководящую роль среди эмигрантов. Это, в частности, проявилось при обсуждении вопроса о проведении добровольческой агитации в Южной Америке в первые месяцы 1917 г.) Он понимал, что подписание совместного соглашения вовлекло бы Комитет в более тесное сотрудничество с сербским правительством. По оценке Г. Стоукса, Корфская декларация стала искусным дипломатическим успехом Пашича в переговорах с политической эмиграцией [6. Р. 101]. В обмен на признание династии Карагеоргиевичей, подразумевавшее целостность Сербии, он согласился на принципы демократии, гражданские права и конституцию. Пашич сохранил за Сербией право на роль державы-освободительницы и самостоятельность в реорганизации государства после войны. Он достиг нескольких краткосрочных целей, сделав Комитет своим должником, ограничив свободу его действий и обеспечив себе возможность проявлять инициативу в действительно важных вопросах [6. Р. 101].

Вместе с тем, подписание Корфской декларации не устранило разногласий между сербским премьером и эмиграцией [12. С. 238]. Уже само их отношение к документу различалось. Югославянский комитет считал, что было достигнуто основополагающее соглашение с Сербией. Пашич же решился на переговоры

⁴ В состав Югославянского клуба австрийского рейхсрата, образованного 29 мая 1917 г., вошли словенские, хорватские и сербские депутаты югославянских областей Цислейтании (словенских земель и Далмации).

под влиянием обстоятельств и после подписания Декларации игнорировал ее, кроме тех случаев, когда ему нужно было продемонстрировать сотрудничество с Комитетом [6. Р. 100]. Трумбич настаивал на вручении ее текста державам Антанты в виде официального документа, представляющего основные цели Сербии и Комитета в войне, а сербский премьер не хотел брать на себя каких-либо обязательств. Полагая, что "декларация является всего лишь рекомендацией, которую правительство может принять или отклонить по собственному усмотрению", он "отказался от ее обсуждения в Народной скупщине, так как это могло привести к принятию парламентом решения, имеющего силу закона" [12. С. 238]. После переговоров на Корфу Пашич отправился на конференцию по балканскому вопросу, которая проходила в Версале. Вместо того, чтобы официально представить соглашение державам, на что надеялись югославянские деятели, он лишь неохотно устно изложил ее содержание [6. Р. 101]. Державы Антанты, в свою очередь, придерживались старой позиции по вопросу о судьбе Австро-Венгрии [3. Ф. 170. Оп. 512/1. Д. 511. 1917 г. Л. 106].

Понимая, что США могут существенно повлиять на послевоенное устройство мира, сербское правительство в 1917 г. более активно попыталось получить поддержку администрации Вудро Вильсона. В частности, оно рассчитывало на помощь американского правительства в организации добровольческого движения [3. Ф. 151. Оп. 482. Д. 4031. 1917 г. Л. 26].

Кроме того, Сербии удалось получить финансовую помощь нового союзника [9. Р. 651]. "Финансовая помощь Америки выразилась в трехмесячных авансах, по миллиону долларов в месяц. Первый трехмесячный взнос получен, и ведутся переговоры о новых авансах. Деньги от этих займов должны быть употреблены под самым строгим контролем, исключительно на связанные с войною издержки, военные заказы, помощь пленным сербам и населению Королевства. Один из поступивших миллионов долларов будет израсходован по соглашению со здешним американским представителем", - докладывал в МИД Б. П. Пелехин, поверенный в делах России в Сербии, в октябре 1917 г. [3. Ф. 135. Оп. 474. Д. 288. 1917 г. Л. 104].

Более того, для ознакомления американских властей с военно-политической программой Сербии и обеспечения с их стороны политической поддержки в будущем было решено отправить за океан особую сербскую миссию. Рассматривался также вопрос поездке в Америку представителей Югославянского комитета⁵. В июле Н. Севастопуло, поверенный в делах России в Париже, телеграфировал в МИД: "Здешний сербский посланник Веснич конфиденциально сообщил мне, что его правительство посылает его в Америку во главе специальной миссии" [3. Ф. 134. Оп. 473. Д. 189а. 1917 г. Л. 217]. А в октябре 1917 г. Пелехин сообщал следующее: "Вероятно, в ближайшем времени выедет в С. А. С. Штаты Чрезвычайная сербская миссия, которая повезет президенту собственноручное письмо королевича-регента. Внешняя задача миссии - выразить благодарность за переход Америки в ряды союзников, за широкую поддержку Сербского Красного Креста и за недавно оказанную Сербии финансовую помощь. Практическою же целью будет вступление в сношения с югославянами в С. А. С. Штатах и, в особенности, с промышленниками в видах обеспечения будущих хозяйственных нужд Сербии. Во главе Чрезвычайной миссии будет постав-

⁵ Подробнее о сербской миссии в США см., например, [14. С. 43 - 73].

лен посланник в Париже Веснин, за сим в ней примут участие один или два бывших министра торговли, представители от армии, духовенства, санитарного ведомства и технические делегаты. Мысль о делегации от югославянского комитета временно отложена, так как С. А. С. Штаты, ненаходящиеся в войне с Австро-Венгрией, лишены возможности официально принять вместе с сербами лиц, состоящих теоретически подданными Монархии" [3. Ф. 135. Оп. 474. Д. 288. 1917 г. Л. 104].

Следует заметить, что, поскольку в тот момент США не склонялись к поддержке распада Австро-Венгрии, то открытая пропаганда югославянского объединения была бы неразумным шагом. Прибывший в США Веснич не поднимал вопрос о государственной интеграции югославян в публичных выступлениях, однако затронул его в частных беседах о военных целях Сербии с Р. Лансингом и другими официальными лицами (27 декабря), а также 5 января с полковником Эдвардом Хаузом. Причем, когда Хауз (по указанию В. Вильсона) показал ему предварительный текст знаменитых "14 пунктов", чтобы узнать его мнение, Веснич написал на полях черновика возражение против одиннадцатого пункта, касавшегося народов Австро-Венгрии. Однако его мнение не было учтено [9. Р. 651 - 652]. (В то же время речь Веснича, произнесенная 5 января 1918 г. в Американском Сенате, вызвала недовольство и разочарование Комитета, поскольку в ней говорилось исключительно об интересах Сербии (о чем Трумбич сообщил в письме престолонаследнику Александру от 29 января) [15. Knj. 1. S. 60]).

Добавим, что осенью 1917 г. по договоренности с сербским правительством член Комитета Хинко Хинкович отправился в США, а в 1918 г. Югославянский комитет организовал поездку туда своего представителя Богумила Вошняка [16. Р. 188; 17. S. 287 - 288].

Очередной важной вехой в развитии югославянского движения стали "дипломатические" события начала 1918 г.: речь Д. Ллойд-Джорджа 5 января 1918 г. в Палате общин и выступление В. Вильсона 8 января с программой "14 пунктов". Суть их позиции по национальному вопросу в Австро-Венгрии заключалась в признании необходимости предоставления югославянам автономии [15. Knj. 1. S. 14; 18. Р. 138], что очень обеспокоило членов Комитета и побудило Трумбича к решительным действиям. 11 января появилось "Заявление Югославянского комитета" по поводу речи Д. Ллойд-Джорджа, в котором говорилось, что "причины недовольства угнетенных народностей Австро-Венгрии, которые - как это оправданно подчеркнул британский премьер - уже давно создавали угрозу всеобщему миру, нельзя устранить надеждой на некую весьма проблематичную демократизацию Австро-Венгрии на основе их самоуправления" [15. Knj. 1. S. 24].

Трумбич также обратился за содействием к руководителям Сербии. 10 января он предложил сербскому правительству инициировать проведение "общего собрания" в Лондоне или Париже с участием престолонаследника, представителей сербской скупщины, Югославянского и Черногорского комитетов, организаций эмигрантов в Америке, омладины⁶, армии и добровольцев, которое бы продемонстрировало национальные стремления югославян [15. Knj. 1. S. 23]. 12 января Трумбич советовал престолонаследнику и Пашичу изложить прави-

⁶ Югославянская объединенная омладина - организация югославянской революционной молодежи, нелегально созданная на Видовданском конгрессе в Вене в 1914 г.

тельствам Антанты свою точку зрения по поводу упомянутых заявлений Вильсона и Д. Ллойд-Джорджа, опираясь на Корфскую декларацию [15. Knj. 1. S. 27]. 22 января в очередном послании Александру он выразил недовольство Комитета по поводу того, что сербское правительство не вняло его рекомендациям, в том числе и о созыве "общей скупщины" [15. Knj. 1. S. 46 - 47]. Впоследствии он неоднократно поднимал вопрос об организации "общей скупщины", но, как и в январе, безрезультатно.

Пашич же, несмотря на то, что заявления союзников произвели на него "самые плохие впечатления", подстроился под новые обстоятельства. Официально в ноте союзным правительствам по поводу речи Д. Ллойд-Джорджа от 17 января, ссылаясь на принцип самоопределения и равноправность народов, он требовал объяснить, почему югославянские национальные стремления не учтены [15. Knj. 1. S. 37 - 40]. Неофициально - давал понять, что, хотя Сербия продолжает выступать за распад Габсбургской империи и выполнение Корфской декларации, он готов к переговорам. Его минимальным требованием было присоединение к Сербии Боснии и Герцеговины [9. Р. 654]. 22 января премьер дал соответствующие инструкции сербскому посланнику в Вашингтоне Любомиру Михайловичу для информирования американского правительства [15. Knj. 1. S. 44 - 45].

Подобные же инструкции были направлены Н. Пашичем сербским дипломатам в Париже и Лондоне. Выполнены они не были. Но об этих шагах сербского правительства стало известно Югославянскому комитету, что послужило поводом к очередному обострению отношений [9. Р. 654]. "Югославянские деятели, полагавшие, что отделение Боснии и Герцеговины от Австро-Венгрии привело бы лишь к ослаблению в ней славянского элемента, и, следовательно, к уменьшению шансов на благоприятный исход в их борьбе за автономию югославянских областей в рамках империи в случае ее сохранения, упрекали Пашича за то, что колебнувшись в сторону "Великой Сербии", он нарушил югославянскую солидарность" [2. С. 374].

В то же время Комитет продолжал активную агитационную деятельность в интересах сербов, хорватов и словенцев в Европе и Америке. В 1918 г. А. Трумбич надеялся на возможность изменения позиции Италии в отношении югославян [6. Р. 101]. В конце 1917 - 1918 г. при содействии редактора газеты "The Times" Г. Уикхэм-Стида Трумбич встретился с некоторыми итальянскими политиками, включая главу итальянского правительства Витторио Орландо [6. Р. 102; 19. Р. 239 - 241, 247]. Результатом стало соглашение Трумбича с Андреа Торре, председателем специального комитета итальянского парламента, подписанное 7 марта 1918 г. Торре приехал в Лондон для переговоров с Трумбичем с целью заключить соглашение необходимое для проведения собрания представителей угнетенных народов из Австро-Венгрии. Только под влиянием историка и общественного деятеля Р. В. Сетон-Уотсона и особенно Уикхэм-Стида председатель Югославянского комитета пошел на это соглашение. По договору югославяне признавали легитимность итальянской политики национального объединения, а итальянцы - югославянские стремления к объединению и независимости. Вопросы, касающиеся территорий, должны были решиться после войны на основе национального принципа и с учетом жизненных интересов обоих народов [6. Р. 102; 19. Р. 248 - 251].

По сути это соглашение ничего не решало, а лишь признавало несовместимость целей обеих сторон. Но этого было достаточно, чтобы в Риме состоялся Конгресс угнетенных народов (8 - 10 апреля 1918 г.) [6. Р. 102]. На нем, в частно-

сти, присутствовали чешские, словацкие, румынские и югославянские (от Юго-славянского комитета, сербской скупщины, Югославянской дивизии на салоникском фронте) представители, итальянские политики, а также Стид и Сетон-Уотсон [19. Р. 265 - 266]. В одной части документа, который принял конгресс, повторялось соглашение Торре-Трумбич, а в другой - было провозглашено право славянских народов на свободу, политическую и экономическую независимость и содержался призыв к общей борьбе против Австро-Венгрии как главного препятствия в реализации их национальных стремлений [15. Knj. 1. S. 172].

Этот конгресс вызвал воодушевление славян Австро-Венгрии и имел пропагандистский успех [6. Р. 103]. Возможно, его решения в некоторой степени повлияли на постепенное изменение отношения правительств Антанты к национальным движениям и их позиции по "австро-венгерскому" вопросу. Следует отметить и определенную роль в этом процессе пропагандистской деятельности Л. Михайловича и Югославянского комитета [16. Р. 193 - 194; 15. Knj. 1. S. 196- 198,209 - 210,211 - 217].

21 апреля Италия признала Чехословацкий национальный совет как правительство de facto [9. P. 658]. 29 мая американское правительство сделало заявление о том, что стремления чехо-словаков и югославян к свободе вызывают его искреннюю симпатию. 3 июня в Версале представители Франции, Италии и Англии сделали подобные заявления в отношении чехо-словаков и югославян, а за поляками признали право на объединение и государственную независимость. 28 июня последовало заявление американского правительства о том, что "все ветви славянского народа должны быть полностью освобождены от немецкой и австрийской власти" [15. Knj. 1. S. 203, 204, 220].

Изменение мнения союзников относительно решения национального вопроса в Австро-Венгрии в апреле-июне 1918 г. существенно повлияло на позицию сербского правительства. Теперь, когда дезинтеграция Австро-Венгрии могла стать реальностью, Пашич снова вернулся к югославянской программе .

Югославянский комитет, в свою очередь, также решился на более активные действия. В июле А. Трумбич пытался организовать второй конгресс угнетенных народов Австро-Венгрии в Париже, но это намерение успехом не увенчалось [15. Knj. 1. S. 223, 225, 234].

Не принесло результатов и его стремление добиться официального признания Комитета со стороны сербского руководства. Сербское правительство придерживалось позиции единственного представителя интересов югославян и руководителя югославянского движения. В августе Уикхем-Стид и Сетон-Уотсон попытались вмешаться в отношения сербского правительства и Югославянского комитета, защищая интересы последнего. Но это лишь усугубило конфликт между ними [9. Р. 658 - 661].

Заметим, что чуть раньше (28 марта) он одобрил идею проведения конгресса представителей порабощенных народов Австро-Венгрии [15. Knj. 1. S. 144]. 30 марта в "Декларации сербского правительства" о внешней политике и целях в войне говорилось о свободной и объединенной Югославии [15. Knj. 1. S. 151]. 27 апреля премьер в речи в скупшине заявил, что национальный идеал югославян выражен в Корфской декларации, а их желанием является освобождение и объединение [15. Knj. 1. S. 178]. Кроме того, Пашич и Воислав Йованович, возглавлявший прессбюро при сербской миссии в Вашингтоне, официально выразили удовлетворение по поводу заявления Лансинга 29 мая [20. С. 176].

Кроме того, в течение нескольких месяцев Трумбич добивался признания союзниками Сербии Комитета в качестве официального представителя югославян Австро-Венгрии. Он понимал, что без такого признания Комитет не сможет повлиять на образование югославянского государства. Однако и здесь его усилия оказались тщетными [6. Р. 103 - 104].

Следует отметить, что развитие ситуации на фронтах в сентябре, а также ответ В. Вильсона на мирные предложения Австро-Венгрии 18 октября, где речь уже шла о полном освобождении чехословаков и югославян [1. S. 179], способствовали упрочению позиции Сербии.

27 сентября Пашич заявил парижским газетам о необходимости признания союзниками права Сербии освободить своих братьев и объединиться с ними в единое независимое государство [15. Knj. 1. S. 303 - 304]. В октябре он еще несколько раз выступил перед прессой по поводу объединительной программы Сербии и решения югославянского вопроса [15. Knj. 1. S. 349, 357 - 259, 366 - 367]. Так, 17 октября в его заявлении газете "The Times" утверждалось, что сербское правительство следует Корфской декларации, его цель - освобождение югославян, обеспечение для них права самоопределения, чтобы они сами решили, хотят ли они объединиться с Сербией на основе Декларации или образовать свои государства [15. Knj. 1. S. 365 - 366].

Так и не получив признания Комитета со стороны сербского правительства, Трумбич в конце октября обратился за поддержкой к югославянским деятелям в Австро-Венгрии [15. Knj. 2. S. 425 - 427]. Заметим, что развитие военной и международной ситуации способствовало более решительным действиям последних. 5 - 6 октября было сформировано Народное вече сербов, хорватов и словенцев в Загребе, провозгласившее себя представителем всех югославян Австро-Венгрии. 29 октября хорватский сабор заявил о разрыве связей Королевства Хорватии, Славонии и Далмации с Австро-Венгрией и создании суверенного Государства словенцев, хорватов и сербов (Государство СХС). Затем словенский Национальный совет принял решение об отделении Словении от Австрии и вхождении ее в Государство СХС. 31 октября Государство СХС вышло из войны [2. С. 375 - 376]. 1 ноября Народное вече сообщило Югославянскому комитету и правительствам Антанты, что оно уполномачивает Комитет представлять Государство СХС на международной арене [9. Р. 664].

Разногласия же сербского правительства и руководителей югославянской эмиграции усилились после Женевской конференции, проходившей 6 - 9 ноября 1918 г. В совещаниях также участвовали представители Народного веча в Загребе (подробнее см.: [9. Р. 666 - 671]). Результатом трудных и длительных переговоров стало подписание "Декларации" 9 ноября, в которой говорилось о объединении югославян в единое государство, которое на внешним уровне будет представлять "общее министерство сербов, хорватов и словенцев", а внутренними делами на каждой территории будут продолжать управлять "правительство королевства Сербии" и "Народное вече в Загребе" до тех пор, пока Учредительное собрание объединенных сербов, хорватов и словенцев не примет конституцию, определяющую устройство государства [1. S. 236 - 237]. Однако позже решения конференции были отвергнуты и сербским руководством, и большинством Народного веча [2. С. 379].

В конце войны международное влияние Югославянского комитета упало окончательно [4. С. 321 - 322]. Народное вече, непризнанное со стороны великих держав, также оказалось в тяжелом положении из-за отсутствия собственных

вооруженных сил, для сопротивления итальянской агрессии, и государственного аппарата, чтобы справиться с внутренним хаосом [2. С. 376 - 377]. В результате представители югославянских земель бывшей Австро-Венгрии вынуждены были принять решение об объединении с Сербией. 1 декабря Александр Карагеоргиевич провозгласил создание Королевства сербов, хорватов и словенцев...

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Sisic F. Dokumenti о postanku Kraljevine Srba, Hrvata i Slovenaca. 1914 - 1919. Zagreb, 1920.

2. Шемякин А. Л. Первая мировая война. Рождение Югославии // На Путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий югославянских народов к. XVIII - н. XX вв. М., 1997.

3. Архив внешней политики Российской Империи.

4. Писарев Ю. А. Образование Югославского государства. М., 1975.

5. Paulova M. Jugoslavenski odbor. Zagreb, 1925.

6. Stokes G. The Role of the Yugoslav Committee in the Formation of Yugoslavia // Stokes G. Three Eras of Political Change in Eastern Europe. New York, 1997.

7. Banac I. The National Question in Yugoslavia. Ithaca; London. 1984.

8. Екмечий М. Стваранье Jугославиjе, 1790 - 1918. Београд, 1989. Д. 2.

9. Petrovich M. A History of Modern Serbia, 1804 - 1918. New York, London, 1976. Vol. II.

10. Дипломатска преписка српске владе 1917 год. Збирка докумената. Београд, 1984.

11. Djordjevic D. The Yugoslav Phenomenon // The Columbia History of Eastern Europe in the Twentieth Century. New York; Oxford, 1992.

12. Писарев Ю. А. Сербия и Черногория в Первой мировой войне. М., 1968.

13. Pavlowitch S. A History of the Balkans, 1804 - 1945. London; New York, 1999.

14. Krizman B. "Srpska ratna misija" u SAD (decembar 1917 - februar 1918) // Jugoslovenski istorijski casopis. Beograd, 1968. Br. 1 - 2.

15. Grada о stvaranju Jugoslovenske drZave. Beograd, 1964.

16. Prpic G. The South Slavs // The Immigrants' Influence on Wilson's Peace Policies. Lexington, 1967.

17. Vosnjak B. U borbi za ujedinjenu narodnu drzavu. Ljubljana; Beograd; Zagreb, 1928.

18. Documents of American History. Englewood Cliffs, 1973.

19. Seton-Watson H., Seton-Watson Ch. The Making of New Europe. R.W. Seton-Watson and the last years of Austria-Hungary. Seattle, 1981.

20. Павловиh В. Штампа САД о Србиjи // Научни скуп Србиjа 1918 године и стваранье jугословенске државе. Београд, 1989.

Permanent link to this publication: