Эрманарих (Ermanarich, Hermanaricus) - готский король, сумевший в IV в. создать сильное раннегосударственное образование, которое получило неоднозначную оценку. Римляне называли его regnum ("королевство"), некоторые современные германские историки именуют его "державой" или даже "империей"¹.

В годы правления Эрманариха (около 350 - 375 гг.) наблюдается наивысший расцвет культуры на территории Южной Украины и смежных регионов России, происходит подъем экономики и уровня жизни. Историки и археологи называют это время "эрой Эрманариха". Оставляя в стороне спорный вопрос о статусе ранней готской государственности, следует отметить, что Эрманарих был первым королем из знатного рода Амалов, память о котором сохранило не только готское эпическое предание - его имя знали и современники-римляне². Однако, о личности этого короля сохранилось немного исторических свидетельств. Наиболее достоверное из них принадлежит римскому историку Аммиану Марцеллину, создавшему "Римскую историю" (Res Gestae), где впервые встречается имя короля готов-гревтунгов Эрменриха (Эрманариха). Он появляется на страницах произведения Аммиана в самый драматический момент истории остроготов, когда созданная ими держава стремительно рушится под ударами гуннского нашествия, сам король погибает, а большинство его уцелевших соплеменников вовлекается гуннами в их движение на запад (Amm. Marc. XXXI, 1 - 3).

Основные сведения о событиях в королевстве Эрманариха историк мог получить из устных рассказов участников событий - готов, особенно после их переселения в 376 г. за Дунай в римскую провинцию Мезия³. Поэтому вполне определенный "готский" взгляд явственно просматривается у Аммиана в образе воинственного короля Эрманариха, "которого страшились соседние народы из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов" (XXXI, 3, 1). Для Аммиана готский король и его держава - исторические реальности совсем недавнего прошлого. В то же время, непредвзятое свидетельство римского историка убеждает в эфемерности остроготской го-

Зиньковская Ирина Владимировна - кандидат исторических наук, доцент Воронежского государственного университета.

сударственности в Причерноморье, которая в одночасье рухнула под ударами гуннов.

О смерти Эрманариха Аммиан сообщает следующее: "пораженный силой этой внезапной бури (гуннского вторжения. - И. З.), Эрменрих в течение долгого времени старался дать им решительный отпор и отбиться от них; но так как молва все более усиливала ужас надвинувшихся бедствий, то он положил конец страху перед великими опасностями добровольной смертью" (XXXI, 3, 2). По свидетельству римского историка, Эрманарих покончил с собой из-за поражения, нанесенного его народу гуннами.

После гибели остроготского короля его образ продолжал жить в памяти готов и других германских народов эпохи Великого переселения⁴. Древне-германские саги содержали немало "исторических вставок", демонстрировавших сохранение исторической памяти о короле хрейдготов-гревтунгов Эрманарихе⁵. По законам эпического творчества со временем его образ и судьба "обрастали" новыми деталями, а число подвигов существенно умножалось.

В "Каталоге Амалов" готский историк Иордан (середина VI в.) излагает весьма пространную генеалогию славного королевского рода, из которого происходил Эрманарих (Get. §79 - 81). В начале рассказа о его деяниях историк обращается к авторитету предшественников: "немало древних писателей сравнивали его (Эрманариха. - И. З.) по достоинству с Александром Великим" (Get. §116). Правда, установить имена последних из текста "Гетики" не представляется возможным. Скорее всего, эта фраза имеет характер скрытой метафоры, призванной подчеркнуть выдающиеся масштабы личности короля остроготов. По Иордану созданная им держава простиралась от Танаиса (Дона) на востоке до Данастра(Днестра) на западе, от Балтийского моря на севере до Черного моря на юге. "Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии, как над собственностью" (Get. §120).

В то же время в "Гетике" явно ощущается дефицит конкретных исторических сведений об этом правителе. Поэтому при освещении ранней причерноморской истории готов историк опирается почти исключительно на их легендарно-эпическую традицию. В одном месте Иордан прямо обращается к древности, когда "воспевали в песнях с припевами и [в сопровождении] кифар деяния предков... (§43). Героический эпос весьма избирательно "впитывает" исторический материал, к тому же преобразует его по непредсказуемым законам устного народного творчества. Так, повествование автора о победоносных войнах Эрманариха с герулами, венедами, эстиями, которых он заставил повиноваться своим законам (§116), скорее всего, восходит к эпическим преданиям самих готов. И все же его рассказ о могущественном остроготском владыке получился слишком кратким и поверхностным, явно несоизмеримым с общей восторженной оценкой его личности Иорданом как готского Александра⁶.

Заключение об устном характере источников об остроготской "державе" и трагической судьбе ее правителя подтверждают более поздние северогерманские саги о смерти короля Эрманариха. У готского историка впервые встречается новый, по существу чисто эпический, сюжет в рассказе об обстоятельствах кончины могущественного короля, смертельно раненного братьями Саром и Аммием из племени росомонов (Get. §129). Так в истории появляется мотив роковой мести, в конечном итоге погубившей великую готскую державу. Братья-росомоны, замыслившие отомстить за свою сестру Сунильду, казненную по приказу Эрманариха, поразили его в бок мечом. Из-за этой раны он "влачил жизнь больного". Узнав о его недуге, король гуннов Баламбер двинулся войной на остроготов. В результате, по словам Иордана, стра-

дающий от раны, постаревший и одряхлевший Эрманарих, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни (Get. §130). По мнению большинства современных историков, это событие произошло в 375 или 376 году. Несмотря на явно эпическую оболочку, в рассказе о гибели остроготского кроля еще узнаваемы некоторые исторические факты (гуннское нашествие, недовольство окружения короля его самоуправством, сам образ одряхлевшего правителя и др.). Но в повествовании Иордана они уже прочно связались с эпическим вымыслом.

Для того, чтобы понять, когда могла сформироваться "Песнь о смерти Эрманариха" в том виде, в каком она пересказана готским историком, стоит обратить внимание на имена действующих лиц. Эпический образ Сунильды (Sunilda, Svanhild), возможно, обязан своим происхождением реальной женщине Sunigild, правда, жившей в другом месте и в другое время. Она была женой короля германского племени скиров (или ругов) Одоакра, правившего остатками Западной Римской империи с 476 по 493 год. Известно, что ее гибель была такой же ужасной как и смерть Сунильды из рассказа Иордана - она жестоко поплатилась за измену мужу. Возможно, и брат Сунильды Сар (Sarus) обязан своим происхождением одноименному остготскому предводителю, который неоднократно упоминается в римских источниках около 400 года. Последний был широко известной личностью благодаря своим приключениям и героическим поступкам, в том числе враждой с правящим королевским родом⁷. В конце концов, он был убит вестготским королем Атаульфом⁸. Таким образом, "Песнь о смерти Эрманариха", вероятно, записанная вначале Кассиодором, а затем пересказанная Иорданом, могла приобрести известную нам форму не ранее конца V - начала VI века. Скорее всего, ее герои (Сунильда, Сар, Аммий), не были современниками Эрманариха. Более того, К. Мюлленгоф, а за ним и Л. Шмидт рассматривали и коварное племя росомонов, неизвестное ни одному из авторов, кроме Иордана, как эпическую фикцию⁹. В то же время в рассказе Иордана наблюдается переходная стадия в развитии образа Эрменриха, позволяющая проследить как реальная история гибели короля и королевства остроготов начинает перерастать в весьма распространенный сюжет германского героического эпоса.

Дальнейшее развитие образ могущественного, жестокого, но несчастного правителя остроготов получает в северогерманских сагах о "Степном короле" Хейдреке (Йормунреке). В "Песне о гуннской битве", включенной позже в "Песнь о Хлёде", говорится о том, что после убийства неверными подданными Хейдрека (Эрманариха) его законный сын Ангантюр справляет поминальный пир по отцу на берегу Днепра в Архейме, куда направляется и его сводный брат Хлёд.

Этот топоним, по-видимому, представляет собой искаженное готское слово aurahjom - "могила", "надмогильный памятник"¹⁰. Таким образом, в готской историко-героической песне сын Эрменриха справлял тризну вместе со своими приближенными на могиле отца. В более позднее время в Скандинавии готское слово aurahjem (на могиле) стало восприниматься как географическое название. Поэтому Хлёд скачет в Архейм ко двору готского правителя и требует свою долю наследства, а именно: "громадный лес", "священный надгробный памятник", "сияющий камень на берегу Днепра", "половину замков, которыми владел Хейдрек". В песне говорится о том, что "священный надгробный памятник", он же, по-видимому, "сияющий камень" стоит на берегу Днепра. Этим памятником могла быть сама могила Эрманариха, на которой справлял тризну его сын Ангантюр, и которую как святыню требовал Хлёд. Из "Песни о гуннской битве" следует лишь то, что могила великого остроготского короля могла находиться на берегу Днепра.

Какие-либо другие географические сведения, позволяющие локализовать политический центр его державы, в песне отсутствуют. Myrkwid (темный, мрачный лес), который в песне отделяет гуннскую землю от земли готов, скорее всего, является художественным образом, весьма распространенным в эпических произведениях. Вряд ли его стоит идентифицировать с киевскими священными чащами.

Современные исследователи признают, что весьма соблазнительно было бы сопоставить персонажи и события эпической "Песни о гуннской битве" с историческими сведениями, хотя подобные попытки обычно считают малоперспективными¹¹. По мнению исследователей, в ней все же уцелели фрагменты древнейшего слоя готского предания¹². Такие названия и имена собственные, как Dun (Дон), Dunheidr (Донской луг (степь)), Harvadafjall (Карпаты) и др. сохраняют память об области расселения готов к северу от Черного моря до времени вторжения гуннов¹³. Они довольно точно очерчивают то географическое пространство, где произошло решающее событие в истории готов на юге Восточной Европы, надолго лишившее их земли и по существу превратившее их в скитающийся народ-войско. Существенно и то, что в этой песне этноним "готы" имеет еще конкретное этническое значение (в других образцах эддической поэзии "готы" - это синоним героев, богатырей)¹⁴.

Со временем из героического персонажа король Эрманарих перерождается в антигероя. Так, в англо-саксонской поэме VIII в. есть упоминание о краже у короля Эорманрика ларца с ожерельем - одного из главных атрибутов богини Фрейи (Beowulf, 1200). Судя по древненорвежской "Песне Хамдира" и знаменитому изображению, высеченному на готландском камне Ардре VIII, песнь о гибели Эрманариха(Йормунрека) около 800 г. была известна и в Восточной Скандинавии. Причем, в этой саге Сунильда (Svanhild) уже становится женой Йормунрека, которую он приказал из-за измены растоптать конями. Скальд Браги поет, что Йормунрек во время сна подвергся нападению и был изувечен его приближенными Хамдиром и Серли (ср.: Ammius и Sarus Иордана), отрубившими ему руки и ноги за казнь их сестры. Король приказывает своим воинам забросать братьев камнями (побитие камнями - ритуальный способ казни у готов), а затем добить оружием¹⁵. Людвиг Бюиссон считает, что именно эта ключевая сцена высечена в верхней части надгробной плиты из Ардре, где изображены фигура мужчины с поднятым мечом, рядом фигура мужчины, лежащего на полу, и над ним возвышающиеся фигуры двух мужчин и одной женщины (Хамдир, Серли и Сунильда)¹⁶.

Очень близкий сюжет, правда, наполненный уже раннесредневековыми этногеографическими реминисценциями о короле Йармерике (Iarmericus), изложен Саксоном Грамматиком в "Gesta Danorum"¹⁷. В нем также присутствует широко распространенная легенда о Сунильде (Сванхильде) - женщине, которую Йармерик приказал убить, из-за чего в свою очередь был смертельно ранен ее братьями.

В скандинавской "Песни о Хервёр", записанной в XIII в., одним из главных персонажей является Эрманарих. В ней утверждается, что "Хейдреком будет звать его народ и станет он самым сильным на Земле". Еще в юности он убивает своего брата и за это отправляется отцом в изгнание. Хейдрек уходит на восток, вначале в Гардарики, далее в Хуналанд (Страну гуннов), пока, наконец, не становится королем Рейдготланда (эпической прародины готов)¹⁸. Вначале он проявляет себя как мудрый мирный король страны "блестящих готов"¹⁹. Однако в конце жизни Хейдрек вступает в спор с Одином и, не сумев отгадать его загадку, поднимает меч против бога. Из-за этого придворные убивают своего короля²⁰.

Этот раннесредневековый эпический сюжет отвечает на вопрос, откуда в более раннем рассказе Иордана взялись загадочные росомоны. Дело в том, что в лексиконе готской Библии, записанной Ульфилой в IV в., есть слова: rohsns - "двор" и manna - "муж"²¹. Получается, что слово rohsomanna по-готски буквально могло означать "придворный". В таком случае коварные братья-росомоны Сар и Аммий - это лишь придворные, слуги Эрманариха, а не особое, покоренное им племя, которое долго и безуспешно искали историки и археологи. Во всяком случае, таковыми они стали в общегерманском эпическом сюжете эпохи Великого переселения народов. В этом ключе вопрос о росомонах еще не рассматривался, и, безусловно, заслуживает специальной научной разработки.

Со временем происходит все большая демонизация образа Эрманариха. Так в англосаксонской поэме "Деор", оформившейся к VIII в., дружинный певец-рассказчик дает весьма нелестную характеристику этому королю: "И эта известна Эорманрика волчья повадка: был вождь всевластен, вожатый безжалостный в державе готов"²².

В немецких книгах X в. сохранилась запись о короле по имени Херменрик, который все потомство свое предал смерти по преступным проискам своего советника²³. В "Кведлинбургских Анналах" XI в. об Эрманарихе написано: "в это время правил над всеми готами король, на козни хитрый, на казну щедрый²⁴. Далее рассказывается о том, что он убил своего единственного сына и двух племянников.

Тенденция к демонизации эпического образа Эрманариха достигает апогея в нижненемецкой "Саге о Дитрихе Бернском", записанной в середине XIII века. Древнейшая ее часть "Песнь о Гильдебранте" (начало IX в.) еще не знает вражды Дитриха и Эрманариха, которая в эпосе появится несколько позднее²⁵. По одной из версий этой саги, главными действующими лицами являются Дитрих (его исторический прообраз - остготский король Теодорих Великий, правивший готами и римлянами с 493 по 526 г.) и его дядя - старый готский король Armentriken (Эрманарих), который со своим злым советником сидит в Romaburg (Риме). В этой саге последний стал современником и противником Дитриха. Он был разбит последним в битве у Вероны, но смог спастись бегством²⁶. По другой версии, Дитрих, находясь в изгнании, пытался вновь завоевать свою страну, из которой он был изгнан королем Эрманарихом. Вместе с одиннадцатью героями Дитрих проник в замок короля и отрубил ему голову²⁷.

Таковы основные вехи эволюции образа остроготского короля Эрманариха от вполне реальной исторической личности начала Великого переселения народов (у Аммиана Марцеллина) к величественному эпическому персонажу у Иордана и отрицательному герою в сагах Раннего Средневековья. Начиная с него имена мифических и эпических королей из рода Амалов сменяются теми, которые носили люди из плоти и крови²⁸. Если на страницах сочинений Аммиана и Иордана Эрманарих выступает как вполне реальная историческая личность, то со временем имя вождя становится своего рода концентрированным носителем исторической памяти о важнейшем событии - гибели остроготского королевства в результате гуннского нашествия и измены приближенных короля. По законам устного народного творчества от поколения к поколению образ готского короля обрастал новыми деталями, а его жизнь - новыми подробностями, число его подвигов (и злодеяний) существенно умножилось. В эпической раннесредневековой традиции народная память легко переносила героев древних сказаний через века и страны, в результате вокруг Эрманариха появились новые "действующие лица", в реальности в лучшем случае жившие в другом месте и в другое время.

Постепенно его образ приобретал все более отталкивающие черты правителя-деспота, истребившего свое потомство. Причины его "деградации" в древнегерманском эпосе установлены достаточно надежно - по сути под именем Эрманариха (Йормунрека) в сагах Раннего Средневековья скрывался иной исторический персонаж - король Одоакр, враг Теодориха Великого в борьбе за власть над остатками Западной Римской империи, о котором в готских сказаниях осталась негативная память, особенно проявившаяся в саге о Дитрихе Бернском.

Но сам факт, что в северогерманском эпосе и, возможно, в изображении, высеченном на камне из Ардре, в течении полутысячелетия сохранялась память о трагической гибели "Степного короля" может расцениваться как свидетельство масштабов исторической личности Эрманариха. Поскольку наибольшее влияние на исторические судьбы народов Древности и Раннего Средневековья оказывали племенные вожди и короли, то именно их деяния оставались в коллективной памяти и в дальнейшем становились объектом мемориализации. С уходом вождя, наделенного удачей, способностью обеспечивать богатство и благополучие народа, с гибелью короля-воина, храбрость и сила которого гарантировали безопасность социума, возникала угроза внешнего завоевания, ставившая под вопрос само его существование как этноса. По-видимому, именно эти глубинные исторические причины и породили феномен Эрманариха - Германариха - Йормунрека, эпический образ которого более чем на полутысячелетие пережил самого могущественного остроготского короля. В этом важную роль сыграло и последнее королевское деяние - необычная для германцев смерть Эрманариха²⁹. Уйдя из истории, он стал персонажем героических легенд.

Примечания

1. SCHRAMM G. Altrusslands Anfang. Historische Schliisse aus Namen, Wortern und Texten zum 9 und 10 Jahrhundert. Freiburg in Breisgau. 2002, S. 48.

2. ВОЛЬФРАМ Х. Готы. М. 2003, с. 55.

3. HEATHER P. Gots and Romans. Oxford. 1991, p. 61 - 67.

4. BECK H. Ermanarich. §2. Sagengeschichtliches. Reallexikon der Germanischen Altertumskunde (RGA). 1989, Bd. 7, S. 512 - 515.

5. МЕЛЬНИКОВА Е. А. Историческая память в германской устной традиции и ее письменная фиксация. М. 2006, с. 208 - 210.

6. СКРЖИНСКАЯ Е. Ч. Иордан и его "Getica". Иордан. О происхождении и деянии гетов. СПб. 2000, с. 265.

7. ВОЛЬФРАМ Х. Ук. соч., с. 59, 236 - 237.

8. CASTRITIUS H. Rosomonen. RGA. 2003, Bd. 23, S. 355 - 358.

9. SCHMIDT L. Geschichte der deutschen Stamme bis zum Ausgang der Volkerwanderung. Bd. 1. Ostgermanen. Mimchen. 1969, S. 241.

10. STREITBERG W. Die Gotische Bibel. Heidelberg. 1919, S. 15.

11. МАГОМЕДОВ Б. В. Черняховская культура. Проблема этноса. Люблин. 2001, с. 145.

12. WOLFRAM H. Gothische Studien II. Mitteilungen des Institute ftlr osterreichische Geschichtsforschung (MIOG). 1975, S. 313.

13. ШАРОВОЛЬСКИЙ И. Древнескандинавское сказание о битве готов с гуннами и его историческая основа. - Известия Киевского университета. 1904, N 7, с. 1 - 37; REIFEGERSTE E.M. Hervarar saga. RGA. 1999, Bd. 14, S. 262 - 264; ГЛАЗЫРИНА Г. В. География Восточной Европы в сагах о древних временах. Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1986 г. М. 1988, с. 231.

14. МЕЛЕТИНСКИЙ Е. М. "Эдда" и ранние формы эпоса. М. 1968, с. 474.

15. WAMERS E. Die Volkerwanderungszeit im Spiegel der germanischen Heldensagen. Germanen, Hunnen und Awaren. Schatze der Volkerwanderungszeit. Niirnberg. 1988, S. 69 - 92.

16. BUISSON L. Der Bildstein Ardre VIII auf Gotland. Gottermythen, Heldensagen und Jenseitsglaube der Germanen im 8. Jh n. Chr. Gottingen. 1976, S. 108 - 112.

17. SAXO GRAMMATICUS. Danische Geschichte. Bd. VIII. Berlin. 1900, S. 429 - 438.

18. МЕЛЬНИКОВА Е. А. Древнегерманская эпическая топонимия в скандинавской литературе XII-XIV вв. (к истории топонима Reidgotaland). Скандинавские языки. Структурно-функциональные аспекты. М. 1990, с. 264 - 277; ЕЕ ЖЕ. Героико-эпическая и практическая системы географических представлений в средневековой Скандинавии: формы взаимодействия. Средние века (СВ). 1989, с. 146 - 156.

19. REIFEGERSTE E.M. Op. cit., S. 476; ВОЛЬФРАМ Х. Ук. соч., с. 49.

20. Die Heidreksratsel. Thule. 1932, Bd. II, S. 165. На наш взгляд, этот сюжет дает ключ к иной интерпретации изображения на камне из Ардре, нежели у Л. Бюиссона. Фигура мужчины, поднимающего к небу меч, находится в несколько иной плоскости, чем остальные. Она буквально отгорожена от основной сцены убийства короля. Поэтому можно предположить, что мужская фигура с мечом - это сам Хейдрек, посмевший поднять оружие на Одина, лежащая мужская фигура - Хейдрек, убитый придворными. Изображение, высеченное на камне Ардре VIII, позволяет, во-первых, объединить песни о смерти Хейдрека и Йормун-река в один цикл, а, во-вторых, дополнительно идентифицировать обоих эпических героев с Эрманарихом.

21. STREITBERG W. Op. cit., S. 90, 112.

22. DEOR. Anglo-Saxon Poetic Records. Vol. III. N.Y. 1936, s. 20 - 25.

23. Monumenta Germaniae Historica (MGH), III, S. 365.

24. Ibid., S. 31.

25. BECK H. Op. cit., S. 512 - 515.

26. WAMERS E. Op. cit., S. 69 - 92.

27. BECK H. Op. cit., S. 512 - 515.

28. ВОЛЬФРАМ Х. Ук. соч., с. 55.

29. Там же, с. 169.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - И. В. Зиньковская:

Comments: